Dusk till dawn

Кенма кидает на кровать джойстик и через мгновение падает сам, распластавшись по покрывалу. Еще одна видеоигра пройдена до финала. Это и раньше было для Кенмы лишь отчасти радостным, а сейчас, как бы драматично ни звучало, совершенно перестало приносить радость. Все перестало приносить удовольствие. Когда? Кажется, в тот день, когда Куроо привел на тренировку её. Свою девушку, Сумико Аканиши, которую Лев так неудачно и нелепо сравнил с сеттером. У нее янтарные глаза с зеленым отливом и черное каре, а движения этой худощавой девушки грациозны и элегантны. Козуме запомнил каждое ее движение, каждый взгляд, брошенный в сторону Куроо. После того дня - кажется, это было месяц назад, - Кенма совершенно потерял счет времени. Ночью он играл, пока не засыпал с джостиком в руках, а потом просыпался в истерике после очередного кошмара и сидел перед окном, равнодушно наблюдая за солнцем, пробивающимся из-за горизонта на голубоватое небо. С рассветом парень вставал и проводил целый день в школе на автомате, потому что теперь это перестало иметь смысл - он все равно ничего не понимал. Козуме плохо понимал все школьные предметы, кроме математики и информатики, поэтому раньше Куроо через день занимался с ним и все объяснял. Кенма быстро схватывал объяснения Тетсуро. Но это было раньше. После бесполезного дня в школе Кенма шел на тренировку. Сил катастрофически не хватало, но парень изматывал себя до тех пор, пока не падал. Причем в самом буквальном смысле этого слова. В начале предыдущей недели он два дня подряд доводил себя до обмороков. В первый раз очнулся сам, через минуту, а вот на следующий день сеттера приводили в чувство минут двадцать, пока Инуока не вернулся с нашатырем. Ямамото восхищающимся голосом сообщил Кенме, что тот наконец-то проявил свою силу воли, на что парень лишь нахмуренно хмыкнул. Третьегодки, посоветовавшись с Некомата-сенсеем, решили отстранить Кенму от тренировок на неделю. Однако лучше ему от этого однозначно не стало. Домой сеттера провожал капитан Некомы, а потом он же заставил лечь спать. Как рассказал Куроо позже, пока Кенма спал, у него поднялась темпертура, поэтому Тетсуро почти весь день сидел с ним и ушел лишь когда пришли родители. Это был первый и, пожалуй, единственный раз за месяц, когда Кенма действительно смог выспаться, даже несмотря на нездоровое состояние. На следующий день пришел Яку Мориске. Он начал с милого 'как ты?', а потом перешел в 'наступление'. Кенма, который никогда и ни с кем, кроме Куроо, не общается (читать: общался) откровенно, просто изливал Яку душу, задыхаясь собственными слезами. Яку ушел, лишь когда Козуме пришел в себя. Кенма завернулся в одеяло, умирая от стеснения из-за нахлынувших воспоминаний и пытался избавиться от настойчиво всплывающих в воображении картинок, показывающих сох00бытия тех пяти дней, когда никто не приходил. Даже Куроо. Да, он каждый день звонил и писал, но все же. Раньше Кенма был рад сидеть наедине со своими эмоциями, но сейчас решительно нет, хотя он точно не хотел никого видеть. Никого, кроме одного лишь человека. - Чертов придурок, - тихо выругался парень, но понял, что родители уехали в командировку и его все равно никто не услышит. Они всегда ездили в командировки на две-три недели. Максимум - месяц. В детстве Кенма всегда отправлялся жить в дом Куроо, в средней они с Куроо устраивали ночевки у него. А теперь... Кенма начал метаться по кровати и кричать, кричать, кричать, что есть силы, яростно скидывая все, что было вокруг. Неужели он задыхается в истерике из-за якобы потерянной дружбы с Тетсуро? Разумеется, нет. Надо было остановить это все до того момента, как в этом году, на вечеринках, напиваясь до потери понимания происходящего вокруг, Куроо целовал его губы, шею, ключицы, плечи, спускаясь ниже и ниже. А наутро Тетсуро, наверное, ничего не помнил. Совсем. А вот тело Кенмы запоминало все. От горячего дыхания и обжигающих прикосновений, до полыхающих огнем поцелуев. Почему он не оттолкнул его тогда, в самом начале года? Почему не объяснил себе, что так нельзя? Пока было не поздно? (поздно). Засветился экран телефона с поставленной на него глупой мелодией, которую на телефон Козуме Куроо скачал сам. Хотя у парня и так, и так всегда был выключен звук. Сердце Кенмы пропустило удар. Он меньше чем за десять секунд полностью успокоился и взял телефон. Нельзя, чтобы Куроо о чем-то догадался. - Ало? Ал-ло, Яку, это ты? - заплетающимся языком проговорили в трубке. - Нет, ты ошибся номером, - сдержанно и глухо ответио Кенма. 