Малыш

Дети — это цветы жизни, верно? Да, именно так любят говорить люди, а раз все так говорят, то это правда, не могут же все врать одинаково. Так почему он — законопослушный, вовсе не бедный мужчина в самом расцвете сил — не может позволить себе один цветок, что сможет украсить его жизнь и наполнить её яркими радостными красками? Тем более, Акутагава всё обговорил с боссом, и тот был даже готов изредка давать ему выходные для свободного времени с ребёнком. Идея давно засела у него в голове, это должно стать довольно весёлым и интересным новым опытом. Да и он знал насколько тяжело живётся детям без родителей, хотел помочь ребенку найти семью, хоть и в его лице, — и это далеко не всё, что может сделать Акутагава для него или с ним. Работа работой, но вот пустота в доме с переездом Гин становилась всё ощутимее, а стены начинали давить. Само собой, он долго сомневался, но сейчас стоял у ворот одного из детских домов Йокогамы, и сомневаться было уже поздно. Акутагава выбрал, на его взгляд, самый красивый цветок и готов был дарить ему всё, что будет нужно. Вскоре показывается и сам мальчишка шести лет. Рюноскэ не скажет, что тот прилично одет или хорошо накормлен, но выбирать не приходится — всё же он лучший из тех, что есть здесь, а ехать в новый приют ой как не хотелось. Мальчишку звали Ацуши Накаджима. Платиновые волосы — довольно странно, к слову, подстриженные, — бледная кожа, довольно худые руки с выпирающими косточками на запястьях и яркие глаза, на фоне которых всё остальное блекло. Мальчик был действительно очень красивым и милым ребёнком, намного лучше, чем на фотографии. Акутагава подходит к нему и осторожно берёт малыша на руки, направляясь с ним к своей машине, он весьма удивлен тем, как мало он весит и запоминает, что его нужно хорошенько накормить. Парнишка не особенно сопротивляется, лишь ближе прижимается, немного неуверенно обнимая Акутагаву за шею. Рюноскэ решает сразу поехать по магазинам, ведь у мальчика совсем нет одежды, а уж игрушек и подавно. Первым делом они заходят в небольшое и уютное кафе. Сколько удивления и детского восторга было в этих маленьких глазах, когда он услышал, что может съесть всё что хочет. Да, уже больше года у Акутагавы было очень много свободных денег, что просто хранились на карточке. Сейчас же, с появлением ребёнка, они должны уходить значительно быстрее. Все жалуются, что на детей уходит очень много денег. Сам Акутагава привык жить скромно и ничего лишнего себе не покупал — привычка с детства. Наконец, заказав всё что Ацуши хотел, хоть и выяснить желания мальчика было очень сложно (тот был очень замкнутым и боялся попросить что-то слишком дорогое и произвести плохое впечатление на человека, только что забравшего его из самого ада), Рюноскэ сидел напротив него, наблюдая за тем, как быстро он сметает всю заказаную им еду. Уходила она очень даже хорошо, но, как оказалось, наелся Накаджима от пуза. Главное, чтобы тот был способен самостоятельно передвигаться после столь плотного обеда. Следующим местом, куда отправилась новая семейка, были многочисленные магазины с детской одеждой. Честно говоря, у Акутагавы никогда не было сильного влечения к подобным милым вещицам, просто на этом ребенке любая так хорошо смотрелась. Да, пусть Рюноскэ и убийца, пусть он никого не щадит на поле битвы, пусть в его душе нет места чувству вины за все смерти, но он не мог себе позволить не купить эту чертовски славную кигуруми в виде кота. Ну не смог он пройти мимо, тем более мальчишке она вроде даже понравилась, а смотрелся тот в ней просто великолепно. После они направились в магазины с игрушками, где Акутагава вновь не ограничивал мальчика, скупил всё, что ему хотелось. Особенно Ацуши понравился белый плюшевый тигр размером почти вдвое меньше мальчика. Тот очень крепко его обнимал, прижимая ближе к себе. На остальных игрушечных друзей он тоже с большим интересом смотрел, но этот ему, видимо, больше всего приглянулся. Сам же Акутагава в тигре ничего примечательного не нашёл. Может потому, что они видят мир немного по-разному? Кто знает… Совершив все покупки, они вновь сели в машину и на этот раз направляясь домой после довольно утомительного (по мнению Акутагавы) процесса. Да, Акутагава понятия не имел, кого именно