***
Им обоим, как всегда, не спится. Они знают, что сейчас их очередь «красться» к холодильнику, а после туда идут Сынмин и Хенджин — это была негласная договоренность, которая устраивала четверых парней: остальные же не были фанатами покушать ночью. И сейчас они тихонько пьют чай с шоколадом, сидя в полной тишине, что бывало довольно редко, учитывая обычную разговорчивость Хана. Он в целом был слишком спокойным для самого же себя, и Ли подумал, что стоит узнать, что случилось, но сначала он принял решение доесть шоколадку. Последняя плитка оказывается зажатой между его губ, но не успевает он ее съесть полностью, как Джисон резко тянется и забирает у него шоколадку, тут же запивая чаем, как ни в чем не бывало. Минхо не особо понимает, что только что произошло и продолжает смотреть на Хана достаточно тупым взглядом. — Ты чего уставился? Сам же хотел. — Я еще кое-чего хочу. — Одно желание в день. — Это когда ты такое придумал? — задает вопрос Ли, но не получает на него ответа. — Ладно, а ты точно его исполнишь? Джисон кивает достаточно уверенно для человека, который в целом представляет себе, какие желания и мысли могут быть у Ли Минхо, и в подтверждение своих опасений видит на чужом лице ужасно хитрую ухмылку.***
Это странно, но Минхо просит далеко не те вещи, которые ожидал Джисон: убрать за него что-нибудь, помыть посуду, постирать вещи или что-то такое, и Хан на секунду задумывается, а может, Ли тупой и так и не понял, зачем же Джисон придумал эту «игру». К своему счастью (или сожалению), он ошибался и слегка недооценил предмет своей влюбленности. Этот хитрый кот всего лишь ждал момента, когда Хан потеряет бдительность, расслабится и перестанет чувствовать опасность своей пятой точкой. Минхо подошел неожиданно, со спины, когда светловолосый мыл посуду. Теплые руки опустились на талию и медленно обняли ее, сильно сжимая, сцепились в замок, чтобы жертва точно не вырвалась. Носом он уткнулся в затылок Хана и глубоко вдохнул, ощущая невероятное блаженство, проходящее по всему телу. Несчастный молодой человек, стоявший прямо перед ним, домывал как раз последний нож за собой и чудом не порезался от такой «приятной» неожиданности. Он напрягся всем телом, каждой мышцей, и даже поджал пальчики на ножках. — Ч-что ты делаешь? — Если я правильно помню, сегодня я не загадывал желаний, поэтому одно у меня точно есть, — горячее дыхание опалило ухо младшего, — поцелуй меня, — и если бы Джисон повернулся сейчас к нему лицом, то не поверил бы тому, что на этих словах Ли стал улыбаться как ребенок, который вот-вот получит любимую конфету. Несмотря на то, что Хан ждал этого желания немного больше недели, его уши и щеки все равно залились румянцем, а сам он продолжал стоять как вкопанный, боясь сделать очередной вдох. И только когда Минхо осторожно лизнул его за ухом, при этом сильно вдавливая свои бедра (и не только их) в задницу Хана, тот неожиданно резко для самого себя, как и в прошлый раз, развернулся лицом к Ли и нетерпеливо прижался к его губам своими, от желания и волнения случайно прикусывая нежную кожу. Теперь тяжело терпеть не только ему, но и крайне перевозбужденному парню, что так жадно сминает его губы прямо сейчас, крепче прижимаясь и скользя руками по всему телу, периодически аккуратно стискивая ягодицы Хана. Минхо тяжело дышит, как и сам младший, кажется, он буквально взорвется сейчас от переизбытка всех тех чувств, что накрыли его с головой от осознания подчиненности Джисона ему. Сама мысль о том, что он выполнит любое его желание, сводила Ли с ума ежедневно, но он точно знал, что самые сочные фантазии необходимо оставить на потом. Все же ему пришлось пожалеть о том, что не попросил сразу о чем-нибудь покрупнее, ведь он был готов кончить уже прямо сейчас, потершись о чужой не менее возбужденный пах пару раз. — Все, желание выполнено, — тяжело дыша, с помутневшим