Ваше благородие

В глазах быстро мутнело. Слух улавливал лишь только стук копыт и шум буйного ветра. Руками крепко держались поводья, но те дрожали, как осиновые листки. Мысль в голове держалась только одна - письмо. Письмо от Марьи Ивановны. Швабрин держит ее в заложниках и угрожает. Морит ее голодом. Да как он смеет?! Гринев не был в ярости, он был на грани истерики. Он убьет ее, если Марья не выйдет за него замуж. Но она не выйдет. Кто угодно, но не она. И чем больше Петр думал об этом, тем больше погружался в свои мысли, что находились за пределами реального мира. Я должен успеть. Должен. Он снова пришпорил бедного коня. Почему мне не дали солдат? Я бы отбил крепость, чёрт возьми. И Гринев возвратился в воспоминание.

Я распахиваю дверь в кабинет генерала, всклокоченный и разгорячённый. В непонимании и, может даже, в испуге он оставил свои бумаги. Уставился на меня нахмуренным взглядом, что я даже на минуту почувствовал неловкость и умерил свой пыл. Но всё-таки отдаю ему злосчастное письмо. Натерпелось мне проявить себя в деле. - Ваше превосходительство, прошу дать мне полк. Я мог бы отбить Белогорскую крепость. - сказал я, запыхавшись. Генерал дочитал письмо и снова посмотрел на меня. - Я не могу дать вам войско, молодой человек. Уж прощайте, но покамест надо потерпеть... - генерал был спокоен и хотел было продолжить, но я его опередил. - Но как же так? Мы должны спасти Марью Ивановну. Она дочь капитана Миронова и просит помощи! - я чуть ли не сорвался на крик, когда слегка повысил голос, как бы поторапливая его. - Швабрин... Швабрин принуждает её выйти за него замуж. - Успокойтесь, это ещё не совсем беда. Пусть выйдет замуж за этого Швабрина. А после, как всё уляжется, она станет вдовой, и вы свободно женитесь на ней. - генерал вел себя неторопливо и спокойно, что-то говорил ещё, но я не расслышал. Что? Отдать ее в руки Швабрина? Да никогда в жизни. Поняв, что помощи я не дождусь, я моментально развернулся и ушел, уже обдумывая будущий свой подвиг.

Воспоминание растворилось так же резко, как и возникло. Гринев немного успокоился, а на пути возникла слобода. - Пароль? - крикнул Петру издалека какой-то казак. Но он проигнорировал его и хотел было проскочить незаметно, но враг тут же возник на пути. Лошадь, заприметив его, начала останавливаться. Как бы не так, подумал Гринев и пришпорил лошадь, но было поздно - казак уже поймал коня за уздечку. Петра же моментально стащили с коня и повели его к главарю. Они перебрались через овраг и зашли на территорию слободы. В избах горели огни, а из из труб на крышах валом шёл пар. На улице было многовато простого люду. Гринева привели к избе, что стояла на углу перекрестка, и казаки запустили его внутрь. Изба была освещена двумя свечами, а стены были оклеены золотой бумагой, впрочем все остальное было, как в обычном крестьянском доме. Пугачев сидел в красном кафтане и мешковатой шапке. Подле него стояло два его товарища. Было видно, что новость о прибытии офицера из Оренбурга пробудила в бунтовщиках сильное любопытство. - А, ваше благородие! - произнёс Пугачев с живостью. - Говори, по какому же делу ты выехал из Оренбурга? - Гриневу показалось, что судьба повторно, приведшая его к Пугачеву, подавала ему шанс привести в действие его план. Тогда Пётр ответил. - Я ехал в Белогорскую крепость, чтобы спасти... сироту, которую там держат в заложниках. - глаза Пугачева гневно засверкали. - Кто же смеет обижать сирот? Провались он сквозь землю, а от моего суда не уйдет. Говори, кто виноват? - вдруг неожиданно вскрикнул Пугачев. - Швабрин виноват. Насильно держит в неволе девушку и хочет на ней жениться. - Гринев довольно-таки волновался, но говорил прямо. - Я проучу Швабрина. Пусть знает какого у меня своевольничать и обижать народ. - затем он вышел и стал готовиться к поездке. Примерно через сорок минут к избе подъехала карета. Пугачев с приближенными и Гринев сели в нее. Хоть бы побыстрее добраться, пронеслось в голове у Гринева, когда тот нервно глянул в окно. Пугачев заприметил этот жест, но ничего не сказал. Пётр и сам понимал, что они мчатся из-за всех сил, но ему казалось этого недостаточно. Каждая минута все больше вводила его в состояние паники. - О чем, ваше благородие, вы решили задуматься? - прервал мысли Петра Пугачев. - Как же не задуматься. Я офицер, вчера