Злодейка

Бенни сидел на матрасе, крутя в руках чашку с остывшим кофе. Она не звонила. Чертова Бет Хармон так ни разу и не позвонила после своей победы над Борговым. А прошло уже четыре дня. И не то чтобы он ждал, нет. Просто могла бы и еще раз поблагодарить. Хотя за что? За то, что он они не спали всю ночь, сначала ожидая результатов, а потом, после недолгого сна, с четырех утра просчитывали ходы? И Бенни снова не мог найти себе места от волнения? Ну по сути, благодарить не за что. Девчонка справилась и сама. А Уоттс уже вслепую может сыграть эндшпиль последней партии, до такой дотошности он ее разбирал. И еще раз понял: Элизабет Хармон — гений. Хотя в его сказке она злодейка. Персонаж, который перепутал все карты в его жизни. Теперь он не может смотреть на этот матрас, не может играть в шахматы, не может… Нихрена он не может! На матрасе спала она, и запах сладкого кофе и книг на нем до сих пор чувствуется. В душе не хватает кучи ее баночек и тюбиков, шкаф слишком пустой без вороха модных вещей. А шахматы… Кажется, будто он наяву видит, как аккуратно она берет коня и делает первый ход. Ее руки он и сейчас чувствует в своих волосах, но от осознания, что это лишь иллюзия, начинает ненавидеть рыжую копну и Хармон еще сильнее. Где ее носит? Она еще два дня назад должна была приземлиться в Кентукки, но, похоже, ее там не было. Репортеры сидят в аэропорту круглосуточно, и о приезде рыжей весь мир узнал бы очень быстро. Но было тихо. Все настолько радовались ее победе, что будто бы забыли о том, что она должна вернутся. Может Бет решила обойти все бутики Москвы? С ее-то любовью к красивой одежде. Или посетить Ленинград*? Бенни слышал, там очень красиво. Или она увлеклась Москвой и гуляет улицами? Уоттс допускал и то, что Хармон снова в запое, но он боялся одного. Она с Таунсом. Не зря же именно он поехал к ней туда. Хотя от него, Бенни, было бы больше пользы. Они бы снова изучили все партии Боргова, больше бы обсудили в ночь после отложенного хода… Но Клео сказала, что репортер там нужнее и ему легче будет приехать в Москву. Таунс нужнее Бет, чем Бенни Уоттс. Эта мысль билась у него в голове, уничтожая остатки здравого рассудка и самообладания. Мозг то и дело подкидывал картинки: вот они пьют кофе (Бет же не будет пить алкоголь? Она же помнит о его словах?), вот репортер целует шахматистку и укладывает на кровать, вот она смеется и обнимает мужчину в ответ… Чашка вместе с кофе летит в стену. Это уже четвертая чашка. Из этого всего есть только один вывод: он, один из лучших шахматистов США, Бенни Уоттс, сошел с ума. И в этом виновата Элизабет Хармон. Он солгал ей. Он помнит их первую встречу в Цинциннати. Уже тогда, сжимая девичье плечо, он понимал, что перед ним — шахматное будущее всего мира. Парень усмехнулся. Бет тогда сжалась, напряглась, он чувствовал, но виду не показала. Казалась такой уверенной в себе. Почему-то сразу вспомнилось, как она раз за разом проигрывала ему в быстрых шахматах. Сколько денег он тогда получил? Двадцать баксов? Пятьдесят? Больше? Во всяком случае, после этого он думал, что сломал ее. Но Хармон победила его на турнире. Да и сколько бы он не выиграл тогда, позже проиграл намного больше. Самого себя. Несколько раз по тридцать баксов. Тогда, в их (с чего это?) его доме. И он готов был отдать все, лишь бы она снова так же улыбалась ему, лишь бы снова горел ее взгляд… Но он сам виноват. Бенни ведь сам сказал не звонить ему больше. Но и она виновата! Он ждал. Черт, он как дурак каждый день ждал ее в Нью-Йорке после Парижа, но Хармон решила напиваться и губить саму себя. А у него уже тогда ехала крыша из-за тоски. И вдруг она звонит. Уоттс был готов в ту же секунду рвануть в аэропорт и ждать рыжую сколько