Давай закончим нашу вражду?

      Хэнк и Гэвин всегда смотрят друг на друга со злостью, ненавистью и никогда не пытаются понять друг друга. Кажется, их устраивает это положение, а в департаменте за столько лет уже никого не удивляет, как собачатся эти двое, да и то, нелестно отзываясь друг о друге. Обычно, зачинщиком ссоры все считают Гэвина, с его вечными глупыми шутками. Рид и вправду цепляется к Хэнку, провоцирует, подкалывая по любому поводу, стараясь насолить и оскорбить как можно больше, а Андерсон заводится, начиная рычать в ответ. — Детектив, это уже третья Ваша перепалка с лейтенантом, — после очередной стычки с Хэнком Гэвин вынужден слушать еще и наставления от своего нежеланного напарника-андроида, по привычке закинув ноги на стол и сложив руки на груди, — Вам следует успокоиться и вернуться к работе у нас… — Пошел нахрен, хрен жестяной.       Андроид заметно кривится, и Рид словно читает по его стеклянному, неживому взгляду упрек в повторяющихся и неоправданных ругательствах и пустой агрессии. Но, слава богу, эта пластиковая кукла молчит.       Гэвин косит взгляд на стол Андерсона, который, пыхтя от недавней словесной перепалки, жалуется Коннору. Конечно, андроид всегда выслушает, зыркая глазками и вкидывая очередной совет к которому старый лейтенант почему-то прислушивается. Коннор вечно крутится вокруг лейтенанта, раздает советы, успокаивает, занимает раздраженного, Хэнка работой. Черт возьми, он даже улыбается временами, получая улыбку мужчины в ответ, словно Хэнк видит в нем друга, а Гэвин просто выходит из себя, когда видит это. Даже к RK900, что чаще крутится рядом, Рид испытывает меньше отвращения, чем к проклятому Коннору.       С появлением первого пластикового детектива мужчина стал более агрессивный к Андерсону. Подколы в стиле «о, у Хэнка теперь есть дорогая игрушка» всегда срывались с языка, когда они ненароком сталкивались. Тина правда как-то пошутила, что это напоминает ревность, отчего Гэвин закашлялся, подавившись кофе. — Я знал, что у тебя идиотское чувство юмора, но чтобы настолько, — Гэвин стирает с подбородка пролитый напиток, тихо ругаясь. — Ну, ты сам посмотри. Раньше ты привязывался к нему за какие-то косяки, да и подколы придумывал разные, а теперь только и твердишь про андроида, — Она победно улыбается, пока Гэвин застывает, скомканной салфеткой продолжая тереть по шее.       А он и правда ревновал, хоть в жизнь не признает этого. Если еще и поймет это сам.       Любые заслуги Хэнка раньше вызывали у Гэвина улыбку, при виде которой другие спрашивали не влюбился ли он. Рид скалился, отрицая все и вся, но при этом неловко заливался румянцем, возвращаясь к делам. Однако украдкой он все равно посматривал на лейтенанта. А сейчас, особенно когда Коннор рядом, и мужчина уделяет ему больше внимания, Гэвин хмурится, скалится и старается отвести взгляд как можно сильнее, чтобы не видеть этих двоих. И никто не удивляется такому поведению Рида, словно такая дерганность после влюбленных взглядов вполне обыденная. Только RK900 постоянно спрашивал об этом, часто анализируя своего напарника, и детектив почему-то уверен, что андроид все время хочет задать вопрос о чувствах к лейтенанту Андерсону, но молчит, лишь хитро смотря и заставляя Рида выходить из себя.       Он, кажется, впервые засиделся допоздна. Сказал, что подольше поработает, чтобы завтра не приходить вообще. Мол, выполнит свой рабочий план раньше и выбьет себе выходной. Но вот снова он сидит, смотря пустым взглядом в терминал, словно мыслями был совсем не тут. Все чаще его преследует агрессия, которую никак не получается подавить. Стычки с Андерсоном сильно бьют по совести — он часто мучается от уколов вины, смотря в сторону чужого рабочего стола, где Хэнк шумно пыхтит после очередной перепалки. Хочется извиниться, но гордость не дает, заставляет глотать обычное «прости» и снова ругаться, ругаться и ругаться… — Ничего себе, я думал, что только я люблю засиживаться допоздна, — раздается в тишине отделения, из которого все нормальные сотрудники уже ушли, и Рид вздрагивает, повернув голову в сторону говорящего.       