***
В случившемся с маленькой Мисой, Санса винила себя. Это было легко, ведь она принимала непосредственное участие в родах Дени, едва успев отвезти ее в больницу, пока не случилось непоправимое. Возможно, стоило спохватиться раньше или оказать ей хоть что-то похожее на первую помощь. Или вызвать врачей на дом, чтобы не подвергать лишней опасности при транспортировке, — благо, их средства позволили бы покрыть эти расходы. Вместо этого Санса струсила — даже остановилась посреди дороги, потому что слишком боялась убить их обеих из-за бесконтрольного волнения. И минутная слабость стоила ее племяннице жизни. Хуже всего то, что она помнила последние их с Джоном объятья после того, как врач сообщил им счастливую новость. «У вас девочка», — сказал он, и тогда они оба произнесли ее имя, глядя друг на друга. То самое, которое им когда-то не понравилось, но Дени настояла. Миса умерла на второй день. Все знали, что роды проходили тяжело и едва не убили и мать, и дитя, но все закончилось благополучно, потому Санса позволила себе расслабиться — она успела, она помогла, у нее получилось. В конце концов, она наконец ощутила, что пора Джона отпустить и примириться с его новой семьей. Дени выписали спустя неделю. Почти сразу же хотели положить обратно, но уже по иной причине. Джон ходил сам не свой — даже Тормунд, ставший невольным свидетелем смерти Игритт, таким его не видел. Санса боялась даже взглянуть на него, ожидая, что в ответ получит лишь упрек, поэтому взяла на себя обязательства просто заботиться о готовке и уборке, даже несмотря на то, что никому здесь кусок в горло не лез. Но заботы о доме успокаивали ее. Когда Джон привез Дени домой, та изъявила желание спать в отдельной комнате. Сансе пришлось менее, чем за час подготовить ту, которую они выделили для Мисы, — убрать все вещи, которые могли бы напоминать о ребенке. Когда она закончила, спальню проверили дважды — сначала Тирион, а затем Джон. Все трое забыли о чертовой погремушке над потолком. И все трое сбежались на надсадный крик Дени, застав ее посреди осколков большого зеркала — самый длинный в ее ладони неумолимо приближался к шее. Тирион успел выбить его из изрезанных рук, Джон схватил за запястья, стискивая их за спиной. Санса дрожащими пальцами перебирала огромную аптечку в ванной, совершенно не понимая, что нужно искать. Дени продолжала кричать, несмотря на сорванный голос и неестественно багровое лицо. Баночки с лекарствами падали с полок одна за другой, пока не осталось ни одной — Санса опустилась прямо на прохладную плитку и принялась беспомощно перебирать их на полу. Мысли о том, что еще неделю назад она желала Дени смерти, казалась совершенно сюрреалистичными — у нее самой вот-вот случится срыв только потому, что ее невестка только что чуть не покончила с собой. Джон сидел подле жены до тех пор, пока она не уснула. Укрыв ее мягким пуховым одеялом, он немного отсел, давая немного свободы, но Санса понимала, что здесь он проведет всю ночь, не смыкая глаз. Убрав осколки, она затеяла уборку в ванной. Расставила все баночки по местам, а потом решила реорганизовать аптечку иначе, чтобы было удобнее искать то, что нужно. Санса старалась игнорировать приоткрытую дверь, из-за которой доносилось тревожное дыхание, которое время от времени сменялось тихими всхлипами. На ее памяти Джон плакал впервые. Тихая барабанная дробь дождя по подоконнику должна всех их успокоить. Санса села на край ванны, давая себе и Джону немного времени. Достала телефон — теперь они все носили их с собой по дому везде на случай чрезвычайной ситуации, — несколько минут вглядываясь в иконки на главном экране, будто гипнотизируя. Кому она хотела позвонить? Все близкие люди находятся сейчас в этом доме.***
Ей снится ласковое летнее солнце, пробивающееся сквозь густую листву фруктового сада. Запах яблок пьянит как крепкое вино — Сансе снится, как Маргери с корзинкой прогуливается в поисках поспевших плодов, румяных, как ее щеки. — Когда с приготовлениями к свадьбе будет покончено, я приглашу тебя в наш виноградник на побережье. Тебе должно там понравиться! Маргери шла медленно, но Санса едва поспевала за ней. Плавный изгиб ее тела от плеч до талии формировал что-то похожее на сердце, а платье с открытой спиной его подчеркивало. Кудрявые пряди легко пружинились, вторя мягкой поступи, низкий подол гладил подстриженную траву. Сансе хотелось подобрать его, чтобы не испачкать платье, но чем усерднее она к нему наклонилась, тем быстрее увеличивалось расстояние между ними. — Бабушка спрашивала о тебе. Можем навестить ее завтра — она как раз заказала твои любимые пирожные. Будем считать, что это наш девичник, — ее отдаляющийся смех был похож на перезвон колокольчиков; завитые пряди задорно запрыгали, и Санса ощутила, как