Мальборо со вкусом леденцов

Агусту за свои сорок три года есть что вспомнить. Побитые колени в парке, когда, будучи совсем маленькими шестилетками, они с Юнги учились кататься на скейте, потому что их троюродный брат хвастался перед ними своими навыками. Одно мороженое на двоих, когда они прятались от родителей во дворе за заброшенным сараем, потому что младшему тогда нельзя было есть сладкое около месяца из-за болезни. День, когда родители подарили им велосипеды и они встречали закат на побережье, сидя на причале и весело болтая ногами. Когда впервые родители отдали их на баскетбол, они держались за руки, чтобы ни в коем случае их не разделили в разные команды и на протяжении десяти лет, играя за местную сборную, они дополняли друг друга в команде. Агуст бережно хранил все воспоминания, связанные с Юнги, также, как и хранил тайну их с братом интимной жизни. Им было уже сорок три. И единственным свидетелем их «неправильной» любви был Чонгук. Их сладкий, маленький малыш. Когда Юнги впервые заговорил об усыновлении, Агуст долго сопротивлялся. В их ситуации ни о каком ребенке не могло быть и речи. Даже при том факте, что они давно поменяли место жительство, переехав в столицу, где всем абсолютно было плевать как и кто живет. Даже при том факте, что у младшего была своя небольшая фирма, занимающаяся дизайном интерьера, а старший работал продюсером в компании. Они не могли себе позволить усыновить ребенка с таким семейным положением, как у них. Потому что его, собственно, не было. Но глядя в искрящиеся глаза Юнги, спустя год уговоров, Агусту пришлось смириться, принять и разрешить. А после долгого решения и благодаря некоторым знакомым, они познакомились с Чонгуком. Маленький, самый милый мальчик на свете, стоял в пижаме с кроликами, испугано глядя на них своими большими блюдцами-глазками, и Агуст влюбился в него. Полюбил малыша с первой секунды и отказался уходить без него. - Пап, ты чего не спишь? - Чонгук стоял в дверном проеме в своей неизменной пижаме с кроликами, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он выглядел так по детски и уютно, что Агуст невольно расплылся в улыбке. - Юнги уже спит, а я все никак не могу заснуть, вот, чтоб не будить его, пришел в гостиную. А ты чего не в кровати еще? - Пап, мне уже шестнадцать, я могу уже не спать, когда мне хочется, - забурчал Чонгук, подходя к отцу ближе и присаживаясь рядом, утыкаясь тому в плечо. Агуст раскрывает для сына руки и прижимает к себе, обвивая в кокон. Отец зарывается носом в мягкие волосы и проводит ладонью по затылку ребенка, чувствуя как тот сразу расслабляется и выдыхает ему в шею. - Снова бессонница? - Чонгук мычит, легонько кивая головой в подтверждение и закидывает ноги отцовские, закутываясь в плед, деля его на двоих. Агуст коротко смеется опираясь подбородком на голову Чонгука. Он без слов понимает, что оба не будут спать, потому что в такие моменты Чонгук никогда не возвращается обратно в свою комнату. Сыну слегка неловко, он прячет взгляд, ощущая, что руки снова начинают подрагивать из-за желания зарыться под тонкую футболку отца. Он ощущает жар отцовского тела, прижимается к нему ближе и тянется трясущимися пальчиками к широкой спине, аккуратно проводя ими снизу вверх. Над головой слышится рваный выдох и руки отца крепче прижимают к себе, списывая все на холод из-за открытого окна. - Пап..- Чонгук шепчет, ведя кончиком носа по шее, останавливаясь по ухом для того, чтобы коротко поцеловать. Агуст молчит, не отзываясь, продолжая обнимать сына, не в состоянии остановить сына. Он перебирает в голове мысли о том, что все это не правильно, как минимум. Ему хватает собственного сдвига по фазе в виде твинцеста. - Прекрати. - его голос понижается, руки ослабляют хватку на спине Чонгука, на что тот недовольно мычит и сам прижимается к телу отца. Агуст собирает остатки разума, пытаясь не вестись на такого пылающего жаром и открытого малыша. Чонгук трется об него, захватывает губами мочку уха, обхватывает всеми конечностями, блокируя все выходы и прикусывает мочку зубами. Агуст шипит, невольно сжимая ладони на боках сына. - Пап, пожалуйста. - Чонгук еле слышно шепчет, потому что голос куда-то пропадает, руки подрагивают в предвкушении, а пальцы на ногах поджимаются. Он чувствует прилив крови к члену от