***
Подозрительный дом, о котором говорил клиент, выглядит слегка заброшенным. Он зарос плющом и мелкими кустарниками, газон не стрижен явно несколько лет, а на окнах нет занавесок. Дерек выходит первым и ищет в кармане свой значок. Стайлз тянется за пистолетом. Он все еще в шоке и восторге одновременно от того, что ему выдали оружие. Никто из стаи никогда не поверил бы в это. Стайлз и пистолет. Это примерно, как Стайлз и личная жизнь или как цвета Метс по мнению Лидии Мартин – ужасное сочетание. Дерек смотрит на него с высоко поднятыми бровями. – Ты серьезно? Берешь с собой оружие? Стайлз оскорблен. – А я не должен? – Что, по-твоему, может угрожать тебе среди бела дня в заброшенном доме? – Дерек, я видел достаточно заброшенных домов, чтобы понять – нельзя идти туда с голыми руками. – Но ты со мной. – В том и суть. Он огибает Хейла и первым стучится в дверь. Долгое время никто не открывает. Стайлз касается пистолета за своим поясом, стучит снова. Наконец, слышится отчетливый стук каблуков, и перед ними появляется девушка. На первый взгляд – очень милая юная девушка. Она обворожительно улыбается, и у Стайлза на секунду отвисает челюсть. Он долго ищет подходящие слова, а Дерек теряет терпение. Он отпихивает его плечом. – Добрый день. Я детектив Хейл, – он показывает свой значок. – На вас поступила жалоба от соседей. Девушка на секунду задерживает взгляд на Стайлзе, а потом переключает внимание на Дерека, и, оу, спасибо, снова можно дышать. – Правда? – говорит она, рассматривая Дерека. – Ох, простите, мне так жаль. Это, должно быть, наш пес. Мы только переехали, и он немного нервничает в новом доме. Она подзывает собаку – это здоровенный алабай, от которого у Стайлза мурашки бегут по плечам. Чтобы не наделать в штаны от страха, ему приходится смотреть мимо животного, внутрь квартиры. Дерек же с такой псиной явно на одной волне. Он даже становится на одно колено, чтобы погладить его по холке. И сверкает на него глазами, когда он пытается на Дерека рычать. – Это правда, – говорит он, поднимаясь. – У него стресс, свяжитесь с доктором Дитоном. Он знает, что нужно делать. Дамочка прощается с ними. Стайлз долго смотрит на окна дома, пока Дерек заводит машину. – Ты собрался здесь заночевать? – спрашивает Хейл. Стайлз садится в тачку и молчит, пока они выезжают на трассу. – Она человек, Стайлз, – говорит Дерек, словно почувствовав его сомнения. – Совершенно точно. – Я не об этом думаю. – А о чем? – Там на стене внутри дома был символ… Хейл косится на него. – Что? – Ты был слишком занят, флиртуя с той девчонкой, поэтому не заметил. Дерек выглядит оскорбленным. – Это ты залил слюнями ее крыльцо, а не я! – Да, но я помалкивал и смотрел в оба, потому что я – на работе! А ты чуть не нагнул ее раком. – Это бред! Я просто успокоил собаку! Они спорят до самого участка. После чего сидят и успокаиваются в машине, потому что Лидия терпеть не может, когда они ссорятся. Когда Дерек выходит, Стайлз продолжает думать о символе, который был вырезан на стене. Когда-то альфы точно так же оставили метку на двери Дерека. Но это был другой знак. Здесь линии пересекались, создавая что-то вроде звезды, не похожей ни на одну другую, что Стайлз видел прежде. Когда они входят в кабинет, Лидия выглядит так, словно только что промазала помадой мимо рта, а рядом стоит Пэрриш со стояком. И это… отвратительно. Просто ужасно. Дерек согласен, потому что он проходит к своему столу со словами: – Секс натуралов. Это последнее, что я хотел видеть у себя на работе. Стайлз с ним согласен, но только потому, что он завидует этим двоим. Он выпроваживает Пэрриша, угрожая, что оторвет ему хозяйство, если он еще хоть раз решится вытащить его у них в кабинете. Лидия поправляет макияж, словно ничего не произошло. Потом спрашивает, как там их дело. Стайлз долго смотрит на нее, а потом выдает: – Ты только что трахала Пэрриша. На работе. – Я не трахала его. – Или он тебя – неважно. Это оскорбление чувств нетрахающихся. Дерек вздыхает и роняет лицо в ладони. Он сидит так до тех пор, пока Стайлз и Лидия спорят, разрешено ли законом обжиматься на рабочем месте. Наконец, они возвращаются к делу. Стайлз рассказывает про символ на стене и про то, что у девушки сумасшедше красивые глаза. Он немного отвлекается, и Дерек возвращает его в реальность нервным покашливанием. – Простите, – Стайлз крутит в руках телефон. – Я позвоню Скотту. Если она обратится в ветклинику, то они могут сделать выезд на дом. Нам нужно попасть внутрь, чтобы понять, почему она скрывает наличие волка на своей территории. – Я не учуял никаких запахов, – говорит Дерек. – Но их можно замаскировать, оборотни из стаи Сатоми умеют это делать. Дерек смотрит на Стайлза как-то странно. Лидия долго рассуждает на тему того, насколько это законно – засылать Скотта в дом подозреваемых. По ее мнению, они должны придерживаться закона. По мнению Стайлза – нахрен закон. Он говорит это шепотом, чтобы отец не услышал.***