Хэнк.       Гэвин знает, что он часто задерживается на работе. По крайней мере, так было раньше. До того как в отделении появился Коннор. — Чего тебе надо, Андерсон? — даже с досадой бросил детектив в ответ, смотря на седого мужчину, нахмурив брови. Он уже перебирает в голове колкости, абсолютно готов к очередной ссоре. — Я не ругаться пришел к тебе, Гэвин, — вздыхая, на опережение, но прямо в голос Ридом, говорит лейтенант, выдвинув второе кресло и садясь рядом, с громким, для тихого помещения, стуком поставив бутылку с не очень дорогим алкоголем на стол. Да, пить в отделении не правильно, но они же, фактически, не на рабочем месте. Так почему же нет? — Давай устроим «перемирие», Рид? Мне надоело ругаться с тобой, честное слово.       Гэвин с удивлением вздернул брови. Неожиданно от Хэнка Андерсона слышать такое предложение. Особенно, вспоминая каждое дурное слово, выкинутое лейтенантом в ответ на колкость и нереально злой взгляд, сверлящий с рабочего места. Детектив сглатывает, слова застыли в горле, а мерзости — на языке, поэтому он так и не решился нарушать тишину, боясь выдать какую-нибудь гадость.       Говорить начал Хэнк.       Они никогда не были так близки как сейчас. Пусть и пьяны, но, вероятно, оба понимают, что происходит. Они разговаривают о работе, по большей части шутя на тему слишком глупых случаев в отделении, или на вызовах. Однако по большей части говорит Хэнк, с нотками опьянения в голосе, а Рид молчаливо слушает, напрягаясь и думая о более важном для него сейчас. Удивительно, что Хэнка разносит от какого-то слабого алкоголя. — Андерсон, — вдруг перебивает детектив, привлекая к себе внимание смотря сначала в пол, а потом на лицо выпившего коллеги, — Я вел себя как мудак.       Это буквально звучало как извинение, но Гэвин аж язык прикусил от того, насколько жалко и тихо, но Андерсон явно слышит, перестает говорить. Молчит и детектив, не знает, что ему еще сказать и о чем завести диалог, поэтому в участке вскоре снова воцаряется тишина и от нее Риду неловко, словно он все испортил. — Рид, — буркнул Хэнк, прерывая напрягающую тишину, снова мешая детективу погрузиться в свои мысли, — я все понял, когда твой андроид рассказал мне о тебе, — Хэнк приближается к Риду, уложив руку на плечо.       Чертов догадливый андроид разболтал лейтенанту что не следовало! И почему эта жестянка снова лезет не в свои дела?! Он даже не знает, что сказать, лишь снова отпивает горькую жидкость, которая к какому-то по счету глотку уже не такая мерзкая. — Ты влюблен в меня, верно, Рид?       Гэвин едва не роняет из рук бутылку, закашливаясь и переводя на лейтенанта удивленный, скорее даже шокированный, взгляд. — Тебе алкоголь даже в мелких количествах уже мозг разъедает? — Гэвин хмурится, скалится, словно это не так, старается отпираться, словно его подставили. Что там этот робот вообще наговорил?!       Андерсон смотрит беззлобно, скорее даже с усталостью. — Твой андроид сказал, что ты влюблен в меня. Что твое поведение и твои слова — проявление симпатии к человеку. Своеобразное проявление, — усталая улыбка мягко переплыла в теплую, когда Хэнк заметил на чужом лице явный испуг, — Ты такой придурок, Рид.       Хэнк тянет Рида к себе, отчего тот едва не роняет из рук бутылку снова. Он тихо, едва слышно говорит неловкое "это взаимно", отчего Гэвин теряется окончательно, растеряв любые мысли, опуская ладони на чужие плечи.       Не такие уж они и разные, раз скрывали чувства оба за пустыми ссорами. Но теперь в отделении станет тише, разве что еще долго будут слышны шепотки коллег, обсуждающих их двоих.