потребуется, но ей просто понадобились деньги. Вот и все. В ином случае она бы и не позвонила. Не так ли? Бенни разозлился. Настолько, что не сразу осознал, чего стоило для девушки признание: «Я не хочу ехать в Россию без тебя одна». Но позже он собрался и пересилил самого себя. Он впустил в свой дом друзей Бет, с которыми работал ради нее. Знала бы чертова Хармон, чего ему это стоило. Всем присутствующим нравилась Бет как девушка, а тот придурок Гарри даже спал с ней. Прикасался. Готовил ей завтрак. Разговаривал по ночам. Тогда Бенни еле сдержался, чтобы не набить ему рожу. Ревность дурманила разум. Но он быстро понял, что к Гарри она относится как к другу, а тот старается побороть самого себя и свои чувства. Тот малец не выдержит нрав Элизабет. Не сможет ее остановить, если понадобится. Вдруг раздался звонок. Бенни сам себе говорил, что это не она, но где-то в глубине души все же надеялся, что сейчас услышит желанный голос. — Бенджамин Уоттс? — у Бет явно не мужской голос. — Да. Кто это? — он с напряжением сжал трубку, почему-то заранее готовясь к проблемам. — Я из Госдепартамента, сопровождал мисс Хармон в Россию. — Сопровождал? Почему в прошедшем времени? Разве она еще не там? — Бенни начал злится, и в голосе проскакивал рык. — Мисс Хармон должна была улететь из Москвы на следующий день после игры, то есть… — В субботу. Но сегодня уже понедельник. Где Хармон? — шахматист буквально прокричал последние слова. — По дороге в аэропорт она вышла из машины и ушла. По сути, она должна была прийти в аэропорт, но… — мужчине было явно не по себе, но Уоттсу все равно. Он переживал за свою Хармон. — Прийти? Вы в своем уме? Вы ее охраняли или убить хотели? Одна, в незнакомом городе, пусть и с хорошим знанием языка, но девушка совершенно беззащитна! — даже в такой ситуации Бенни Уоттс выделяет особенности своей подруги. Удивительно. — То есть она с Вами не связывалась? После того, как мы ждали ее в аэропорту, мы прибыли в отель, но она туда не возвращалась. Поэтому мы позвонили Вам. Вы тот, чей номер она оставила для экстренных случаев. — Вы думаете, я бы задавал Вам такие вопросы, если бы знал, что с ней? Ее вещи, где они? — Они у меня. Все, кроме ее сумочки. Так что ее документы с ней. Она точно Вам не звонила? — Ну хоть на это у нее мозгов хватило, — пробормотал парень, — А вещи доставьте мне домой. Адрес у Вас ведь тоже есть? — Да, хорошо, мистер Уоттс. Если Вы что-то узнаете, дайте знать Госдепартаменту. Трубка от телефона с грохотом вернулась на место. Бенни даже специально посмотрел на аппарат — вдруг трубка упала и звонок от Бет не пройдет? Теперь в том, что она позвонит, он не сомневался. Парень… Чувствовал это. Интуиция? Возможно. Но дальше к горлу прикатил ком, Бенни откинул голову назад, упираясь в стену, и закрыл глаза. Эта маленькая девочка в большом неизвестном для нее городе. Одна. Еще с субботы. А вдруг что-то случилось? Вдруг она набрела на преданных фанатов советской команды? Вдруг ее похитили для выкупа? Или забрали службы? КГБ или что там… Его версии получасовой давности о том, что она куда-то улетела, на шоппинге или с Таунсом превратились в пепел. Про любые билеты уже было бы известно ее охране, а с репортером она была бы у себя в отеле. И кто бы только знал, как он рад, что она не с ним. Это единственный плюс в данной ситуации. Уоттс начал перебирать варианты. Где она может быть? Кто может знать? И даже не заметил, что сидит в любимой позе для размышлений Бет: упершись локтями в стол, он положил голову на сложенные замком руки. Первая мысль — Гарри. Может Бет, не смотря на пятничный разговор, побоялась позвонить из-за его же слов? — Гарри, привет. Это Бенни Уоттс, — напряжение в голосе, как оказалось, никуда не