настолько близкого контакта с отцом. От того, как сильные мышцы перекатываются под ладонями и как дыхание отца сбивается. Он хочет также, как Юнги, опуститься на колени и облизать каждый миллиметр кожи, потому что Агуст пахнет как самые сочные персики с карамелью, а Чонгук любит персики. И карамель тоже. - Пожалуйста, пап, я хочу также. Вопрос остается не озвученным, потому что Агуст быстро понимает кто и как. Он хрипло выдыхает, царапая ногтями бока Чонгука в пижамных штанах, обводит аккуратные ягодицы ладонями и прижимает к себе, сжимая половинки. Чонгук жмется предано, пылая жаром, трется губами об кожу, кончиком языка обводя венку на шее отца. Дрожащие пальцы шарят по спине, сжимают плечи отца и Чонгук проезжается своим членом по члену отца. Младший тихо стонет отцу в ухо, губами прикасаясь к ушной раковине и снова трется об него, чувствуя давление на полувставший член. - Научи меня. - Чему ты хочешь научится, малыш? - Агуст проводит рукой по волосам его сладкого мальчика, смотрит ему в глаза, отмечая про себя покрасневшие щеки и возбужденный взгляд лохматого ребенка. Он сидит на его коленях, дрожит всем телом и хочет быть лучше, чем он уже есть. Для него и для Юнги. - Научи меня делать приятно. Как папа делал тебе на кухне. - Чонгук задыхается и делает короткие паузы в словах, чтобы голос меньше дрожал и срывался, потому что температура скачет, словно бешеная. Тугой узел внизу живота закручивается с новой силой, а давление на член не облегчает задачу, поэтому Чонгук снова толкается бедрами вперед. Агуст тихо рычит ему в губы, кладет ладони на поясницу мальчика и слегка приподнимает свои бедра, оставаясь прижатым членами и в разрез к резким движениям, аккуратно касается губ Чонгука своими. Неопытность сына дает о себе знать с первых секунд, когда он застывает, закрыв глаза и пытается учиться на лету, но лишь получает усмешку от отца. Агуст отстраняется, убирая одну ладонь с поясницы и кладет малышу на щеку, целует в краешек губ, ведя губами по щеке и шепчет «расслабься, малыш», прикрывая глаза. Гладит большим пальцем по щеке и, чувствуя, как Чонгук расслабляется, снова невесомо прижимается к губам мальчика. Чонгук вздрагивает от еле заметного прикосновения к губам, ему немного щекотно и он жмуриться, но не отстраняется. Член дергается, когда отец лижет языком по нижней губе, засасывает верхнюю и прижимается плотнее. Чонгук выдыхает ему в губы, зарывается пальцами в отросшие волосы Агуста и тянет за корни. Внутри все трепещет, по языку аккуратно проходится язык отца и от осознания этого факта, Чонгуку сносит крышу. Он максимально чувствительный и разгоряченный, ерзает на коленях отца, требуя еще большего внимания. Агуст проводит кончиком языка по нёбу мальчика, чувствуя легкую вибрацию в губах от приглушенного тихого стона. Зубы Чонгука вгрызаются в нижнюю губу отца, а пальцы зарываются в боксеры сына, сжимая половинки и слегка шлепает их, насколько позволяют это сделать боксеры с пижамными штанами. - Пожалуйста. - Чонгуку кажется, что он вот-вот потеряет сознания от переизбытка чувств. Ему жарко, но хочется еще ближе прижаться к отцу, хочется, чтобы его горячие губы касались разгоряченной кожи, обжигая ее. - Я голодный, папочка. Чонгук шепчет, потому что уже точно не может говорить нормально. Он встает с колен отца, чувствуясь то, вряд ли может держатся на дрожащих ногах, поэтому сразу же падает на пушистый ковер перед отцом на колени. Двигается чуть ближе и тянется к поясу спортивных штанов Агуста. Тот хватает сына за руки, аккуратно заводя их за спину и скрещивая между собой. - Тише, малыш, ты такой нетерпеливый. - Агуст нагибается над ним, ведя ладонью по щеке, раскрывая губы большим пальцем и чувствует язык сына, а после засовывает два пальца в рот Чонгука. Тот, в огромном желании доставить удовольствие отцу, сразу же обводит их языком, а после смыкает губы на них, надавливая на них и подается вперед. Агуст довольно улыбается, игнорируя дернувшийся член, и погружается пальцами глубже. Чонгук слегка дёргается, когда длинные пальцы отца входят полностью. Он выдыхает, сдерживая себя, чтобы не дернуть головой назад, но он давится и выпускает пальцы из-за рта. Агуст гладит его по голове и дает отдышаться пару секунд, а после вновь приподнимает за подбородок вверх. - Сможет ли мой