'по ту сторону провода' послышались 'веселые' голоса и немного отдаленный крик Куроо: 'Наоки, неси еще бутылку саке*' Кенма нахмурился. Наоки, кузина Тетсуро, которая старше его на три года, была одной из тех, кто по жизни предпочитает пить и тусоваться. В детстве она каждое лето гостила в доме Куроо, у своих бабушки с дедушкой и дяди², да и вообще часто приходила к мальчикам на своеобразные тусовки, потому что жила лишь в полутора десятках кварталов. С ней было бы, в общем-то весело, но Наоки регулярно указывала мальчикам, что они младше, и, следовательно, глупее. Это было, конечно, правдой, но из ее уст звучало буквально унизительно. - Короче, ты понимаешь, - послышался глоток, - я звонил ему двадцать раз. Двадцать. Гребанных. Раз. Кенма завернулся в одеяло и, поставив смартфон на динамик, проверил. Двадцать пропущенных от Куроо. - Куроо... - голос дрогнул, но парень, кажется, пропустил это мимо ушей. - Да? Что? - капитан Некомы вновь отхлебнул из бутылки. - Я же видел. Я все видел, понимаешь? Помнишь, мы с тобой разговаривали на на прошлой неделе? Блять, я же не идиот, я понял все, что ты мне сказал, понял все его взгляды и смог сложить два и два. Впрочем, - снова глоток и дрогнувший голос, - я действительно идиот. - Я слышал твой разговор со школьным психологом, - продолжил Куроо. - Я бы извинился, но как-то поебать. Вы говорили о селфхарме. Я смог прибавить еще два, - на заднем плане послышались голоса, и парень начал им агрессивно отвечать. Кенма сжал зубами одеяло. Остальные пять дней без тренировок, да? они были сущим адом. Прснувшись после очередного скандала он зачем-то взял лезвие и сделал тонкий порез на плече. Зачем? Хороший вопрос. Кажется, чтобы заставить себя успокоиться, отвлечься, забыть. Забыть о нем. Черт, не получается. Потом еще и ещё, пока не отрезвел, пока не понял, что этот кошмар нужно обработать. И на следующий день, после звонка Куроо. Всего один порез, чтобы почувствовать физическую боль. Почему? Потому что больно. Кенма начал оставаться в раздевалке последним, чтобы никто не увидел, не понял. Но пару дней назад так вымотался, что, сняв футболку, просто оперся на шкафчик, в слабых попытках устоять на подкашивающихся ногах. Не свалиться ему помог Яку, который по счастливой случайности закопался в раздевалке, и разумеется, заметил изрезанное плечо. На упрекающий риторический вопрос Яку 'Скажи, что мне кажется', Козуме пробормотал лишь 'кажется', быстро перекрыв участок кожи футболкой. Третьегодка перевел сосредоточенный взгляд на сеттера, и парень буркнул 'спасибо', тряхнув головой и сжавшись, не выдерживая напряжения, которое излучал Яку. - С самого детства он был для меня едва ли братом, понимаешь? Я смутно помню все, что происходило до средней школы, но это он был инициатором нашего общения, хах, да, представь меня более смущающимся и стестнительным, чем Кенма, - Куроо как-то горько усмехнулся и, отхлебнув еще, продолжил. - Мои родители тогда развелись, и мы с папой, бабушкой и дедушкой как раз переехали - мама и старшая сестра, которая на тот момент уже заканчивала в начальную школу, остались на другом конце города. Родители Козуме почему-то решили, что мы поладим, и стали часто приглашать к себе. Мы почти не разговаривали, да. Мы просто играли. Но каким-то образом он создал для меня уютную атмосферу поддержки и комфорта. Он помог мне отойти от всего ужаса, который до этого месяцами творился дома, едва ли сказав несколько десятков слов. Под ложечкой засосало. Кенма закусил губу