Когда рабочий день подходит к концу, Стайлз ждет шерифа на парковке. Им нужно закупиться продуктами к ужину и оплатить счета. Дерек тоже не торопится уезжать. Он прощается с Лидией, подходит к Стайлзу и говорит: – Все в порядке? Стайлз понятия не имеет, о чем он. – Что? – Наш разговор в машине… Ты немного не уверен в себе. Черт, это же просто ужас какой-то. Стайлз не просто не уверен в себе – вряд ли в году есть хоть пара дней, когда он считает себя за человека! Спасибо, блин, Капитан Очевидность! – Забей на это. – Я не хотел быть грубым. Я просто растерялся. – Дерек, если ты не можешь найти причины, чтобы меня хотеть, то это только мои проблемы. Хейл не находит, что ответить. Стайлз, красный как помидор, таращится на него до тех пор, пока отец не выходит из участка. – Поужинаешь с нами, Дерек? Хейл отрицательно мотает головой. – Пожалуй, в другой раз. Это звучит либо как «примерно никогда», либо как «разговор не окончен». Стайлз пока не разобрался.***
За ужином они с отцом говорят о работе. Их это не напрягает. Стайлз совсем новичок в этом деле, он только-только закончил академию, поэтому советы папы – лучшая теория из всех возможных. – Все взаимосвязано, Стайлз, – говорит шериф, откидываясь на стуле. – Да, мы не в детективном сериале, где каждая сюжетная линия так или иначе приводит к основной. Но в жизни тоже все взаимосвязано. Оборотни связаны с людьми, люди – с местами и событиями. Отгадки есть всегда. Иногда они на поверхности. Стайлз внимательно слушает отца, наворачивая запеканку с курицей. На пятой ложке его вдруг осеняет… Он оставляет приборы и недоеденный ужин на столе и мчится в свою комнату – за компьютер. В последнее время он редко этим занимается. В школе, влипая в неприятности со Скоттом и компанией, он сидел в интернете по десять часов в сутки, искал информацию, сопоставлял факты, строил теории, которые почти всегда оказывались правдивыми (даже если ему не сразу соглашались верить). Почему он забыл об этом? Вероятно, связался с плохой компанией. Со всякими там Хейлами, которые пудрят ему мозги. У него уходит два с половиной часа, чтобы найти информацию об этом доме. Даже в базе о нем ровным счетом ничего нет, но Стайлз Стилински знает свое дело. Он выкопает яму даже в бетонной плите, если что – обращайтесь. За окном темно, когда он натягивает черные джинсы, толстовку с капюшоном и ботинки. Ему нравится представлять себя героем фильма, так что он пихает наушники в уши и врубает Eye Of The Tiger на полную катушку. Он оставляет машину за углом и крадется к дому в полной темноте, потому что ближайший фонарь у дороги заслонен деревом. У него есть бинокль. И жвачка, которую он пихает в рот, чтобы не нервничать так сильно. Жуя, он беззвучно подпевает в такт исполнителю, и чуть не накладывает в штаны, когда его плеча касается рука. Стайлз оборачивается, проглатывая рвущийся наружу крик вместе с жвачкой. – Господи, – шипит он и вытаскивает наушники из ушей. – Лидия, что ты здесь забыла?! – А ты что здесь забыл? – спрашивает она. На ней почти такой же наряд, как и на нем, только на голове еще и черная бейсболка. – Что случилось с «мы должны следовать, согласно закону», а?! – Это было до того, как я увидела этот дом во сне и заорала, словно сумасшедшая, в своей комнате. Мама, к слову, чуть не схватила инфаркт и поехала за выпивкой, иначе вряд ли я смогла бы смыться. Они с Лидией в этом похожи. В том, что оба до сих пор живут с родителями. Только вот разница в том, что Лидии это нравится, а у Стайлза тупо нет выхода. Кому он еще, блин, нужен? – Ладно, – он припадает к земле, и Лидия ложится рядом. Он понимает, насколько ему в кайф этим заниматься. Они же буквально сидят в засаде! Как самые настоящие ВЗРОСЛЫЕ детективы! – А у тебя что? – спрашивает она через минуту. – Даже не знаю, как тебе сказать. – Словами, Стайлз, боже. Он обожает ее. Серьезно. Лучшая женщина в его жизни. После мамы, конечно. – Я тут покопался… Этот дом не так прост, как кажется, – он смотрит в сторону пустых окон, в которых гуляет кромешная темнота. – Лет десять назад на него точно так же жаловались соседи. Отец говорит, что не помнит об этом, и это странно… Я нашел данные заявителя, но он больше не живет в Бейкон Хиллс. – И на что жаловались? – Подозрительные ночные собрания, много людей, оружие. Огромные. Ящики. С оружием. Стайлз даже в темноте может видеть, как тускнеет лицо Лидии. – Не похоже на среднестатистическую семью, – шепчет она. Они оба знают, на что это похоже. И вот тут впору наложить в штаны им обоим, потому что над ними нависает тень, и голосом Дерека интересуется: – Что вы двое здесь забыли, черт побери? Оказалось, отец Стайлза – настоящий предатель. Он позвонил Хейлу и попросил его подстраховать. А Стайлз так хотел побыть героем хоть раз в этой чертовой жизни. Они сидят в засаде почти до самого утра. Стайлз успевает вздремнуть и промерзнуть до костей. Он завидует Лидии, потому что на ней термобелье, и Дереку, потому что он типа вообще не мерзнет. – Уходим, – сообщает им Хейл, когда небо начинает светлеть. – Хозяйка проснулась. Он совсем недавно обошел дом по периметру и все перенюхал, как бы странно это ни звучало. Сообщил, что волков нет, но тут же покачал головой, не веря в свои слова. – Уйдем ни с чем? – Нам есть о чем подумать. Лидия и Дерек скрываются в темноте. Стайлз стоит на месте и смотрит на покосившийся забор, на заваленный всяким хламом вход в гараж и на большую круглую дверь в земле, напоминающую какой-то колодец. – Там что-то есть, – говорит он. Дерек возвращается и смотрит в ту сторону, куда он показывает. – Что? – Этот люк, видишь? На нем нет ни листьев, ни мусора. Если бы им не пользовались годами, он был бы таким же заброшенным, как все остальное. Нам нужно достать план этого здания. Дерек смотрит на него, не отрываясь. Стайлз кивает сам себе и спешит догнать Лидию. Уже у джипа Хейл касается его плеча и разворачивает к себе. Тут же опускает руки, словно чувствует вину за это прикосновение. – Ты очень умный, Стайлз, – произносит он. Потом наклоняется к его уху и шепчет. – Причина первая. Он пятится задом к своей машине, не отрывая взгляда от Стайлза, потому что ему, очевидно, доставляет удовольствие смотреть, как он смущается.***