ещё дрался против тебя, а сегодня еду с тобой в одном экипаже, и счастье мое зависит от тебя. - ответил ему Гринев. - И что же? Страшно тебе? - продолжал спрашивать Пугачев, чуть усмехаясь. - Я уже был однажды помилован тобой, теперь же я надеюсь на помощь. - Пётр смело отвечал на его вопросы. - Выходит я не такой кровопийца, как обо мне говорят, верно? - У Пугачёва был довольный вид. Гринев ничего не ответил на это и отвернулся к окну. Ему явно было не до личных побед "бунтовщика". Взгляд то и дело метался от окна до носок ботинок. Пётр пытался не заострять внимание на отдельных вещах, потому что боялся, что все они вновь приведут к Марье Ивановне. Экипаж остановился у крыльца комендантского дома. Пётр тут же вылетел из него, спрыгнув наземь, отчего хлипкая от сырости почва разлетелась под его подошвой, но этого он не заметил. Его волновала лишь Марья. Что с ней, как она - такие вопросы вгоняли в страх, и Пётр чувствовал себя скотом, что повели на убой. На самом крыльце стоял Швабрин и наблюдал за приближающимся Гринёвым. Холод пробежался по позвонкам Петра, а взгляд казался заледенелой глыбой. - Ты опоздал, - под ногами заскрипели деревянные половицы крыльца, но Гринёву уже показалось, будто бы они проломились под ним, открывая путь в бездонную пропасть, но, слава богу, Пётр не дал ногам подкоситься. Может только, самую малость. - всё кончено. - и он почувствовал, как от чужой улыбки сердце пропустило медленный удар. Всё таки упало в эту чёртову пропасть. Слова, как металлические пули, прорывали в голове глубокие сквозные рамы, не жалея ничего не своём пути. Кажется ноги, чёрт бы их побрал, так и подкосились, но Пётр смог удержаться на земле, но голова кружилась, а всё вокруг напоминало безумно быструю поездку в экипаже, что несётся по валунам и кочкам. Тошнота предательски подходила к горлу, пересиливая тот комок ярости и... даже слёз, возможно. Но как бы то ни было, Гринёв смог подойти к Швабрину в близь, чтобы хотя бы заметить очертания лица, но и это не помогло. Тошнота и головная боль всё затмили. - Что ты с ней сделал? - рявкнул он, замахиваясь рукой. Но Швабрин тактично уклонился и стал быстро отходить от разъяренного Петра, улыбка тут же сошла с лица. Откуда то сбоку подбежали казаки и схватили Гринева за руки, не давая подойти ближе. Только тогда Швабрин, удостоверившись, что его "противник" находился далеко от него, громко произнёс: - Она мертва и сама сделала такой выбор. - После этих слов Гринев сделал резкое движение в сторону, чтобы освободиться, но крепкие чужие руки удержали его на месте. Он сверлил Швабрина взглядом и явно проклинал его, даже более того - желал ему смерти. И ему хотелось винить того чёртового генерала в Оренбурге, что не дал ему хотя бы с несколько десятков солдат. Он бы смог, он бы успел... Ненависть кипела в нём желчным ядом. - А объясни мне, что произошло. - настала очередь говорить Пугачёву, который к тому моменту уже выбрался из экипажа и еще несколько мгновений наблюдал за "дракой", не собираясь останавливать молодых людей. Швабрин испуганно повернулся в его сторону, сначала не совсем приметив. - Я... казнил предательницу, - тут же выдал Швабрин, как бы давая учёт своим действиям. У него было своё оправдание, и он знал, что выиграет и в этот раз. - девушка, которая жила здесь была дочерью капитана Миронова. - ответил он на удивленный взгляд Пугачёва, который после ответа повернулся к Петру, как бы теперь ожидая объяснений от него. - Это правда, - от отчаяния и со всей злостью крикнул Гринев - но и ты меня пойми, как я мог сказать правду, когда здесь одни казаки? - Пугачев многозначительно посмотрел на него, хмурясь, а потом снова отвернулся к Швабрину. - Почему ты казнил человека без моего разрешения? - крикнул он ему, скрестив руки на груди. -Я... я... я думал... - начал что-то бормотать себе под нос Швабрин, но, не придумав нужных слов и оправданий, замолчал. - Мне все ясно. Мой суд таков, теперь Белогорской крепостью будет управлять другой человек, а Швабрина ссылаю в войска под Оренбургом за неподчинение приказам. - лицо Швабрина изобразило недовольную гримасу, даже с нотками испуга, а затем он паник и опустил голову. - А что же будет с Гриневым? - спросил у Пугачёва приближенный. Он посмотрел на Петра. Гриневу было все равно, что с ним будет, все