томным взглядом произнес Джисон, продолжая смотреть на губы напротив. Минхо дернулся вновь навстречу к нему, но почувствовал две ручки, которые жестко уперлись ему в грудь. Он недовольно вскинул бровь кверху, но отошел, выглядя явно обиженным — Хана было не перебороть, поэтому придется принять такие правила игры. До конца дня остался один час, а это значит, что Минхо должен не дать Хану лечь спать, пока стрелки не покажут ровно полночь. — Ты закончил мыть посуду? — Да… — как-то рассеянно ответил Джисон, и Ли уловил его секундный взгляд на кухонные часы, — а теперь я иду спать, — совсем робко произнес парень, а его щечки стали похожи на два больших помидора. Но не успел Хан сделать и шаг, как по обе стороны от него опустились две сильные руки и оперлись на столешницу, а чужое лицо напротив снова было в опасной близости от его собственного. — Но ведь на сегодня все! — одновременно обреченно, грустно и с некой надеждой на продолжение («может, Минхо забьет на игру и ее правила») воскликнул младший и услышал, как на него по-кошачьи шикнули. — Ты разбудишь всех, если будешь так орать, — прошептал старший, нахмурив брови. Однако он довольно быстро снова улыбнулся, ведь видеть такого потерянного и растерянного Джисона может не каждый, — понимаешь же, что я не дам тебе уснуть, — улыбка стала еще шире, и Ли потерся носом о все такую же красную щеку, — поэтому пошли играть. Взяв множество различной еды из холодильника, они, продолжая вести себя совершенно по-дружески, как будто десять минут назад между ними ничего было, пришли в комнату Джисона. Чонин, на большое удивление обоих, сидел как ни в чем не бывало и занимал тот самый компьютер, который должен был убить их время до следующего дня. — Ты, мелкий, спать должен, — сказал Минхо. — Вы тоже, — буркнул Ян. Он явно был чем-то недоволен, и дело тут вовсе не в пришедших. — Эй! Уходи, теперь наша очередь, — Джисон подошел к макнэ и стал тыкать его пальцем в плечо, — если не отдашь нам, я тебя укушу. — Хан-и, оставь его, — сказал Минхо, которому абсолютно не хотелось, чтобы Джисон кусал кого-то, кроме него, дернул того за толстовку на себя и усадил на двухъярусную кровать, заваливаясь рядом и открывая пачку с чипсами. — Ты посмотри на него, он все равно в телефоне сидит! — продолжал шипеть Хан на ухо Ли вот уже полчаса, смотря на Чонина и доедая остатки чипсов. Однако все изменилось, когда в комнату спустя еще минут пятнадцать вошел Чан, который будто бы знал, что здесь есть третий лишний. Парни сделали вид, что абсолютно его не замечают, ведь у обоих была надежда на то, что он заберет макнэ (а вот если он пришел за ними, то это уже довольно страшно). Они продолжали беситься: Минхо пытался заставить Джисона взять кусочек шоколада из его рта, но тот, как ни странно, активно отказывался. А вот Чонин, напротив, грустно пролистывал ленту на своем телефоне и, только подняв голову и увидев Бан Чана, расцвел как цветочек, преображая свое личико улыбкой. — Чонин, нам нужно поговорить, — тихо, почти одними губами, произнес лидер и кивнул головой в сторону двери. Минсоны все равно ничего не заметили (или только сделали вид), продолжая дурачиться друг с другом, периодически свешиваясь с верхнего яруса кровати. Чонин послушно вышел за дверь вместе с Чаном, а Минхо осторожно спустился с верхней кровати на нижнюю и сказал: — Я думаю, это надолго, — и, переведя взгляд на наручные часы, добавил: — и очень вовремя. Теперь все его внимание было приковано к Джисону, который уперся руками о кровать и с силой сжал простынь, испуганно глядя на старшего. Возможно, Минхо действительно выглядел пугающе: его пронзительный взгляд был направлен в глаза напротив, а губы он облизнул уже раз третий за десять секунд, из-за чего был похож на страшного хищника. Стоит еще упомянуть, что он совершенно не моргал, что пугало младшего не меньше мыслей о