У него уходит все утро, чтобы найти план дома, и он врывается в кабинет, роняя по дороге священную табличку, написанную для назойливых клиентов. – Коллеги, вы сейчас просто охренеете! – орет он, скидывая все со своего стола. Расстилает на нем карту, подпирая углы магнитами и кофейными кружками. Лидия смотрит на него из-под идеально накрашенных ресниц. – Стайлз, сколько ты спал? – спрашивает она. – Нисколько. – Это очень заметно, дорогой. Хочешь кофе? – Я выпил уже три чашки. И, мне кажется, третья была лишней, потому что у меня глаза вот-вот выпрыгнут из орбит. Он не помнит, что он пил. И что он ел – тоже. В этом весь Стайлз. Когда он увлечен, он может довести себя до полного истощения или же съесть целый тазик пончиков, не заметив этого. – Что ты нарыл? Дерек выглядит, как обычно. То есть, не как человек, который вчера сделал Стайлзу комплимент. Назвал его умным. Назвал целую одну причину его хотеть. Стайлз уверен – именно слова Хейла заставили его хлестать кофе литрами и работать в поте лица. – Помните, я говорил про люк в земле? Так вот, это никакой не люк вовсе, – он подзывает Лидию и Дерека ближе. – Под этим домом начинаются тоннели. Мне пришлось обратиться в администрацию города и поднять парочку архивных документов. И теперь я должен полтинник тому жуткому мужику из архива. Короче, вот. Смотрите. Он тычет в линию на карте. Дерек склоняется ниже. – Куда они ведут? Он ведет пальцем по пунктиру, пока не упирается в надпись на сером фоне. – Кладбище Бейкон Хиллс, – читает Лидия. – Прекрасно. Мы не были там… сколько? Два дня? Она возвращается за свой стол и начинает что-то печатать на компьютере. Стайлз смотрит на нее, а потом достает вторую карту. Он уже все на ней отметил. – Тоннели ведут в склеп, – говорит он. – В семейный склеп Арджентов. Лидия вздрагивает, но не поднимает на него взгляда.***
Стайлзу все-таки стоило поспать. Лидия отказывается перерабатывать лишние часы, и они с Дереком делают вид, что не понимают, что она в стрессе, когда везут ее в бар. Она опрокидывает в рот третью рюмку текилы подряд, и у нее начинают дрожать губы. И вот уже она рыдает, размазывая тушь по лицу. Стайлз тоже скучает по Эллисон. Они все по ней скучают. Но возвращаться к фамилии Арджентов раз в сезон – это уже не смешно. Тем более, когда почти каждая встреча с ее представителями – полный мрак, хаос и разрушение. – Нужно отвезти ее домой, – говорит Стайлз, когда лицо Лидии утыкается в его футболку. Он представляет, какое количество туши для ресниц ему предстоит отстирать. Она поднимает голову и смотрит на него, прищурившись. – Я не хочу домой. Дерек сочувствующе качает головой. Им приходится караулить ее добрую половину ночи. Сначала она тычет значком в лицо официанту, который отказывается продавать ей очередную порцию алкоголя, потом забирается на барную стойку и в попытке станцевать чуть не падает оттуда. А после звонит Пэрришу, и он спасает их всех от необходимости держать ее волосы над унитазом. – Возьми, – Дерек придвигает к Стайлзу стакан с бурбоном, когда Пэрриш относит Лидию в машину на руках. – Хватит с тебя на сегодня кофе. Они берут по одной порции, потому что хоть кто-то должен быть завтра с ясной головой. Они говорят об Эллисон. О том, как ей не повезло с семейством. О Крисе, от которого не было ничего слышно уже полгода. О Мелиссе Макколл, которая сказала не упоминать его имени при ней, потому что у них вроде как что-то там намечалось, но он исчез… А потом о Лидии. – Я волнуюсь за нее, – говорит Стайлз, перекатывая бурбон по стакану. Дерек пристально смотрит на него и улыбается уголком губ. Так неожиданно. Стайлзу приятно, когда Дерек вот так ему улыбается. – Ты очень верный, Стайлз. – Это вторая причина? – Да. Это вторая причина.***
Утром Лидия делает вид, что ее голова не раскалывается от количества выпитого. – Мы не можем попасть в склеп без разрешения от члена семьи. Помните, Лидии на все нужно разрешение? Стайлз вздыхает. А ведь когда-то она собирала коктейль Молотова ночью в школе из найденных в лаборатории материалов. – Я позвоню Крису, – говорит Дерек. Никто из них не считает, что он возьмет трубку. – И что, мы просто будем сидеть и ждать? – спрашивает Стайлз. – Ничего не предпримем? Им всем известна его склонность лезть в неприятности. Иногда они находят его, иногда – он их. Но чаще это чистое совпадение или общая договоренность. Вот как сейчас, например. Он сам идет навстречу неприятностям. Лидия смотрит на него, а потом хитро прищуривается. – Не хочешь поработать под прикрытием? Стайлз открывает рот и говорит «О», уже прекрасно зная, что это риторический вопрос, его ответ никого не волнует.***
