А в лесу волки

Снегоход на огромной скорости летел через сугробы, давно свернув с укатанной, отмеченной яркими пятнами флажков, трассы. Рев мотора, кажется, только подгонял несущуюся метрах в десяти рыжую собаку, хорошо заметную на фоне бело-синего морозного пейзажа. — Кайя! Кайя, стоять! Ко мне! Кайя! — не оставлял попыток доораться до собаки Пауло, лавируя меж особенно крупных сугробов и ям, опасаясь, что в них снегоход попросту завязнет. Бестолковая гонка продолжалась уже около часа, после того, как своенравная акита, сорвавшись с поводка у лыжного спуска, рванула куда-то в сторону крутых уступов вдали от «цивилизованной» части базы, к темневшему там лесу. Кайя вообще отличалась довольно упрямым характером, как и, в общем-то, большинство представителей ее породы. Если она хотела сидеть, она просто садилась даже посреди прогулки, и задумчиво созерцала пространство перед собой, с истинно японским спокойствием игнорируя команды, вкусняшки, дерганье поводка и прочие попытки сдвинуть ее с места. Если же она хотела бежать, уповать можно было только на крепость поводка и надежность крепления оного к ошейнику. В этот раз поводок подвел. Разумеется, бросить собаку вот так, на произвол судьбы, было никак нельзя, тем более, она была отчасти чужая. Пауло, отправившись в горы с компанией близких друзей, в намерении встретить Рождество в уютном домике среди снегов и мороза, с удовольствием захватил с собой Кайю по просьбе своей хорошей подруги, Орианы. Девушка и до этого случая часто уезжала в командировки, оставляя Кайю на него, и Пауло проводил с собакой достаточно времени, чтобы та его более-менее слушалась. Вот и в этот раз, Ори попросила взять собаку с собой сразу, задерживаясь в городе из-за работы, и обещая присоединиться ко всей компании уже на самое Рождество. А он вот так бестолково облажался. При одной мысли о том, что сделает Ори, узнав о пропаже любимицы, Пауло ощущал легкий ужас. Поэтому у него и мысли не было прекратить преследование, хотя он понимал, что уехал очень далеко от горнолыжной базы, и это все попросту небезопасно. Да и что случится с домашней собакой в такой дали от людей и тепла, представить было страшно. Впереди замелькали деревья, как-то резко приблизившись, и ландшафт стал еще более неровным. Кайя в какой-то момент резко вильнула вправо, уходя, а Пауло, не справившись с управлением разогнавшегося снегохода, выскочил с невысокого, но довольно крутого уступа, срываясь вниз. Ему казалось, что его вопль ужаса слышали даже у подножия Альп, когда он слетел со снегохода, с треском врезавшегося в обледенелый валун, и приземлился в колючее переплетение корней, кустов и камней неподалеку. Плотная куртка, шапка, и капюшон, к счастью, защитили от травм, как ему поначалу показалось. Но это только поначалу: сделав попытку выбраться из зарослей и встать, Дибала зашипел от боли, пронзившей левую стопу. Больно было даже просто шевелить ногой, не то, что встать и сделать шаг. Откатившись от камней подальше, в мягкий снег, он все же порадовался, что не ударился о какой-нибудь булыжник или ледяной вырост головой — иначе, наверное, замерз бы тут насмерть, не приходя в сознание. С другой стороны, сейчас перед ним маячила перспектива точно так же сдохнуть от холода, только уже вполне в осознанном состоянии. И черт его знает, что все-таки хуже… — Кайя? Кайя, ко мне! — без особой надежды, но все же позвал он, оглядываясь. Сбоку возвышался крутой подъем, с которого он свалился, и забраться по нему наверх он не смог бы и в здоровом состоянии. Неподалеку, у крупного каменно-снежного валуна, лежал разбитый снегоход, что тоже не радовало — уехать отсюда хоть в каком-то направлении теперь было невозможно. А еще рядом, вплотную, возвышался хвойный лес, бросавший на место, где валялся теперь Пауло, густую тень. У одной из огромных елей, на самой границе леса, сидела рыжая собака, навострив уши и с интересом посматривая на Пауло. — Ах, ты чертова сволочь, — зашипел Дибала, сделав попытку подняться, но тут же ругаться захотелось уже не из-за гнева на Кайю, а от боли. Он довольно смешно, наверное, забарахтался в снегу, потому что акита склонила голову набок и приоткрыла пасть, вывалив розовый язык. Со стороны выглядело, будто она улыбается. — А ну иди сюда! Собака неспешно поднялась на все четыре лапы, еще раз внимательно посмотрела на Пауло, а потом развернулась, и преспокойно потрусила в лес. Дибала оторопел от такого поворота событий. — Стой! Ко мне! Ко мне Кайя, ты совсем рехнулась?! Ко мне! Ко мне! Кайя!!! Однако, она даже не оглянулась, и вскоре совсем скрылась за деревьями. От бессилия впору было разреветься. Мало того, что он застрял тут, в снегу и камнях, фактически без шансов выбраться, так еще и упрямая собака снова сбежала. Пауло не совсем понимал, что его сейчас пугает сильнее: перспектива замерзнуть тут насмерть, или же то, что за потерю Кайи его наверняка убьет Ориана. Если найдет его, конечно. Если его вообще теперь найдут. Если найдут его, а не покрывшийся льдом и снегом труп. Трупом становиться совсем не хотелось, нужно было или выбираться, или дать знать ребятам, что он попал в неприятности. Он принялся шарить по карманам, вспомнив о телефоне, и похолодел — карманы были пусты. Очевидно, мобильник пропал из кармана либо во время гонки, либо когда он падал со снегохода. В голову пришла здравая мысль поорать, позвать на помощь — мало ли, вдруг поблизости есть кто-то, кто сможет его вытащить, и, преодолевая ощущение, что он выглядит глупо, Пауло занялся попытками докричаться до людей — больше ему ничего не оставалось. А все так хорошо начиналось… Леандро в этот раз подкинул компании идею встретить Рождество не в Аргентине, а в Альпах, сняв деревянный домик с камином и всей необходимой атрибутикой. Покататься на лыжах, снегоходах, поваляться в снегу, а не на горячем пляже где-то в тепле, вопреки обыкновению. Вкусить, так сказать, настоящего морозного декабря, взамен душной аргентинской зимы. Родриго, Пауло и Ориана приняли идею с большим энтузиазмом. Посомневался немного только Себастьян, для которого, из-за работы в России, снег и зима не были особо в новинку, но, в итоге, все же согласился. Домик был снят замечательный — небольшой, двухэтажный, теплый и соответственно украшенный. С шикарной елкой, под которую тут же были уложены коробки с подарками. Они приехали туда за неделю до Рождества, и теперь ждали только Ориану, и наслаждались настоящими зимними развлечениями, по вечерам собираясь у растопленного камина с кучей вкусной еды. Де Пауль варил удивительно вкусный глинтвейн (и откуда только умений набрался?), а Себастьян показывал класс в изготовлении сахарного печенья, которое Лео и Пауло абсолютно бездарно расписывали цветной глазурью — но менее вкусным оно от этого не становилось. Совместное времяпрепровождение было на редкость увлекательным и веселым. Все было просто идеально. До сегодняшнего дня. Орать Пауло очень быстро устал, да и охрип на морозе. Оставалось только надеяться, что его найдут хотя бы случайно, а пока, с ужасом смотря на темнеющее небо, можно было только сесть поудобнее, стараясь сохранить слишком быстро уходящее тепло. И не давать себе уснуть. * * * * * Марио обожал лес в такие дни. Морозно до прозрачности и колкости воздуха, солнечно настолько, что свет пробивается даже через