они щекочут чужую спину. Сколько же в Маргери изящества и обаяния. Она сражала этим всех вокруг — Санса даже не смела ей завидовать, лишь печалясь о том, что не умеет быть такой же. Новая сделка Джоффри, которая должна была закончиться браком, ее совершенно не пугала, и это вызывало восхищение напополам с жалостью. Но, кажется, даже ее несостоявшийся жених был очарован Маргери. Покинув столицу, Санса подругу так ни разу и не навестила. Наверное, даже если бы Петир ей разрешил, не смогла бы, а уж когда бы решилась… За резким оглушающим звуком последовал мощный толчок, отбрасывая ее назад. Яблоки на ветках почернели, слетая вместе с листьями словно перья. Небо залило алой пеленой, раскаляя воздух. Санса поднялась, расправила изодранную спереди юбку — на долю секунды перед глазами мелькнуло лицо Рамси Болтона, — и неуверенно приблизилась к тому месту, где только что стояла Маргери. — Взрыв произошел мгновенно, там никто не выжил. Поговаривают, что за ним стоит твоя свекровь, — вкрадчивый шепот лизнул ее ухо, заставляя вздрогнуть, — но мы ничего уже не можем сделать. Теплые руки опустились на ее плечи и потянули назад. Спина прикоснулась к мужской груди, шея — к его шумному сбитому дыханию. — Мне жаль.***
За завтраком никто не проронил ни слова. Место Джона за столом пустовало, и каждый по очереди периодически поглядывал на задвинутый стул. Арья покончила с яичницей первая и пулей вылетела из дома, ничего не объяснив. Санса, отломив кусочек тоста, все же заставила себя его съесть, но на все остальное ее сил не хватило. Тирион — его временное пребывание в доме затянулось в связи со срывом Дени, — теребил ярлык от чайного пакетика до тех пор, пока не зазвонил его телефон. — Мистер Сиворт? Доброе утро. Он не вставал, показывая Сансе свое доверие, но у нее этот разговор не вызывал никакого интереса. О том, что Дени было бы лучше поместить в специальную клинику, и для этого — разобраться с опекой, Тирион заявил еще вчера, но Джон подобное предложение встретил очень холодно. Санса не хотела спорить ни с одним из них, но идея Тириона не казалась ей столь отвратительной. В конце концов, Дени нужна была помощь хотя бы потому что после родов ее гормональное состояние явно не было в порядке, а потеря ребенка только усугубила ситуацию. Убрав со стола, она приготовила поднос с завтраком для Джона и поднялась в «детскую». Голос Тириона звучал все тише, сменяясь тревожной тишиной второго этажа. Холодок пробежал по ее спине, и Санса сжала края подноса сильнее, чтобы не уронить. Воспоминания захлестывали одно за другим, пока не сменились размытыми картинками из ее сна. Резкое пробуждение от неожиданного звонка посреди ночи, знакомый голос, напоминающий мягкий завораживающий бархат… Санса открыла дверь, удерживая поднос одной рукой — Джон обернулся, и воспоминание исчезло так же быстро, как и нахлынуло. — Доброе утро, — сипло произнес он, сидя все там же, где был вчера, когда пожелал тем же голосом доброй ночи. — Спасибо, я не голоден. Она попыталась улыбнуться, оставляя поднос на прикроватной тумбочке. Провела по его плечу — будто бы это как-то поможет. — Глупости. Ты уже который день не ешь. — Санса… Она оборвала его прежде, чем Джон продолжил. — Если не хочешь, тогда иди отдохни. Ты же не спал всю ночь, — Санса взглянула на Дени, — я с ней останусь и разбужу сразу же, если что-то пойдет не так. Его лицо выражало протест, но глаза устало моргали. Сил перечить не было. Сдавшись почти сразу, Джон поднялся с постели и, точно лунатик, поплелся прочь. Санса заняла его место и осторожно накрыла ладонь Дени своей. Та даже не дрогнула, видимо, еще не оправившись после вчерашней истерики. Оно и к лучшему — лицо Дени все еще выглядело измученным и опухшим, едва напоминая ее собственное в те дни, когда Санса находилась в столице и постоянно переживала смерти близких людей. Ужасно так думать, но судьба оказалась к Дени более милосердна, забрав ребенка прежде, чем тот успел по-настоящему познать жизнь. Так лучше, чем погибнуть, как Рикон — резвым и любопытным мальчиком пяти лет, мечтавшим стать… кем-то. В груди все сжалось — Санса сделала глубокий вдох, не позволяя себе бередить старые раны, пока кровоточат новые. Вместо лишенного жизни детского личика вспомнила суровое взрослое, обрамленное короткими черными волосами, белеющими на висках. Нет, это воспоминание тоже лучше оставить в покое.***