– Так, ладно, смотри. Не старайся много болтать. Она не должна понять, что ты нервничаешь. Лидия поправляет галстук на нем, после чего смахивает несуществующие пылинки с его плеч. Дерек стоит у окна и, черт его знает почему, но выглядит он недовольным. Возможно, потому что он и сам не прочь пойти на ужин с той девчонкой, Стайлз этого не знает. – Я все еще считаю, что это опасно, – подает он наконец голос. Стайлз поворачивается к нему, но по пути встречает зеркало и, ох, блин, Лидия знает свое дело. Он выглядит просто зашибенно. Оторваться от такого себя очень непросто, но он прикладывает для этого все силы. После чего смотрит на Дерека. Они пересекаются взглядами, и целых пять секунд в комнате висит что-то смутно напоминающее сексуальное напряжение, но Стайлз уверен, что он себе это придумал. Потому что какое может быть сексуальное напряжение между ним и Дереком? Отродясь не было. – Я уже не маленький мальчик, бегающий по лесу с битой наперевес, – напоминает он Хейлу. Дерек оглядывает его с головы до ног, скрещивает руки на груди и отворачивается. – Да. Ты явно не маленький мальчик. Лидия не обращает внимания на их диалог. Она доводит волосы Стайлза до идеала, после чего смотрит на часы и подталкивает его в спину. – Пора. Сделай так, чтобы она разболтала тебе все свои тайны, красавчик, – и для верности она шлепает его ладонью по заднице. Стайлз выходит за дверь и ждет, когда Дерек выбежит следом. Ему жизненно необходимо, чтобы тот схватил его за руку, рванул на себя и, прижавшись губами к его губам попросил никуда не уходить. Ну, потому что они же созданы друг для друга, ясно? И Хейл правда выходит. Только чтобы обойти его вокруг и сесть в свою машину с недовольным лицом.***
Амелия Даглас. Амелия. Имя, просто созданное для главной героини какого-нибудь мюзикла. Стайлз делает комплименты ее глазам, ее ямочкам на щеках и ее платью в ретро стиле. Амелия краснеет и выглядит даже еще милее, чем в тот день, когда они с Дереком постучались в ее дом. Они ужинают и непринужденно болтают. Амелия такая хорошенькая, что Стайлз начинает просить вселенную не делать из нее злодейку. Серьезно. Пусть она не будет никакой охотницей на оборотней, которую натренировали убивать и людей тоже, ведь все вокруг нее – чертовы злодеи. Наверное, он бы даже влюбился в нее. Может он позволить себе это хоть раз в пятилетку? Влюбиться в красивую девушку. Не в УДИВИТЕЛЬНУЮ И НЕПРИСТУПНУЮ Лидию Мартин и не в какого-нибудь вечно всем недовольного оборотня, а в девушку. В красивую. – Итак, откуда ты переехала? – Стайлз откидывается на спинку стула и старается не думать о том, что в ресторане душно, а у него под рубашкой оружие. – Из Нью-Йорка. – И ты совсем одна здесь? Она выглядит лет на девятнадцать, не более. А когда прячет за ухо локон, то вообще на все семнадцать. Стайлз вспоминает себя в семнадцать. Это было ужасно. – Пока да. Дедушка Джей должен приехать завтра, помочь мне обустроиться. – Твой д… дедушка? – Да. Он не родной, но кроме него почти никого не осталось. – Может быть, я знаю его? – Нет. Не думаю. Он не был в Бейкон-Хиллс много лет, – Амелия возвращается к своему салату и меняет тему. – А что насчет тебя? Часто ходишь на свидания? Свиданий у Стайлза не было совсем. Ни одного. Мы же не берем в расчет тот провал на льду с Лидией, Скоттом и Эллисон? – Не особо. А ты? – Ты – мое первое свидание за два года. Стайлз уверен, что они – родственные души. Остается только узнать, не всемирное ли зло Амелия, и можно назначать дату свадьбы. Они выпивают, и Стайлзу кажется, что его телефон вот-вот разорвется от сообщений. Их слишком много. Их так много, что ему даже неловко, ведь Амелия косится на него с нескрываемым удивлением. В конце концов он сдается и вынимает телефон из кармана. – Прости, – шепчет он. Амелия улыбается. – Что-то важное? Все сообщения от Дерека. Учитывая, что Стайлз понятия не имел, пишет ли Дерек сообщения вообще, это как-то шокирует. «Все нормально?» – спрашивает Дерек. «Почему не отвечаешь?» «Вы там уже долго, она что-то рассказала?» «Сворачивайтесь». «Стайлз, прощайтесь, надо поговорить». Ему не хочется прощаться с Амелией. Она действительно нравится ему. Ему кажется, что они не зря встретились, возможно, мирозданье послало ее Стайлзу за все страдания? Ну пожалуйста? Но Дерек не отстает. Телефон пиликает, и Стайлз вынужден прервать свидание, хотя и не хочет. – Прости, – устало вздыхает он. – Кажется, мой коллега не может справиться сам. Он кивает на телефон и прикладывается к стакану с водой. От жары горит все лицо, или же это смущение? Амелия разочарована. Она опускает взгляд. – Не обязательно придумывать отговорки, если я тебе не понравилась. – Что? Но ты мне понравилась. – Правда? Просто это классический прием – просить своего друга позвонить с важным делом, если свидание идет не так, как ты хочешь. Стайлз тянется через стол и берет девушку за руку. – Я не знаю никаких классических приемов. Я вообще никаких приемов не знаю, это первое свидание в моей жизни. Амелия выглядит потрясенной. – Ты шутишь. – Нет. – Но ты же такой… Такой… Он не знает, какой. И она не договаривает. Стайлз улыбается, чувствуя, как краска прилипает к лицу. Может он задержаться еще на полчаса? Правда? Дерек Хейл же может пойти в жопу? Всего на полчасика?***