густые кроны многолетних елей и сосен, заставляя снег сверкать мелкими огоньками. Дышалось легко и словно бы вкусно, от красоты и тишины вокруг буквально жить хотелось. Можно было на весь день уходить в чащу по своим лесническим делам, отмечая россыпи следов на поверхности снега и наслаждаясь природой. Сегодня он выбрался поближе к краю леса, запасшись небольшим перекусом в виде вяленого мяса и горячего чая с добавлением виски в термосе. На краю леса было попроще собрать валежник для костра, накидать его полные санки, и еще несколько дней не волноваться о том, что нечем станет кормить костер у дома. Домашний камин Марио тоже любил, но в разжигании костра на улице, в пляске рыжего пламени, разгоняющего ночные сине-черные тени, было тоже что-то особенное и завораживающее. Тем более, в канун Рождества обязательно стоило устроить такой костер, посидеть в Сочельник перед огнем, отпуская все дурное, что было в уходящем году. Очистить мысли. Поэтому он запасался валежником, напевая себе что-то под нос, и совершенно не заметил, как из-за низких, молодых еще елок, к нему вышла пушистая рыжая собака. Увлеченный своим делом, он и не замечал ее, пока она не сунула нос в его сумку, раскрытую и лежащую у санок, и фыркнула звучно и недовольно, видимо, сходу ткнувшись носом в горячий термос. — Ого. Ну, привет, — удивленно протянул он, рассматривая гостью. Собака была ухоженная, явно породистая, да и ошейник намекал на то, что она не просто так тут бродяжничает, а, видимо, гуляет с кем-то. И не из пугливых — на незнакомого человека она смотрела с интересом, слегка помахивая пушистым хвостом. Вряд ли она была браконьерской ищейкой — несмотря на небольшое сходство, на лайку собака не тянула, и Марио никак не мог вспомнить название породы, хоть оно и крутилось на языке. — Проголодалась? Могу угостить, ну-ка… — он подошел к сумке, залез в нее, извлекая завернутые в бумагу полоски сухого мяса, и протянул собаке кусочек. Она обнюхала мясо, и снова как-то очень уж выразительно посмотрела в ответ. Марио тихо усмехнулся, убирая угощение. — Не ешь такое? А больше и нет ничего. Ты не потерялась ли? Кайя, а это, разумеется, была именно она, широко облизнулась, и вдруг зацепила сумку зубами, потянув за собой. Марио быстро перехватил ее, но собака тут же поймала его за штанину, принимаясь дергать. — Да что ты делаешь? — Усмехнулся он, а собака не отставала. Она тянула за собой, выпускала, отбегая на несколько шагов, и вновь возвращалась, принимаясь снова дергать за одежду. И смотрела — как на совсем уж полного идиота. Марио вздохнул, подхватывая свою сумку и беря санки. Не так уж много ему удалось собрать валежника, на днях надо повторить поход. Но оставить без внимания такое странное поведение собаки было бы глупо. Тем более, он сейчас припомнил — ему часа полтора назад смутно казалось, что он слышал, как кто-то кричал. Но, так как за этим последовала тишина, он решил, что действительно просто показалось. В лесу часто что-то кажется. — Понял, понял. Веди. * * * * * — Я убил лучшего друга! — рыдал Паредес, сидя за столом. — Я убил нашего Паулито! Это была моя идея: переться сюда, кататься с горок! Я убииииил егоооо… Дибалу они прождали до темноты, и не вернулся ни он, ни Кайя. Леандро быстро скатился в панику, и, чтобы его успокоить, по возвращению в дом Родриго вручил ему кое-что покрепче глинтвейна. Однако, это особо не помогло, и из паники состояние Лео быстро перешло в нетрезвую истерику со слезами. Под вечер еще и начался сильнейший снегопад с резкими порывами ветра, и стало ясно, что спасательные службы, если их вызвать, не доберутся сюда раньше, чем снег прекратится. А немного времени спустя, ребята поняли, что еще и не дозвонятся до этих самых служб. — Может быть, позвоним Ориане? Она что-нибудь придумает, — предположил Дриусси. Де Пауль посмотрел на него с ужасом. — Она же нас прикончит за Пауло. А тем более, за Кайю. Всех до единого. — Попробовать-то стоит, — вздохнул Себ, и попытался было набрать номер девушки, но механический голос бесстрастно сообщил ему об отсутствии сигнала в связи с погодными условиями. А это значило, что звонить еще и спасателям так же бессмысленно. — Мы еще и без связи-ии, — подвывал Паредес, уронив голову на стол и заливаясь горькими слезами. — Что я скажу маме Пауло… Что я скажу его папе… Как посмотрю в их глаза-а… — Лео, его отец умер много лет назад, — устало перебил его Себастьян, которого вой на фоне прилично раздражал и не давал сосредоточиться на продумывании плана действий. Паредес всхлипнул, поднял голову и уставился на друга. — Да?.. Да?.. Теперь они встретятся… В лучшем мире… И все из-за меня-а… — Я его сейчас прибью, — простонал Дриусси. — Заткнись, пожалуйста, сделай одолжение! Де Пауль хмуро таращился в окно, словно от его взгляда снег там мог бы прекратиться. — Давайте без паники. Пауло, в конце концов, с собакой и довольно тепло одет. Наутро снег наверняка прекратится, и мы сможем что-то сделать. А может, его вообще уже нашла какая-нибудь соседняя группа туристов, и мы просто не можем связаться из-за сдохшей связи. Надо мыслить оптимистично. — Я тоже думаю, что все не так плохо, — хмыкнул Себ и кивнул в сторону Лео, снова заскулившего про убийство лучшего друга. — Но, по-моему, до него твою светлую мысль не донести… * * * * * Кайя то убегала вперед, то возвращалась, и Марио старался передвигаться побыстрее, чтобы не потерять собаку из вида. Он был привычен к дальним походам по снегу, снегоступы не давали ему завязнуть в сугробах, и местами, похоже, ему было даже легче передвигаться, чем собаке. Идти пришлось достаточно долго, и к опушке леса под обрывом они вышли уже, когда солнце начало скрываться за горами, уступая место фиолетовым, нежным сумеркам. Марио сразу же рассмотрел разбитый снегоход неподалеку, ярким пятном выделяющийся на снегу, и еще одно пятно — темное, возле сухого по зиме кустарника. У этого пятна и суетилась собака. Он поспешил туда, тихо проклиная бестолковых туристов, надевающих неяркую, темную одежду. А если бы не собака, а если бы стемнело чуть сильнее?.. Да и вообще, не хватало ему проблем на голову именно сейчас. Теперь возиться придется. — Ну, что тут у нас? — Манджукич сел в снег, принимаясь тормошить явно задремавшего в сугробе парня, которого собака яростно дергала за меховой капюшон. — Просыпаемся, если не хотим стать ледышкой! Пауло даже не заметил, как уснул — какое-то время он звал на помощь, потом понял, что голос начинает садиться и хрипеть, и решил просто ждать. Он старался шевелиться хоть как-то, согреваясь и не задействуя поврежденную ногу, но мороз все равно ощутимо кусал за лицо и руки, заставляя съежиться, свернуться чуть ли не клубком, чтобы сохранить остатки тепла. В таком положении его и сморило дремотой, хоть он и обещал себе, что прикроет глаза буквально на две минуты. Проснулся он оттого, что его кто-то тряс и что-то говорил, слишком громко и неприятно. Шевелиться было лень, все тело ощущалось совсем замерзшим, и оттого будто налилось свинцом. Ему в лицо сунулась Кайя, лизнула слюняво и противно, и он окончательно открыл глаза от этого ощущения сырости на замерзшей коже. — Кайя… отвали, — прохрипел он, думая отпихнуть настойчивую собаку и подремать еще. — А ну не спать! — рявкнули на него вполне себе человеческим голосом. — Открой