делось. — Здравствуй. Ты вовремя. Еще бы минута и меня не было бы дома, — мужчина засмеялся. — Я рад, что успел. Тебе Бет не звонила? — Нет, а что? Что-то случилось? — былого веселья как не бывало. — Она… пропала. Мне звонил ее охранник. Не суть. Так ты ничего не знаешь? — Нет. Мы с ней давно не общались. Ну, до того, как помогали ей с игрой. И после снова затишье. Будь добр, сообщи мне, если ты ее найдешь. — Конечно. Спасибо. Не слушая дальше он положил телефон и начал думать. С кем еще могла общаться эта взбалмошная девчонка? Он знает только одного человека. — Клео? Здравствуй, — он безошибочно набрал номер, так как точно знал — девушка в Нью-Йорке. — Бенни, милый, привет. Какими судьбами? — он более чем уверен, что она начала накручивать локон на пальчик. Бесящий жест. — С тобой Хармон недавно не связывалась? — Бет? Нет, мы разговаривали несколько минут в день ее отъезда в СССР и все. Так, а что случилось? — Хармон решила пощекотать мне нервы. Теперь приходится искать ее. Ты не знаешь, куда бы она хотела пойти в Москве? Друзья какие-то может? — а сам дал себе по лбу. Какие друзья у Бет в Москве? Она там даже ни разу не была до этого. — В бутики в загул она по плану должна была пойти в первые же дни. Так что где-то под прилавком она не сидит, — Клео засмеялась. А вот Бенни не до этого, — Но и друзей у нее там нет. Даже знакомых. Да и знаю я только о тебе, вашей команде спасателей на турнире и Джолин. — Джолин? Кто такая Джолин? — неприятно полоснуло ножом осознание того, что даже Клео знает больше, чем он. — Это ее подруга еще из приюта. Именно она дала недостающие деньги на поездку. Джолин живет в Луисвиле, работает в юридической компании. В то время жила у Бет, так как приехала на похороны мужчины, который научил нашу девочку играть в шахматы. — Ты знаешь ее адрес? Номер телефона? — он правда был в шоке от познаний Клео. — Успокойся, ковбой. Сама не знаю каким образом, но да, у меня есть ее номер. Подожди. Спустя две минуты он уже набирал нужные цифры. — Джолин? — Да, а кто это? — девушка явно была в недоумении. — Бенни. Бенни Уоттс, я… — Тот самый Бенни? Но что тебе нужно? — теперь голос стал мягче. — В смысле тот самый? — он совершенно не думал, что она может знать его как бывшего чемпиона. — Снежинка рассказывала о тебе. Многое. Дурак ты, Бенни. — Снежинка? Бет? Ты знаешь, что с ней? — Уоттс, кажется, пропустил последние ее слова. Но нет, позже он спросит об этом рыжую. — Тааак. А что с ней? Что ты знаешь? — стало очевидно, что работает в юридической сфере она не зря. — Она в субботу должна была улететь в США. Но выскочила из машины и куда-то ушла. А мне позвонил ее охранник. — Почему именно тебе? — Мое имя указано для экстренных случаев, — и только сейчас до него начало доходить. Именно его Хармон указала. Не подругу детства, не кого-нибудь другого. Его. Бенджамина Уоттса. — Ну тогда жди от нее звонка. Если она кому и позвонит, то только тебе. Теперь твое дело сидеть у телефона и ждать. — Но почему именно мне? — теперь уже он задает этот вопрос. — Ты слишком дорог для Бет, и я еще раз в этом убедилась. Дурак ты все-таки, хоть и очень умный в ее глазах. Мне пора. После окончания звонка он недолго постоял возле телефона, а потом занялся уборкой. Нужно подумать и успокоиться. Обычно он это делает за шахматами, но сейчас от этого толку не будет. К тому же в доме бардак. Он взял веник и совок и принялся убирать последствия полета чашки в стену. Почему именно Бенни указан в бумагах? Неужели Джолин была права, и он правда дорог для Хармон? С какой-то стороны, ей можно довериться, так как она подруга Хармон. Но тогда в какой роли? Друга? Нет, этого он точно не переживет и начнет пить. Осколки полетели в мусор. Нужно оттереть