Дерек выглядит таким злым, что Стайлз боится к нему подходить. Они встречаются на парковке рядом с участком, сейчас ночь, и ему безумно хочется завалиться спать, а не вот это все. – Что? – спрашивает он, хотя Дерек еще ничего не сказал. – Ты мог ответить хотя бы на одно сообщение? – А ты мог не вести себя, как параноик? Я вообще-то был с девушкой. – Ты был на ЗАДАНИИ, Стайлз. Тебя за этим туда отправили. Здесь нет Лидии. Они вдвоем, и это чертовски смущает. Стайлз снимает с себя пиджак, бросает его на заднее сидение машины, а сам садится на капот, свешивая вниз ноги. Отец всегда говорит, что Стайлз ведет себя неподобающе своей должности. Он прав. Дерек бесится, и это выводит Стайлза из себя. – Раз уж я так плох в этом, ты мог пойти сам. – Ну что ты, это же ты у нас тут милашка. – Да что происходит, черт побери?! Дерек подходит к нему. Вернее, не так. Он просто возникает рядом со Стайлзом, и ему кажется, что все камеры в участке сейчас направлены на них. Дерек хватает его за ноги и бесцеремонно стаскивает вниз. – Я скажу тебе, что происходит. Ты отвлекся. – Я не имею на это права? – Не имеешь. Когда дело касается работы. Стайлз уверен, что работа тут не при чем. Дерек выглядит так, словно сейчас вцепится ему в горло. Но он не делает этого. Он делает гораздо хуже – наклоняется и втягивает носом запах рядом со Стайлзовой шеей. – Что ты… – Ты воняешь каким-то дебильным романтизмом. – У тебя крыша поехала. – Что ты узнал? – Дерек смотрит ему в глаза. Он так близко, что Стайлзу кажется, они сейчас оцарапают друг друга щетинами. – Кроме того, какого цвета ее трусы? – Дерек, ты больной. – А ты красивый. Он целует его, и это просто пиздец как неожиданно. Стайлз понятия не имел, что так бывает. Вот вы коллеги, с трудом друг друга переносите, при этом ты борешься с острым желанием раздеть этого придурка догола, а потом он резко целует тебя, и ты… Ты просто не двигаешься, потому что это больше похоже на странный сон. Стайлз не сразу отвечает, потому что ему кажется, Дерек ошибся. Он хотел ударить его, но вместо кулака использовал губы. Случайно. Но потом его тело размягчается, а руки опускаются на чужие плечи, и все это становится настолько правильным, что больше ничто не имеет значения. Оторваться трудно, но ему это удается. Не сразу, примерно через минуту. – Здесь камеры, Дерек. – Ты такой красивый, Стайлз, – шепчет Хейл, которому, кажется, на все плевать. – Это третья причина. – Да. Спасибо. Сделаю вид, будто не собираюсь упасть в обморок. Они улыбаются друг другу мокрыми от поцелуев губами. Стайлз уверен, что сейчас лишится сердца, потому что оно никогда еще не билось так быстро.***
У Стайлза кружится голова. Информации так много и на языке приятно пощипывает чувство, что он вот-вот доберется до истины. Он давно не разгадывал загадок. Так давно, что уже отвык это делать, и теперь, запивая кофе энергетиком, он боится, что правда ускользнет. Что он свернет не туда, откроет не ту вкладку, зайдет не в ту базу данных, и все посыплется… Но этого не происходит. Стайлз слишком напряжен, чтобы упустить хотя бы одну деталь. Дерек был неправ, говоря, что он ничего не нашел. Он в процессе. Отец заглядывает в его комнату в полночь и угрожает ему, как в детстве. Стайлз чувствует, как немеют пальцы от усталости, но у него нет другого выхода. А еще – ему нужна консультация. И, боже упаси, если кто-то узнает об этом… – Ты мог бы побыть вежливым хоть раз в жизни и предупредить, что собираешься набрать меня среди ночи. Вдруг я, не знаю, голый? Питер и правда голый. Но его это не смущает. Он держит телефон перед собой и шагает на кухню в чем мать родила. Стайлз видит за его спиной не менее раздетую девушку… А потом еще одну. И еще… Это… чуть больше, чем он хотел знать. – Нужно поговорить, – вываливает он. – Да, я понял. Это очередной раз, когда ты никому не скажешь о том, что консультировался со мной – настоящим монстром во плоти, существование которого вы все дружно отрицаете, пока он вам не понадобится. Я прав? Стайлз закатывает глаза. – Ты немного преувеличиваешь свою значимость. – Как Дерек? – Жив и здоров. – Все еще отрицает тот факт, что вы тянетесь друг к другу, как две части от магнитного замка? – Я… Не о Дереке хотел поговорить. – Разве? – Да. – Ты точно уверен? – Боже, Питер. Ты некудышная сводница, просто признай это. Некоторое время Питер пьет воду прямо из-под крана. После чего садится за стол и подпирает рукой лицо. – Говори. – Ты знаешь кого-нибудь по фамилии Даглас? Из Бейкон Хиллс. – Нет. Впервые слышу. А что с ними? Стайлз разочарован. Его редкие звонки Питеру – это всегда лучший способ получить информацию. – Они жили в Бейкон Хиллс лет пятнадцать назад. Мне кажется, они были охотниками. – Я знаю только одну семью охотников из Бейкон Хиллс. В то время, о котором ты говоришь, не было других кланов. Все работали на Арджентов. – Но у них ведь могло быть несколько штаб-квартир или вроде того? – Штаб-квартир? Стайлз, ты пересмотрел детективных сериалов, – Питер улыбается, а потом что-то привлекает его внимание у Стайлза за спиной. И он наклоняется к камере так, что это выглядит жутко. Стайлз ждет насмешливых комментариев по поводу бардака в его комнате или о постерах, которые висят здесь с тех пор, как ему было пятнадцать. – Что это? У тебя за спиной? Стайлз оборачивается. Там только пробковая доска, на которой он развешал материалы