Обстоятельства, обязательства

Он не сразу понимает, что именно происходит: слишком много событий, слишком много людей. Эмоций тоже много, и далеко не сразу его боль, скорбь и гнев становятся привычными и почти незаметными, как несмолкающий шум этого дикого города. Найт-Сити живет в своем ритме — дерганном, болезненно быстром; он готов принять и переплавить любого, — или выплюнуть, обглодав до хрома и костей. Это, конечно, не вариант, так что приходится подстраиваться. Первые дни проходят как в тумане: то ли из-за обезболивающих, которые приходится глотать, чтобы хоть как-то функционировать, то ли из-за хаоса и неопределенности. Главный вопрос — выживет ли воровка? — пока остается без ответа, но Горо больше ничего не может для нее сделать. Надо позаботиться о себе. Счета заблокированы, того, что было при себе хватает в обрез — на подержанный фургон и смену одежды. Его, конечно, пытаются нагреть: обитатели городской изнанки видят в нем чужака, которого легко обмануть — и обманываются сами, потому что трущобы везде живут по одним законам, и неважно, какое имя они носят — Тиба-11 или Найт-Сити. Воровка выживает и даже соглашается с ним работать, но никто из них от этого не в восторге. Она... ненадежная? Нет, неверное слово. Несерьезная. Горо не может этого понять: ее жизнь под угрозой, но она все равно тратит время и силы на то, чтобы лишний раз его позлить. Надо сказать, выходит у нее неплохо. Но она полезна, этого у нее не отнять. Знает город лучше, чем свои импланты, знает нужных людей — и его с ними знакомит. К Вакако Окаде он возвращается на следующий день после их первого разговора. Ему нужны деньги — чтобы заплатить долг рипердоку, а еще чтобы есть и пить, — а она выглядит достаточно разумной, чтобы понимать, какую работу стоит ему предлагать, а о какой лучше не заикаться. Когда они обо всем договариваются, Вакако подливает чай ему в чашку, и бросает вскользь: — Она не узнает. Сообщение от Ви приходит ровно в тот же момент. Она хочет поговорить. Он идет с ней поговорить. Ви тащит его куда-то вглубь Маленького Китая, уверенно шагая с крыши на крышу. Тонкие стены не могут удержать кипящую за ними жизнь, и она выплескивается наружу — голосами, криками, светом и музыкой. Но чем дольше они идут, тем тише становится вокруг, пока трущобы вдруг не обрываются, прямо над берегом реки, и Ви, которая всю дорогу не затыкалась, рассказывая про свой последний заказ, замолкает на полуслове и садится на краю крыши. По ту сторону реки — другой Найт Сити. Сияющий, яркий, словно только-только отпечатанный на принтере. Блики от розового и зеленого неона скользят по воде, откуда-то снизу доносятся отзвуки музыки и голосов, прямо над головой медленно ползет тяжелый грузовой ави… Они проводят там больше часа, прежде чем Горо напоминает Ви, что она хотела о чем-то поговорить, но она только удивленно моргает — уже, мол, поговорили. Первый заказ он едва не запарывает, но Вакако не в чем обвинять, с ее стороны ошибок не было. Ошибся он, когда подумал, что будет легко. Но дальше становится проще, и очень скоро он возвращается в клинику Виктора, чтобы отдать долг. Он отдает больше, чем был формально должен — как благодарность за помощь и оказанное доверие. — Ты не можешь вечно держать импланты отключенными, — говорит Виктор после быстрого осмотра. — Если слишком затянешь, тело забудет, как с ними работать. Так что у тебя тоже не много времени. Это “тоже” остается висеть в воздухе, как невидимое присутствие той, о ком они говорили. Это присутствие ощущается везде. Казалось бы, Найт-Сити — огромный город, тысячи зданий, миллионы лиц, но куда бы он ни пришел, его раз за разом накрывает ощущением, что она только что тут была Особенно остро это чувствуется здесь, в Хейвуде, где на кажой второй стене написано ее имя. Конечно, он знает, что это “Ви” означает “Валентино”, но ему почему-то нравится думать иначе. Он сверяется с сообщением, надеясь что правильно понял ее шифр и ждет ее в нужном месте. Идея с кодами понравилась Ви слишком сильно. Она появляется за минуту до назначенного времени. Быстро хватает его под руку и затаскивает в неприметную дверь — внутри какой-то склад, они идут мимо металлических бочек и поставленных друг на друга коробок. Другая дверь открывается в свет и звук, в шумный бар, плотно набитый людьми, но Ви тащит его дальше, на второй этаж, в кухню. Какая-то женщина поворачивается на звук, и ее лицо вспыхивает улыбкой, когда она смотрит на Ви. Потом переводит взгляд на него, строго спрашивает: — Вот этот? Ви смеется и бросается к ней обниматься. Через секунду обе переходят на испанский, и Горо на время выключает лингвоимплант, не желая подслушивать. А