Ш А В К А

— Отойди от меня! — вырвалось из уст девушки. — Не трогай меня! Хё Чжу попыталась оттолкнуть от себя Джисона, но тело её не слушалось, из-за чего толчок получился слабым, детским. Это заставило парня усмехнуться, но он всё-таки отпустил девушку, убирая руки в карманы. — Не приближайся ко мне! — брюнетка поправила волосы и сделала шаг назад, смотря заплаканными глазами в глаза юноши, лицо которого было серьёзным и даже немного грустным. — Чжу, я… — начал парень, но речь его прервалась, он опустил глаза и шумно выдохнул. — Ты чего без нас то ушёл? — послышался чужой голос. — Пошли! А.. — Феликс остановился рядом с Джисоном, кладя руку ему на плечо, — привет, Хё Чжу. — Привет, — ответила девушка, шмыгая носом и облизывая губы. — Мне надо идти, пока. Она слабо помахала ему рукой и, развернувшись, ушла, иногда ударяясь коленями о пакеты с одеждой. Феликс же, кинув грустный взгляд на друга, чуть сильнее приобнял его за плечо и повёл к остальным парням, которые ждали у входа в магазин. — Она плакала. — Ну, а чего ты ожидал? Радостных возгласов и объятий? — они подошли к компании молодых людей, которые что-то бурно обсуждали. — Ребят, давайте ещё через пару дней соберемся? Нам с Джисони надо поговорить сейчас. Парни понимающе покивали головами. Феликс и Джисон попрощались со всеми и, вызвав такси, поехали домой к Ликсу. Зайдя в квартиру они даже не стали разуваться, бросили пакеты с покупками где-то в коридоре и пошли на кухню. Феликс молча достал из холодильника две банки пива и кинул одну Джисону, который уселся на один из стульев за столом. Небольшая железная банка открылась с громким шипящим звуком, стоило Хану лишь дёрнуть за колечко на верхней стороне банки. Он сделал большой глоток, чуть морща нос и поднимая глаза на друга. Феликс открыл банку и поставил её на подоконник, доставая из кармана пачку сигарет. — Дашь? У меня закончились, — поинтересовался Джисон. — Конечно, — он протянул пачку блондину, подкуривая сигарету, а после передавая зажигалку Хану. — Она стала ещё красивее, — произнёс Джисон, делая затяжку. — Согласен. Помню, как ты познакомил меня с ней, — усмехнулся Ликс, выдыхая серый дым, — мы все такие маленькие были тогда. Как сейчас помню: ты подходишь ко мне, держа её за руку, произнося её имя так, словно она принцесса. — Я её так и называл. — улыбнулся парень, — принцесса из сна. Такой она была для меня всегда. Но когда мне стукнуло 17, я перестал её так называть – это казалось мне глупым и детским. — А по-моему мило, — Феликс стряхнул с белой сигареты пепел и потянулся за своей банкой с пивом, сразу делая небольшой глоток. *** Во время обеда Хван и Юджин сидели за одним столом, обсуждая учителей, ловя на себе завистливые взгляды девушек из параллельных классов, но им обоим было все равно, ведь сейчас они вместе, спустя немало времени после их знакомства и взаимной общей симпатии, в которой они не хотели признаваться. Внезапно к их столику подошла Чимин со своей свитой. Она злобно посмотрела сначала на Джин, затем на Хёнджина. — Наслаждаешься победой? — спросила она у девушки, с присущим ей сучьим взглядом и насмешкой. — Тебе то какое дело? — поинтересовалась Ю Джин, поправляя волосы. — Умей проигрывать, — она на секунду замолчала, — стерва. — Ах ты сучка, ну я тебе устрою! — прошипела Чимин, беря в руки стакан с водой с подноса Джин, и выплеснула его содержимое на девушку. В этот же момент со своего места подлетел Хван, хватая школьницу за запястье и отталкивая её от своей девушки. — Сделаешь ещё раз, получишь по своей разрисованной косметикой морде, тебе ясно? — Тоже мне, угроза, — усмехнулась