и крепче обнял одеяло, предаваясь воспоминаниям, как и Куроо. - А однажды, когда он предложил поиграть в какую-то другую игру, я принес волейбольный мяч. Да, это сейчас я понимаю, что он имел ввиду видеоигры, но тогда... Позже я начал ладить с окружающими, нашел друзей и дал маме Кенмы обещание, что буду его защищать. И, знаешь, я защищал, - Куроо вновь сделал глоток саке, словно пытаясь собраться с мыслями, - объяснял добрую половину школьной программы, привел в команду. Раньше после игр Кенме часто становилось плохо, и я, несмотря на уговоры его родителей, оставался с ним на всю ночь, - сеттеру показалось, что Куроо всхлипнул, однако через пару мгновений он продолжил. - И, знаешь, он сделал для меня не меньше. Возможно, даже больше. Блять, я люблю его. Понимаешь? - Куроо... - тихо поговорил Козуме, начиная задыхаться от слез, которые безостановочно и неконтролируемо текли по лицу. - Он был мне младшим братом, хотя мне уже давно и все чаще кажется, что это он старше. Он очень умный и ненавидит, когда вместо фактов льют воду, - судя по звуку в трубке, опустошенная бутылка улетела куда-то в стену. - Я обещал его защищать, обещал, черт возьми. Но от себя не смог. Кто я после этого? - Куроо, - чуть громче повторил сеттер. - Почему я отказывался замечать и признавать очевидное? Почему ночью, набухавшись на очередной тусе, я хотел его и даже не скрывал этого, а днем пытался отдалиться? Я боялся. И боюсь. Я сделал ему больно. Невыносимо больно. Мне кажется, теперь он ненавидит меня. Я боюсь ему признаться, понимаешь? Я боюсь, что он будет смеяться, боюсь, что ошибаюсь, боюсь, что уже совершил неисправимые ошибки. Я жалкий трус, черт возьми. Но я люблю его, правда, люблю. - Тетсуро, - настойчиво повторил Кенма. - Что? Кстати, с кем я разговариваю? - кажется, в этот момент Куроо взглянул на экран, потому что в следующий момент он прошептал 'блять' и отключился. Кенма откинулся на кровать и засмеялся. Истерично, радостно, болезненно. Обливаясь слезами. В голове роились мысли, обида на Куроо, потому что тот допустил мысль, что он, Кенма, будет смеяться, горечь от понимания чувств и эмоций парня, его переживаний, и паршивые 'бабочки в животе'. И все же, Козуме почувствовал, что это, кажется, лучший день за последний год. Он лежал так минут тридцать, а потом понял, что Куроо сейчас, скорее всего, напивается до тошноты, и что его кузина вряд ли отвезет его домой, оставив страдать от похмелья на полу или, в лучшем случае, на диване. Кенма взял ключи и направился к машине. Еще раз подумал, стоит ли, а потом понял, что тянуть дальше некуда. Они действительно мучают себя и друг друга. Сеттер, утонув в раздумьях, не заметил, как остановился перед самым домом Наоки. Парень закинул голову наверх, убедившись, что слезы не собираются вновь наворачиваться и, резко захлопнув дверку, через несколько секунд замер в проходе дома. Дверь открыла Наоки Куроо, которая оглядела снизу вверх Кенму затуманенным взглядом и, пошатнувшись, проговорила: - О-о-о, малыш Козуме. Прости, что не позвала, тут даже мой кузен кажется ребенком, - она улыбнулась, и на щеках явно проявился пьяный румянец. Кенма скривился³. Его откровенно не интересовало, почему его не позвали на столь отвратительное мероприятие. В помещении чувствовались застоявшийся запах алкоголя и сильная духота. Судя по всему, проветрить комнаты никто не додумался. - Где Куроо? - с раздражением спросил у девушки Козуме. - Я не знаю, - в глазах заиграли 'веселые' огоньки, - он полвечера говорил о тебе, потом говорил с кем-то по телефону, а потом куда-то ушел из комнаты, в которой у нас основной движ. Если я не ошибаюсь, - Наоки одернулась, словно пришло какое-то осознание, - он забрал несколько бутылок саке. Кенма сдержанно кивнул, и, пробормотав 'спасибо', прошел вглубь дома. По спине пробежал холодок. Куроо, черт... Сеттер Некомы, обычно тихий и незаметный, сейчас расталкивал окружающих локтями, имея шанс где-нибудь нарваться на драку с пьяным идиотом. На столах, тумбочках и у стен