дела. – Рабочий процесс. – Нет, я о том рисунке. Покажи ближе. Стайлз снимает с доски схематический рисунок символа, который он увидел на стене в доме Амелии. Он неточный, воспроизведенный по памяти, и то, что Питера заинтересовал именно он – это любопытно. – Ты когда-то сталкивался с таким? – Сталкивался? Стайлз, ты сейчас говоришь со мной, благодаря этому знаку. Они долго смотрят друг на друга. Питер ждет вопросов, а Стайлз – объяснений. – Если ты думаешь, что за время твоего отсутствия я превратился в экстрасенса, то… – Это древняя руна. Я использовал ее, чтобы вернуться к жизни с помощью Лидии и Дерека. Стайлз замирает, уставившись в листок. – Ты уверен? – Боже, Стайлз, ты серьезно? Уверен ли я? – Ладно, и как точно это работает? – Для воскрешения нужен кровный родственник-оборотень, банши и полная луна. И еще место захоронения… Стайлз буквально слышит, как закручиваются винтики в его голове. Склеп Арджентов. «Дедушка Джей должен приехать завтра». Полная луна. Этот символ. Ему становится так страшно, что сжимается сердце. – Можно ли таким способом воскресить человека? Не оборотня? Питер откидывается на стуле. – Да, но тогда просто крови оборотня не хватит. Нужно принести жертву. Человек в обмен на человека. Стайлз, о чем ты думаешь? – Полнолуние сегодня? – А почему еще, по-твоему, я тут в компании трех девиц? – Я перезвоню. – Эй, Стайлз! Стайлз! Он не слушает дальше. Отключается и набирает номер Лидии, натягивая на ходу толстовку. Он уже знает, что она не ответит. Все сошлось, паззл сложился. Дедушка Джей – Джерард Арджент. Эллисон – та, кого хотят вернуть. А Амелия… Человек в обмен на человека. Видимо, для Джерарда это адекватная цена. – Дерек! – он хватает ключи от джипа и выбегает за дверь раньше, чем отец его остановит. Хейл не звучит так, словно спал. – Что случилось? – Встретимся у склепа Арджентов через полчаса. Срочно! Он отключается, уже заранее зная, что Дерек будет там раньше него на своих двоих. Ноги оборотня – пока самый быстрый транспорт из всего, что ему приходилось встречать.***
Дерек внимательно выслушивает его и кивает на огромный замок в стене. – Здесь заперто, – говорит он, словно это и так не очевидно. – Да, потому что они вошли через тоннель. Дерек прислушивается и мотает головой. – В любом случае, стены слишком плотные, я ничего не слышу. Стайлз берет из джипа лом и направляется к двери. Дерек останавливает его, перехватывая руку. – Постой. Ты уверен, что не ошибся? – Нет. Я ни в чем не уверен, Дерек. Но слишком много деталей сходится. И Лидия не появлялась дома после работы. – Может, она загуляла с Пэрришем? – Отличная попытка. Я звонил Пэрришу – они не виделись со вчерашнего дня. Хейл вздыхает. Стайлз обращает внимание на испарину у него на лбу. – Ты как себя чувствуешь? – Вообще-то мне… Не слишком хорошо, – он хватается за воротник футболки, как будто тот душит его. – Что? Нет, Дерек, только не сейчас. – Я не специально. – Это из-за полнолуния? – Нет, не думаю. Эти стены. А, черт! – он касается стены склепа рукой, но тут же одергивает ее, словно обжегшись. – Они из рябины! Я не смогу войти! – Господи, только не это! С ним давно не происходило ничего подобного. Это не паническая атака, но он к ней так близко, что вот-вот отключится от нехватки воздуха. Дерек пристально смотрит на него, после чего хватает за шею и тянет к себе. Он прижимается лбом ко лбу Стайлза и шепчет: – Я знаю, о чем ты думаешь. Нет. – Дерек, если там Лидия… – Ты не пойдешь туда один! Джерард не оставит тебя в живых. – Эллисон была человеком! У них не выйдет так, как у Питера – придется убить всех. Иначе ритуал не сработает, – Хейл мотает головой, и Стайлз добавляет. – У меня есть оружие. – Это просто смешно! – Согласна, – они оборачиваются и, господи, Стайлз хочет проснуться. Потому что если это снова она – то они снова по уши в густом дерьме. – Это смешно – смотреть, как вы двое топчетесь здесь, словно два подростка. Кейт Арджент. Собственной персоной. У Стайлза темнеет в глазах, когда она толкает его головой о стену.***
Он приходит в себя уже в склепе. Он привязан к стулу, а рядом на земле лежит Лидия. Без сознания. Стайлз начинает раскачиваться из стороны в сторону, чтобы освободиться, но это не так-то просто, если на тебе пять слоев из веревки. – Отпустите ее, – шепчет он. – Зачем? Она сама сюда пришла. – Она… Что? Кейт присаживается на корточки перед ним. Честно сказать, она выглядит слишком хорошо для той, которую потаскала жизнь. Пройди Стайлз через подобное, и он был бы похож на бездомного. – Да, Стайлз. Лидия сама пришла сюда. Потому что, знаешь, шанс вернуть к жизни лучшую подругу выпадает нечасто. Стайлз смотрит на Лидию, которая выглядит так, словно внутри нее вообще не осталось крови. Она совершенно бледна. Он пытается вспомнить, когда в последний раз говорил с ней не о работе. Все это время ему казалось, что Лидии хорошо живется, но… Малия уехала, а Эллисон больше нет. Стайлз же по уши в своих делах и рефлексии. Она, должно быть, отчаялась, и он допустил это. Он позволил этому произойти. – Но она ведь не знает всего, так? Того, что она не выживет? – Я не успела сказать ей… Впрочем, неважно. Луна уже взошла, ей осталось недолго. Стайлз все ждет, когда на сцене появится главный антагонист. Он оглядывается, но здесь только Кейт, Лидия