девушка, кривя губы в противной улыбке, — как дворовый пёс бегаешь от одной простушке к другой. — Пошла вон отсюда, — прошипел Хёнджин сквозь зубы, садясь на своё место. — Иначе что? — Тварь! — закричал Хван, подскакивая со своего места, переворачивая руками стол. Два подноса, заполненных посудой, со звоном упали на пол, остатки воды растеклись по холодному кафелю, перемешиваясь с упавшим рисом. Все, кто находился в столовой, обернулись на Хвана, наблюдая за происходящим. — Придурок. И ты ещё мне нравился, кретин, — отрезала Чимин и ушла, забрав с собой и двоих девушек, которые были для неё чем-то вроде слуг. Хёнджин же попытался сделать глубокий вдох, но у него не вышло. Получился короткий звук чем-то напоминающий вспхип, а за ним долгий шумный нервный выдох, глаза парня забегали, он начал облизывать свои губы каждые несколько секунд, продолжая стоять рядом с перевернутым столом. — Извини. Он кратко посмотрел на ошалевшую Ю Джин и быстрым шагом удалился из столовой. Все сразу начали расходиться или же просто продолжать обедать. Все, кроме Джин, которая не могла понять, что же всё-таки случилось. Не раздумывая, она побежала за юношей, но нигде не могла его найти. Уже прозвенел звонок, что говорило о начале урока, но девушка не спешила идти в кабинет – она продолжала бегать по школе в поисках Хвана, и спустя ещё какое-то время она его нашла. Он сидел на полу рядом с подсобкой, уткнувшись головой в колени. Плечи его периодически дергались, и Джин поняла, что он плачет. Плачет, словно маленький мальчик, который держит в себе какую-то злобу на весь окружающий его мир, боясь рассказать о своих переживаниях. Девушка села напротив, протягивая руку к волосам Хвана и нежно касаясь их, чуть поглаживая, словно боясь. Брюнет поднял голову. Лицо его было заплаканным: чуть опухшие, красные от укусов губы, глаза, заполненные слезами и красный нос, которым Хван все продолжал шмыгать. Джин взяла его лицо в ладони, чуть поглаживая пальцами щёки. — Что случилось? — тихо спросила девушка. — Я не могу, — так же тихо ответил Хёнджин, — Не могу рассказать. Помолчав пару секунд Джин встала с колен и протянула руку парню. Хван послушно встал, наблюдая за действиями девушки, которая открыла дверь в подсобку и зашла туда, ведя парня за собой. Как только они оказались внутри Ю Джин закрыла дверь. — Ты можешь рассказать мне. Я даже не буду включать свет, чтобы ты не видел меня. — Нет, Джин, я не могу, — прошептал парень, стукаясь лбами с Джин, шмыгая носом. Школьница легко, почти невесомо прикоснулась своими губами к чужим, а потом слабо укусила Хёнджина за нижнюю губу. Хван притянул девушку ближе к себе и поцеловал чуть грубо и мокро, держа руки на её талии и чувствуя, как Джин касается его шеи подушечками пальцев. Дыхание его сбилось, но он лишь углубил поцелуй, проникая в девичий рот своим языком. Ю Джи улыбнулась в поцелуй и чуть отстранилась от Хёнджина. — Расскажи, ты можешь мне доверять. — Мне сложно об этом говорить… — Хван замялся, прикусив губу. — Хорошо, — между ними повисло неловкое молчание, которое в конечном итоге прервал Хёнджин, когда девушка уже собиралась уходить. — Я расскажу.. Но пообещай мне, что никому не расскажешь об этом. *** Смеркалось. Все школьники уже давно закончили учиться, а взрослые уже вернулись с работы, но на улицах всё равно встречались люди. Среди них был и Джисон. Он медленно шёл, пиная впереди себя небольшой камень. Он так был увлечён своими мыслями, что даже не заметил, как пошёл дождь, который уже через десять минут превратился в сильнейший ливень. Блондин всё так же медленно шёл по