равно смысла в его действиях больше не было. Он жил ради Марии, и вот её не стало. Пётр уже не слышал и не хотел слышать, что говорил Пугачев, не понимал, что твориться вокруг и только немного почувствовал, как крепкие руки наконец отпустили его. Он начал идти, взял лошадь, сел и отправился обратно в Оренбург. Один. Признаться, он был благодарен Пугачёву за то, что он хотя бы попробовал помочь ему. Только, как жаль, что это ни к чему не привело. Прошло несколько недель. Войско Пугачёва уже долгое время стояло под Оренбургом, но восстание подавили в какой то небольшой миг, что это было трудно заметить. Всё это время Гринёв целыми днями лежал в постели и почти ничего не ел. Как только он узнал о том, что предателя поймали, в его голову влетел план. Некоторым людям он мог показаться невозможно глупым и возможно так было и на самом деле, но для Гринева это показалось единственным правильным решением. Он начал собираться и взял с собой шпагу. Впервые после долгого времени оделся по служебному и отправился в Петербург к императрице. Её дворец был огромным. Золотом и кварцем было покрыто буквально всё. Гринев стоял в саду и уже около получаса смотрел на него уставшим, но при этом немного безумным взглядом. Ему предстояло сделать глупость, самую большую в его жизни. Но тем не менее он уже принял решение. Ему осталось только собрать весь свой дух и объединить его с болью. В тот момент он чувствовал себя самоубийцей, вот-вот готовый совершить последний шаг. И он готов, хотя бы так ему показалось. Пётр отправился к главным воротам. - Куда вы следуете? - спросил один из стражников у Гринева. Тот в свою очередь полез под тулуп, доставая что-то. Резкое движение ладони Петра, и в груди стражника красовался клинок, чья рукоятка была сделана из дерева. Подарок. Солдат упал, взявшись за рану, но не успел и слова вымолвить, как глаза его остеклялись. -Эй ты! - моментально заметили это другие солдаты и побежали к нему, готовя шпаги. Гринев проскользнул в ворота. Он оказался внутри дворца и бежал, куда глаза глядят. Он не собирался действовать тихо, наоборот хотел привлечь как можно больше внимания, делая вид, будто собирался убить императрицу. На каждом углу была стража. К погоне присоединялось все больше людей. Не прошло и пяти минут, как его схватили, обезоружили и повели к императрице. - Зачем вы здесь, Пётр? Что сподвигло вас убить одного из моих людей и проникнуть в замок? - она была не в духе, но говорила она так, будто бы знала Гринёва насквозь, каждую его прожилку крови. Будто бы знала, зачем он пришёл. Её голос, как ледяная сталь, отражался эхом в каждом коридоре дворца. Настало время начинать Петру свою речь. - Я пробрался сюда чтобы убить вас. - злобно сказал Гринев, смело смотря императрице в глаза, но после понурил взгляд вниз. Всё-таки уважение перед главой государство брало вверх над его планами, но он ему не противился. Напротив, для него это как будто бы добавляло какого-то недостающего эффекта для уверенности и правдивости. Хотя на вряд-ли императрице нужны были доказательства его слов. Его окончательного выговора. - Неужели? В таком случае, вы обвинены в государственной измене и, по законам нашей великой русской империи, приговорены к смертной казни. - госпожа ехидничала с ним, не до конца верив, видимо. Потому что в чём смысл идти в царский дворец в одиночку, зная, что нет никакого шанса на победу? Она чувствовала подвох. Но и сам Пётр был удивлён, что подвоха нет. И никогда не было. - О, это меньшее, что вы можете сделать для меня, Ваше Императорское Величество. Для империи. - казалось Гринев огорчился. Но он был доволен собой, что смог провести такую аферу. Ему казалось, он всех смог провести, даже самого себя. Доказал себе, что в чём-то ещё способен после смерти Марьи. - Что вы хотите сказать этим? - жестко отозвалась императрица. Ехидность сползла с её лица, но она была всё также холодна. Пётр молчал, и молчание это было скрытым ликованием. Тогда она кивнула рядом стоящему мужчине с плетью, который после поданного ему знака со всей силы ударил пленного Петра. Гринёв взвыл от боли, но молчал, будто бы желая получить ещё порцию боли, как бы самого себя тем самым наказывая, так как знал, что мог бы и без этого обойтись. Тогда мужчина ударил ещё раз, но на этот раз пояснил. - говори. - Пётр трагично