С тех пор, как в их семье произошло несчастье, финансовое состояние осталось без внимания. Джон полностью потерял контроль над ситуацией, сначала высиживая ночи и дни в больнице, а потом — у постели жены, а Санса едва выносила дополнительные смены в кафе, так как обременяла себя еще и домашними обязанностями. Сначала она думала, что Арья станет ей помощницей, но та, несмотря на то, что носила фамилию Старк, будто бы жила обособленно, а непостоянного заработка хватало лишь на нее. Их отношения немного наладились, но сестры все еще оставались слишком разными, чтобы сосуществовать в полной гармонии. Несмотря на то, что с положением вещей в их семье Санса смирилась, выгнать мучающее не первый год чувство из собственного сердца оказалось непосильной задачей. Теперь, когда она нужна была в этом доме как никто, стало еще хуже, потому что глоток свежего воздуха в день, когда было принято решение переехать, оказался первым и последним. Что станет с ее семьей, если она ее покинет? Санса считала своим долгом учить каждого в этом доме уживаться друг с другом, вопреки горькому прошлому, но почти никто не замечал ее рвения. Арья просто не умела этого выражать, а Джон был полностью поглощен своей скорбью. Тирион несколько раз проявил внимательность, искренне пытаясь помочь, но этого не хватало. В какой-то из дней она решилась на отчаянный шаг, ощущая, что главенствующая роль в этом доме постепенно начинает ее сокрушать, а ограниченность в средствах требует внимания — совсем скоро они могут остаться ни с чем. Джону нужно было возвращаться на работу. — В твое отсутствие я буду смотреть за ней, — пообещала она, — и Тирион, — «ведь ему некуда возвращаться», — мысленно добавляя. Джон смотрел ей в ноги с минуту, не двигаясь, пока Дени не привлекла его внимание глухим звуком выпавшей из руки книги. Убедившись, что с ней все хорошо, он вновь погрузился в раздумья. — Спасибо. — Не стоит. Оба знают, что Санса делает это не ради нее, но молчат. Не время копаться в нюансах отношений между ними тремя, да и Джон, похоже, убедил себя в том, что наваждение сестры спало. Все сейчас было настолько запутано, что сама Санса едва понимала происходящее в ее сердце. Дени становилось то лучше, то хуже, но Джону тоже нужна была помощь. Закрываясь ото всех, в том числе и от мужа, она не только медленно тонула, но и тянула его на дно. Из кармана брюк послышался короткий сигнал о входящем сообщении. Санса покинула комнату и достала телефон, чтобы перезвонить и подтвердить время предстоящей встречи.***
Хотелось верить, что Джону становилось лучше. Отвлекаясь на работу, он выглядел немного более живым, чем в те моменты, когда Санса приходила подменить его утром вместе с горячим завтраком на подносе. Ей нравился уже хотя бы тот факт, что Джон стал есть. Дени разлука тоже шла на пользу. Санса старалась никогда не нарушать ее личное пространство, не говорила с ней и не подходила близко. Будучи отстраненным наблюдателем, она исследовала метаморфозы в чужом поведении и пыталась отследить какой-никакой прогресс. Физиологически у Дени не было никаких проблем, кроме, разве что, ненормированного сна, но в остальном подопечная вела себя вполне сносно. Единственное, что выглядело странно — она полностью игнорировала присутствие Сансы возле себя, будто та следила за ней, находясь за стеклом Гезелла. — Тебе что-нибудь нужно? Дени не сразу отреагировала на заданный вопрос, хотя было видно, что чужой голос заставил ее взгляд, бегающий по книжной странице, остановиться. — Например, что-то, что женщина может попросить только у женщины, — Санса сделала неуверенный шаг вперед, немного сокращая расстояние между ними. — Все дело в нем, да? — Дени не шелохнулась, продолжая смотреть в книгу. — Я тебе никогда не нравилась. Холодок пробежал по спине, все тело слабо дернулось, к лицу прилила кровь. По-хорошему нужно было сказать «нет» и спросить, с чего вообще взялись такие мысли, но Санса оторопела от того, что Дени, несмотря на ее состояние, оказалась такой проницательной. Спасало только то, что та так и не подняла голову и не застала секундного испуга на лице своей няньки. — Я тебя почти не знаю. — Игнорируя глухой стук в висках, Санса села на угол чужой кровати. — Но я хочу помочь. Уголки губ приподнялись в улыбке, но глаза Дени оставались безжизненными. Тонкие пальцы ловко перевернули страницу, но взгляд вновь застыл в одной точке, лишь изображая видимость чтения. — Я почти два года пыталась быть хорошей. Я искренне желала подружиться, потому что Джон назвал тебя самым близким и дорогим человеком для него. Я вернула вам дом и сделала его счастливым, несмотря на то, что он пережил. Санса не очень понимала, к чему клонит ее невестка, но не смела перебивать. Если ей нужно выслушать упреки в свою сторону для того, чтобы Дени стало легче, она это сделает. В конце концов, это лучше, чем если бы эти упреки слышал Джон. — Он стал моим вторым мужем. Я надеялась, что в этот раз получится то, чего меня лишила судьба в прошлый раз, но ситуация повторилась — этот ребенок не первый, которого я теряю. Трудно было представить, через что проходит женщина, переживающая это всего один раз. Сансе