homophobe

Фиат: "Если бы меня так стебали насчет моей ориентации, я бы сдох" Три часа ночи. Уже три часа, как закончился этот утомительный день. Сингто, завершив все задания в университете и сумев привести пару фотографий для нового поста в IG, снова и снова перечитывал сообщение Фиата уткнувшись в подушку подбородком. В голове не было ни одной связной мысли, кроме удушающего сомнения, стоящего глубоко в глотке. За окном красками заката алел Бангкок, в груди разливалось одинокое чувство беспомощности, и ни одной здравой фразы на уме, чтобы ответить. Сингто провел пальцем по тексту сообщения, судорожно вздыхая. Скупая злость рождалась из ниоткуда, душила своими набегами. Почему нонг не мог помочь ему? Почему он сейчас жалобно присылает пятый по счету грустный стикер, и не старается ничего изменить? Сингто заблокировал телефон и, откинув его в сторону, постарался уснуть. Глаза послушно закрылись, погружая весь мир во тьму, но переполненный беспокойством мозг мешал перейти к следующему этапу засыпания. Психанув, он снова разблокировал телефон и отправил Кристу короткое сообщение в лайне: "Приходи ночевать. Жду" Две галочки под сообщением и дальше пусто. Сердце лениво отбивало ритм и волнительно вторило ударами в голове. Сингто не мог помочь в этой ситуации, просто не мог. Чтобы он ни сделал, это было бы равносильно признанию - все шутки правдивы. Крист просто бурно реагировал на каждое чертово слово, делая нелегкую ситуацию еще сложнее. Засосало под ложечкой, и Сингто, подтянув к себе подушку, схватил ее за выпирающие края. Мягкость ткани помогла сосредоточиться на своих мыслях, а полное переосмысление каждого шага, превращало вечер в полный раздрай эмоциональную систему. Если бы Сингто был властен над тем, чтобы стереть комплексы нонга, если бы он был властен над собственной карьерой. Возможно, это надо было просто отпустить и закрыть глаза. Но болело. Выворачивало душу, от тех обычных шуточек про женушку, про смех над каждым обыденным действием. Сингто чувствовал, как Перавата, со всеми его комплексами, зажимают в тиски, рвут гордость на куски. Сингто не знал, как обстоят дела. Ну гей, так гей, пусть хоть призраком назовут, ему все равно. Они же в Бангкоке, они популярные артисты. И если, кто-то не понимает, что всё это лишь искусственно созданный образ, достигнутый кропотливым трудом – это уже его проблемы. Правда, Крист не такой. Он изводил себя за каждую оплошность, за каждый намек. Пусть и началась вся популярность с типичной гей-темы, но он же не такой. А Сингто в целом не мог сказать, что не так. Он не мог вознести нонга в лигу святых на национальном уровне. Он же еще маленький актер и не имеет за спиной ничего, что могло бы помочь. Со стороны двери протяжно загудело, и Сингто босыми ногами пошел открывать. Конечно, Крист даже не озаботился тем, чтобы воспользоваться ключами, даже написать ответ на смс. Впрочем, здесь и так было все понятно. Перават топтался около двери, то отступая назад, то делая шаги вперед. Запах алкоголя пробился в мозг, заставляя тяжело вздыхать, и смиряться с происходящим. Затаскивая пьяного в хлам нонга в квартиру, Сингто молил об одном, чтобы не пришлось всю ночь приводить его в состояние человека. -Ты где так ужрался? - нагибаясь, чтобы помочь скинуть обувь, спросил Сингто. Крист хотел что-то сказать, но вдруг позеленел и, сбивая на пути своего старшего, он забежал в ванную. Неприятные звуки разнеслись по всей комнате, заставляя только поморщится. Сингто ожидал такого поворота и, с тяжестью на душе, пошел готовить ему лекарство. Пока паста растворялась в стакане с водой, он снова разблокировал телефон, наблюдая те чертовы слова. "Если бы меня так стебали насчет моей ориентации, я бы сдох". Сингто мысленно пожелал подобного отправителю и, устыдившись собственных мыслей, свернул приложение. Он все равно не мог высказать ничего кроме надуманной злости. Он не мог вмешаться и помочь Кристу перестать загоняться насчет ориентации. Сингто вообще не должен даже предполагать такое. Чтобы не было в его душе и сердце, оно все судорожно пряталось за стыдливым словом "натурал". -Выпей, - Сингто старался говорить недовольно, но в голосе проскакивала жалость. Вот только не к партнеру, а к себе. Крист послушно заглотнул мутную жидкость и с отчаянием вытер выступившие