Пятнадцать встреч между нами

Хосок врывается в намджунову жизнь ураганом ярких красок и кляксами горячего кофе на белоснежной рубашке. Намджун заходит в притаившееся между узкими улочками кафе, чтобы переждать дождь, отвлекается на трель входящего сообщения и лезет за телефоном во внутренний карман, не глядя по сторонам. Кто-то врезается в него, выплескивая содержимое чашки прямо на рубашку — «Чон Хосок» указано на бейджике латиницей — когда Намджун пытается одной рукой набрать ответ, другой держа портфель с документами — извиняется, суетится, тянет за собой в туалет, пытаясь спасти испорченную вещь. Вины Хосока в этом нет, но Намджун почему-то позволяет вести себя между ровными рядами столиков в сторону служебных помещений. У него в кабинете висит запасная рубашка, а эту он всё равно собирался выбросить, но он не говорит об этом, наблюдая из-под ресниц, как Хосок безуспешно пытается оттереть пятно бумажными полотенцами. Намджун застегивает пиджак, скрывая коричневые подтеки за широкими полами, и отнекивается, когда Хосок предлагает оплатить химчистку. Но соглашается на бесплатный чай, обезоруженный яркой улыбкой с крошечными ямочками в уголках губ. Намджун влюбляется с первого взгляда: в улыбку эту, в выбеленные прядки в каштановых волосах; в разноцветные фенечки на тонких запястьях и желтые рожицы на коротких ногтях; в глаза лисьи, лукавые, и в искрящийся пузырьками смех. Кафе, в котором работает Хосок, находится в противоположной стороне от его привычного маршрута — затерявшееся в узких улочках, с неброской вывеской и деревянными ставнями на окнах. Оно не вписывается в привычный для Намджуна мир: уютная атмосфера и разрисованные мелками стены, вместо душного офиса с серыми безликими панелями; льющийся из-под потолка джаз вместо холодной гнетущей тишины; улыбчивые официанты в ярких свободных одеждах, вместо угрюмых клерков, затянутых в костюмы, как в смирительные рубашки. Намджун ослабляет узел галстука, когда Хосок приносит ему обещанный чай — горячий, сладкий, с примесью каких-то трав. Намджуну больше нравится кофе, но он благодарит тихо, и делает первый глоток, предсказуемо обжигая язык. Хосок улыбается ему, и Намджун не может не улыбнуться в ответ. Во второй раз он возвращается в кафе целенаправленно, петляет по узким улочкам, пытаясь вспомнить, где находится заветная дверь. Внутри немноголюдно, Намджун садится возле окна, заказывает сладкий чай у подошедшей официантки и находит взглядом Хосока. Тот лавирует между столиками, разнося заказы, дарит теплые улыбки каждому посетителю, заразительно смеется, откидывая голову назад, выставляя напоказ длинную шею. У него цветастый передник с большими карманами и брошь в виде цветка на приталенном жакете, фенечки на запястьях переливаются всеми цветами радуги, а глаза задорно блестят за стеклами квадратных очков в черной оправе. Хосок оборачивается, будто чувствует, что за ним наблюдают — Намджун тут же стыдливо отводит взгляд, обхватывая ладонями чашку с остывающим чаем. Кончики ушей полыхают от смущения, а сердце бешено стучит в груди — словно ему снова пятнадцать, и он в первый раз собирается позвать на свидание девочку из соседнего класса, с которой они вместе посещают факультатив по математике. Намджун пьет чай маленькими глотками, краем глаза пытаясь найти Хосока, но тот, будто мысли его читает, плюхается на соседний стул, щурит лисьи глаза, улыбается широко, что у самого Намджуна скулы сводит, и протягивает руку. — Мы, кажется, так и не познакомились. Чон Хосок. Намджун подвисает, рассматривая длинные тонкие пальцы всё с теми же рожицами на ногтях, сглатывает гулко и пожимает узкую ладонь. — Ким Намджун, — у него от простого рукопожатия бабочки в животе начинают порхать, своими крыльями задевая оголенные нервы. — Приятно познакомиться. Не думал, что ты вернешься. — Я… да, ага, — Намджуну в присутствии Хосока дышать становится трудно, галстук, как удавка сжимает горло, он тянется, чтобы ослабить его, нехотя отпуская чужую руку. Намджун совсем не вписывается в атмосферу кафе — костюмом-двойкой, дорогими часами, очками в узкой оправе за тысячу долларов. Но Хосоку будто и дело до этого нет — он говорит с ним как со старым знакомым, вперед наклоняется, вторгаясь в личное пространство — от него пахнет чаем и корицей, и ещё чем-то неуловимо сладким. — Как рубашка? Точно не нужно оплатить химчистку? — Да, в смысле нет. То есть не нужно. Всё в порядке, — у Намджуна хаос в мыслях, и он двух слов связать не может, выставляя себя дураком. Хосок улыбается ободряюще, кончиками пальцев барабанит по столу, а Намджун любуется им — красивым и ярким. Менеджер зовет Хосока из-за стойки, упирая руки в бока, на что тот салютует ему и поднимается с места, зачесывая пальцами волосы назад. — Мне пора, долг зовет, надеюсь, ещё встретимся, — Хосок машет ему на прощание и скрывается за тонкой занавеской, отделяющей служебные помещения. Намджун остро ощущает потерю, хотя они и не знакомы толком, и, допив чай, покидает кафе, оставляя щедрые чаевые. В следующий раз он возвращается неделю спустя, переступает порог, глазами ищет Хосока, пока занимает столик возле окна и спрашивает у подошедшей официантки, работает ли тот сегодня. — У него выходной, — та улыбается ему, но не так, как Намджуну нужно. Не так ярко, не так широко. И маленьких ямочек у неё тоже нет. Намджун заказывает чай, выпивает его в три больших глотка и, игнорируя острый укол разочарования, возвращается на работу. Намджуну казалось, что он вышел из того возраста, когда дыхание при виде понравившегося человека спирает, бабочки в животе бушуют, а сердце неистово колотится о ребра от одних только мыслей. Хосок не вписывается в его мир — громкий, яркий, с улыбкой, превращающей ноги в желе, солнечный такой, свободный. Но у Намджуна без него дышать с трудом получается, он и не думал, что когда-нибудь вляпается так — с первого взгляда и до подрагивающих, от желания прикоснуться, рук. Хосок к нему во снах приходит, с неизменной улыбкой на красивых губах, с фенечками своими разноцветными, со взглядом лукавым. Иногда на нем кроме фенечек ничего больше нет, и тогда Намджун просыпается со стояком, чувствуя себя озабоченным подростком, но поделать ничего не может. Хосок заполонил все его мысли, своим особенным светом наполнил каждую клеточку его тела. Намджуна тянет в то кафе, как магнитом, он перебирает в голове фразы, обдумывает, что сказать, чтобы не испугать, не оттолкнуть. Но поймать Хосока ему удается только месяц спустя и пятнадцать бесплодных визитов — он считал. Персонал кафе сначала относится к нему настороженно, менеджер хмурится, официанты вышколено улыбаются, но потом видимо привыкают к посетителю за столиком возле окна, из раза в раз задающим один и тот же вопрос. На шестой визит к нему подсаживается бариста, представляется Чимином, смотрит пристально, словно пытается увидеть насквозь. — Зачем тебе Хосок? — спрашивает в лоб, забивая на манеры и уважительное обращение. Намджун теряется сначала, улыбается нервно, решая, что ответить, и в итоге говорит правду. — Хочу позвать его на свидание. У Чимина глаза удивленно распахиваются, рот приоткрывается — выглядит комично, но Намджуну не смешно. Он теребит манжеты, ждет, что этот Чимин ему скажет, нервничая так, как не нервничал даже, когда выступал перед советом директоров, представляя новый проект. — Ты выглядишь хорошим парнем, — вдруг улыбается Чимин, неуловимо напоминая Хосока — Намджун не понимает, что послужило переменой — хлопает его по плечу и поднимается, — удачи. — А Хосок? — запоздало кричит Намджун ему вслед. — Хён уехал к семье на пару дней, — Чимин смеется над его выражением лица и возвращается к стойке, ухмыляясь хмурому менеджеру. На восьмой визит к его столику подходят две официантки, пихают локтями друг друга, переглядываются — Намджун терпеливо ждет, догадываясь, о чем пойдет речь. — А Хосок-оппа сегодня не работает, — начинает одна, шикнув на подругу, — у него дома вроде бы трубу прорвало, и ему пришлось поменяться сменами. Намджун давит вымученную улыбку, громко отхлебывая остывший чай — вкус ему всё так же не нравится, но он продолжает заказывать именно его. — А вам он, правда, нравится? — интересуется вторая, ойкая, когда подруга наступает ей на ногу. Намджун давится чаем, заходится кашлем — официантки суетятся вокруг