еще через пять минут он в первый раз за все время, прожитое в этом городе, ест что-то по-настоящему вкусное. Ви сидит напротив, ковыряет ногтем столешницу, и выглядит очень довольной. Когда Ви выходит поболтать с Падре, фиксером, с которым давно ведет дела, строгая женщина занимает ее место. Она довольной не выглядит. — Это, конечно, ее дело, — говорит она. — Но если ты обидишь мою дочь, я сама тебе горло вырву. Горло у него — сплошь пластик и хром — но в эту минуту он не сомневается: вырвет. — Твоя мать обещала меня убить, — говорит Горо, когда они идут к станции метро. Буднично так, между делом, как будто такое происходит с ним каждый день. Ви останавливается, как вкопанная. — Мама Уэллс назвала меня дочерью?! Они буравят друг друга взглядом минуты две, потом Ви говорит. — Это мать Джеки. Она… я думала… в общем, она давно меня так не называла. Спасибо, что рассказал. Вот и все объяснение. Горо качает головой и провожает ее до станции, — дальше им на разные линии. Американские горки в Пасифике. Боксерский бой в Арройо. Снова Хэйвуд — длинная улица, сплошь расписанная лицами погибших Валентино. Дамба на краю пустошей, с которой открывается потрясающий вид на город… С крыши, на которой они сидят, планируя налет на склад “Арасаки” тоже отличный вид. Лучи предзакатного солнца мягко скользят по стенам зданий, делая их теплыми даже на вид, и мальчик из трущоб Тибы-11 рассказывает девочке из трущоб Хэйвуда сказки про бакэнэко. — А я по крышам от копов бегала, — немного невпопад отвечает девочка. — До сих пор шрам на коленке остался, хочешь, покажу? В общем, до него доходит только когда она присылает сообщение: “Тебе не одиноко? Могу приехать! :)” Прямее некуда. Горо чувствует себя идиотом, что не заметил раньше — все это, конечно, совсем некстати, особенно сейчас. Он набирает ответное сообщение: очень вежливое, как ему кажется, почти формальное, и отправляет его, не читая — что-то про долг, обязательства, обстоятельства… (на следующий день он прочтет его, и поймет, что звучит как полный придурок). Она отвечает практически сразу: “Ну маякни тогда, если обстоятельства изменятся”. Горо еще долго смотрит на телефон. Его ошибка, конечно, что она к нему привязалась. Он не должен был этого допустить. Через пару дней она присылает фотку с подписью: “БАКАНЭКО!!!”. На фотке Ви обнимает лысую кошку, похоже, что ту же самую, что они видели на крыше. Ну куда тебе кошку, думает он. Какую кошку тебе, саму бы кто подобрал. Наверное, тогда он и понимает, что сделает все, чтобы ее спасти. Проблема в том, что Ви не хочет, чтобы ее спасали — у нее свой, очень упрямый взгляд на жизнь, и спорить с ней сложно. Но он все равно пытается. Они продолжают работать вместе, переписываются, созваниваются, иногда встречаются. За пару дней до парада он ждет ее возле какого-то клуба, где у нее — как обычно — очень важная встреча. Ви не опаздывает. Она почти никогда не опаздывает. Он улыбается, когда слышит: — Горо! Смотри, что я себе… ...улыбается, а потом реагирует на звук. “Клинки богомола”, не последняя модель, но достойная. Ви обиженно сопит — он вывернул ей руку раньше чем понял, что его не собираются атаковать. Машинально, но без жестокости: он знает, что ей не больно, только обидно. — Прости, — говорит Горо, отпуская ее. — Привычка. Отличная покупка, спасибо, что выбрала “Арасаку”. Ви смеется, запрокинув голову, и Горо замечает у нее на шее след от помады. Потом она делится информацией, которую смогла достать, а он смотрит и смотрит, и не может отвести взгляд. Ну куда тебе кошку, думает он, сам не понимая, при чем тут кошки. Ви просит подбросить ее — недалеко, из Глена до Висты, — но за это короткое время она успевает сменить музыку в его машине, переложить бутылку воды на заднее сидение и сдвинуть пассажирское кресло так, чтобы можно было подтянуть под себя ногу — ну, хоть ботинок сняла в этот раз. Она не пристегивается, он не читает ей лекцию по безопасности; едут молча. — Почему ты все время подвигаешь это кресло обратно? — спрашивает Ви, когда Горо останавливает машину. Ботинок Ви натягивает, но пока не шнурует, и почему-то Горо кажется, что это очередной знак. — С тобой же никто, кроме меня не ездит. — Не ездит, — кивает он. — Действительно, почему? Может, пора перестать. Ви хмыкает, стягивает шнурки вместе и заправляет их куда-то под язычок ботинка — похоже, идти ей недалеко. Она уходит обратно в свою жизнь, о которой Горо совсем ничего не знает, и оставляет после себя ощутимую пустоту. Он долго вертит телефон в руках, потом все-таки откладывает его в сторону. Обстоятельства пока не изменились, но, может быть, скоро это случится. Может быть, уже послезавтра.