после продолжительной рвоты слезы. Его трясло от реакции организма, Сингто думал, что еще и от пережитого вечером. Он просто разрушал себя, играя в Перайю, и стоило посторониться его некоторое время. Но Прачайя не мог. -Спасибо, Пи, - прошелестел младший, рассеивая последнюю неуверенность Сингто. Достав из шкафчика полотенце и сдернув новую упаковку боксеров с самой верхней полки, старший протянул вещи Кристу. Молчаливое понимание - единственное, что сейчас было уместно в этой ситуации. В груди разрасталась черная бездна, словно дыра - нарывала, просила чего-то эфемерного, непонятного. Сингто глушил ее чем попало, старался извлечь это неуёмное чувство потери из себя. Оно пропадало только наедине с Кристом, прекращая зудеть и требовать. То, что скрывалось за ним, невозможно облечь в слова, потому что иначе все станет только хуже. Принять себя, Сингто в состоянии, а вот примет ли его Перават, оставалось загадкой. Нет, среди них имелись друзья с другими интересами, но после встреч, Прачайя наблюдал только искаженное от отвращения лицо младшего и его ненавистные комментарии. Он всегда говорил то, что думал, что присутствовало в тот момент у него в голове, не имея рамок. Вначале, казалось забавным, после засело своим постоянством в глотке, а сейчас выбешивало. Как оказалось, Сингто сам тянул канат не за ту команду. И именно этот факт не позволял Прачайе сказать своему другу и нонгу, что он бисексуал - Крист и их не уважал. От мысли, что когда-нибудь правда выйдет наружу, становилось зябко, Прачайя подтянул под себя ноги и раздраженно прибавил температуру кондиционера. Одно дело возмущаться на кого-то в стороне, а другое, когда ты с этим человеком играешь в любовь. Распад Пераи в этом случае был бы неизбежен. Сингто этого не хотел, поэтому молчал, стискивая зубы в раздражении. Из ванной комнаты вновь донеслись неприятные звуки, выдергивая из рассуждений. Хорошо, что нонг доходил до него именно в таком состоянии, потому что пьяного Криста ему не хотелось, по крайней мере, не так сильно. Сингто знал отношение младшего к алкоголю, и прекрасно понимал, насколько пошатнулись его нервы, раз он так напился. Чуть позже, укладывая нонга в свою постель, Прачайя, на всякий случай, придвинул к кровати чистое мусорное ведро и положил на тумбочку средство от похмелья и бутылку воды, когда до него долетело: -Я не женушка. Сингто подтянул одеяло повыше и, прикрутив кондиционер усмехнулся: -Не стоит благодарности, Кит. Что он еще ждал? Поклонения, как супергерою, в таком-то состоянии? Прачайя слишком многого ждет. И есть вещи, которых не дождется никогда. *** -Пи, прости, - хриплый голос вырвал из прекрасного теплого сна о последнем выезде на море, заставляя вернуться в реальность. Где он один. С одним отличием, в виде помятого Криста, с бледным лицом и почти что черными мешками под глазами, одни губы выделялись кровавым цветом, и наверняка грудь покрылась пятнами, как и всегда. Больше рассмотреть не позволял кокон из одеяла, повязанный ладонями изнутри. Говорить не хотелось, как и комментировать вчерашнюю выходку. Потому что снова в голове всплывала проклятая смс с бесящими стикерами из грустных зайцев. Оправдания младшего -лишнее сотрясание воздуха. Сингто, оставив его без ответа, шлепая босыми ногами по паркету, скрылся от своего нонга за дверью ванной. Ему нужно чуть-чуть времени, чтобы собраться с мыслями и накинуть на себя маску вечно заботливого старшего. Сейчас он мог только нести чушь, которая после выйдет боком. Он научился сдерживаться уже давно, вести так, будто ничего нет и не будет. Не стоило менять привычную линию поведения, и создавать брешь в их идеально настроенных отношениях, от которых зависели их контракты, проекты и рекламы. Ещё немного и Сингто будет готов выйти и встретить этот день, пусть и с болью в шее от неудобного дивана. -Пи'Синг? - В дверь поскреблись, и Прачайя, вместо ответа, включил фен, заглушая все звуки. Пару минут, и он точно готов. Только надо побриться, а после, привести свою кожу хоть в более или менее приличный вид. -Туан, я серьезно, - Крист еле заметно опустил ручку двери, но открыть ее не решился. Сингто открыл кран с водой и постарался распределить пену для бриться ровным слоем. Станок аккуратно подогревался под горячей водой, а все звуки съедал