стияли опустошенные бутылки пива и саке. Эмоции переполняли, причем непонятные и по не совсем понятным для Кенмы причинам. Он с отвращением разбил одну из бутылок о плитку. Потом еще и ещё. Потом понял, что творит что-то странное, и быстро ускользнул в коридор, потому что на звук битого стекла стали оглядываться люди. Свернул за первый попавшийся поворот и застыл в дверном проеме, осматривая комнату слева направо. Вот, едва ли не придушивая друг друга, целуется парочка, у окна болтает компания, судя по их внешнему виду, напившихся вдребезги учеников колледжа, а у противоположной стены... Сердце Кенма пропустило удар. Ровно напротив двери, на потертом диванчике сидел Куроо, поджав ноги и залпом допивая явно не первую бутылку саке. К капитану Некомы подошёл один из компании и начал что-то объяснять, активно и суетливо жестикулируя. Куроо, пошатнувшись, вскочил и заехал этому русоволосому кулаком в челюсть. Компания зашумела. Парень явно не собирался отвечать и, улыбнувшись, продолжил говорить. Кенма быстро направился к 'дерущимся', и сразу после того, как Куроо еще раз дал тому парну по лицу, блондин остановился прямо перед ним, слегка оттолкнув русоволосого, быстро отметив, что его лицо показалось знакомым. - Что. Ты. Творишь? - выдохнул сеттер, отвесив Тетсуро сильную пощёчину. Через несколько мгновений взгляд Куроо сфокусировался. - К-кенма? Что ты... - отшатнувшись начал бормотать парень, но Козуме перебил. - Я спрашиваю, что ты, черт возьми, творишь? - снова пощёчина. - Да блять, он... - Куроо переполняла злость, но он лишь беспомощно указал рукой за спину Кенмы. Сеттер обернулся и увидел перед собой Дайшо. Что ж, все быстро встало на свои места. Капитан Нохеби всегда умело задевал Куроо, а под действием алкоголя... Кто знает, что он ему наговорил. - Что ты тут делаешь и кто тебя пригласил? - почти выплюнул Кенма. - Развлекаюсь, - привычно оскалился Дайшо и, развернувшись на 180, ушел. В тот же миг Куроо плюхнулся на диван. - Если ты за мной, то я с тобой никуда не пойду! - заплетающимся языком проговорил парень, схватив недопитую бутылку саке. - Как прискорбно, - Кенма поджал губы. - Пошли, придурок. Куроо плохо стоял на ногах. Под насмешливые взгляды тех, кто выпил не до состояния 'стельки' и откровенно насмехающуюся улыбку Наоки, Кенма вывел его на улицу. Ночь, на улице сильно похолодало. На небе рассыпались миллиарды маленьких звёзд, а над землей летает совсем легкий ветер. Кенма снял с пояса красную клубную куртку Куроо, которую захватил из дома, и накинул ему на плечи. На всякий случай. Ту самую куртку, которую парень оставил у него в тот день, когда приходил навещать. Ту самую, которая, бережно сложенная, лежала все это время на отдельной полке, за исключением случаев, когда Кенма, укутавшись в неё, рыдал. - О, моя толстовка! - ухмыльнулся Куроо, - Я же ее пару недель назад потерял? - Чаще нужно в гости к лучшему другу заходить, пробормотал Кенма и, смутившись, добавил, - я вообще-то в соседнем доме живу. Они в тишине прошли ещё немного, как вдруг Куроо с силой, почти отчаянной, разбил бутылку о забор, а после 'розочку' выкинул за него. - блять, Кенма, объясни, почему я такой идиот? - Потому что я тоже? - отрешенно ответил Кенма. - Садись в машину, и-д-и-о-т, - по буквам, подражая капитану, произнес парень. - Я очень надеюсь, что тебя не вытошнит в салон, - в ответ Куроо лишь кивнул, и они молча доехали до дома. - Тетсуро, у тебя родственники дома? - повернувшись прямо лицом к другу спросил Кенма. А к другу ли? - Батя на конференции в другом городе, - едва ли пребывая в сознании ответил Куроо, - а бабушка с дедушкой где-то на курорте. Хах, стал бы я так напиваться у Наоки, зная, что они дома. - Ага, отлично. Ключи с собой? - М-м-м-м, да, держи, - пошарив по карманам, передал Кенме. - Угу. Надеюсь, ты в состоянии передвигать ноги. И постарайся не вырубиться, иначе заночуешь где-нибудь на асфальте - я не дотащу двухметровое тело. - Да нет во мне двух метров, - усмехнулся Куроо, - но, ладно, я постараюсь.