том, что будет дальше. Но в какой-то момент Ли вышел из своего напряжения, в какое обычно входят кошки перед прыжком на свою жертву, склонил голову вбок и сказал: — Хан-и, теперь я выполню твое желание. Хоть он и улыбался, но в глазах так и плясали черти, от чего Джисон даже не с первого раза понял, что ему только что сказали. У него был вариант сказать сейчас все, что угодно, вплоть до того, что им нужно лечь спать или чтобы тот сделал по дому что-нибудь за него. Но Хан не мог. Каким бы испуганным и маленьким он ни казался в этот момент, кровь бурлила еще с того момента на кухне, из-за которого, впрочем, Хан без особого сопротивления и согласился ждать 00:00. И Минхо это знал. — Сделай… — начал Хан, а старший встал на четвереньки и медленно «шагнул» вперед, приближаясь к лицу напротив все ближе, — сделай мне приятно, — на выдохе закончил фразу Джисон и тут же зажмурился, потому что горячие чужие губы, по которым он скучал уже целый час(!), сомкнулись на его, слегка искусанных. За дальнейшие действия, судя по всему, не отвечал никто из них. Потому что в здравом уме и светлой памяти ни один, ни второй не стали бы этого делать, но, видимо, сейчас именно тот самый день, когда стоит немедленно оголить друг друга и когда жизненно важной миссией для Ли Ноу было языком медленно проводить по всем самым горячим местам Хана. Язык Минхо был уже везде, и вот наконец он коснулся до невыносимости возбужденной плоти: он провел им по уздечке, мягко щекоча уретру. Младший легонько подрагивал, считая, что это его очередной влажный сон. Но каждый раз, когда он опускал глаза вниз и видел два по-кошачьи узких глаза напротив, тяжелый стон вырывался из его груди, и он откидывал голову снова на подушку, чтобы не видеть этого зрелища внизу и не кончить раньше времени. Нужно сказать, что Ли очень даже буквально воспринял слова «сделай мне приятно», потому что старался он как мог, беря на полную длину и буквально выполняя минет горлом. Его пальцы мягко массажировали яички, периодически опускаясь вниз и поглаживая слишком тугое колечко мышц для того, чтобы Ли проник в него. Однако не стоит недооценивать старшего, спрятавшего под кровать Джисона лубрикант. — Ты что, даже не подготовился? — наигранно обижено сказал Минхо, с чмоком выпуская член изо рта, на что услышал тяжелый стон, — Джисон-и, тш, нас же услышат, — издевательски улыбнулся парень. — Я готовился, но неделей раньше, — еле проговорил Хан, — я же не думал, что ты затупишь на целую неделю и будешь желать всякие глупые вещи, — шикнул младший, за что получил не самый нежный укус на чувствительной коже внутренней стороны бедра. Ли потянулся под кровать, а когда поднялся вместе с лубрикатором, то удивился его небольшому количеству в прозрачной бутылочке и на секунду успел даже ревностно разозлиться. Предугадав это, Хан тут же сказал, сильно покраснев: — Он мне в подготовке и помогал… Я увидел его и решил, что скоро случится, — он закрыл свои щеки ладонями, сильно смущаясь. Минхо погладил его коленки, целуя каждую и довольно улыбаясь. На ладони оказалась жидкая субстанция, которую тут же размазали по сжатому колечку мышц. Ли также смазал свой палец, мягко проталкивая его внутрь и сходя с ума от горячей узости внутри Хана. Младший закряхтел и сильно нахмурился, ощущая сильный дискомфорт. — Тихо, тихо, — Минхо продолжал довольно улыбаться, прикусывая губу, — сейчас привыкнешь, и все пройдет, — он опустился поцелуями от пупка к лобку и вновь вобрал член в рот, медленно, но чувственно облизывая его. С каждым новым движением головы и пальца внутри становилось свободнее и более скользко от попадающей вновь туда смазки. Вскоре Ли не выдержал, осторожно вынул палец и лег сверху Джисона, закидывая его ноги себе на талию. — А презерватив? — Ты боишься забеременеть? — Ты дурак? — Нет у меня его, — Минхо поцеловал Хана в щечку и приставил головку