стало так тоскливо и стыдно от того, что Дени пришлось пережить это дважды, ведь ко второму разу она частично причастна. Но доселе только она обвиняла в этом саму себя. Если бы Дени не чувствовала себя разбитой, Санса бы предположила, что ее чувством вины пытаются манипулировать. — Реган умер в моей утробе, когда мы с первым мужем попали в аварию. Его брат винил в этом меня, потому что он умер, а я выжила. Но если бы он знал, как сильно я тогда хотела отдать свою жизнь за возможность спасти кого-то из них… Дени замолчала. Книга резко закрылась в ее руках, и теперь взгляд был направлен на узорчатую обложку. Санса потянулась к ней, чтобы коснуться ее ладони, но Дени одернула ее. — Ты винила меня в том, что я забрала у тебя Джона, и вот чем я в итоге заплатила. Пронзительно рассерженный взгляд устремился прямо на Сансу. — Ты считаешь, что это из-за меня? Дени ответила на ее вопрос по-другому. Резко вскочив со своего места, она бросила книгу в стену — ту, на которой раньше висело зеркало. Санса дернула головой, проследив за внезапным броском, и не заметила, как Дени стала один за другим опрокидывать вазоны с подоконника. — Что ты делаешь? — в собственном голосе она услышала испуг, сковавший тело. Один за другим, разные мелкие предметы ударялись то о стены, то разбивались о паркетное покрытие, Дени металась по комнате, вновь игнорируя присутствие в ней кого-то еще. В какой-то момент Санса едва успела увернуться от летящей к ней керамической лампе для арома-масла. Прикрыв лицо, она опустила голову — отсюда надо как-то выбраться, иначе ее покалечат. — Что происходит? — услышала она сбоку еще один голос, за которым, судя по звуку, последовали попытки усмирить сорвавшуюся снова Дени. Санса открыла глаза и увидела, как Арья удерживает руки невестки за спиной, не давая больше ничего взять. Дени пыталась вырваться, но вскоре, обессилев, устало повисла в крепкой хватке. Грудь затряслась, выталкивая тихие всхлипы, Арья расслабила руки, позволив Дени опуститься на пол.***
— Что ты ей сказала? Прислонившись спиной к подушке у изголовья кровати, Санса сидела на кровати в своей спальни и смотрела на дверной проем. — Ты слышишь? Санса! Джон стоял у окна, но выражения его лица на фоне яркого солнца она не видела. — Я спросила, не нужно ли ей что-нибудь. Что-то, что женщина может попросить только у женщины, — процитировав саму себя, Санса вновь перевела взгляд на дверь, в ожидании кого-то, кто спасет ее от этого допроса. — Она сказала, что ты ее ненавидишь, — из требовательной, интонация сменилась обреченной; было слышно, что Джон очень устал, но не может оставить все так, как есть. — Ты же знаешь, что это не так. Я не говорила ей этого. И вообще не говорила ничего, что могло бы… Раздался осторожный стук. Вместо ответа, Джон за пару шагов пересек комнату и открыл дверь, впуская Тириона. — Я говорил с мистером Сивортом, — он немедля переступил порог и застыл посреди комнаты, видимо, ожидая, что Джон сядет или отойдет обратно, но тот так и застыл у двери, будто намеревался закончить разговор до его начала. — Это может подождать, у нас есть проблемы серьезнее. Тирион обернулся, глянув на Джона и давая понять, что ждал такого ответа. — Именно поэтому мы больше не можем ждать. Совершенно очевидно, что ее нервы не в порядке, и, если мы ничего не предпримем, у вас просто отберут дом. — Я думала, что теперь, когда Джон стал ее мужем, то… — продолжить Санса не осмелилась; под суровым взглядом сводного брата она глянула вновь на Тириона, давая ему продолжить. — Есть несколько нюансов, которые… — Как вы можете вообще это обсуждать? — Джон совсем немного повысил голос, но Сансе показалось, будто его слова были слышны в каждой комнате. — Сначала провоцируете ее, а потом делите имущество. Ей нужно просто дать время. Тирион хотел что-то сказать, но Джон стремительно покинул их, закрыв за собой дверь. Санса сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с собой. Без сомнений, она понимала, что именно вызвало его гнев, но винить во всем ее… Неужели Джон даже не подумал о том, что Дени могла ее покалечить? Разве это не свидетельство того, что ей нужен куда-более специфический уход? — Мне жаль. — Я в норме. Тирион кивнул, принимая этот ответ, и неуверенно вернулся к двери. — Подожди, — Санса проследила, как он закрыл дверь, — есть разговор.***
