Лучше иметь друга, чем друг друга

Звон ключей за закрытой дверью. Щёлкает замок. — Никит, ещё раз здоров! Я тут это… Посрать захотел, а твой дом был ближе, так что я к тебе заехал. — Масло начал растегивать ширинку и одновременно сбрасывать обувь. — Ты же не против? — Нет, не против, — сказал Сударь надломленым голосом. Он шумно шмыгнул носом. — Суд, ты чё? — Дима заглянул в ближайщий дверной проем. За столом сидел Никита, сильно согнувшись. Видно было, что он чем-то серьёзно расстроен, хотя из офиса уезжал он пусть и усталым, но весёлым. — Ты чего так раскис? Такое чувство, будто с девушкой расстался! — Да! — слёзы потекли рекой. Голос дрожал, иногда срывался. — Но я не просто расстался! Я убил его! Убил и съел! — Рыдания стали громче. Дима пребывал в лёгком оцепенении. Во-первых, он? Во-вторых, съел, блять?! Так, успокаиваемся, может, Сударь просто смотрел очередное аниме, а любимого персонажа слили? Вполне возможно! Незачем паниковать, не разобравшись в ситуации. — Хпвх, ладно. — Нервная улыбка промелькнула на губах новопришедшего, но он продолжил свой путь. — Дай мне пять сек! Масленников не очень удивлялся эмоциональности своего друга. Тот часто «ловил кинн» или «вкрашивался в тяночку», да и вообще был очень импульсивен. Творческий человек, что сказать! Где-то через полчаса босс вышел из белого места чтения и философии, помыл руки и прошёл на кухню. Сударь всё так же сидел за столом. На щеках петляли дорожки ещё не высохших слез. Эти дороги выходили из пункта Г — глаз в пункт Б — бороду, а куда они шли в зарослях непонятно. Собственно, потерявшиеся слезы Масленникова не столь волновали, сколько поникший вид друга. — Суд, ты чё? Что-то с семьёй, а? — не было похоже, что Ник плакал из-за анимированных героев. Дима сел на противоположный стул, положив руку в знак поддержки на плечо оппонента, и заглянул в глаза, ища в них ответы. — Нет, нет! Ничего страшного, всё нормально. — Сударь несколько раз шмыгнул носом и утёр глаза кистью руки. Стример посмотрел на босса красными глазами, а потом потянулся за дружескими объятиями. — Спасибо за заботу. Не, с семьей все в порядке, тьфу-тьфу-тьфу! Просто… что-то расчувствовался. Заказал еды, а я же чёт весь день не ел толком, и, видимо, накрыло. Бургер такой сочный был, съел за пять сек, а потом так обидно стало, что он кончился! На глазах выступила новая порция слёз. Дима похлопал друга по спине с искренним сочувствием на лице. Иногда от усталости или тяжёлого дня бывает такая херь, что ревёшь без повода. Просто потому что «а почему бы и нет?» Некий выход эмоций, перезагрузка нервной системы. — Понимаю, брат, понимаю. — Адреевич оставил руку на спине жука-усача. Его мысли метались в поисках ответа на решение стоящей перед ним задачи: нужно успокоить Сударя. Задача не прям сложная, но ответ в голову все никак не приходил. Дима перевёл взгляд на стол. Упаковка от бургера, пакет доставки, микроскопические крошки и открытая банка пива. В голову почему-то пришла мысль о водке. Водка у многих ассоциировалась со смертью или чем-то печальным, например, расставанием. Подумав про смерть, Масленников вспомнил слова Сударя: «Я убил его! Съел!». — Слушай, Никитос! Я тут подумал, а давайте похороним бургер? — Выдумщик посмотрел на крошки и смятую каробочку. — Ну… то, что от него осталось… — Похоронить? — Сударь с некоторым беспокойством и недоверием посмотрел на друга. — Дим, тебе отдохнуть надо. Давай ты у меня ляжешь, выспишься, а то голова у тебя перегрелась. Хозяин квартиры встал со стула и приобнял гостя за плечи. — Не я сейчас рыдал из-за съеденного бургера, — парировал Дима. Он, скинув неуместное прикосновение, начал суетливо собирать остатки еды — крошки, оставленные на упаковке, и пакет от доставки. Закончив с этим краткосрочным делом, он остановился и уставился на Сударя, который молча смотрел на