него, подают салфетки, участливо хлопают по спине. Он утирает выступившие на глазах слезы и поправляет сбившийся галстук, намереваясь уйти. Но девушки смотрят на него внимательно, ждут, что он ответит. — Правда, — выдыхает Намджун, не видя смысла увиливать — судя по всему, тот Чимин и так уже всем разболтал. Ни лицах официанток, как по команде, расцветают широкие теплые улыбки — Намджун даже теряется немного. Они в один голос желают удачи и возвращаются к работе, время от времени кидая в его сторону заинтересованные взгляды. Намджуну неловко и смешно одновременно, он роняет голову на подставленные руки, чувствуя, как горит от смущения лицо. На десятый визит к его столику подходит красивый официант, будто сошедший со страниц глянцевых журналов, смотрит пристально, почти не моргая, а Намджуну вдруг хочется оказаться в другом месте, подальше от этого пронизывающего взгляда. Тот ставит перед ним заказ — чашку с горячим чаем, и складывает руки на груди. — А ты, должно быть, поклонник Хосоки-хёна? — его голос звучит неожиданно низко — богатый баритон, под стать звучащему из-под потолка джазу. Ласковое обращение царапает что-то внутри, Намджун неосознанно сжимает кулаки, награждая официанта с именем «Ким Тэхён» на бейджике хмурым взглядом. Тот и бровью не ведет, а Намджун задается вопросом, что не так с персоналом в этом кафе. — Допустим. — У него выходной. — Допустим. — Ты долго ещё собираешься сюда ходить? Намджун глотает готовую сорваться с языка колкость, делает глубокий вдох и спокойно проговаривает: — Он мне нравится. — Ты его совсем не знаешь, — не отступает Тэхён, поджимая губы. — А какое это имеет отношение к любви? Тэхён не находится с ответом, теряется, потирает плечо, прежде чем усесться напротив, уставившись на Намджуна. — Хосоки-хён классный, правда? — выдает неожиданно, растягивая губы в широкой улыбке. Намджун качает головой и хватается за чашку с чаем, как за спасательный круг. К четырнадцатому визиту Намджун знает о Хосоке очень многое — что тот помимо работы в кафе ещё преподает танцы в студии на другом конце города, что он родом из Кванджу и у него есть старшая сестра, занимающаяся продвижением собственного бренда. Намджун игнорирует уколы ревности, когда Чимин или Тэхён подсаживаются к нему за столик, рассказывая забавные истории из их общего с Хосоком прошлого. Он узнает, что менеджера зовут Мин Юнги, и что тот только выглядит хмурым, а на деле добрый и чуткий человек, и что они с Хосоком лучшие друзья, и это кафе на самом деле принадлежит их общему другу Сокджину, которого сейчас нет в стране. Возвращаясь по вечерам домой, Намджун размышляет, какой жизнью жил Хосок всё это время, о чем думал, мечтал, тяжело ли ему было вдали от семьи. Он влюбляется с каждым днем всё сильнее, заочно по рассказам его друзей, по видео из социальных сетей, которые те скидывают ему на почту. Бережно хранит в памяти воспоминания о лисьих глазах, об улыбке солнечной, о тонких запястьях с разноцветными фенечками. Чимин предлагает оставить для Хосока свой номер телефона, но Намджун отказывается — ему хочется сделать это самому, встретиться лично, случайно, как в первый раз, почувствовать бабочек в животе и полный разлад в мыслях. Ему хочется коснуться теплых пальцев, потянуть на себя, хочется крепко сжать в объятиях и сцеловать улыбку с губ. В свой пятнадцатый визит Намджун с порога чувствует, что что-то изменилось. Персонал кафе улыбается ему приветливо, даже хмурый менеджер кланяется из-за стойки. Девочки-официантки загадочно перешептываются, не сводя с него взглядов, а Чимин, поднимает большой палец вверх. До Намджуна не сразу доходит, в чем дело, он усаживается за столик возле окна, рассматривая свои руки, а потом резко подскакивает, едва не опрокидывая стул. Понимает отчетливо — Хосок здесь. Намджун оглядывается по сторонам, глазами ищет, а потом разворачивается и тут же врезается в кого-то, едва не падая. На белой рубашке разливаются кофейные кляксы, кипяток обжигает, но он не чувствует боли — смотрит на Хосока перед собой и, прежде, чем тот успевает открыть рот для извинений, выпаливает: — Пойдем на свидание. У Хосока губы складываются в