Ей снится ласковое летнее солнце в столичном саду, где можно было прятаться ото всех лжецов, окружавших отца. Маргери идет впереди, с почти заполненной яблоками до краев корзинкой. Румяными, как ее щеки. — Когда с приготовлениями к свадьбе будет покончено, я приглашу тебя в наш виноградник на побережье. Санса вот-вот сорвется на бег, но Маргери уходит все дальше. — Тебе должно там понравиться! Санса тянется за подолом чужого небесного цвета платья. — Бабушка… — Санса морщится, силясь услышать продолжение, но не может, — навестить ее завтра — она как раз… Будем считать… девичник… Гром среди ясного неба заставляет Сансу ежиться, кто-то будто толкает ее назад, заставляя упасть на разгоряченную почву, некогда богатую на неутоптанную зеленую траву. Она знает, что будет дальше и поднимается — испорченную юбку не спасти, но куда больше ее волнует мужской голос над ее ухом. — Взрыв произошел мгновенно, там никто не выжил. Поговаривают, что за ним стоит твоя свекровь, но мы ничего уже не можем сделать. Санса хочет повернуться, но не может — ноги будто приросли к земле. Вместо этого ощущает тяжесть на своих плечах, но чужие руки такие размытые, что не получается идентифицировать того, кому они принадлежат. Но голос она хорошо знает. — Мне жаль.***
Вечером к ним пришел Тормунд. По правде говоря, никто, кроме Сансы его тут и не ждал, но она настояла на этом ужине — если кто и мог хоть немного привести в чувство ее брата, так это его лучший друг. Так она думала. Если бы они изображали этот ужин для зрителей, те непременно угадали бы в нем поминальный. Тормунд взял на себя смелость начать беседу, которую попыталась поддержать Санса, но не знала, как. Арьи опять не было дома, хотя она могла бы помочь, если бы присутствовала, Тирион был поглощен своими мыслями, о природе которых нетрудно было догадаться после их последнего разговора, а Джон ментально находился на втором этаже, в спальне, которая должна была стать детской. Попытки обсудить хоть что-то заканчивались одна за другой напряженным молчанием. В какой-то момент Санса решила затронуть единственную тему, которая волновала Джона, но передумала — не хватало им еще одного скандала, теперь еще и на чужих глазах. Тарелки предательски не пустели, заставляя еще и сомневаться в собственной полезности, хоть и было понятно, что причина группового — за исключением их гостя — отсутствия интереса к еде продиктована совершенно иными обстоятельствами. Чем больше времени они так сидели, тем сильнее на Сансу давило чувство вины за произошедшее с Дени. Возможно, ей стоило вести диалог иначе? Но как она могла знать, что произойдет срыв? Самоуничижение, кажется, затмило все другие чувства, которые испытывала она на протяжении уже стольких дней, и ей казалось, что когда-нибудь она тоже из-за этого сорвется. — Вынесу десерт. Никто не потрудился ничего ответить, игнорируя даже глупость самого действия, учитывая полные тарелки, но Сансе было все равно. Она встала из-за стола, скрылась за дверью на кухню и прислонилась ладонями к одной из высоких тумб. Дрожь в плечах и груди, прерывистое поверхностное дыхание и собравшаяся влага в глазах все разом сообщили, что покинула столовую она вовремя. Вытерев со щек две почти симметрично скатившиеся слезы, Санса поблагодарила далекого предка, который создал планировку родового особняка, за то, что кухня размещалась достаточно далеко от части дома, где обычно принимают гостей, — никто не услышит, как она плачет. Сначала показалось, что эмоциональная слабость не продлится долго. Санса вытирала одинокие слезы одну за другой, пытаясь успокоить себя данным обещанием вынести почти свежий пирог с грушами собственного приготовления, но потом ощутила, как с каждым все более громким всхлипом становилось труднее это сделать. Но каждая секунда промедления приносила облегчение — если выплакать всю свою усталость, придет долгожданный покой. Конечно, после всего того, что произошло с ее семьей, едва ли Санса простит себя за эти рыдания, ведь это будто обесценивает все те смерти, что она пережила, но пока это сейчас приносило удовлетворение, то какая уж разница? Санса прижала ладонь ко рту, сдерживая все более громкие всхлипы. Наклонилась чуть ниже, переживая свободной рукой живот, будто бы это могло помочь. В какой-то момент ощутила, как теряет контроль и почти сдалась на милость расшатанным нервам, но только успев резко втянуть воздух через нос, Санса едва коснулась чего-то прохладного у своей шеи. — Тише, — услышала она шепот над самым ухом и замерла, — это всего лишь я. Чужая рука, приобняв Сансу за живот, прижала к теплому женскому телу, но отчего-то напомнила другое, мужское, преследующее ее во снах. Если бы шепот принадлежал мужчине, она бы сочла эти сны вещими. Впрочем, что тогда значили воспоминания в них о Маргери? — Только не кричи, прошу. Мне так надоело твое постоянное нытье… Санса сглотнула, ощутив, что холодило горло ей лезвие ножа, которое она так непредусмотрительно оставила на столе позади. Но откуда она могла знать, что так все обернется? Что теперь делать? — Зачем тебе это нужно? Что тебе даст моя смерть? Звонкий смех, к сожалению, был слишком тихим, чтобы привлечь внимание из парадной столовой, и