и сидящая в углу на стуле Амелия, которую он замечает только сейчас. Она так спокойна, что у Стайлза мурашки бегут по спине. – Джерарда здесь нет, Стайлз, – шепчет Кейт. – Он слишком стар и слаб, чтобы присутствовать. Но я уверена, воссоединение семьи снова поставит его на ноги. Стайлзу становится смешно. – Так это все ради него? Ради Джерарда? Разве он не пытался убить тебя? И Криса? И всю вашу семью? – Это ради Арджентов! И ради Эллисон! – Кейт, очевидно, слетает с катушек, потому что начинает орать. – Я устала прятаться, как бездомная сука! Я хочу, чтобы наша прежняя мощь вернулась, и я сделаю это! Я верну Арджентам былое имя! Стайлз мотает головой. – Из-за тебя ваш род по уши в дерьме, Кейт. И ты закапываешь его еще глубже. – Послушай. Просто послушай меня, Стайлз, – ее лицо оказывается так близко, что он может чувствовать ее дыхание. Может видеть ее глаза, ярко горящие полнейшим безумием. – Разве не здорово будет снова увидеть ее? Как обрадуется твой дружок Скотт? Они ведь должны стать эндгеймом, как в фильме. Должны уйти в закат, оставив миру полсотни внуков. Разве ты этого не хочешь? Он в красках представляет это. Представляет слезы счастья у Скотта на глазах, представляет их с Эллисон свадьбу и то, как будут выглядеть их дети. Он сможет навещать их по выходным и брать младшенького Макколла с собой в участок. Сможет называть себя «ваш дядя Стайлз» и скупать все крутые машины в магазине игрушек. Это все так близко – протяни только руку. Он переводит взгляд на Лидию. На его первую любовь. На девушку, благодаря которой он жив. На ту, что готова пожертвовать всем, только бы у ее друзей все было хорошо. – Не такой ценой, – шепчет он. Кейт разочарованно щелкает языком. – Жаль. Ты мог бы выжить. Больше не остается времени. Кейт открывает маленький люк в стене, и на площадку перед ней падает лунный свет. Он вырисовывает контуры символа, ровно такими, какие Стайлз видел их на стене. Одина стрела – на Амелию. Другая – на Кейт. Третья – на Лидию, а четвертая – на гроб, стоящий по центру. Кейт улыбается: – Осталось пустить немного крови, да, малыш? – говорит она. И Стайлз вдруг слышит взрыв. Не грохот – нет. Взрыв. Самый настоящий, напоминающий землетрясение и начало войны одновременно. Он вскидывается, а Кейт переводит взгляд с него на образовавшуюся в склепе огромную дыру. Одной стены полностью нет, и в свете луны перед ними появляется Крис Арджент. С огромной пушкой в руках. Кейт бледнеет. Стайлзу очень хочется злорадно засмеяться, но вообще-то веселого в этом мало, так что он просто ждет, чем же все закончится, потому что, какой у него есть выбор? – Почему ты снова встаешь у меня на пути, Крис?! – кричит она. – Разве мы не должны быть семьей? Разве ты не хочешь вернуть свою дочь? Стайлз уверен – у Криса по уши дел во Франции. У него едва заживающие раны на теле и на сердце, у него куча проблем и огромное желание держаться от оборотней подальше. Но вот он здесь, когда нужен им больше всего, и это просто невероятно. – Моя дочь не простила бы мне смерть невинных людей ради ее воскрешения. Кейт плюется словами. – Безмозглый идиот! Твои правила уже не раз погубили тебя, и ты все равно действуешь им. Почему, Крис?! Стайлз не слушает дальше. Он видит Дерека, и перед глазами расплывается. Они словно не виделись целую вечность. Его руки оказываются свободны, и он обнимает ими Хейла за плечи. Должно быть, выглядит глупо. Но ему плевать. Просто очень хочется его обнимать – обнимать до дрожи в пальцах. – Забирай Лидию и уходи отсюда. – А как же ты? Дерек переводит взгляд на Кейт. – Она одна, Стайлз. Она мне не навредит.***
Стайлз не разговаривает с Лидией уже третий день. Каждый раз, когда Дерек пытается заставить его снизить уровень обиженности в ее сторону, Стайлз злобно спрашивает, на чьей он стороне. И Дерек затыкается. – Я одного не пойму, – говорит Хейл во время обеда. – Почему Амелия добровольно согласилась на это? – Не думаю, что у нее был выход, – Стайлз откусывает от своего бутерброда и с наслаждением жует его. – Джерард заботился о ней с тех пор, как не стало ее мамы. При этом прятал от Криса и всей семьи. Он держал ее про запас, и она прекрасно об этом знала. Это так грустно. На следующий день после полнолуния Амелия попросила его о встрече, и это был недолгий разговор. Она извинялась. А еще много говорила о долге, о семье, о чести. Стайлз прекрасно понимал – Кейт промыла ей мозги, и это еще не конец. Амелия – не злодейка и не всемирное зло, но у нее есть все шансы стать ею, если она не остановится. Ничего не изменилось. Кейт и Джерард снова исчезли, как делали это всегда. Крис – остался, но вряд ли надолго. Для него Бейкон Хиллс – сплошная открытая рана, и очередной случай с его семейкой стал отличным напоминанием об этом.***