глаза и смотри на меня, ты почти замерз тут насмерть, придурок! То ли от удивления, то ли от обиды за обзывательство, сон как рукой сняло. — Сам ты придурок! — захрипел в ответ Пауло. На что ему неожиданно сунули к губам горячий краешек термоса. — Вот, другое дело. Пей давай. Дибала послушно глотнул ароматно пахнущую жидкость, рот и горло обожгло жаром, и он немедленно закашлялся, морщась от острого и пряного привкуса алкоголя. — Это еще что за гадость такая?.. — Чай с ложкой виски. — По-моему, это виски с ложкой чая, и никак иначе, — поморщился Пауло. Мужчина, пряча термос в сумку, хмыкнул, кивая. — Шутишь — значит, жить будешь. Встать не можешь, да? — Да. Нога болит, — Пауло на всякий случай попробовал пошевелить ногой, но было все-таки слишком больно. — Ушиб, видимо, или растяжение. Если бы сломал — орал бы от боли. Сейчас доберемся в тепло, и посмотрю, что можно сделать… Меня зовут Марио, кстати. — Я Пауло, а она — Кайя. Это из-за нее я сюда свалился… — Дибала недовольно фыркнул на собаку, которая, кажется, была всем вполне довольна. Марио сдержанно кивнул. Он казался каким-то хмурым и немного пугающим, но он был единственным человеком, судя по всему, на много километров вокруг. И он только что спас Пауло. — Ну, из-за нее я тебя и нашел. Умная, привела прямо к тебе. Манджукич прикидывающе посмотрел на Пауло, на санки. Они были слишком уж легкие, чтобы выдержать вес человека, и попросту стали бы сильно проваливаться в снег. Тащить придется на себе. Это его чертовски не радовало. И впрямь, нашел себе проблему накануне праздника… Какое-то время они потратили на препирательства — Дибала был категорически против катания на чужой спине, да и, кажется, особого трепета перед своим спасителем не ощущал, а потому немного даже огрызался. Но выбор у него был не особенно большой, а оставаться замерзать под кустом не хотелось. Поэтому, в конечном итоге, он оказался на спине Марио, вцепившись в его плечи, а тот довольно удобно перехватил его под коленями. Удалось даже санки зацепить. Кайя на сей раз сваливать не собиралась, и терпеливо брела за ними. — Чертов лес, чертов мороз и горы… Я больше никогда не попрусь сюда, — ругался по пути Пауло. — Отдыхал же в нормальном, цивилизованном месте все время, так какого ж меня понесло в эту идиотскую глушь… И не красиво тут совсем, просто холодно и дурацки! Марио молчал. Болтать, когда по глубокому снегу тащишь на себе не самого легкого человека, было не особо удобно. Но эти возмущения его изрядно раздражали. Что может понимать этот, избалованный городом, глупый парень, в прелести леса? Тем более, зимнего, тихого и торжественного? В удовольствии отдаления от людей, в единении с природой? В возможности побыть наедине с самим собой? — У тебя есть телефон, позвонить? — Есть. Но здесь сеть не выловишь. Есть специальное место для связи, часа два пешком, на возвышенность одну… Хожу туда раз в пару недель. — К…как? То есть, тут без связи вообще? — А зачем она мне нужна? — Не тебе, мне! — Вот ты и сходишь, как нога поправится. Дорогу покажу. — Да это… да это же дня три минимум пройдет, небось! Какого черта! Я же на Рождество должен уже вернуться на нашу лыжную базу… Меня там друзья ждут! Ёлка… — Ничем помочь не могу. — Ребята, наверное, с ума там сходят, а я тут застрял… Мы же нормальную вечеринку придумали, а я теперь черт знает где, черт знает с кем… Марио остановился, и Дибала осекся, вздохнув. Кажется, эти несколько глотков чая с виски сильно развязали ему язык. — Могу тебя оставить тут, в сугробе. Может, сам и выберешься к своей цивилизации. Как раз к Рождеству дойдешь. — Не надо! — Пауло посильнее схватился за широкие плечи, да покрепче сжал ногами бока Марио, чтобы удержаться. А ну как он вправду решит его выбросить здесь? — Тогда заткнись, пожалуйста. * * * * * Уснуть толком не выходило. До поздней ночи ребята просидели в общей комнате, то стараясь успокоить Паредеса, то придумывая, что еще можно сделать в данной ситуации, кроме звонка в спасательные службы. Но идей особенно не находилось. — Давайте спать. Тем, что мы торчим тут, Пауло мы точно не поможем, — наконец объявил Родриго. Себастьян согласился, кивая, и потянул Лео вверх, помогая ему подняться на ноги. — А ты останешься со мной в комнате? — вцепился Паредес в руку друга. — Мне так страшно теперь быть одному! Дриусси мрачно вздохнул. У них было три комнаты, и одну занимали он и Де Пауль, а во второй устроились Лео и Пауло. Третью оставили свободной для Орианы. — Пожалуйста, я не могу спать один в комнате… Я буду смотреть на его пустую кровать и думать, как он там один… в снегу, пока мы в теплых постеля-ааа-ах, — Лео снова залился слезами. Родриго усмехнулся, пожимая плечами и Себ, скрепя сердце, кивнул. В конце концов, большой разницы в комнатах для него не было. Он перенес свои вещи и принялся обустраиваться, изредка посматривая на Леандро. Тот, едва дойдя до постели, рухнул в нее прямо одетым, так что пришлось еще и повозиться, помогая ему снять одежду. Ну не спать же в теплых штанах, термобелье, свитере… После этого Паредес уснул почти мгновенно, зарывшись в подушку, видимо, вымотанный переживаниями и алкоголем. А вот к Дриусси сон никак не шел. Он, несмотря на сохраняемое хладнокровие, тоже очень волновался за пропавшего Пауло. Просто, как самый разумный из компании, не позволял себе впасть в истерику. Все-таки, тут кругом люди, не настолько уж и глушь… Хотя, конечно, глушь. Но и люди все же есть. Лыжная база была небольшой и не особенно популярной, но Себастьян был уверен, что, помимо них, тут точно еще есть приезжие. Плюс, хозяева базы, к которым стоит обратиться утром — может, у них есть более надежные способы связи с внешним миром, и удастся вызвать помощь? За такими мыслями он задремал, но вскоре проснулся от подозрительного шороха и сел, вглядываясь в темноту, а потом все-таки включил маленький настенный светильник у кровати. — Ай! — зашипел от включившегося света Паредес. Он сидел на краю своей постели и натягивал ботинки на голые ноги. Судя по его лицу, не особенно-то он и протрезвел. Себ удивленно хмыкнул. — Ты куда собираешься? — Пойду его искать, — объявил Леандро, принимаясь наматывать на шею шарф. Дриусси поспешно выбрался из-под одеяла. — Кого? Куда? — Пауло. Я его найду и приведу назад, — уверенно-пьяно объявил Паредес, выходя из комнаты. Видимо, то, что он только лишь в ботинках, трусах и шарфе, его не смущало ничуть. Спасение друга было в разы важнее собственного комфорта. Себастьян пошел следом. — Ну куда ты пойдешь, Лео? Там метель и темно! — Мое сердце почувствует, где искать лучшего друга! — пылко возразил Лео, спускаясь по лестнице. В холле он чуть не столкнулся с Де Паулем, который, выходя из уборной, вытаращился на него и Себастьяна, как на идиотов. — Вы чего делаете? — Идем искать Пауло, — закатил глаза Дриусси. — Вернее, он идет, а я не пускаю. — Он там замерзнеееет, и виноват буду я-а, — снова начал шмыгать носом Паредес. Родриго тяжело вздохнул, явно уже пожалев о своей инициативе напоить друга. Но кто же знал, что тот от крепкого алкоголя не вырубится, а наоборот? — Мы не можем прямо сейчас пойти его искать, Лео, — терпеливо попытался достучаться до пьяного мозга друга Себастьян, но тщетно. — Я один пойду! Не держите меня! — Держи его! — скомандовал Де Пауль, видя, как Паредес довольно