тротуару, вертя в руке зажигалку, а в кармане его джинс лежал батончик белого шоколада с орешками, который он купил в магазине в прошлом квартале. Блондин достал его из кармана и посмотрел на обёртку. Она была голубого цвета с дельфинчиком справа и пальмой слева, холодные дождевые капли стекали с яркой обёртки, падая и разбиваясь об асфальт. Джисон глубоко вдохнул и выдохнул со слабой улыбкой на лице, убирая батончик обратно в карман. Он побежал. Побежал так быстро, как только мог. Уже через пятнадцать минут он был похож не на человека, а на мокрого кота, с волос которого капала вода, а одежду можно было выжимать, не говоря уже о кроссовках. Ещё через несколько минут уже лёгкого бега парень постучал в дверь. *** Хё Чжу пошла к двери, несмотря на поздний час, ведь ей было интересно, кого принесло в такую ужасную погоду. Она открыла дверь и буквально застыла от шока. На пороге стоял Джисон, весь промокший и бледный от холода. — Что тебе нужно? — грубо и как-то слишком холодно спросила девушка. — Хотел отдать кое-что, — Хан протянул тот самый батончик с голубой обёрткой. — Ты раньше очень любила этот шоколад. — грустно улыбнулся Джисон, поправляя мокрую насквозь чёлку. — Хё Чжу, кто там? — в дверях появился Хёнджин. — Что ты тут забыл? Иди отсюда и не приходи больше! — Хван хлопнул дверью и, обняв сестру, ушёл обратно в комнату. Девушка простояла в прихожей несколько минут, после чего выронила батончик и выбежала на улицу. Босиком, в пижаме она побежала за Джисоном, который медленно шёл вдоль домов по узкому тротуару. — Эй! — закричала она, чуть наклоняясь вперёд, — Джисон! — юноша обернулся, останавливаясь, смотря, как Чжу медленно подходит к нему. — Дождь же… — произнёс он, смотря на босые ноги девушки. — И что? — она подняла на него глаза, — Ты любишь? — Ч..Что? — Любишь или нет? — Джисон взял Хё Чжу за руку, поднося к своей груди. — Люблю. Чувствуешь, как сердце колотится? — Ты полный идиот, — чуть заметно улыбнулась девушка, вставая на носочки и целуя холодные как лёд губы парня. Блондин обнял Хё Чжу за талию, отвечая на поцелуй, сильнее прижимая девушку к себе, чувствуя, как быстро бьется её сердце. БОНУС Со временем Хё Джу стала замечать на теле Хёнджина небольшие синюшные синяки, которые цвели на его коленях и руках. Девочка постоянно спрашивала, откуда берутся эти отвратительные цветы на его теле, но Хван молчал, будто боялся, что Хё Джу его неправильно поймёт. Время шло, грусть и отчаяние появились на лице брюнета, но он так и не рассказал подруге, кто это делает с ним и не говорил еще очень долго, храня все в себе, убивая себя мыслями об этом мальчишке, который каждый день унижал его и прикладывал все усилия, которые на самом деле превратили Хёнджина в марионетку. Со временем Хван узнал, что мальчика зовут Хан Джисон, но даже это не дало ему смелости обратиться к воспитателям или хотя бы к своим друзьям. Однажды Хёнджин проснулся привязанным к кровати с обжигающей зубной пастой на лице и теле, казалось, что на нём бушевал пожар, а сердце разрывалось от обиды. В этот день он не вышел из своей комнаты, просидел в ней весь день, не ходил на обед и не пускал к себе даже Хё Джу. В этот саамы день он сочинил свое первое читаемое и приятное слуху стихотворение: «Все люди слепы, когда дело доходит до чувств. Я поясню: Они способны на улыбку, слёзы, А позже превращаются в ничтожеств без преимуществ. Они идут все на ошибки и капризы, И нет в них ни изяществ, ни могуществ. А на лицо все признаки атаки и угрозы – « Я совершенство. Благородство!» Ведь люди дураки без пользы, что так отчаянно предпочитают бегство.»