друга, пребывая в лёгком шоке от происходящего. — Ну, чего ты встал? Где свечи лежат у тебя? Или мне всё самостоятельно делать? — Ректальные что ли? — не совсем понял Никита. — У тебя понос? Дима, замерев на пару секунд, громко рассмеялся. Сударь осознал, какую глупость только что сказал, и, едва скрывая яркий румянец, со словами «Рад, что тебе понравилась шутка» быстро ретировался под громкий хохот друга, всей душой надеясь, что Дима поверил ему, ведь это была нихуя не шутка. Никита зашёл в комнату и начал рыться в комоде, пытаясь найти нужное. «Стоп, а у меня вообще есть свечи?» — спросил сам у себя старпёр, роясь в памяти. Как жаль, что с возрастом память становится хуже и старым людям жить становится очень тяжко. К счастью или нет, свечи нашлись, и даже не ректальные. Это можно считать достижением. Гордый собой, но до сих пор не до конца понимающий, что, собственно, творится в его бренной жизни, — уж слишком много сумасшедшего произошло за последние полчаса, — Сударь вышел к Диме, который всё это время ждал его, всё ещё тихо посмеиваясь со слов друга. — Нашёл? Ну, славно. Давай, я подготовил всё. На кухне атмосфера царила… незабываемая. На столе не было ничего, кроме «покойника», а посуда, прежде мирно стоявшая там, валялась в раковине. Масленников выхватил свечи у Никиты, который вновь замер в немом шоке, и поджёг их найденной минуту назад зажигалкой. — Давай, не стесняйся, здесь все свои, — подбодрил Суздаля Маслянка. Никита взял зажжённую свечу. Естественно, она была не церковной, но кого это волновало? Дима был прав. Здесь не было никого, кроме их двоих; никто не увидет этот «позор». На этих странных похоронах всё было не так — начиная от «покойника», заканчивая всей ситуацией в принципе. Но от чего-то Никита не чувствовал всей неловкости. Даже больше — его сердце вновь наполнилось нестерпимой грустью, на глазах снова появились маленькие капельки слёз. — Сегодня мы провожаем в последний путь, — прокашлявшись, взял слово Дима, — этого чудесного чел… нашего чудесного друга. Я не был знаком с ним лично, но уверен: он был прекрасен. Чё там ещё говорят на похоронах… Ну короче, мы все по нему скорбим, мы все будем его помнить. Аминь. Дима торжественно закрыл упаковку от бургера и в сопровождении гнетущей тишины покинул квартиру, дабы похоронить покойника в мусоропроводе. О каких ещё проводах ещё мечтать можно? Масленников вернулся в квартиру, где гробовое молчание сменилось громким плачем. Вздохнув, он направился к Сударю, который, судя по звукам, всё ещё был на кухне. — Ну-ну, будет тебе, — начал Дима, едва увидев заплаканное лицо друга. — Тебе нужно успокоиться, а то совсем плохо станет. Дима, обнимая мексиканца за спину, пошёл в спальню. Сударь ревел в толстовку верного друга. Несколько метров дались не очень легко, мужчины буквально скользили по стенам и посетили все углы, пока дошли до кровати. — Так, ложись. — Дима кинул Никиту на кровать и, дабы не упасть на уже лежащее тело, выставил вперёд руку. — Дим, я тебя та-ак люблю! — из глаз и носа чёрного Дед Мороза текло, как на Ниагарском водопаде. — Ты такой хороший друг! Я тебя щас поцелую! — Что?! — Дима не успел даже хорошенько возмутиться, когда его друг со страстью поцеловал его в губы. Мычание и влажные чмоки сопровождали этот секундный поцелуй. — Стоп, Сударь! Нет! Так, я не гей! — Я тоже! — Никита немного затуманенными и влажными глазами смотрел на лежащее на нем тело. —… Ты чё, меня пидором назвал?! Сударь схватил Масленникова за тело, намереваясь перевернуть, и занёс ногу для более удобного переворота. Он уже начал переворачиваться, занеся руку для удара… — Ребят, вы че?! — раздался фирменный смех казахстанского богатыря. — Я там жду в машине, а вы ебётесь тут?! Пиздец! Две удивленные морды уставились в проём двери, где в просвете находилась небезызвестная фигура Дикого Даника.