Из твоих рук я приму любой яд

Пиршество в большом помещении напоминало скорее балл посреди чумы. Приближенные и обычные гости веселились, ели вкусно и много пили. Напитки были самыми разными, но больше всего конечно спиртного. У Гаррета был отдельный стол будто во главе всех остальных столов. Те стояли к нему мéньшим боком, в то время как стол Хоука – самым широким. Брюнет сидел в шикарном кресле как в собственном троне, и, переменая губами зубочистку, мял задницу какой-то девицы, сидевшей на левом колене. Взгляд, безразличный и отсутствующий, был устремлен куда-то вперёд. Фенрис получил право присутствовать на этой пирушке, однако непосредственно участвовать в этом совершенно не хотел. Запах алкоголя теперь вызывал у него непреодолимое отвращение. А вид пьяных и вовсе провоцировал рвотный рефлекс. Как давно эльф завязал с алкоголем? Кажется, по прошествии этих трёх лет многое изменилось. 《Неужели им доставляет удовольствие такое животное состояние? Раньше я выглядел так же?》 Эльф нашел себе место близ стены, там, откуда прекрасно просматривался "трон" Защитника. Он был тенью в свете его персоны, абсолютно невзрачным, незаметным. Это давало ему преимущество глядеть на мага столько, сколько ему захочется. Он видел, что подносят Хоуку, какие напитки льют в бокал, какие оскалы-подобия улыбок летят в его адрес. 《И ради этого я вернулся? Чтобы быть безучастным зрителем?》 Он положил руку, обвитую красным лоскутом ткани на запястье, себе на грудь в район сердца, потому как этот упрямый орган снова начал неприятно ныть. Кадык Фенриса незаметно дрогнул, сглатывая слюну. Глаз изучал всех, кто подходил к столу Хоука поболтать. Ко всем зеленоглазый был абсолютно безразличен. Однако стал ловить себя на мысли, что слишком уж часто отвлекается на яркое пламя красной полосы на лице брюнета. — Господин, – дама в чёрном нижнем белье возникла близ правой руки, – может раздвинуть уже столы? Гости желают танцевать и хотят, чтобы вы к ним присоединились. — Валяйте, - он усмехнулся, - если они смогут подняться, - Хоук был никак не настроен плясать. Такое скорее утомляло, чем возбуждало. Вся эта нелепая учтивость уже изрядно поднадоела магу. Гораздо интереснее наблюдать это зрелище издалека, ежели участвовать. Гаррет не нуждался ни в чем. Вино, горячая курочка, мартини, стейк, фрукты и ягоды – все, чего только хотел мужчина, подносили ему на блюдечке. Все, что он только скажет, исполнялось в ту же минуту. Не жизнь, а сказка. Сказка, которую он по праву заслужил. Столы раздвинули, гости заплясали, но что-то все еще не давало покоя. Что-то, что Хоук наконец заметил. Их взгляды пересеклись: огненно-жёлтый пожар обжёг луговую траву. Фенрис тут же опустил глаза. Хоук подозвал одну из девиц, что-то шепнув ей на ухо, после чего та, неловко переглянувшись, робко пошла в сторону незнакомца, пробираясь в тени веселящихся гостей. Эльф действительно был похож сейчас на куклу, ведь пока дама не подошла ближе и не разглядела того получше, он казался неживым, не настоящим, будто его и вовсе здесь не было, только тело. Девушка наклонилась. — Господин хотел бы поговорить с вами, не составите ли вы ему компанию? Когда она возникла очень близко, Фенрис даже не обратил никакого внимания. И лишь когда заговорила, глазное яблоко резко повернуло зрачок и радужку к ней. Дама испугалась и чуть не забыла, зачем вообще сюда пришла. Фенрис дважды опустил и поднял короткие, но густые ресницы, уставившись на девушку, из-за чего той показалось, будто он вот-вот сделает что-то недоброе. Эльф поднял глаза на Гаррета, и взгляды их встретились снова. Кадык дрогнул: Фенрис каждый раз обильно сглатывал, когда не мог решиться. Сестра как на зло молчала. Что же ему делать? Что? — Ему... не отказывают... – шепнула девушка. И эльф сдался. Он еще раз посмотрел на нее, но уже ворочая головой. А затем утвердительно кивнул. Когда столы раздвинули, в центр устремились те, кому было охота разогнать пьяную кровь по дряблым жилам. Фенрис подошёл, нет, подплыл будто по воздуху к столу Хоука: такими непривычно плавными были движения. Он остановился в шаге от края и замер, не переставая смотреть исключительно в глаза. Мало того, ещё и редко моргал. Гаррет взглядом показал на довольно дорогой стул недалеко от себя с подлокотниками, покрытыми золотом и с довольно роскошной обивкой. Со стороны Фенриса было довольно грубо смотреть на короля, коим Хоук мог позволить себя мнить, сверху вниз ещё и так долго, но мужчину такие мелочи не сильно волновали. — Присядешь? Фенрис подчинился. — Позволь спросить, - продолжил брюнет, - как долго ты вот так вот просто смотришь на меня? Фенрис молчал. Гаррет, прогнав девушку с колена, осмотрел эльфа с ног до головы одними лишь глазами. — И долго ты будешь носить эту повязку на руке? — Тебя это волновать не должно. Маг усмехнулся, но совершенно без желчи. Ему будто было безумно приятно услышать этот чарующий низкий голос спустя столько лет. Они немного помолчали. — Слышал, тебе предлагали выпить, но ты не взял ни бокала. Почему? — Я не пью с тех самых пор, как... - Он уронил глаза себе на колени, невольно цепляясь взглядом за красную повязку на запястье. - ...