резво кинулся к двери. Себ повис на нем, пытаясь не пустить. — И что с ним делать? — Уложить спать, наверное… — Я пытался, он в итоге проснулся и едва не свалил! — Пустите меня к Пауло… Я должен его найти-и… — Мда, такими темпами у нас будет два замерзших придурка через пару суток. — Я не смогу его караулить всю ночь! — Погоди-ка… У меня идея, — Родриго, посветлев лицом, убрался в свою комнату, и через минуту отсутствия вернулся, неся в руках наручники. Дриусси удивленно уставился на них. — Я не хочу знать, зачем ты это взял с собой, и я точно больше никогда не захочу ночевать с тобой в одной комнате. — Да расслабься, забыл вытащить из чемодана после отпуска на Ибице с Камиллой… Но вот они и пригодятся, — и, прежде чем Себастьян успел что-то возразить, Де Пауль ловко защелкнул наручники на запястьях. Его и Лео. — Вот теперь он точно никуда не смоется без твоего ведома. — Это плохая идея, Родри! — зашипел Себ, качая головой. — Я надеюсь, у тебя есть ключ? — Конечно. Наверняка, тоже где-то в чемодане завалялся, утром посмотрю, — беспечно отмахнулся Родриго, и бодро пошагал к себе. — Давайте, теперь по комнатам. Спать. Перспектива теперь еще и спать в одной постели с Леандро была откровенно так себе затеей, но ничего сделать Себ все равно уже не мог. Поэтому оставалось только увести Паредеса, снова начавшего тихо всхлипывать, за собой, и уложить. И уложиться следом. Лео на удивление притих и послушно вернулся в кровать, видимо, все-таки оставив идею среди ночи разыскивать пропавшего друга. * * * * * — Так ты здесь живешь? Дом оказался совсем небольшим, на участке, огороженном неровными досками, больше символизирующими забор, чем являющимися им. Участок вмещал сам дом, пару пристроек, поленницу… Автомобиля поблизости не было видно. Пауло заозирался, хоть темнота, ставшая еще гуще в глубине леса, мешала смотреть. — Да. — Ты что, какой-нибудь… колдун-отшельник? — нервно пошутил Дибала, не зная, что и думать. Марио коротко хмыкнул в ответ, перехватывая его поудобнее, поднимаясь на запорошенное снегом крыльцо, и отмечая, что утром стоит почистить. Если, конечно, снег прекратится. — Я лесничий. Есть такая профессия, знаешь? — А… — глубокомысленно кивнул Пауло. Он, если честно, не знал. Марио открыл дверь, оказавшуюся даже не запертой. Просто толкнул ее и переступил порог, оббивая ботинки от снега. Кайя проскочила мимо них обоих, готовая исследовать новое место. Пауло ждал, что Марио сейчас щелкнет выключателем, загорится свет, но ничего этого не случилось. Его сгрузили на что-то мягкое в темноте, и он принялся изо всех сил таращить глаза в надежде хоть немного попривыкнуть. Вскоре раздалось чирканье спичек. То там, то тут загорались свечи и керосиновые лампы, освещая внутреннее пространство дома и самого Марио. Это было красиво, волшебно даже, но Дибала задался вопросом — он что тут, без электричества живет? Все время со свечками? А как же отопление?.. По ощущениям, правда, в доме было достаточно тепло. Последним зажегся камин, уже ярче освещая все, и стало понятно, что дом действительно очень маленький. Пауло сидел на какой-то лавке, заваленной кучей одежды, в небольшом пространстве наподобие коридора, а дальше можно было рассмотреть комнату, в которой и находился камин, с парой кресел, шкафами, каким-то столом. Сбоку была деревянная узкая лесенка, уходящая круто наверх. — Тебе здесь не… тесно? — решился все-таки спросить Пауло, когда Манджукич вернулся к нему с какой-то картонной коробкой в одной руке, и с лампой в другой. — Нет. Мне здесь нормально, — ровно ответил он. — Какая нога болит? — Левая, — почти с опаской отозвался Дибала. Мужчина кивнул, садясь на корточки перед ним, поставил все рядом на пол. А затем принялся расшнуровывать ботинок на его ноге. Свои, как оказалось, он уже успел снять. Почему-то Пауло стало неловко, он наклонился, чтобы стащить обувь самостоятельно, но Марио строго на него покосился. — Сиди смирно, — буркнул он, отставляя ботинок в сторону, и снимая еще и носок. Нога выглядела… ну, не так уж плохо. Не считая шикарного кровоподтека на подъеме стопы. Манджукич принялся ощупывать это место, и Пауло тихо зашипел от боли. — Там все плохо, да? — несчастным голосом поинтересовался он. — Там нога, — невозмутимо отозвался Марио. Он открыл коробку, принявшись там копаться, и вскоре извлек вполне себе современный тюбик с каким-то гелем, который остро завонял, стоило лишь нанести его на кожу. По запаху Дибала узнал средство от растяжений и ушибов, которое и сам пару раз использовал. И, кажется, почти почувствовал разочарование — в такой… избушке, и обычное лекарство? Не какое-то снадобье от лесника-колдуна? «Лесник-колдун» тем временем осторожно затянул его ногу в эластичный бинт, делая подобие фиксатора. — Вот так. Дернул связки просто, пройдет за несколько дней. — Несколько дней… Ого, — огорчился Дибала. Он с трудом представлял себе, что теперь делать. Марио откуда-то из-под лавки вытащил теплые глубокие тапки и поставил рядом. — Надевай. Сейчас дам тебе костыль… — Костыль? Зачем? Все так плохо? — Просто не надо тебе сильно опираться на ногу. Пауло, получив увесистую узловатую палку, даже посмеялся, что он теперь как какой-нибудь аристократ, и отправился исследовать комнату с камином, возле которого блаженно растянулась Кайя. Там обнаружилась еще и газовая горелка с баллоном, видимо, для приготовления пищи, какая-то посуда… — Ты так и живешь без электричества? — оглянулся он на Марио, который опирался плечом о стену, наблюдая за перемещениями гостя. — Нет, у меня есть аккумулятор. Я его трачу понемногу, на зарядку телефона и на радиоприемник… Летом — подключаю холодильник. Раз в пару месяцев мне привозят новый, заряженный. — И ты тут не мерзнешь? — Камина хватает, чтобы как следует протопить дом, — Марио, кажется, слегка даже развеселился, глядя на то, как он удивляется. — А где… — Пауло смущенно замялся, и Манджукич широко ухмыльнулся в ответ, прекрасно понимая, что тот имеет в виду. — На улице. — И зимой?! — И летом. Дибала тихонько выругался, не представляя, как здесь вообще можно выживать. А ведь ему явно придется пробыть тут как минимум сутки. Как максимум — даже и представлять не хотелось… Марио заварил ему чай, и вот он уже был похож на какое-то волшебное зелье, в отличие от мази против ушибов. Пахло от чашки травами и солнечным летом, и Пауло разулыбался, пробуя напиток. Сразу стало теплее и почему-то спокойнее. — Ты сильно промерз. Пей давай, и в постель. Вроде, разболеться не должен, но черт тебя знает… Спальное место оказалось на втором этаже. К нему вела та самая лесенка, которую Пауло заметил с самого начала. Взобраться по ней с больной ногой было крайне сложно, но с помощью Марио получилось. Под самой крышей дома было пространство, занятое просторной кроватью, настолько большой, что кроме нее тут помещался только небольшой комод, очевидно, с постельными принадлежностями. И все-таки, несмотря на то что кровать была огромна, она была одна. Вообще. — Я буду спать здесь?.. — уточнил Пауло, растерянно глядя на Манджукича. Тот кивнул. — И я, — добавил он. — У меня тут не гостиница, отдельных номеров нет, так что… Дибала только скорбно вздохнул. Этот день не мог стать хуже… Не то чтобы его смущало соседство по кровати, но сам он был не особенно комфортным соседом, так как спал