малыш справится с моим членом, если не может справиться с моими пальцами? - Чонгук быстро кивает пару раз в ответ и ерзает коленками по ковру, а после снова засасывает два пальца, начиная активно водить головой вперед-назад, не отрывая взгляда от отца, якобы «вот смотри, я быстро учусь». - Мой мальчик настолько сильно желает мой член в своем маленьком ротике, правда? - Малыш Гуки хотел получить самую сладкую конфету, поэтому вообще не ел сладкого сегодня. - Чонгук смотрит на Агуста своими большими глазками, высовывая язык и проводя ими по длинным пальцам, прикусывая их кончики. Отец хрипло выдыхает и приподнимается на диване, стягивая одной рукой штаны с боксерами чуть выше колен, ощущая как Чонгук сразу помогает ему своими ручонками, не отрывая губ от его пальцев. - Малыш Гуки заслужил, он был таким хорошим мальчиком. Чонгук выпускает пальцы из-за рта, облизывая их напоследок, а после, под небольшим давлением отца на затылок, тянется к стоячему члену отца. С такого маленького расстояния, Чонгуку кажется он огромным, беря аккуратно его в руку, он расширяет глаза в удивлении. Его небольшая рука кажется на члене отца маленькой. Тогда в душе Чонгук понимал, что его отец большой, на кухне Чонгук удивлялся почему папе так сложно взять полностью в рот, а сейчас сомневается, что сможет взять хотя бы половину. Младший неосознанно облизывает губы и поднимает глаза на отца, который все еще поглаживает сына по затылку. - Говори мне… - Агуст кивает и вдыхает сквозь зубы, когда чувствует мягкие губы сына на своем члене. Чонгук аккуратно прикасается губами и вспоминает как желал папа, пытается повторить за ним, проводя губами вниз, вдоль ствола, к самым яичкам и задержатся там, проводя по ним кончиком языка. - Да, малыш, вот так. А теперь засоси их. - Гук исполняет, аккуратно засасывая яички поочередно, обводя каждое язычком. Он лижет их, держа член в руке, а после повторяет, ожидая от отца следующих инструкций. Агуста введет только от этой картины. Его сын сидит на коленях перед ним в белой пижаме с кроликами, оттопырив свою попку, смотрит на него снизу вверх, засасывая его яйца. - Блядь, малыш. Агуст прикрывает глаза, давая сильнее на затылок Чонгука, напрягаясь в теле и сжимает зубы от того, что Чонгук пару раз проводит своей небольшой ручкой по стволу. - Оближи его. - Гуки с чмоком выпускает яички из-за рта и высовывает язык, отпускает руку и роняет ее на колено отца, введя языком снизу вверх по, лежачему на животе, члену. Он делает так пару раз, обводя головку, оставляя на ней легкий поцелуй. - А теперь возьми его в ротик и представь что это твой любимый леденец с персиком. Чонгук сразу берет член в рот, опуская голову вниз настолько, насколько позволяет комфорт в глотке. Он прикрывает глаза и даже немного ощущает привкус персиков, от чего он тихо стонет, пуская вибрации по члену, а после втягивает щеки, как это делал Юнги и ведет головой вверх. Он чувствует, как отец сжимает его волосы и не понимает от чего, поэтому выпускает член и смотрит на отца вопросительно. - Тебе не приятно, пап? Агуст раскрывает глаза, понимая что неосознанно сжал волосы сына, качает головой пару раз в отрицании и проводит рукой по щеке сына. - Мне безумно приятно, мой сладкий. Папа просто привык быть грубым, малыш, прости. - Папочка может быть со мной грубым, если ему это нравится. - Должно быть не только мне приятно, малыш. - Агуст нежно смотрит на сына, наклоняясь и чмокая того в надутые губки, а после оставляет пару поцелуев на щеках сына. - Я не знаю, что мне нравится. - Чонгук краснеет и отводит взгляд, желая поскорее вернутся к своему интересному занятию, но отец вновь поднимает его голову за подбородок и смотрит прямо в з глаза. - Тогда мы попробуем, но если тебе будет больно или неприятно, то ты мне сразу скажешь, хорошо? - Чонгук кивает, но Агусту этого не достаточно, поэтому он переспрашивает и, получая уже полноценный ответ, он отпускает Чонгука, который сразу же возвращает все внимание члену. Чонгук вновь берет его в рот, смачивая обильно слюной. Введет языком вниз по стволу, заглатывая меньше половины и, чувствуя дискомфорт, сразу обхватывает его рукой, пытаясь компенсировать свою неопытность. Он втягивает щеки, выпускает член и вновь заглатывает, одновременно водя рукой вверх вниз, помогая себе. 