возьмёт из этого заведения, но одно знал точно: это будет мальчик, поэтому комнату к его приезду уже обрадовал. Впервые за время отсутствия Гин он наполнил холодильник, прибрался в доме — в общем, сделал всё, чтобы мальчику было комфортно находиться с ним в этом помещении. Сама же комната Ацуши не выделялась ничем богатым и особенным, но по мнению хозяина квартиры, была просто чудесной. Именно о такой комнате он мечтал в детстве. Сама комната была довольно светлой, что отличало её от остального дома, где ремонт был выполнен в более тёмных тонах. Большая и мягкая кровать стояла в углу, занимая значительную часть комнаты, Акутагава даже застелил бельё, решив, что с этим лучше возиться, пока эту кровать еще некому занимать. Просторный шкаф для одежды, в котором даже после всех покупок было довольно много места, ведь это не конец, ребенку нужна более тёплая одежда. Со временем шкаф станет полным, Рюноскэ в этом уверен. Ещё был небольшой шкаф для книг, которых пока у Ацуши, конечно, нет (Акутагава вообще сомневается, что тот умеет читать), но его всегда можно наполнить чем-то другим, вроде маленьких игрушек или чего-то, что туда решит положить ребёнок. Также было выделено отдельное место для игрушек, всё же они их немало купили (несколько даже самого брюнета поразили, довольно интересные вещи на его взгляд). Дальше стоял письменный стол — тоже светлый, как и сам мальчишка. Стол находился возле окна, в самом освещённом месте для удобства. Пока, конечно, он будет ему нужен лишь для рисования, а уже после тот будет пользоваться им чаще. Ацуши неловко мнётся на пороге своей новой комнаты, не решаясь в неё зайти. В приюте тут бы поселили не меньше пяти детей, а о такой роскошной кровати он мог только мечтать. Она наверняка была очень мягкая и удобная, а одеяло — очень тёплым, раньше Ацуши только в книгах читал о подобном и не думал даже, что сам сможешь поспать на таком. Из раздумий Накаджиму вывел подошеший со спины Акутагава, уже успевший переодеться в немного растянутые домашние штаны и такую же футболку, что висела на нём самым настоящим мешком, но ему было очень даже комфортно. Взяв Ацуши на руки, он направляется в ванную, чтобы хорошенько его вымыть. В комнате малыш слезает с чужих рук, начинает раздеваться по просьбе Рюноскэ и, наконец, сняв с себя всё, робко стоит у двери, опустив голову вниз и немного покраснев. Накаджима стыдился своего тела, всего в синяках, ссадинах и даже ожогах от раскалённых металлических предметов. Закончив с наполнением ванны, он осматривает его и тяжело вздыхает, недовольно шипя от шрамов на совсем ещё юном теле. Вновь взяв его на руки, Акутагава садит его в ванну, немного думает, раздевается сам, садится рядом с ним и начинает мыть Ацуши. Тот совсем не сопротивляется, его ещё никогда не мыли так тщательно и приятно, без ледяной воды и мочалки, что царапает кожу до кровавых полос, словно самая настоящая наждачка. Принятие ванны с этим мужчиной было очень тёплым, нежным, хоть это и полностью противоречило характеру Акутагавы. Для мальчика он решил быть именно таким — ласковым и добрым, хорошим отцом, которого сам хотел себе когда-то. Закончив с мытьём Ацуши, он сам начинает мыться, наблюдая краем глаза за тем, с каким интересом мальчишка играется с мыльной пеной, словно никогда прежде её не видел. Некстати вспоминается то, как и сам Рюноскэ реагировал на самые простые для обычного человека вещи, как ему было всё это незнакомо и удивительно после трущоб, где он не видел ничего даже похожего на это. Он достаёт ребенка из воды, одевает и уносит в комнату, где укладывает в кровать, садясь рядом. Мальчик немного мнётся, а после осторожно подает голос, впервые за этот день. — Простите, а как вас зовут? Рюноскэ в этот момент замирает, пытаясь до конца понять смысл этой фразы. Неужели он до сих пор не представился ему? Он нервно усмехается, немного гладит ребёнка по голове и отвечает на вопрос: — Ацуши, малыш, прости, я совсем забыл назвать своё имя. Меня зовут Акутагава Рюноскэ, но ты можешь звать меня так, как тебе будет удобно. — Немного задумался. — Можешь даже «папа» или «папочка», я не против. Ацуши осторожно приобнимает мужчину, прижимаясь ближе. — Спасибо, Акутагава-сан, это был самый лучший день в моей жизни.