обычно очень уж подвижно и беспокойно. Ужасно захотелось назад, на лыжную базу, в нормальный просторный дом с комнатами, к привычным условиям… К нормальному, черт побери, туалету в том числе. Но было понятно, что разберется он со всем этим лишь завтра. Если разберется. Устроившись на самом краешке кровати, он, закутавшись в теплое, но легкое по весу одеяло (к счастью, второе у Марио все-таки было), слушал, как внизу тот общается с Кайей, кормит ее и заканчивает какие-то свои дела. Сон упрямо не шел, пока дом не погрузился в тишину. Пока пришедший Марио не погасил керосинку на комоде и не улегся на своей половине кровати. Какое-то время Пауло лежал, и просто удивлялся темноте — настолько густой, что не было видно потолка и стен. Свет не пробивался даже в крошечное окошко, что тут было, хотя казалось бы, снаружи полно снега и белое, низкое небо… Но было темно и он удивлялся этому. И тишине, которая накрыла, будто куполом, не пропускающим ни шороха. В городе не было так темно и тихо. Даже на лыжной базе было не так. Совсем не так. Под утро Марио проснулся оттого, что ему в бок ткнулись, прижались поближе, закинули ногу поперек… Вышло только вздохнуть и потерпеть. Не будить же. * * * * * Он проснулся от ощущения, будто на него кто-то слишком уж пристально смотрит. Померещилось даже легкое прикосновение к щеке. Ласковое, невесомое… Себастьян сонно моргнул раз, другой, приподнялся на локте, зевая, и едва не столкнулся носом с Лео, который, судя по бодрому и осмысленному взгляду, не спал уже давно. — Доброе утро, — почти смущенно улыбнулся Дриусси. Лео ослепительно улыбнулся в ответ. — И тебе прекрасного утра, — протянул он. — Я чертовски счастлив, что ты проснулся, потому что мне абсолютно необходимо сходить отлить. Уже полчаса как. — Так иди, — спросонок Себ с большим трудом воспринимал юмор Паредеса, который иной раз был… своеобразным. — Я бы с радостью, но мы, в некотором роде, связаны. Не так, как мне бы хотелось, но оттого — не менее крепко, — драматично заявил Леандро, и поднял руку, демонстрируя наручник. Дриусси с ужасом понял, что идиотская идея Родриго ему не приснилась. — Твою же мааааать! После утренних процедур они оба ввалились в кухню, где их встретил улыбающийся Де Пауль, который, очевидно, в одиночестве выспался просто прекрасно. — Утра, эрманос. К сожалению, погодные условия не позволяют ни с кем связаться… Я добрался до дома хозяев, у них такая же чертовщина со связью. Говорят, что, скорее всего, произошел обрыв линий связи… Может вышка мобильная из-за снега рухнула. У них бывает. Завтрак? — Мой бедный Паулито, — вздохнул Паредес, но уже с меньшей долей истерики. Родриго, видя проблески разума, тут же принялся объяснять ему, что Дибала, скорее всего, на той же лыжной трассе был подобран кем-то из туристов и просто не может связаться с ними так же, как и они с ним. Наверное, это немного примирило Лео с жестокой реальностью. Во всяком случае, рваться спасать Дибалу он прекратил. — Родри, ты нашел ключ? — перебил его объяснения Дриусси. Родриго осекся, пожимая плечами и отходя к плите, на которой разогревал что-то вроде сырников. — Ну, тут такое дело… — Только не говори, что у тебя его нет, — угрожающе протянул Паредес. — Не скажу! Он есть! Но, кажется, остался у меня дома… * * * * * Пауло проснулся один. Он ощутил себя на удивление выспавшимся, и некоторое время не мог понять, почему постель такая большая, а потолок такой низкий, и сводчатый, как крыша. Потом, правда, вспомнил события вчерашнего дня. Видимо, стоило осмотреться и придумать, как выбраться отсюда. Нога все еще ощутимо болела, и опираться на нее было совсем невыносимо, так что палка-костыль пригодилась как нельзя кстати. Дибала прохромал по комнате, думая о том, как все-таки странно жить вот так — вдали от людей, без цивилизации… Как в каком-то средневековье? Разве может этот Марио быть нормальным? В голове смутно стали всплывать всяческие страшилки. Ему вспомнились истории о беглых преступниках-убийцах, скрывающихся в лесах и горах от возмездия, сказки о колдунах-людоедах… Даже песня какая-то вспомнилась, в которой дед, живший в лесу, приручил волчью стаю и скармливал волкам заблудившихся путников. Стало окончательно не по себе. Марио, с его хмурым, с грубоватыми чертами, лицом, как-то очень уж явно представился в окружении волчьей стаи. Его, кстати, хорошо было сейчас видно через маленькое окно — он стоял во дворе у поленницы, под снегом, и, видимо, рубил щепу для камина. Снег, вчера летевший плотной колючей стеной, сейчас порошил намного меньше, оседал у него на плечах и волосах. И как ему не холодно, без шапки и в куртке нараспашку?.. С топором в руках, сосредоточенный, Марио выглядел почти зловеще. Хотя, Пауло сейчас все казалось зловещим. Дибала отошел от окна, думая, что надо бы застелить постель. Вчера на ней было какое-то покрывало, которое Марио убирал — кажется, в комод. Пауло выдвинул верхний ящик и, в самом деле, отыскал покрывало — оно лежало прямо сверху. А под ним… Вытащив его, Пауло увидел одежду. Ничего удивительного бы не было, но это оказались женские вещи. В ужасе выронив покрывало, Дибала рассматривал свернутое, кажется, платье, и белье… Женские вещи. У этого затворника. Какого черта?.. — Он убил девушку, — зачем-то вслух произнес Пауло, отступая от комода, забыв о костыле даже. — Убил и закопал тело где-то в лесу… А это… это улики. Или он намеренно сохранил вещи… Он не колдун, он маньяк… Маньяк-фетишист! Дибала шарахнулся к лестнице, забыв о больной ноге, кубарем скатился вниз, наспех натянул ботинки, накинул куртку и бросился к выходу. И буквально на крыльце чуть ли не столкнулся с Марио. Сев прямо в снег на ступенях, Пауло в ужасе смотрел на возвышающегося над ним мужчину. С увесистым топором в руке. «Он увидел через окно, как я влез в ящик этот… Догадался, что я теперь все знаю… И шел меня зарубить…» — Ты чего, уже бегаешь? — спокойно поинтересовался Марио, перекинув топор из руки в руку. Дибала замер, нервно сглатывая. Вот сейчас его и прикончат. — Ты… Ты убил де… Кайя, Кайя, ко мне! Помоги! — заорал он, увидев собаку, которая, как оказалось, валялась тут же в снегу, явно довольная прекрасной для нее погодой. Акита встала, отряхнувшись, и с интересом уставилась на Пауло. На помощь она явно не спешила. — Ты чего орешь-то? — непонимающе нахмурился Марио. До него никак не доходило, что успело произойти за утро, если парень из мирно сопящего ему в плечо и сонного, превратился в трясущегося и белого, как снег вокруг. — Женские вещи у тебя там… Наверху… Я полез в комод, чтобы застелить кровать… А там вещи! Женские! — выпалил Пауло, набравшись решимости. — Это одежда моей жены, — спокойно ответил Манджукич. Стало как-то очень уж тихо, и Пауло почувствовал, как к щекам приливает жар. А он уже себе напридумывал… — Так ты… женат? — А у тебя фобия женщин или трансвеститов и любителей переодеваться в женские шмотки? Чего трясешься так? — шутливо поддел его Марио и протянул руку. — Хватайся. Не стоит сидеть в сугробе, задницу отморозишь. Дибала ухватился за протянутую руку, все еще пылая от стыда и смущения. Это ж надо же быть настолько бестолочью… Они позавтракали, он за едой честно рассказал о своем испуге и его причинах, и, кажется, этим изрядно повеселил Марио. Перепуганный Пауло на крыльце дома, орущий от ужаса — та еще картинка, и давно его никто так не забавлял. Сам же Дибала старался принять невозмутимый вид, но внутренне слегка переживал, что выставил себя полным придурком. Впрочем, через некоторое время он немного успокоился и снова принялся доставать Марио расспросами о том, как же он так живет в лесу. Самому ему было некомфортно. Начиная от отсутствия мобильника — от этого буквально ломало, постоянно хотелось занять чем-то руки, заканчивая уличным туалетом, отдельной гордой избушкой стоящим поодаль от дома. Без ребят тоже было тоскливо — и Пауло с грустью думал, что, похоже, не выйдет попасть к ним на Рождество. Наверняка они там с ума сходят, конечно. — У тебя есть же телефон? Ты мог бы позвонить моим друзьям? — Здесь не ловит сеть. Для звонков я хожу отсюда за пять километров-шесть в гору, есть небольшая возвышенность, я рассказывал тебе, когда тащил сюда, — Марио оторвался от приготовления ужина, оглянувшись на Дибалу, который сидел у камина в обнимку с собакой. — Изредка я выхожу на связь, чтобы дать знать, мол, я не сдох. Не советую идти сейчас, темнеет уже. Да и не дойдешь ты с ногой своей. — Ладно, — вздохнул Пауло. Он уж почти смирился. — А как ты празднуешь Сочельник? Тоже один? А елка есть? — Завтра увидишь, — улыбнулся Манджукич. Он ничуть не удивился, когда в ночи спящий Пауло снова перебрался поближе и бесцеремонно забросил на него конечности. Зато с удивлением понял, что, в общем-то, не имеет ничего против. * * * * * Дриусси сладко потянулся, зевая, и попытался повернуться набок, но уткнулся во что-то теплое. «Что-то» довольно хехнуло, и пришлось открывать сонные глаза. — Ты такое чудо, когда спишь, — бесцеремонно сообщил ему Леандро, в которого он, собственно, и уткнулся. Его, похоже, совсем ничего не смущало. А вот Себастьяна смущало, и очень, потому он отодвинулся со вздохом и кинул взгляд на окно. — Снег прекратился? — Ага. И сегодня приезжает Ориана. — Черт. Мы так и не нашли Пауло и Кайю, что мы ей скажем… — Дриусси чуть нахмурился, ежась от неприятного ощущения — будто сквозняк по плечам скользнул. Ори их в порошок сотрет. Ну и явно будет плакать, а ему слез от Лео хватило по горло. — И мы не можем уйти искать их сейчас, иначе Ори приедет к пустому дому и совсем с ума сойдет от ужаса. — Мы могли бы оставить Родриго тут… — Ты что? Мы не должны разделяться! — подскочил Леандро. — В фильмах ужасов с этого как раз все и начинается! Себастьян только тяжело вздохнул. * * * * * Маленькая красная машина чихнула двигателем еще раз и встала, как вкопанная. Предназначенная для передвижения по городу, аккуратная и красивая, точно игрушка, на горной трассе она то ли замерзла, то ли устала, то ли просто решила, что с нее хватит, и теперь стояла, вынуждая свою хозяйку выскочить и сунуться под капот в поисках неисправности. Механик из Орианы был так себе, но встретить Сочельник, стоя посреди дороги, не хотелось, поэтому она с энтузиазмом и уверенностью вглядывалась в хитросплетение проводов и прочей ерунды, решив, что разберется методом тыка. Не получилось. И после получаса возни Ориана замерзла, расстроилась и понемногу начала паниковать. Оставалось надеяться только на какую-либо попутку, что, естественно, в таком месте было большой редкостью… Однако, ей все же повезло. Из-за поворота показался большой черный внедорожник, и девушка выскочила чуть ли не наперерез, замахав руками. Машина остановилась, и из нее вышла невысокая женщина в ярком костюме для сноубординга. Она кивнула в сторону автомобиля Ори и усмехнулась. — Устала? — Ага, — Ориана неловко улыбнулась, заправляя за ухо прядь волос. — А мне очень нужно попасть на здешнюю лыжную базу, меня друзья ждут… — Я еду в ту сторону. Забирайся ко мне, сейчас прицепим твою детку… кто ж на такой в горы-то едет, — женщина скептично окинула взглядом машину, а потом и саму Ори. Собственно, та выглядела соответственно машине — красавица, конечно, но тонкие джинсы, модные сапожки и кокетливо-коротенькая курточка к погоде явно не подходили. Как и затейливо свернутый в бандану легкий платок, заменяющий шапку. — Меня зовут Ивана. * * * * * Пауло подгреб подушку поближе, утыкаясь в нее лицом. Сон здесь был каким-то особенным — более крепким, после него почему-то он ощущал себя в разы более отдохнувшим и полным сил. Возможно, это было из-за темноты и тишины ночью, возможно, из-за свежего лесного воздуха. Но, так или иначе, он чувствовал себя на редкость хорошо. Нога, по ощущениям, почти пришла в норму — Дибала еще немного прихрамывал, но в той модной трости, с которой ходил вчера, уже не нуждался. Через маленькое окно он взглянул во двор, и почему-то совсем не удивился, как и вчерашним утром, увидев там Марио. Тот, кажется, вообще большую часть времени предпочитал проводить вне дома. Сейчас он увлеченно играл с Кайей. Бросал ей палку, отнимал, кидался снегом, и Пауло невольно подумалось, что какой же глупостью было вчера думать о нем какие-то страшные, пугающие вещи. Никакой он не маньяк, обычный человек. Может, немного закрытый… Но люди бывают разные. Вот и Марио такой, ему хорошо в лесу, совсем одному и подальше от всех. Пауло поймал себя на том, что улыбается, почти любуясь им сейчас. После завтрака Марио предложил ему прогуляться по окрестностям. Необходимо было насобирать побольше веток для костра, а Пауло охотно согласился развеяться. Тем более, ему со смешком пообещали не идти слишком быстро и не прятать его труп в сугробе. А в снегоступах передвигаться оказалось очень даже удобно. Кайю оставили дома. В ясную погоду лес воспринимался абсолютно иначе. Снежные шапки на ветках тяжело нависали над головой, сугробы искрили на солнце, деревья бросали густые и очень яркие синие тени. Синие настолько, что хотелось потрогать, и казалось, что если потрогаешь этот синий снег в тени, то он останется на пальцах потеками краски. Пауло даже потрогал, но снег на руке таял в обычную, прозрачную воду. Зимний лес был вовсе не пустой и мертвый. Пауло почему-то думал, что чуть ли не все звери и птицы зимой прячутся, а оказалось, что у них полным-полно дел. Следы этих дел Марио ему охотно показывал и пояснял: вот гора коричневых чешуек у ствола ели — здесь перекусывала белка, и Пауло долго еще стоял, задрав голову, и до рези в глазах вглядывался в темно-зеленые еловые лапы, надеясь увидеть там эту самую белку. А вот целая вереница следов, особенных по размеру и форме — здесь размашисто, но неторопливо проскакал беляк. Торопился бы — так и летел бы, только пятки сверкали, едва касаясь снежного покрова. Молодые тонкие осины ободраны, стоят почти без коры, и это значит, что тут беляк и перекусил. А может, даже косуля проходила и пробовала горькую кору… Вон там сидит ворона и смотрит умными глазами, готовая предупредить лесных жителей о приближении человека, самая умная в лесу птица. А вот этот след, словно пальцами по снегу симметрично мазнули — кто-то из пернатых взлетал с этого места. Пауло с восторгом слушал, как Марио легко поясняет, что есть что в лесу, и не мог прекратить глупо улыбаться. Он почувствовал себя почти ребенком, открывшим для себя какой-то новый мир, и теперь сложно было не удивляться и не радоваться. Он даже не переживал, что выставит себя перед Марио наивным дураком, настолько его захватило все это. Марио легко читал следы, совсем как книгу, и абсолютно