улыбнулся и снова поднял взгляд на женщину, что сковывала холодом своих очей. Пётр чувствовал, как страх вдруг пробрался в сердце, но он не дал ему достигнуть своего пика. Ведь тогда вся его операция стала бы никчёмной, ничего не стоящей. - Я тот, кто устроил это все. Я тот, кого нужно винить во многих смертях мирных людей, Ваше Превосходительство, - на минуту, Пётр забыл о титуловании в чинах, но знал, что это не имело значение. Как бы не была холодна императрица, он знал, чувствовал, что она понимала всё и без "высоких" обращений. - я тот, кто начал это восстание. - императрица слегка напряглась, ждала какого-то нападения, предугадывал её мысли Пётр, но больше всего его смешило, что ничего этого не будет. Что это всё фальшь, ничто по сравнению с тем, что делает сейчас Пётр. Гринев рассмеялся вдруг своим же мыслям. - А вы что думали все так просто? Пугачёв - просто мой приспешник, которого я шантажировал и всю вину успешно сбрасывал на него. - С каждым словом Гринев смеялся все сильнее, а смех становился все ужаснее и безумнее как будто бы Пётр специально пытался навести ужас, выставить себя не внушаемым, потому что так было бы легче. Почему то он думал, что объяснить свой поступок императрице он бы не смог. Но это уже не имело значения. Было ясно, что он уже мёртв, а может и сошёл с ума тоже. Грань казалось прозрачной, еле заметной и переступить её ничего не стоило. Пока что. - Достаточно, - императрица резко встала. - я не могу больше слышать этого... обезумевшего. Уведите его. - в тот же момент Гринева схватили и вывели из зала. - Пугачева... допросите повторно. - Гринёв успокоился, но улыбка всё также покоилась на лице. Чувство ликования взошло над ним, превышая все остальные. Казалось, что лучше, чем этот миг, в его жизни никогда не случалось. "Пугачёв на свободе". Пётр узнал об этом совершенно случайно от стражников, тут же встрепенувшись. Он уже боялся, с того момента допроса у императрицы, что Емельян так и останется за решеткой, что жертва Гринёва ничего не значила. Но теперь он спокоен и без чувства страха сможет принять свою завтрашнюю казнь. Примерно в полночь он услышал шаги. Кто-то поднимался к его камере. Через несколько секунд Пётр увидел лицо Пугачёва. - Это вы? Смело прийти сюда, когда за вами идет слежка. - сказал Гринев. Это не было для него сюрпризом, наоборот, он ждал его. Как будто бы верил, что он его не оставит. Оба они знали, что ждёт Петра, но в тот момент это казалось пустяком. Для Гринёва, если точнее выражаться. -Я пришел сюда, чтобы узнать кое-что. - Пугачёв был настроен серьёзно. Но несмотря на это, мужчина перешёл на "ты", будто бы они с Петром старые друзья. - Почему? Почему ты взял вину на себя? - -Почему? Пожалуй сейчас вопрос стоит в том, а почему бы и нет? - Гринев припал к металлической решетке и внимательно рассмотрел лицо Пугачева, будто бы там пытался что-то отыскать. Но ответы ему были не нужны, в отличии от Пугачёва. Он и так всё знал. - Раньше у меня был смысл этого не делать, а сейчас его нет. Я, чёрт возьми, потерял его, потерял! - Петр перешёл на крик и с силой ударил кулаком по стене камеры, тут же щурясь от боли. Ему пришлось на минуту остановиться, чтобы перевести дух и продолжить. Казалось ненависть так и искрилась звёздами из глаз. - Но я верю в тебя, Пугачев. Я верю, что ты проведешь этот мир к правосудию, к равноправию, к жизни. Я верю, что ты можешь вести за собой людей, сможешь управлять городами. Признаться я даже немного вдохновлён, что ты не казнил Швабрина. Ты уверен в себе. - он помолчал где-то минуту, как бы подыскивая нужные слова, а после снова продолжил. - Я всего лишь даю тебе еще один шанс. Я всего лишь оплачиваю свои долги. - Пётр полностью успокоился, судорожно вдыхая воздух. Он всё сказал. Всё, что мог, и гордиться собой, что смог. - - Ваше благородие, вы ничего мне не должны. Я восхищен вашей честью. - Пугачёв положил ладонь себе на сердце, а после, вздохнув полной грудью, стал удаляться от камеры Гринёва. Не оглядываясь. На следующий день состоялась казнь. Гринёва вывели на возвышение к виселице. Внизу стояла толпа людей, они кричали что-то и кидались различным мусором в "предателя". Людей было много, но среди всей толпы Гринёв легко нашел Пугачёва. Как только они встретились глазами, тот махнул головой... В знак уважения и почета.