Агуст смотрит на сына, хрипло и тяжело дыша. Он видит, как Чонгук старательно пытается доставить ему удовольствие, забывая про свой член, который выпирает из пижамных штанов, явно принося дискомфорт младшему. Агуст вновь сжимает волосы сына на затылке, напрягая пресс и сдерживает себя, чтобы не толкнутся в глотку сыну. - Малыш, папочке так хорошо. - Агуст сбивается на последнем слове, потому что чувствует, как Чонгук резко опускается слишком низко, как его глотка начинает сжиматься вокруг его члена и Чонгук давится, начиная кашлять и задыхаться. Агуст останавливает его, придавливая за затылок, чтобы тот не смог отстраниться и Чонгук начинает бить ладонями по бедрам, выпуская член из руки. - Тише, малыш, расслабься. Успокойся и дыши через нос. Чонгук слегка приподнимается, насколько позволяет рука отца и пытается дышать через нос, расслабляя глотку. Спазмы слегка прекращаются, но дискомфорт ощущается и Чонгук вновь начинает кашлять, задыхаясь, на этот раз рука отца не сдерживает его, поэтому он выпускает член из-за рта и хватает рукой, откашливаясь, но компенсируя отсутсвие рта рукой. - Все хорошо, малыш, ты отлично справляешься. Агуст кладет свою ладонь поверх ладони Чонгука на его члене и сжимает чуть сильнее, ведя по стволу быстрее, чем это делал Чонгук. Мальчик подстраивается под отца и высовывает язык, облизывая головку, уделяя особое внимание дырочке. Обводит ее языком и обхватывает ее губами, языком продолжая лизать, словно леденец. - Да, малыш, вот так. Сожми яички другой рукой. Агуст стонет, когда Чонгук выполняет его просьбу, и откидывает голову на спинку дивана, расставляя ноги шире. Чонгук заглатывает уже немного больше, подстраиваясь под темп их рук и перебирает пальцами яички, слегка сжимая их в руке. Агуст хрипло стонет, напрягает пресс, а после хватает Чонгука второй рукой за шею, отрывая от члена. - Открой свой сладкий ротик, малыш. - Чонгук слушается, чувствуя совершенно легкую нехватку воздуха, дышит шумно, открывает рот, глядя на отца. - Высунь язычок. Чонгук высовывает и видит, как отец, слегка приподнявшись с дивана, сжимает его ладонь на члене своей и проезжается головкой по его высунутому языку, толкаясь глубже в рот. Не сильно глубоко, но ощутимо. Чонгук валится на попу, расставляя ноги в коленях, хватается второй рукой за бедро отца и чувствует мурашки по коже. Ему приятно то, как отец доминирует над ним, как его член уже болит от давления ткани, а в горле першит. - Да, мальчик мой, ты так прекрасно все делаешь. Папочка тобой очень доволен, а теперь будь лучшим мальчиком на свете и покажи папочке, как сильно ты любишь молочко. Агуст ускоряет движение рукой, толкаясь в открытый рот своего сына, смотрит на раскрасневшегося малыша и чувствует, как сжимает узел внизу живота. Он сильней сжимает горло Чонгука, сильнее сжимает член и ладонь сына, быстрее ведет по стволу и кончает на громком рыке. Сперма заливает рот Чонгука, попадая на щеку и на руку Агуста. Старший продолжает водить рукой, собирая указательным пальцем другой руки сперму с щеки, и прикрывая рот Чонгука, ведет пальцем по губам. Младший облизывает губы, проглатывает все, а после сжав ладонь отца в своей, слизывает остатки спермы. - Вкусно? - Чонгук кивает и улыбается довольно, целуя ладонь отца, ведет ее обратно на собственную шею и просит сжать посильнее, ладонью зарываясь в свои пижамные штаны.