все же Санса надеялась, что ее хватятся. — Я не собираюсь тебя убивать. Просто хочу его спросить, кто из нас ему дороже. — Дени… — прервала она свою сумасшедшую невестку, но поплатилась за это тем, что та ухватилась за нее сильнее. — Ты ведь знаешь ответ, иначе… — Он женился бы на тебе? Он не сделал этого только потому, что вы связаны общим отцом, который на самом деле таковым не является. Ты знала об этом, но решила скрыть правду. Как и кое-что другое. Я не глупая, я видела, как ты уходила из дома несколько раз втайне от него, встречалась с кем-то, а потом принесла нечто крайне любопытное, спрятав в своей комнате. Ты, наверное, сомневалась, стоит ли об этом говорить с кем-либо, но и молчать не могла. Тирион, кстати, поплатится за то, что скрыл это от меня, сразу же после тебя. — Дени, пожалуйста… Санса закусила губу, ощутив, что слезы снова скатились одна за другой по ее щекам, но теперь уже не от тоски, а от страха. Быстрое и поверхностное дыхание выдавало ее испуг с головой, ноги едва держали, — она готова сказать что угодно, лишь бы спастись, но понятия не имела, что Дени хочет от нее услышать. Кровь стучала в висках, заглушая все остальное. Так, что, пытаясь собраться с мыслями, Санса даже не услышала, как на кухню ворвалось несколько людей, лиц которых она не видела, но голоса сразу узнала. — Что ты… Дени! Дени, опусти нож! — Ей не нужно было смотреть, чтобы знать, как сильно Джон напуган открывшейся перед ней картиной. Дени снова прижала ее к себе и развернулась, и теперь Санса могла видеть застывшего в проеме двери брата, который не сводил с нее глаз. Где-то по коридору, как она слышала, сюда наверняка мчались остальные, но это не придавало ей никакого дополнительного стимула уповать на счастливый конец, ведь стоит кому-нибудь из них дернуться, и Дени полоснет ее ножом. Возможно, даже случайно. — Ты меня слышишь? Тебе это не нужно, опусти… — Ты ее любишь, Джон? Признай, что любишь! Я лишь та, кто помогла вернуть тебе дом, и та, кто обещала дать семью, но не дала, а она… так терпеливо ждала, когда с нами произойдет такое, чтобы занять мое место. А ты и не против! Голос ее на последнем слове сорвался, хватка ослабела — Санса получила шанс вырваться, но никак не находила в себе смелости воспользоваться им. Вместо этого она посмотрела на Джона, едва заметно мотнув головой и опустив глаза снова. «Скажи то, что она хочет услышать, и тогда она отпустит меня», — передавала она ему мысленно, жалея, что брат не умеет читать мысли. — Не люблю. — Санса не была уверена, что он сможет подобрать правильные слова, но сам его голос, кажется, благоприятно сказывался на Дени, ибо лезвие ножа оказалось уже ниже, около ключиц, что увеличивало шансы на благополучный исход. — Мне страшнее потерять тебя, но если ты ее убьешь, то нас разлучат. И я не смогу ничего сделать. Сладкая и такая правдоподобная ложь успокоительно грела в груди, и Санса наконец ощутила, как страх отступает. Всхлипы Дени из отчаянных превращались в усталые, апатичные, нож выскользнул из ослабевшей руки и полетел на каменный пол, отскакивая в сторону. Санса сипло выдохнула и едва не упала на пол, но сильные руки Джона, в одно мгновение оказавшиеся перед ней, подхватили ослабевшее тело и прижали к груди. Тормунд и Тирион, едва не ставшие свидетелями покушения на убийство, ринулись к Дени — удерживая за руки, повели из кухни прочь, не давая опомниться, чтобы не наделать новых глупостей. Но где-то на лестнице, кажется, до нее дошло, что Джон обманул ее — Санса сделала этот вывод по сорванному в надсадном крике голосу. — Ты в порядке? — родной шепот у самого уха немного отвлек ее, хоть она так и не смогла прийти в себя и унять дрожь. Прижимаясь к Джону, Санса жмурила глаза и боялась, что если ушла она сюда, чтобы скрыть свое бессилие, то сейчас у нее тоже может начаться самая настоящая истерика. Так страшно ей не было уже очень давно, и она думала, что больше это чувство она не испытает. — Я обещал, что с тобой ничего не случится, после того, что… Прости меня, я должен был принятия меры раньше, чем она попыталась… — Знаю, — наконец Санса перебила его, найдя в себе силы отстраниться и открыть глаза, — но никто из нас не знал, что подобное может произойти.***