***

Вот черт. Солнце. Почему оно такое яркое? Куроо с большим усилием отдирает голову от подушки и переводит взгляд на часы. Твою ж мать, четыре часа дня! Голова раскалывается, как будто по ней полночи били палками. Куроо завыл от боли и перекатился на лежащую рядом подушку, закрывшись сверху той, на которой спал. Где-то внизу послышался гром, похожий на звон разбитой посуды. Парень заставил себя сесть, отчаянно потирая глаза. Оглядел комнату, в итоге задумчиво и бессмысленно уставившись в стену напротив. Стоп, что? Там футон Кенмы? Но... Поскольку с детства парни часто ночевали друг у друга, их родители купили каждому в комнату по второму футону, которые лежали на полке в ожидании своего часа. Что было вчера вечером? Он пришел к Наоки на тусовку, много пил, много звонил Кенме, Яку... а что дальше? Вот черт, лучше бы он помнил события прошедшей ночи, а не фантазии о том, как трахает своего лучшего друга. Или это были не фантазии? Что? Дверь медленно отворилась, и Куроо, резко повернув голову, мгновенно об это пожалел. Во-первых, потому что голову, по ощущениям, разрезали на две части, а во-вторых... В дверном проеме стоял, облокотившись на стену, Кенма со стаканом воды, таблеткой в руках, кошмарно уставшим видом и темными синяками под глазами, но но он словно светится изнутри. Едва заметным, рассеянным светом. - Доброе утро, - улыбнувшись, хмыкнул Кенма. - Четыре часа дня, - с силой разлепив засохшие губы, бормочет Куроо, - Кенма, почему ты здесь? Что, черт возьми, происходит? - Ты уверен, что хочешь вспоминать? - Думаю, да. И, прошу, говори на несколько децибеллов тише, иначе мне придется выставить тебя, причем через окно. Кенма подходит к парню и, протянув воду с аспирином, садится на футон совсем рядом. Капитан 'Некомы' с благодарностью выпил прохладную жидкость и теперь уже всем корпусом повернулся к Кенме. Тот присел на футон рядом, заправив прядку блондинистых волос за ухо. Почему-то именно сейчас они начали мешать. Куроо внимательно смотрит на Кенму. Его кошачьи глаза, отливающие золотом, сияют ярче обычного, но смотрят с какой-то скрытой тоской и даже укором, отчего внутренности сворачиваются в узел. Куроо подобрал коленки к себе и запустил руки в волосы. - Ну... что вчера произошло? - Ты мне позвонил, - начал Кенма, резко отвернув голову и вновь прикрывшись волосами, - точнее, не мне. Ты думал что звонишь Яку. - Черт... Прости, пожалуйста. - За что? - Я, возможно, наговорил чего-нибудь, - смущенно пробормотал обычно самый саркастичный и 'не-лезущий-за-словом-в-карман' парень. - Чего-нибудь это чего? - ухмыльнулся сеттер. - Кенма, ты стебешься? Я действительно не помню, а сказать я мог все, что угодно, даже то, что, возможно, тебе слышать не стоило. - Да-а, вот уж спасибо. Я думал, ты мне доверяешь, - Кенма злился, хотя все равно смотрел с иронией. - Я доверяю, правда. Просто... - Куроо помолчал, словно обдумывал что-то, а затем продолжил. - Блять, у меня такое ощущение, что я сделал что-то непоправимо плохое. - Вчера ты напился. Судя по тому, что происходило дальше - сильно, - вновь начал Кенма, в то время как брюнет сильнее зарылся в волосы и спрятал голову в коленях. - Позвонил мне. Проигнорировал мои слова о том, что я - не Яку, и ты ошибся номером. Потом сказал, что звонил мне двадцать раз, - Кенма умолкнул, пытаясь собраться с мыслями, - да, именно мне... И, знаешь, я рад, что ты ошибся номером и в тот момент не услышал меня. Ты не сделал ничего плохого, просто, - Козуме подбирал правильные слова, хотя получалось не совсем так, как он хотел бы, - просто выговорился. Рассказал о многом, что