неясно было, как он все это понимает, на снегу ведь просто какие-то ямки, черточки и точки. Не любоваться им сейчас было невозможно, и Дибала любовался. Немного украдкой, конечно, но посматривал на него, и думал, что умудрился встретиться с настоящим хозяином леса. Потому что Марио сейчас казался частью этого места, важной и неотъемлемой. — Пауло. Иди сюда, только тихо, — позвал Манджукич. Пауло мгновенно поспешил к нему, к группке нескольких кривоватых сосен с рыже-красной корой. — Что там? — Смотри. — Где?.. — Вот, наверху, совсем близко. — Где?.. Не видно, — огорченно вздохнул он, и Марио пришлось аккуратно повернуть его за подбородок, указывая более точное направление. Пауло, наконец, рассмотрел, и едва не задохнулся от восторга, свистящим шепотом почти закричав: — Сова?! Это прямо сова, а? Настоящая? — Игрушечная, — усмехнулся в ответ Манджукич. Птица сидела на выступе вплотную к стволу, местами сливаясь с ним, и не двигалась, глядя куда-то вдаль. Дибала не мог отвести глаз от необычной птицы. Ну и где он еще такую увидит? — А она нас не видит, да? — Почему ты так решил? — Ну, она же сова… Она же ночью видит, а днем нет. — Вот еще, глупость какая. Марио засмеялся тихо, отрицательно качая головой, и Пауло лишь сконфуженно фыркнул на это. Ну не знаток он дикой природы, от слова «совсем». — А кто еще здесь водится? — Куницы, горностаи. Мелочь такая… — А из опасных? — не удержался Дибала, все еще помня свои надумки про стаю волков и Марио. Сейчас эти мысли не так пугали, конечно, но такой Марио, свободно читающий знаки леса, еще больше был похож на того, кто смог бы управлять волками. — Люди — самые опасные животные тут. От них я лес и охраняю, — хмыкнул в ответ Манджукич. — От туристов в том числе. Тут запрещено даже палатки ставить… Заповедная зона. — Другим запрещено, а ты живешь. Классно, — с искренней завистью протянул Пауло. Он успел подумать, что, все-таки, лесное отшельничество — весьма отличный вид отдыха. — А так, тут водятся рыси, лисицы. Волки, конечно же, есть. Дибала нервно хмыкнул, складывая собранную часть веток на санки, и опасливо огляделся вокруг. Может, сейчас вот Марио свистнет, и из-за деревьев выступят серые тени с глазами-огоньками… Они медленно побредут к ним, оцепляя в кольцо, и будут голодно облизываться, глядя на Пауло, пока Марио не разрешит им… пока он не даст команду… — Ты уснул? Идем назад, уже время обеда, — окликнул его Манджукич, и он поспешил догнать. * * * * * — В общем, мы сняли домик, решили встретить Рождество как-то… более традиционно, знаешь? С морозом, снегом, а то все пляжи, пляжи. И вот я вчера звоню — а они даже не отвечают! Наслаждаются отдыхом… — Здесь два дня была сильная метель. Могло просто повредить линии связи. Ориана оказалась на редкость общительной, и дорога до лыжной базы в ее компании пролетела совсем незаметно. Она развлекала Ивану беседой, смешная и прямодушная, с удивительным доверием выкладывая вообще все, что в голову приходило. К концу поездки Ивана знала всю их компанию по именам, знала, что некий Пауло — самый близкий друг Ори, знала, что та оставила с ребятами свою собаку и уже жутко соскучилась, и ужасно хочет ее поскорее обнять. Знала о привычке проводить праздники на берегу моря, и о разнообразии, которое они решили устроить себе этой поездкой в горы. На удивление, такой бесцеремонный поток информации ничуть не раздражал. Наоборот, скрасил дорогу. — Вот мы и на месте. Давай, поставим твою машину где-то поближе, познакомишь меня с Кайей и я пойду тоже сниму себе что-то на ночь — туда, куда мне надо, в потемках не доехать, — Ивана тепло улыбнулась, помогая девушке выбраться из автомобиля. Та хотела что-то сказать, но ее перебил громкий вопль со стороны дома. — Ори! Ты добралась! Мы уже заждались, — к ним из дома бросился Леандро, чуть ли не волоча за собой Себастьяна. — А у нас новость… — Довольно дерьмовая, — вставил Себастьян. — Пауло пропал. И Кайя, — дополнил и Родриго, выходя следом. Он, кажется, единственный додумался накинуть куртку, перед тем, как выйти встречать Ориану. — Что?.. Вы… вы что, шутите?! Пояснения потребовались долгие. Ивана, посмотрев на происходящее, решила остаться, и в итоге теперь сидела на мягком диване, обнимая за плечо тихо всхлипывающую Ориану, пока Себастьян максимально подробно рассказывал ей, как и что тут произошло. В отличие от Леандро, он не истерил, в отличие от Родриго — из него не надо было вытягивать слова. Рассказывать он умел. — Мне кажется, вы правы, и его уже кто-то подобрал, как и собаку, — наконец, кивнула она, рассеянно поглаживая Ори по плечу. — Но, вряд ли туристы, иначе сегодня и Пауло, и Кайя бы уже точно добрались до вас. Здесь дома не на таком уж большом расстоянии… В полутора часах езды есть лес. Возможно, они в нем. — В лесу?! — Ори рядом вздрогнула, и залилась слезами только сильнее. — Не, ну выжить в лесу зимой… без шансов, — с сомнением протянул Родриго. Ивана на него сердито посмотрела, качая головой. Расстраивать Ори еще сильнее не стоило. — У меня там есть знакомый. Лесник, присматривает за территорией. Я, собственно, к нему и ехала… Велик шанс, что он нашел ваших пропаданцев. Собаки любопытные, поэтому Кайя могла удрать в лес. Пауло с ней. Лесник периодически делает обиходы территории, и мог их найти… Так что, скорее всего, они гостят у лесника. А связи там нет никакой, к сожалению. — Мы должны поехать туда! — Леандро подскочил, дернув невольно Дриусси за наручник, и тот сердито на него рыкнул. — Ауч! — Завтра. В темноте мы не доберемся даже на моей машине. — Я не могу потерять его, — всхлипнула Ориана, утыкаясь в плечо новой знакомой лицом. — И Кайю. Я очень люблю Пауло, очень сильно, он мне как родной брат, я не перенесу, если с ним случится беда… Ивана чуть улыбнулась, осторожно обнимая девушку и коснулась ее макушки губами, успокаивающе укачивая ее. — Обещаю, все будет хорошо. Они там. * * * * * Костер вышел огромный. Пауло, привыкший к, максимум, небольшому огню для гриля и приготовления асадо, не мог оторвать взгляд. Пламя вздымалось высоко к небу, бросало в него тучи искр, которые, казалось, становились в итоге звездами. Жаром веяло так, что тепло было и без шапки, и в распахнутой куртке. И даже елка у них была — Марио показал на участке небольшое деревце, в рост Пауло, не больше. Елка росла здесь, и это было очень удобно: не надо ничего рубить. Да и Манджукич бы, конечно, не стал такого делать. Он стряхнул с еловых лап снег и принес из дома коробку настоящих елочных украшений, от чего Дибала пришел в полнейший восторг. И, пока Манджукич занялся костром, принялся наряжать елку. Настроения теперь было хоть отбавляй. — А почему твоя жена тебя тут оставляет? Они сидели у костра на скамейке, сделанной из цельного ствола дерева, ужинали запеченными яблоками с медом, нагретым вином с пряностями и какими-то странными мелкими штуками из теста, накануне сделанными Марио буквально за несколько минут. Он кидал их в нагретое на газовой горелке масло, выкладывал на тарелку и называл смешным словом «уштипки». Пауло всерьез задумался, что, кажется, ничего вкуснее в жизни не ел. — Потому что это бывшая жена, — со смешком отозвался Манджукич, и Пауло заинтересованно уставился на него. Так, выходит, он… свободен. Дибала вообще был человеком достаточно влюбчивым. Даже в их маленькой