ко входу. — Тогда кто тут неподготовленный, так это ты, — Джисон нахмурился и впился ноготками в плечи старшего, сразу ощущая грубый толчок, но не вход, внутрь, — эй! — Не выпендривайся, — Ли все еще счастливо улыбался, осторожно скользя внутрь на избыточном количестве смазки. Он знал, что никто в комнату сейчас не войдет, потому что услышал краем уха очень знакомые звуки из соседней комнаты, которые совсем недавно слышал от Хана. Понимая, что все четыре парочки сейчас активно заняты друг другом и находятся кто где, Минхо вошел до конца, начиная делать короткие, но глубокие движения внутрь. Личико Хана по-прежнему было нахмуренным, но возбужденная плоть, тыкающаяся Ли прям в живот, говорила об обратном, что придало старшему немало уверенности в своих действиях. Джисон тихо постанывал, вполне себе осознавая, что первый раз действительно может быть достаточно болезненным. Но в какой-то момент Минхо задрал его ноги еще выше, укладывая их себе на плечи и входя под новым углом, от чего у младшего искорки забегали перед глазами, а гортанный звук сам вырвался из уст и раздался, кажется, на все общежитие. Будучи сильно возбужденным, Ли даже не придал этому значение, но то ли инстинктивно, то ли от ощущения «я здесь главный» он накрыл своей ладонью влажные, еще больше искусанные чужие губы, неотрывно глядя в полуприкрытые ресницами глаза Хана. Последнее движение и они оба изливаются младшему на животик, после чего он будет громко бурчать и ругать Минхо, ведь его «жидкости не так уж легко отмываются». Быстро приняв душ, они бегут обратно в комнату, чтобы скорее переодеться, пока их никто не заметил, как сказал Хан. — Да ладно тебе, они такие же, как и мы, — хитро улыбается старший, имея в виду парочки чанликсов и чанчонов, что прячутся сейчас каждые в своей комнате. — Ты что, тоже знаешь, что Хенджин и Сынмин встречаются? — Вот теперь знаю, — ржет Ли и получает по жопе от Джисона, стоящего сейчас в одних трусах напротив шкафа с одеждой. — Только никому не говори, ладно? — шепчет он и видит, как Минхо кивает, но ни капли ему не верит, а после слышит: — Пойдем на кухню?***
Джисон вовсе забывает о том, что в это время Сынмин с Хенджином находятся тут. Ему становится невероятно неловко, и он очень сильно хочет убить Ли Ноу, потому что понимает, что тот специально пошел туда, зная, что Хан в первую очередь при слове «кухня» думает о еде. К большому несчастью всех присутствующих на кухне, кроме Минхо, Сынмин решает именно сейчас кое-что уточнить у своего парня. — Как думаешь, они нас не спалили? — тихо шепчет Сынмин на ухо Хенджина, стоя у холодильника поздно ночью на кухне. — Конечно, нет, — отмахивается Хван, и Ким видит его улыбку, освещаемую фонарем через окно с улицы, — разве друг не может так сделать? Это было весьма по-дружески, — он улыбается еще шире, подходя к парню и крепко обнимая его за талию. — Конечно, не спалили, — громким и твердым голосом произносит на всю кухню кто-то сзади них, в ком Хенджин узнает Минхо. В воздухе повисла тишина. — Нет, мы вас не спалили, — будучи еще более довольным, чем при первой своей фразе, произнес Минхо, и, даже смотря только на черный его силуэт, Сынмин знал, что тот улыбается, как чеширский кот, — можете дальше тут шушукаться в темных углах кухни ночью, а мы только заберем шоколадки из холодильника… — …и колбасу, — шепотом добавил чей-то голос. — И колбасу. — …и орехов. — Джисон, у тебя завтра заболит живот, — возмущенно развернулся Минхо к своему спутнику, пока Хенджин стоял и глупо улыбался, а Ким продолжал пребывать в испуганном состоянии. Хван развернулся к своему парню, в очередной раз подумал о том, какой же он красивый, когда напуган или злится, поднял его на руки, как невесту, и произнес: — Вот теперь, все всё знают, — и с лицом, полным радости, унес жутко краснеющегося и утыкающегося своим носиком ему в шею Сынмина.