как ты сделал меня своим. Решил, что мне больше незачем пребывать в алкогольном небытие. Потому что ты был моим самым сильным опьянением. Гаррет улыбнулся одним уголком рта. — А разве был? Я бы выбрал глагол настоящего времени. Маг видел, как эльф стиснул челюсти, чтобы не выпалить лишнего сгоряча. Фенрис так ничего и не ответил. Неужели научился контролировать свой гнев? Но одного, пожалуй, у зеленоглазого не отнять никогда. Его природной хмурости, которую Гаррет привык сам для себя списывать на задумчивость. И почему они больше не могут быть вместе? Потому что он, Хоук, увлёкся сначала рыжим другим, потом кареглазой другой? А стоило ли это того?... Сейчас, когда этот хмурый, нет, задумчивый эльф сидел так близко, Гаррет медленно осознавал, что совершил ошибку. Но кто знал, что Фенрис вернётся? Эльф убежал, а мужчина просто решил жить дальше. — Прости меня. - Вдруг донеслось совсем рядом. Гаррет очнулся от своих рассуждений. — Что? - И решил, что ему это показалось. Фенрис всё ещё смотрел куда-то на свои колени и, не поднимая головы, гладил большим пальцем красную ткань. — В том, что случилось между нами, виноват лишь я один. Но не ты. И поэтому ты волен жить так, как посчитаешь нужным. А я, с твоего позволения, продолжу быть твоей тихой тенью, верным сторожевым псом. - Он скрестил руки в замок и сильно сжал его. - Быть может когда-нибудь я даже удостоюсь чести следить за тем, чтобы твой ребёнок не упал с лошади, пока твоя супруга ведёт её под узды. Сказал. Он это сказал. Фенрис выжал таки наружу то, из-за чего ныло его сердце. Гаррет вдруг обнаружил свой рот слегка приоткрытым. — Фенрис, ты... Но эльф резко встал, желая уйти. Мужчина подорвался следом. — Прошу, останься. Их взгляды встретились. — Мне приятно, что ты сейчас рядом. И длинные ушки эльфа вдруг опустились. Фенрис опустил голову и молча кивнул, возвращаясь на место. Гаррет налил вино в пустой бокал и подал его эльфу. — Хоук, я не... — Ради меня. Эльф заглянул прямо в эти жёлтые огни и сдвинул брови к переносице. — Ублюдок. - Бросил он, но бокал принял. Давно забытое тепло так приятно глоток за глотком разносилось по телу. Тепло... Лишь одно оно теперь будет доступно эльфу вновь. Получаемое исключительно от спиртого, оно будет выжигать нутро до тла, оставляя на утро лишь горечь сожалений и пустоту. Эльф окунулся в него с головой, желая забыться в нём навсегда. А потом оно изменилось. Стало каким-то пленительно горячим. И...Будто живым. Мягкость обняла тело, будто его положили на дорогую перину. Вся шея в огне. На губах пожар. Что это? Кто... Фенрис опомнился, когда глаза таки сфокусировали картинку на ярко красной полосе на лице. Гаррет нависал над ним в постели. И тогда к зеленоглазому пришло осознание реальности. Он опьянел слишком быстро, а довольный хищник тут же утащил добычу в свою обитель. И откуда взялась та сила в расслабленных вином мышцах? Одно движение, и вот положение дел изменилось. Фенрис оседлал брюнета, хватая когтистой от перчатки рукой за горло. — Что ты делаешь?! — А разве не ясно? - Глаза сверкнули дьявольским огоньком. - Делаю тебя своим. Ком подкатил в горлу эльфа. Это была обида, от которой так сильно захотелось плакать. Но зеленоглазый сдержался. — Я и так твой, идиот! - Когти впились в шею сильнее. Фенрис переходил на крик. - Я твой!! Только твой! Всегда был, есть и буду! Гаррет слегка улыбнулся. Голос мага ожидаемо хрипел, однако не потерял ласкающего слух бархата. — После стольких лет? — Всегда!!! Фенрис увидел, как из-под пальцев потекли струйки красной жидкости. Кровь. Эльф тут же убрал руку от шеи. Гаррет закашлял. Оба сели, но зеленоглазый так и остался сидеть поверх брюнета. — Прости, я... Хоук убрал кровь рукой, не обращая на неё никакого внимания. Вместо этого он подался вперёд, позволяя себе наглость уткнуться носом в шею эльфа. — Твой запах всё такой же, как и три года назад. Почему-то ты всегда пахнул ореховым мёдом. И с тех пор, как ты ушёл, я возненавидел его. Мужчина почувствовал, как эльф взял дыхание, и предсказал, что тот желает вновь извиниться, а потому поспешил опередить его, продолжая говорить. — Скажи мне, если ты твёрдо решил больше не пить... Так почему же ты поддался и выпил то вино? Фенрис усмехнулся. Позволил себе положить ладони на плечи мага. — А разве не очевидно? Из твоих рук я приму любой яд. Мужчина ничего не ответил, лишь с нескрываемым наслаждением вдохнул и выдохнул любимый аромат.