Стайлзу нравится то, как Дерек все обустроил у себя в лофте. Но он понятия не имеет, что здесь делает. У Хейла никогда не было ковра на полу, а вот теперь они сидят на нем вместе, перед ними огромная плазма и ведро куриных крылышек, от которых просто невозможно оторваться. Стайлз ест, а Дерек смотрит на него. Долго. Вероятно, он ждет, когда Стайлз подавится, но он недооценивает его способность поглощать пищу при любых обстоятельствах. – У тебя какой-то фетиш на жующих людей, Дерек? – спрашивает он, облизывая пальцы. – Нет. Я жду, когда ты остановишься. – Зачем мне это делать? – Будет проблематично целовать тебя, когда твой рот занят курицей. И это лучшая мотивация перестать есть. Серьезно. Если хотите похудеть, попросите Дерека Хейла сказать вам, что он собирается вас поцеловать. Минус весь ваш лишний вес – за одну минуту. Стайлз отрывается от еды и вытирает лицо и руки салфетками. Потом делает губы «уточкой» и тянется к Хейлу, все еще не веря, что они это делают. Они собираются поцеловаться. Нет, они уже целовались на парковке перед участком, но Стайлз уверен, что ему это все приснилось, а сейчас… Все так реально. Дерек не церемонится и валит его на ковер. Садится сверху и снимает с себя футболку. И расстегивает ремень. – Что ты… Вот так, да? Так быстро? Дерек хмурится. – А мы разве не спим уже пару недель? Стайлз очень хочет его. Чтобы вы понимали – он никогда не хотел никого сильнее. И дело не в том, что он сто лет не трахался, и не в том, что он закомплексован, как прыщавый подросток с лишним весом в очках и брекетах. Дело в Дереке. Он хочет его. Так сильно, что от переизбытка эмоций на глаза наворачиваются слезы. Он прячет их в поцелуе, который Хейл подхватывает, словно летящий в его сторону мяч на поле для лакросса. Их поцелуи – это смесь нежности и ненависти. Не друг к другу – к чему-то другому, к чему-то, что мешало им сделать это несколько лет назад. Дерек целует его, и Стайлз слизывает с его губ «Почему мы не делали этого раньше?» с привкусом колы и соли. Дерек целует его, и Стайлз не может остановиться и перестать водить руками по его телу. – Переместимся на кровать? – спрашивает Хейл, прерываясь. – К черту кровать. Давай здесь. – Ты такой идиот. Мой идиот. Причина четвертая. В лофте прохладно, но Стайлз весь горит. Дерек прижимает его к ковру своим телом, Стайлз утыкается лицом в мягкий ворс, и у него сводит каждую клетку кожи волной удовольствия. Лучший секс в его жизни. Он раздвигает ноги шире, потому что у Дерека большой, и он орудует им, словно пытается найти внутри Стайлза алмазы. Бьет по простате, трахает быстрыми толчками, без перерывов, а потом резко останавливается и целует в лопатки – каждый поцелуй в новое место на его коже. – Ты такой страстный, – шипит он в ухо. Стайлз сейчас сойдет с ума. Ему кажется это глупым – таким глупым, что он вот-вот захихикает, как полный придурок. Это все от переизбытка эмоций. Ему хорошо. Ему плохо от того, насколько ему хорошо. А Дерек такой сильный, такой волнующий, и он вот-вот привяжет Стайлза к себе навсегда, потому что нельзя не упасть в него с головой после такого… – Заткнись, – просит он, потому что, серьезно, лучше бы ему молчать. – Ты очень страстный, Стайлз, – рука обхватывает его член и медленно движется по нему, словно у Стайлза и без того нет поводов кончить через минуту. – Это еще одна причина… Он закрывает глаза. Принимать Дерека в себя – это страшно. Потому что не только в тело, но и в сердце, он как чертова стрела, как клинок, который растеребит там все, не оставив живого места. Но ему этого так чертовски хочется, что он всхлипывает, выгибается, насаживается уже сам. Хочет еще и еще, как ненасытный подросток. Наверное, с Дереком он всегда будет таким. Если Дерек выдержит его год, пять, десять лет. Даже в старости он будет чувствовать себя подростком, просто касаясь его, ощущая его взгляд на себе, его член внутри себя, его губы – на своих лопатках. Он больше не просит Дерека заткнуться. Впервые в жизни он понимает, что хочет, чтобы он говорил.***
Лидия открывает дверь с ведром попкорна в руках и сразу же угрожает: – Расскажешь кому-нибудь, что я это ем – прибью. Стайлз бросается обнимать ее. Потому что, обида обидой, но он так сильно по ней соскучился. Они включают какой-то сериал про маньяка и не смотрят его. Потому что лучше болтать, чем смотреть. Они не говорят о ТОМ САМОМ напрямую, ведь это слишком больно. Но несколько раз Стайлз ловит на себе ее взгляд и понимает… Должно быть, это трудно. Верить, что все получится, что Эллисон вернется и все будет как прежде, а потом… Просто потерять надежду. Стайлз обнимает ее снова и снова. В какой-то момент Лидия просто отпихивает его от себя, потому что… «Ты меня задушишь». «От тебя воняет курицей и Дереком Хейлом». «Я не волк, мне не нужны эти собачьи ласки». «Стайлз, смотри кино». Стайлз не смотрит кино, он смотрит на Лидию и клянется себе, что больше не заставит ее чувствовать себя одинокой. Никогда в этой жизни. Они укладываются спать. Лидия – на своей огромной кровати в гордом одиночестве. Стайлз, как настоящий джентльмен – на надувном матрасе. – Мне нравится Пэрриш, но… Думаю, мне нужен кто-то постарше. Вроде Питера Хейла, – говорит она, и у Стайлза пропадает все желание спать. – Нет, – твердо говорит он. – Вот видишь? Из тебя не получится хорошей подружки. – Никогда. Питер Хейл? Только через мой труп. – Эллисон по крайней мере признала бы, что он горяч. – Никто в этом мире не считает, что Питер Хейл горяч. – Это неправда. – Боже, Лидия. Просто скажи, что пошутила. – Нет. Она говорит, что пошутила, только когда Стайлз забирается на нее сверху и начинает щекотать. Она ворчит и называет его ребенком. Он видит яркий румянец у нее на щеках и чувствует, как счастье переполняет его изнутри. Его так много, что оно вот-вот вырвется наружу.