смеситель. Ручка двери в конце концов была оставлена в покое, давая возможность побыть одному и убрать эту нервозность. Ему сейчас было очень тяжело говорить с Кристом напрямую. Высказывания нонга до сих пор звучали хлестко в голове, выбешивая, и мешая рационально реагировать. Последующая пьянка только ухудшила положение, особенно Сингто. Ему просто сложно вести себя как обычно, но он почти готов смириться, и накинуть на себя очередную маску занятого старшего. Ручка медленно опустилась вниз, и Сингто решительно выдохнул все напряжение. Вести себя как обычно, и больше ничего. Вести себя как обычно. Как обычно. Как... -Нонг, что ты делаешь? - воскликнул Прачайя, чувствуя, как спокойствие, достигнутое методичным выполнением утренних ритуалов, бесследно исчезает. Крист держал в ладонях его мобильный, вчитываясь в это тупое сообщение. Сингто был уверен, что последует за этим. Он в предвкушении скандала, потому что сопоставить две смс по времени очень просто. Младший терпеть не мог только две вещи - геев и жалость. Но страшно не было, напротив, поднималась злость, вызывая желание материться. Его телефон, последнее пространство, где он мог быть правдив и честен. Мог вылить все что угодно в заметки, сохранить, что хотелось, в папки, созданные в порядке "один, два, три". Сейчас Перават рассматривал то, что ему нельзя, не по статусу. -Пи, это что? - разлепив пересохшие губы, спросил Крист, тыкая в экран. -Нонг, а это что? - Сингто подошел за пару шагов и выхватил из его ладоней телефон, - Я не разрешал лазить в моем телефоне. -Ты не поставил пароль, - пожал плечами в коконе из одеяла младший, - значит, не имел ничего против. -Тебе его трогать нельзя, ясно? - устало выдохнул Прачая, и, решив, что поставит пароль в ближайшем будущем, ушел на кухню, не дожидаясь ответа. Теперь настала очередь Криста приводить себя в порядок. Благо со вчерашнего вечера, все его одноразовые вещи остались на месте. Сингто ни за что не допустил бы, чтобы вещи младшего оказались в его квартире, иначе просто не выдержит. Ей Богу, он не железный. У него нет сил столько терпеть. -Это жалость? - Перават выскочил из ванной, одеваясь на ходу, - Пи, ты проявил жалость? -Нет, - Сингто сжал зубы, наблюдая за тем, как он застегивает пуговицы на брюках, сверкая голым торсом. В горле пересохло моментально, от чего пришлось прикрыть глаза. Младший читал его взгляд, как открытую книгу, и сейчас явно видел там ничем не прикрытое вожделение. Кофе получился отвратным, и Прачайя не мог больше делать вид, что ничего не произошло. -Тогда, зачем ты позвал меня? - затягивая ремень, поинтересовался нонг. -Потому что понял, что ты напился, - Сингто через силу выдавил заготовленную речь, пробуя выпить недоваренный кофе, но поморщившись, оставил эти попытки, продолжив, - Крист, тебе пора перестать реагировать на все это так остро. -Это не тебя называют женушкой во всем Бангкоке, - хрипло отозвался Перават, присаживаясь за стол, зарываясь ладонями в волосы, - и не тебе меня судить, ясно? -Крист, одно дело, что ты не любишь, когда тебя так называют, - устало отозвался Прачая, выливая кофе в раковину и принимаясь ополаскивать турку, - другое - когда ты выражаешь ненависть к представителям сексуальных меньшинств, при этом, создав со мной экранную пару. Тебя могут посчитать лицемером и это плохо кончится. -Хватит, Пи! - рыкнул Крист, поднимая голову от столешницы. - Я не в том настроении, чтобы начать ругаться с утра. Сингто перевел на него взгляд и кивнул, ставя турку заново. Работа индуктивной плиты прищелкивала в воцарившейся тишине, и медленно клацала секундная стрелка часов, установленных на стене. В очередной раз, Кит прервал тему, и в очередной раз, Сингто не знал что сказать. Агрессивное восприятие нонга и его ненависть к людям нетрадиционной ориентации, к отношениям, к которым в Таиланде уже привыкли и давно относятся довольно толерантно, невозможно потушить. Уже долгое время, наблюдая за поведением Перавата, Прачайя смирился с таким положением вещей, и теперь просто старался перестать испытывать обиду, влечение и это удушающее чувство, которое возникало перед улыбкой Криста. Его уже не спасти, он по уши в этом гомофобном рабстве. -Пи, ты простил? -А ты как думаешь? - Прачайя устало потер шею, мечтая убежать от самого себя в очередной раз.