Перерыв на любовь

      День был заполнен под завязку. В городской поликлинике не было свободного места, даже пройти можно было с трудом — понедельник, как-никак, многие люди стремятся начать неделю с больничного или, наоборот, закрыть его. Странно, что болеющие приходили не с пятницы или в другой какой-нибудь день — это оставалось загадкой для человечества, и для Ширабу в частности.       Он пришёл на эту работу сразу после университета и уже три года без перерывов носился от кабинета до операционной. Хоть хирурги и не сразу получают доступ к операциям и сначала работают, как ассистенты, но в этой больнице не было тех, кто мог оперировать и имел квалификацию для этого. Ширабу двадцать четыре, но он уже не помнит, когда в последний раз имел полноценный выходной без внезапных вызовов «У мальчика аппендицит надо вырезать срочно».       Благо, его из-за повышенной нагрузки не оставляют на ночные дежурства, делают поблажку.       Очередной день, время близится к полудню, а больных не убавляется. Мужчина с отвратительным настроением разорался в кабинете из-за выписанного месячного отпуска из-за сломанной руки, пожилая женщина полчаса охала из-за самых различных болезней, что свалились на её голову, толпа студентов пришли на осмотр и расписки в справках о состоянии здоровья. Кенджиро был вымотан даже больше обычного — а после обеда будет три операции, одна из которых будет на щитовидной железе. Мужчина внутренне паниковал, нервничал и то и дело открывал пособие на эту тему.       — Ширабу-кун, совсем тебя загоняли, — Мисаки-сан, женщина в возрасте, но до сих пор прыткая и сильная, у стойки регистратуры перебирала бумаги, когда он положил рядом свою стопку. Усталость легла тёмными кругами под глазами, выдавая любое сказанное им «нет» враньём. Но всё равно мужчина покачал головой.       — Всё в порядке, Мисаки-сан. Можно карточки на операционников, ознакомлюсь перед работой.       Женщина покачала головой и поспешила за стойку.       — Бедный мальчик, совсем не жалеют тебя. Ты хоть нормально спишь? А кушаешь хорошо?       — Да, со мной всё хорошо, — Ширабу кивал на слова женщины, осматривая холл. Пациенты сновали туда-сюда, неторопливо шоркая ногами по гладкой плитке. Иногда можно был заметить хрупкую фигурку уборщицы — студентка устроилась на подработку на время каникул, носясь по этажу со шваброй и ведром. Создавалось впечатление, что работы у неё было не меньше, чем у Кенджиро, хотя у каждого своя работа. Мужчина никогда не позволял себе упрекнуть кого-то в безделии — все уставали, и если кто-то урывал себе пару минут перерыва, то ему повезло.       Мимо быстрым шагом пролетела девочка, и врач в последний момент поймал её за локоть. Она была его пациенткой, и карточку он знал чуть ли не наизусть: Сакунами Юко, девять лет, сложный неправильно сросшийся перелом малой берцовой кости правой ноги, неудачно прыгнула с качелей. Не такая уж и редкая травма, Ширабу справился, но проблемой была гиперактивность ребёнка — Юко носилась по коридорам, словно с пропеллером за спиной, и даже не пыталась держать ногу в покое. А ведь й ещё далеко не то, что до снятия гипса — даже до выписки ещё оставалось три недели.       Мужчина притянул девочку в себе, перехватывая поперёк тела и приподнимая над полом. Пойманная ойкнула от неожиданности и тут же рассмеялась, расслабляясь. Что за беззаботное создание.       — Юко-сан, побереги свою ногу, иначе ты будешь сидеть в больнице месяцами.       — Но тут так скучно! — она помотала ногами в воздухе, надувшись. — Бегать нельзя, играть нельзя, шуметь нельзя, на обед — суп невкусный. Я хочу домой!       — Потерпи немного, скоро тебя заберут, — Кенджиро осторожно поставил девочку на пол и оправил на ней платье. Она твёрдо стояла на ногах, не заваливаясь — видимо, шрам после операции не приносил дискомфорта, хоть она и прошла недавно. Но мужчина опасался за кость: она могла не чувствовать, но перелом ещё не зажил полностью. Если она не будет соблюдать режим, то кость начнёт крошиться и разрушаться, а Ширабу очень не хотел ещё одну операцию проводить.       Юко шоркнула по полу здоровой ногой, после чего подняла на мужчину глаза:       — А Вы можете со мной поиграть, доктор?       — Прости, — он покачал головой и взял бумаги со своими будущими пациентами со стойки, — мне ещё надо других людей лечить.       — Ты можешь со мной поиграть, — Мисаки наклонилась над стойкой, хитро подмигивая. — А ещё у меня есть печенье и чай с ягодками.       — Мисаки-сан, Вы её разбалуете, она перестанет есть больничную еду, — врач покачал головой, но больше ничего против не сказал. Ребёнку было скучно, и кто знает, что она задумает провернуть, если ничем не займётся. Будь воля Ширабу — отправил бы её домой к родителям, но те слишком заняты на работах и не могли присмотреть за дочерью должным образом.       — О, как хорошо, что ты здесь, — раздался голос со спины. — Хоть не придётся идти до кабинета.       Мужчина обернулся через плечо, не разобрав часть слов говорившего. За ним, улыбаясь, стоял Семи, держа в руках какие-то коробки и бумаги. Насколько Ширабу помнил его расписание, сегодня у него рабочий день, а конкретно сейчас — обеденный перерыв.       — Ты что здесь делаешь? — врач нахмурился. Семпай со школы работал далеко от этой больницы, и нужно было потратить кучу времени, чтобы доехать за две пересадки. Но он не злился на него — лишь привычно посетовал, что тот тратит свой перерыв на разъезды по городу.       Семи посмотрел на коробки и пожал плечами.       — Решил заехать, ты не запрещал. Да и я же слушать не буду, ты знаешь, — он усмехнулся, после чего выудил небольшую коробку, спрятанную среди бумаг. — Кстати, я тебе обед привёз.       — Я бы перекусил в кафе через дорогу, ты знаешь.       — Знаю я твои перекусы — опять забудешь, наберёшь работы и будешь до самого обеда на кофе.       — Вот что да, то да! — из-за стойки воскликнула Мисаки. — Говорит, что всё в порядке, но мы-то все всё видим!       Ширабу вздохнул, закатив глаза. Они его решили всем миром опекать, что ли? Ему не нравилась такая излишняя забота о нём, он ведь не маленький ребёнок. Эйта и сам работает почти до ночи, и это не считая его репетиций и вылазок на ночные концерты. Кенджиро уставал на работе, но мужчина перед ним спал ещё меньше, но при этом умудрялся его отчитывать.       Кто бы говорил.       — Вот, спасибо! — Семи улыбнулся женщине и практически втолкнул бенто в руки врачу. — Поешь, не забудь, позвоню — проверю.       — Да-да, мамочка, — мужчина поставил довольно тяжёлую коробку на стойку на папки с историями болезней пациентов и повернулся к нему лицом. — Так какими ты тут судьбами?       — В филиал надо документацию перевезти, и все ткнули в мою сторону, — Эйта неопределённо махнул одной рукой. — Да я и не особо против, вообще-то.       — Раз ты тут — значит, так оно и есть. И на это ты тратишь свой перерыв?       — Так получилось, — Семи поднял руку и потрепал Ширабу по волосам — знает ведь, что ему не нравится это, он не любит, когда его голову трогают. Мужчина помотал головой, отклоняясь с недовольным цыканьем.       — Ладно, я пойду. А ты — чтобы поел сейчас! — Семи направился к выходу, не дав даже шанса возразить. Кенджиро раздражённо вздохнул и взял бумаги со стола вместе с бенто. Он ушёл в больницу ни свет ни заря — вероятно, Эйта остался дома и сделал ему обед. Несмотря на их немного колючие отношения, он был очень внимателен к Ширабу и подмечал даже то, что тот мог и упустить из виду. Он запоминал, в каком настроении он уходил на работу, что хотел купить с зарплаты, перед какими операциями особенно сильно волнуется. Это казалось порой странным и ошеломляющим, когда в такие моменты он появлялся рядом и поддерживал Кеджиро.       Иногда Ширабу останавливался и задумывался: а ведь и правда, они встречаются. Сколько всего вместе пройдено, начиная со старшей школе. Как они раздражались об одном упоминании друг друга, как невзлюбили из-за одной позиции, как одерживали победы в клубе и собирались командой вне его. Когда случился переломный момент, никто не понял — да и был ли он? Точно не было внезапного, как удар по голове, осознания, что они влюбились, не было громких выяснений отношений, выпивание с друзьями и долгие монологи о невзаимности. Всё это осталось в фильмах и мелодрамах, что смотрят такие люди, как Мисаки-сан, а для них остались лишь трудовые будни, раскрашенные в тёплые цвета.       Мужчина вздохнул, забирая со стойки папки с историями пациентов. Работа никуда не исчезнет и не денется — но ведь можно сделать перерыв?       — Юко-сан, — Кенджиро присел на корточки перед девочкой и протянул ей свой бенто. — Пойдём пообедаем у меня в кабинете? Семи-сан точно что-то вкусное спрятал в коробке — найдёшь?       В глазах девочки словно загорелись искорки, и она резво забрала коробку.       — Да!