В семейном склепе стоял прохладный и сырой запах, но отчего-то Сансе будто бы было теплее от самой мысли о том, что она находится в окружении своих близких. С того времени, как она вернулась домой, ей никогда не хватало храбрости взглянуть прошлому в лицо и спуститься сюда. Странно, но после того, что случилось с Дени, боязнь оглянуться на былые потери сменилась долгожданным спокойствием. Она все еще не была согласна с тем, что ее братья и родители погибли, пусть и убеждала себя, что приняла это и смирилась. Санса все еще страшилась, что с ней может случиться то же самое, ведь все те разы, что она оказывалась на пороге смерти, ее спасал или фатум, или унизительное согласие со своим потенциальным убийцей. Как можно было подумать, что Джон, который столь долго был не просто влюблен, но одержим в опасную, как оказалось, для них женщину, осмелится выступить против нее? Разумеется, в его любви к им обеим Санса не сомневалась, но брат не только ее спас, а и предал доверие Дени. Можно ли его вернуть? Хотелось верить, что да, ведь после всего, что он пережил, Джон просто обязан быть счастлив, пусть даже с той, кто едва не убила его названную сестру. — Не думал, что ты сюда спустишься. Санса обернулась и увидела Джона на нижней ступеньке лестницы, ведущей на улицу. Он задумчиво смотрел сквозь нее — наверняка, на барельеф отца, который на самой свежей стене занимал почетное место. Вокруг него ютились каменные прямоугольники и вытесанными на них именами его единственной супруги и двух сыновей. Когда-нибудь на том ока еще свободном месте рядом будет и ее имя. А если она не расскажет Джону то, что узнала, его имя тоже. — Как она? — вместо этого спросила Санса, усаживаясь на каменную лавочку в центре каменного подземелья. — Ей назначили лечение. Но думаю, что она поправится. — Он медленно подошел к ней и опустился рядом. — Когда мы прощались, Дени сказала, что у тебя есть что-то, что… ответит на вопрос, который я сам себе задаю каждый день, с тех пор как ее приступы стали угрожающими для тебя. — Положив теплую ладонь поверх ее, он слегка сжал пальцы; уголки его губ опустились, будто извиняясь за те слова, которые будут произнесены с минуты на минуту. — Санса, я… — Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что бы я не испытывала к тебе, это ничего не изменит, и… дело не в ревности. Она не ждала, что признается наконец в своих чувствах к Джону именно так, но после всего, что с ними произошло, ей так надоело что-либо скрывать — особенно если эти вещи были так очевидны. — А в чем тогда?***
Ей снится летнее солнце, плодовый сад и спина Маргери, которую обрамляли прыгающие от каждого шага кудри. — Когда с приготовлениями к свадьбе будет покончено, я приглашу тебя в наш виноградник на побережье. Тебе должно понравиться! Санса бежит за ней, пытаясь ухватиться за подол, и слышит, как подруга говорить что-то про бабушку и девичник. Сначала ей кажется, что она спотыкается, но невидимый толчок бросает ее наоборот назад, на спину, которая мгновенно покрывается мурашками от чужого голоса. — Взрыв произошел мгновенно, там никто не выжил. Мне жаль. Поднимаясь на ноги, Санса прижимается спиной к теплой и чем-то взволнованной груди. Чужие руки обхватывают ее, прижимая к себе и не давая обернуться, но, опустив взгляд, она узнает каждый перстень на пальцах обеих рук, которые принадлежали Петиру Бейлишу. — Мистер Бейлиш… — она не может понять, вслух ли зовет или просто называет так его про себя. — Петир, — он поправляет ее и разворачивает к себе наконец; ее взгляд останавливается на побелевших висках и поблескивающих бледно-зеленых глазах, которые будто поедали ее. Санса резко вскочила с кровати, хватаясь за горло — так, будто во сне ее кто-то душил. Экран смартфона зажегся, уведомляя о входящем сообщении, которое, должно быть, ответ на ее отчаянную мольбу о помощи. Несколько часов назад сидя в уборной и вертя в руке телефон, она уже набрала текст, чтобы отправить его мистеру Сиворту, но потом удалила. И решила, что поддержать ее может только тот, кто спас ее из ада, полыхающего в столице. Мистер Бейлиш, кажется, только и ждал этого момента и сразу же попросил о встрече. О ее деталях он эффектно сообщил в том ночном звонке, который и разбудил Сансу. Выбрав такое время, Мизинец, как его называли в столице, будто давал понять, что дело требует особого подхода, о нем не должен был узнать никто из тех, кто живет в этом доме и, ведомая любопытством и страхом за свою семью, Санса принимала эти правила. Поэтому, поспешив одеться, она осторожно выскользнула из особняка, отошла на довольно приличное расстояние и заказала такси до пентхауса своего бывшего покровителя. Ее встретил мистер Ройс — личный помощник Петира Бейлиша, который, кажется, не был в восторге от дел, которые проворачивал его начальник, но не решался уволиться из-за той недурной суммы, которую получал за свою работу. — Добрый вечер, Санса, — Мизинец встретил ее в халате поверх жилетки плотной вязки, из которой выглядывал воротник оливковой рубашки, и узких бордовых брюк — неизменный стиль довольно обычного бухгалтера, кем он всегда хотел казаться в глазах других людей. — Здравствуйте, мистер Бейлиш, — она кивнула и хотела было сесть, но оказалась заключенная в его объятья раньше, чем опомнилась. — Я ведь говорил, что для