творится у тебя в душе, рассказывал про наше совместное детство, ахах. Знаешь, спасибо, что набрал не тот номер. Что был честен. Что такого хорошего мнения обо мне, - Кенма запустил руки в волосы и надрывисто рассмеялся. - Это все так глупо. давай ближе к делу. Ты говорил, что ты идиот, что ты все прекрасно понимал и просто хотел отдалиться, чтобы не рушить дружбу. Говорил, что тебе очень плохо и страшно, говорил о своих чувствах. Да, ты сказал, что любишь меня, Тетсуро. - Я... не отрицаю, - пробормотал Куроо, прижимаясь лбом к плечу Кенмы. - Прости-прости-прости-простии меня. - За что? - в точности также, как и двумя минутами ранее, ухмыльнулся Кенма. - Да, ты издеваешься над бедным больным идиотом, - вынес вердикт Куроо, - за то, что я трус. - ответ принимается. Продолжим? Куроо кивнул. - Когда ты понял, что говорил со мной, бросил трубку. Я подумал, что ты сейчас напьешься в стельку и решил тебя забрать. Да-а, - ответил он на вопросительный взгляд брюнета, - ты как-то звал Наоки, поэтому я подумал, что ты у неё. Когда я приехал, ты собирался подраться с (врезать) Дайшо, а потом не хотел со мной уходить. Но, в итоге, как видишь. - Да, а то, что было на улице, я помню. Разбитая бутылка саке, моя толстовка, мой единственный и достаточно тупой вопрос - почему я такой идиот, - Куроо истерично и как-то болезненно рассмеялся. - Потому что. Дальше мы ехали в машине, вышли... я сказал тебе про то, где мои родственники. Так странно, я помню каждое слово, каждое движение, но ровно до того момента, как мы заходим в дом. - Да-а, мы поднялись, ну, очень не очень, но мы справились, а потом - Кенма осекся и замолчал. - Кстати, ты же хотел понять, почему я остался здесь? Тебя почти всю ночь тошнило, я побоялся оставлять тебя в таком состоянии. Вот, но к девяти тебе стало значительно лучше, поэтому в десять я заставил тебя умыться, принять душ, выпить таблетку и поесть. Но ты вряд ли это помнишь, поскольку очень хотел спать. Ну, а теперь... доброе утро, так сказать. - Спасибо, - шепнул в самое ухо Кенме, а затем отодвинулся и стал выжидательно смотреть на парня. Кенма же встал и прошелся по комнате, собирая по кусочкам разбившиеся об чувства мысли. - Когда мы поднялись, ты... я... я, блять, не знаю, что и как тебе сказать. Куроо тоже вскочил с футона. В комнате стало слишком душно и жарко, напряжение повисло в воздухе, а накапливающаяся страсть и желание физически ощущались. - Куроо Тетсуро, я люблю тебя, - четко произнес Кенма и, повернувшись, поцеловал парня. Жадно, настойчиво и безмерно искренне. Облизал мочку уха и одним движением снял с Куроо футболку. Провел пальцем по шее, ключицам, обнаженной груди и кубикам пресса. Вновь поцеловал, оставив на плече характерное красноватое пятнышко в крапинку. - Прости, если это не закроет твоя форма, - быстро, тяжело дыша, пробормотал он. - Совершенно поебать, - проговорил Кенме в ухо, наклонившись и целуя. Бережно расстегнул олимпийку Некомы, обнажив голый торс. Козуме на автомате попытался прикрыть руки, но быстро бросил эту затею - Куроо недовольно рассмотрел порезы, а потом обнял крепко и чувственно, словно говоря: 'больше ни за что не отпущу'. Парни стояли так с минуту, но после Кенма не выдержал и требовательно поцеловал в шею, обжигая Куроо и обжигаясь от такой близости. - Я хочу тебя, Кенма, - прошептал парень, отвечая на поцелуи. - Надеюсь, мы оба трезвы и в реальности. Хотя, даже если это сон, я не хочу просыпаться, - Кенма запрыгнул на Тетсуро, обхватывая его ногами, а через мгновение уже лежал спиной на футоне, наслаждаясь пьянящими и трепетными поцелуями Куроо.