пятно. А вдруг он нравится Бет? Может быть такое, что Элизабет Хармон так же часто думает и мечтает о Бенджамине Уоттсе, как он сам о ней? Или он ей хотя бы нравится? Приходиться только предполагать и тихонько мечтать. Черт! Да что она с ним сделала. Был абсолютно нормальный парень. Не уходил в запой, даже не хотел этого. Ни за кого, кроме себя, естественно, особо не переживал. Играл в шахматы, был лучшим. А что сейчас? Экс-чемпион, который проиграл юной девушке, пусть и невероятно талантливой, и влюбился в эту самую девушку. Не может нормально спать, есть и заниматься любимым делом. Ему хочется взять с Бет дурной пример и уйти в запой, так как везде мерещится она. Но она же и не дает этого сделать. Кем он будет в ее глазах, если просил не пить, а сам… Черт, он даже выглядеть хочет лучше в ее глазах! Он выбросил из рук тряпку и устало сел на стол. Внезапно воздуха в легких начало не хватать, а руки трястись. Да так, что он уже не мог крутить кольцо на правой руке. В его легких недостаточно Бет Хармон. Поэтому Бенни делает то, что запретил сам себе. Вскакивает, несется к спальному месту и достает из-под подушки кофту. Обычную черную кофту, коих у Бет было несколько. И одну она забыла здесь. Он обнаружил ее случайно и сразу же положил под подушку. Потому что тогда казалось, что она рядом. Тонкий запах возвращал парня в самую счастливую ночь его жизни. Ночь, когда Элизабет показала, насколько ей нравятся его волосы. И он сам себя ненавидит за те дурацкие слова о сицилианской защите. Лучше было бы обнять ее покрепче, поцеловать, прижать к себе... Правду сказала Джолин: он дурак. Раньше она была у него в руках, была так близко, но Бенни не хотел принимать мысль, что она для него важна. А когда до него наконец дошло, нужная девушка была слишком далеко. К тому же, отвергла его. И сейчас ему остаются жалкие воспоминания о ее руках, улыбке, смехе. И ему мало этого. Поэтому он вдыхает запах ее кофты, после чего расслабляется, как наркоман после дозы. Так и есть. Она его наркотик. И у него ломка. Такой нужный запах книг, сладкого кофе и самой Бет попадает в его легкие. Уоттсу легче. Но надолго ли? Он все так же крепко сжимает в руках кофту и не собирается возвращать ее на былое место. Впрочем, это заставляет сделать телефон. — Бенни Уоттс. Слушаю, — как он надеется, что услышит что-то хорошее. — Бенни. Это Бет, — ее голос спокойный и, кажется, уставший. — Черт тебя побери! Хармон, где ты? Почему ушла без охраны? Ты с ума сошла? — нет, дорогой, с ума сошел ты. — Успокойся. Я в порядке, просто захотела прогуляться, а потом встретила интересного мужчину, — она сделала паузу, и на этих словах Бенни умер, а прах его сразу же развеялся, — Точнее, дедушку. Он довольно хорошо играет, — оказывается, он не дышал все это время, и только сейчас кислород снова стал поступать. — Где. Тебя. Носит? — каждое слово было сказано слишком четко, и Бет где-то там, наверное, удивилась. — Я в аэропорту Москвы. Уже. А до того была у Михаила, того самого дедушки. — Тогда позвони еще в Госдепартамент. Они тебя ищут. Даже мне позвонили, — он не будет спрашивать куда она летит и говорила ли еще с кем-то. Надежда, что он действительно первый, с кем она связалась, слишком сильно хочет жить. — Бенни… — Да, Бет, — ну же, милая, говори. — Бенни, ты… Ты встретишь меня в Нью-Йорке через двенадцать часов? — Да, — от ее слов у Бенни сел голос, — да, конечно. Абонент на другом конце тихо засмеялся: — Я должна была приехать еще очень давно, Бенни. И в упущенном времени только моя вина. — Да, должна была. Ты же знаешь, я ждал тебя, — ожидание слишком затянулось, — Не волнуйся, у нас еще очень много времени. — Я скучала, Уоттс. — Не забудь позвонить в Госдепартамент, — и я, Хармон.