тебя я просто Петир, — мужская рука скользнула по ее волосам вниз и остановилась на талии; Санса сжалась и хотела было отстраниться, но Мизинец сделал это первым, будто ощущая ее дискомфорт. — Перейдем сразу к делу? Она села в просторное белое кресло, Мизинец занял место напротив на широком диване. Расстояние между ними было достаточно большим, чтобы Санса не переживала за свое личное пространство, но, кажется, в этот раз Петир Бейлиш вовсе не был заинтересовал в какой-либо близости. Пока что. Он кивнул на лежащую по центру стеклянного стола между ними внушительную папку, но Санса не решилась коснуться ее без разрешения. — Смелее, — он улыбнулся, устраивая обе руки на спинке дивана. — Тебя это точно заинтересует. Санса подтянула папку к себе за ее край. Прежде чем открыть ее, она прочла ее название, состоящее из знакомого им обоим имени. — Можешь забрать ее себе, это копия. Дома внимательно изучишь и, быть может, покажешь ее кому-нибудь. — Под кем-нибудь вы подразумеваете моего брата? — Брата… — он вернул это слово со странной интонацией, что только распалило любопытство Сансы, но ей ужасно не хотелось оставаться здесь. — Я заберу это домой, — решительно ответила она, хватаясь за папку обеими руками, но Мизинец довольно быстро встал и оказался позади нее, укладывая ладони на плечи и касаясь ее волос. — Хочу посмотреть на твою реакцию, когда ты узнаешь эту тайну. А детали можешь изучить не здесь. Его тон был сладок и нежен, но Санса как никто знала, что именно им Петир Бейлиш и повелевает. Если она откажется, кто знает, на какие ухищрения он пойдет, лишь бы она осталась. Так пусть лучше она подарит ему эти несколько минут, чем оставшуюся ночь. Тонкие мягкие губы опустились к ее шее, заставляя замереть и закрыть глаза. Санса вцепилась в папку, озаглавленную именем своего брата, которого, к сожалению, рядом не оказалось — по ее собственной вине. Чужие пальцы щекотали плечи и поглаживали острые ключицы, снова и снова цепляя пряди рыжих волос, которые почему-то так манили Мизинца. «Скорее бы это закончилось», — подумала она с горечью и попыталась расслабить напряженные от этой близости плечи. Если не сопротивляться, Мизинцу надоест быстрее, чем он перейдет черту. Домой ее привел мистер Ройс, который всю дорогу не проронил ни слова. Лишь когда Санса попросила остановить ее в отдалении от подъездной дорожки, тот согласился и, прощаясь, пожелал удачи. По его выражению лица ей было понятно, что мистер Ройс знал, что нужно было хозяину от ночной гостьи, но не смел осуждать его вслух. Впрочем, даже за это сочувствие Санса была ему благодарна. Несмотря на то, что удалось вырваться из лап Мизинца — в прямом и переносном смысле — довольно быстро, Санса так и не уснула. За документами из переданной Петиром Бейлишем папки она провела остаток ночи, даже не заметив, как встало солнце. Несмотря на это, спать ей вовсе не хотелось, ведь после того, что она теперь знает, уснуть Санса не сможет еще долго. Когда они прощались, Мизинец советовал рассказать все Джону как есть. В этом случае этот брак с Дени может быть расторгнут без страха лишиться дома. Санса же боялась, что это может разрушить все те отношения, которые они втроем между собой так долго выстраивали. Разумеется, до них Мизинцу дела не было, но выбор он оставил ей, что только усугубляло ее положение. Вот почему в какой-то момент Санса решилась рассказать обо всем Тириону. Тот был шокирован не меньше, однако в своем ответе был весьма точен — не следует никому ничего рассказывать. Это не только поставит под удар личные отношения Джона и Дени, но и его положение как ее друга, советника и юридического консультанта, ведь когда они с мистером Сивортом разбирались в этом деле, эти сведения никто из них не нашел. Это еще больше запутало Сансу. С одной стороны, она понимала, насколько это усложнит им всем жизнь, но с другой… это давало им свободу и независимость, а лично ей — путь к сердцу Джона. Ведь он сразу же разведется с Дени, как бы сильно не любил, как только узнает о том, кем были на самом деле его родители.***
— Санса? Она дернулась, спешно убирая руку из-под ладони Джона. «Наш отец усыновил тебя, когда узнал, что его друзья погибли в автокатастрофе, а ты выжил. Но он хранил не только эту тайну — женщина, чьим сыном ты стал, никогда не была с Эддардом Старком в романтических отношениях, он лишь прикрывал ее связь на стороне. Ее любовником был давно погибший брат Дени, а приложенный к делу тест ДНК подтвердит, что именно он стал твоим биологическим отцом». — Санса? — повторил он, но тише. — Что ты скрываешь от меня? Она сделала глубокий вдох и собралась с мыслями, прокрутив свою речь в голове, но, наконец улыбнувшись, лишь выпалила: — Я сказала ей, что всегда буду тебя ждать. Несмотря ни на что.