ровное «о», фенечки на запястьях переливаются, когда он проводит ладонью по волосам, а лисьи глаза прищуриваются подозрительно. — Так больно? — спрашивает медленно. — Что? — Намджун не понимает, о чем речь, норовит повторить вопрос, но Хосок его перебивает. — Кофе был горячий, — Хосок берет его за запястье и тянет за собой в сторону служебного помещения, прямо как в их первую встречу. Намджун не сопротивляется, млея от прикосновения теплых пальцев к своей коже. Сердце в груди неистово бьется, щеки обжигает румянцем, а бабочки в животе кружатся в безумном вихре. — Тэхён сказал, что ты искал меня. И Чимин тоже, — Хосок роется в аптечке, пока Намджун рассматривает его — растрепанные на затылке волосы, выступающие позвонки; оглаживает взглядом узкую талию и стройные, затянутые в обтягивающие джинсы, ноги. — И Сохи с Арин, — продолжает, — черт, и даже Юнги, — Хосок поворачивается к нему, — ты тут всех очаровал. — Пойдем на свидание, — Намджун с удовольствием смотрит, как с удивительной скоростью сменяются эмоции на чужом лице: недовольство, злость, подозрение. — Что? — Хосок смотрит на него шокировано. — Зачем? — Ты мне нравишься, — улыбается Намджун, прислоняясь бедрами к стоящему позади столу. — Но… ты… погоди, стоп, — Хосок запускает пальцы в волосы, а Намджун ловит себя на желании прикоснуться к нему. — Они все знали? Как давно ты приходишь сюда? — щурится подозрительно. — Месяц, — с готовностью отвечает Намджун. — Ради меня? — Да. — Чтобы позвать на свидание. — Да. — Потому что влюбился? — Да. Хосок отворачивается, возвращаясь к аптечке, но Намджун отчетливо видит, как полыхают кончики его ушей, как румянец растекается по шее, ныряя за ворот футболки. Его собственные щеки тоже горят, а руки дрожат от волнения. Он стягивает галстук, убирая его в карман пиджака, пока Хосок гремит какими-то баночками. Тот поворачивается к нему медленно, отводит взгляд, зубами теребит нижнюю губу. Намджун подвисает, понимает, что пялится, но поделать ничего с собой не может — Хосок наконец-таки перед ним, не плод воображения, не образ из чужих рассказов, а настоящий, живой, теплый. Намджун тянется к нему неосознанно, в последний момент, одергивая себя. Хосок глаза на него поднимает — темные, шальные, лукавые, говорит: «рубашку снимай», и Намджун теряется, забывая, о чем ещё хотел сказать. Хосок смеется громко, счастливо, улыбается завораживающе — у Намджуна от него такого колени подгибаются. — Нужно обработать ожог, чтобы шрама не осталось, — отсмеявшись, говорит Хосок и ждет, пока Намджун выпутается из одежды. — Кажется, её уже не спасти, — кивает на рубашку, отвинчивая крышку тюбика. — Снова не позволишь оплатить химчистку? — Лучше угости меня чаем, — смеется в ответ Намджун, млея от прикосновения пальцев к коже, когда Хосок наклоняется к нему, начиная аккуратно втирать мазь. — Так ты серьезно насчет свидания? — его голос звучит тихо, а дыхание касается обнаженной груди. — Да, — так же тихо отвечает Намджун и, поддавшись соблазну, запускает руку в чужие волосы — мягкие. Хосок смеется, уходит от прикосновения — текучий, словно вода, гибкий, изящный. — Я всё равно должен тебе чай. Как насчет пятницы? — Отлично, — Намджун делает мысленную пометку перенести встречи на другой день, а лучше неделю. Хосок словно мысли его читая, добавляет: — Если у тебя, конечно, нет других дел. — Я свободен, — уверяет его Намджун и тянется за пиджаком. — Ты так собрался идти? — Хосок опять смеется и открывает дальний шкафчик, выуживая со дна желтую футболку, и протягивает ему. — Думаю, подойдет. Это Сокджина. Ну, значит до пятницы? — До пятницы, — говорит Намджун, надевает футболку и накидывает сверху пиджак, доставая из внутреннего кармана телефон. — Погоди. Дай мне свой номер. — У тебя его нет? — смотрит удивленно, но послушно вбивает цифры, улыбаясь уголками губ. Прощаться странно. Намджун не уверен, как теперь должен вести себя, но Хосок всё решает за него — привстает на носочки и оставляет легкий поцелуй на щеке, шепчет «прости за рубашку» и скрывается в зале. Намджун пялится ему вслед, чувствуя себя глупым и влюбленным. Сжимает телефон в руке и мысленно повторяет «до пятницы».