компании он успел побывать влюбленным в Ори, и, внезапно, в Леандро, но в обоих случаях было понятно, что друзьями остаться как-то приятнее. И не то, чтобы на Марио он смотрел, как на объект каких-то романтических чувств — все-таки, он его совсем не знал. Но, почему-то, от новости, что жена все же бывшая, захотелось немного порадоваться. Хотя бы мысленно. — А зачем ты хранишь ее вещи?.. — и тут уже Пауло снова задумался. Прежде, чем услышать ответ, он успел сочинить себе историю, как Марио и его жена были прекрасной парой лесников… лесничих… как там это зовется? А потом она умерла. А может, ее волки съели. И теперь Марио хранит ее вещи, как память. И живет вдали от людей, сохраняя ей верность. И поэтому он такой закрытый. Трагично, романтично и снова с участием волков — почему-то, именно эти хищники никак не выходили у Дибалы из головы. — Так она приезжает раз в пару месяцев. Привозит еды всякой, разные необходимые предметы, ну и аккумуляторы заряженные, опять же. Смотрит, чтобы я совсем тут не одичал, — пожал плечами Манджукич. — Какая она… заботливая. — Она замечательная женщина, и я любил ее меньше, чем она того заслуживает. Поэтому так и вышло. Но теперь мы прекрасно дружим. Пауло ужасно хотелось сострить: удивительно, Марио любил что-то, кроме своего обожаемого леса. Но он промолчал, подумав, что сложно не любить лес. Такой лес, каким его сегодня увидел он сам. А еще пару дней назад он ругался, называя его дурацким… Что интересно, ему не хватало мобильника и связи лишь поначалу. А сегодня, несмотря на множество красивых и интересных штук, которые он увидел, ни разу не всплыло машинальное желание взять телефон, сфотографировать, выложить в инстаграм… Он даже не помнил об этом. — Знаешь, у меня была не самая приятная жизнь. Не самое хорошее детство, с кучей плохих и страшных воспоминаний, с пережитой войной… — Марио говорил тихо, глядя в огонь, и словно бы ни к кому не обращаясь, но Дибала затаил дыхание, с восторгом понимая, что это говорится — ему. Для него. Этот хмурый человек сейчас с ним делился чем-то личным, и почему-то от этого становилось тепло внутри. Впрочем, тепло могло быть и от горячего вина, отпиваемого из кружки. — И я, наверное, тоже не самый хороший человек. У меня сложный характер, как ты, наверно, заметил, — Марио чуть улыбнулся, и Пауло подумал, что вот это он бы хотел сфотографировать. Просто потому, что память несовершенна, и со временем сотрет и эту кривоватую улыбку, и красноватое освещение от костра, дающее коже соответствующий цвет, и отблески огня в глазах. Как и днем, сейчас Пауло видел в Манджукиче действительно кого-то, кто мог бы быть хозяином этого леса. Не юридически — кого интересуют земельные владения, все эти бумаги, печати… А по праву. Просто потому, что он — часть леса. Возможно, он даже его душа. А лес — часть Марио. — Здесь я в первый раз почувствовал себя комфортно и спокойно. Лес, он, понимаешь, весь живой, особенный, ты видел сегодня только часть того, что здесь есть. Поэтому, наверное, я совсем не жалею, что любовь к этому месту и к жизни здесь — больше, чем любовь к жене и семейному существованию, — Марио пожал плечами, допивая содержимое своей кружки. — В общем-то, вот поэтому она мне — бывшая, а я тут. Пауло чуть кивнул, понимая. Или, как минимум, стараясь понять. Ему было сложно представить, при всем великолепии лесной жизни, как можно быть тут одному. Вот сейчас бы спросить Манджукича, не скучает ли он не по городской жизни, а просто по общению? Как у них сейчас? Он же тут ни с кем не разговаривает, получается? Кроме себя самого. Но он не спросил. — Расскажи мне про себя, — неожиданно перевел тему Марио. — Что там такого у тебя есть, что ты всю дорогу психовал и рвался к друзьям? Дибала с готовностью открыл рот, готовясь описать, какую классную вечеринку они хотели устроить с ребятами как раз сегодня — в Сочельник, какие у него друзья, какой домик на лыжной базе их ждал — с елкой, гирляндами, уютный и комфортный… И вдруг понял, что ему самому это кажется блеклым в сравнении с эмоциями, полученными здесь. Он мог бы просто рассказать о том, как живет, что у него прекрасная и интересная работа, и хорошая квартира в центре города, с большими панорамными окнами, такая, о какой он мечтал, вроде. О том, что друзей, приятелей и знакомых есть целый мешок, и всегда можно отлично затусить. Но он молчал, совершенно растерявшись, накрытый осознанием того, как же ему это все надоело. И работа, от которой хочется порой взвыть со скуки. И весь этот ритм жизни, от которого хочется забиться в темный угол и сидеть, чтобы найти немного тишины и уединения. И толпы друзей, с которыми классно и весело, но почему-то никак не находится тот самый, особенный человек… Надоело. Утомило. Устал? Почему тогда понял только теперь? И почему тут ему — внезапно — так хорошо? — Да ничего, в общем-то, — тихо выговорил он, наконец. — Жизнь как жизнь. — Понятно, — хмыкнул в ответ Марио, и потормошил его за плечо. Он точно заметил, что Дибала как-то подозрительно притих и сник. — Давай прощаться с годом. И оставлять все дерьмо в нем. — Как это? — Берешь снег… — Манджукич отставил пустую кружку, и загреб немного снега, сминая его в ладони. — Говоришь ему то плохое, что случалось за год, и кидаешь в огонь. Он тает — и твоя проблема тоже. — Но ведь Новый Год только через неделю, — Пауло улыбнулся, и повторил за ним, тоже набирая снега в ладони. — А мы заранее. На Рождество тоже можно. Пауло кивнул и запустил снежком прямо в центр костра. Позже они тушили костер, забрасывая снегом уже просто так, проверяли, чтобы угли точно не попали за ограждение из крупных камней, и допивали остатки вина прямо из бутылки. Бутылка, правда, была, кажется, уже третья, считая первую, в которую и добавляли пряности, так что совсем уж остатками это назвать было сложно. В доме было темно и вкусно пахло свечами, и лестница под ногами норовила пошатнуться, хотя и была приколочена к стене. Марио со смехом говорил, чтобы он залезал по ней осторожнее, не то свернет себе вторую ногу, и Пауло действительно старался не упасть. Пол второго этажа почему-то тоже ощущался шатким, и даже постель, на краешек которой Дибала сел, пожалуй, немного качалась. Пришлось ухватиться за плечи Манджукича, сидящего рядом, потому что он, как ни странно, выглядел очень уж устойчиво. И очень уж привлекательно. Поэтому Пауло не испытывал ни малейших сомнений в том, что все идет правильно, когда потянулся к его лицу поближе. — С Рождеством, Пауло. Слышать это было приятно. Еще приятнее — ощущать губами, трогать ими, ловить каждую букву — «с р-о-ж-д-е-с-т-в-о-м-п-а-у-л-о». С Рождеством. * * * * * Вино у Манджукича было замечательным. Во всяком случае, от него наутро не болела голова, несмотря на огромное количество выпитого, и не было сухости в горле. Зато было смущение. Последнее, что Пауло смог вспомнить — это то, как он, видимо, на пьяную голову, полез к Марио с поцелуями, и тот, что интересно, ответил. Что же было дальше — коварная память умалчивала, и оставалось лишь догадываться, не перегнул ли он с приставаниями, и обошлось ли все поцелуем. Как вообще можно было столько выпить?.. — Боже, ну какой же я кретин и склерозник, — простонал он, одеваясь и прислушиваясь к ощущениям тела. Ощущения были, как ощущения. Не хуже и не лучше обычного. Нога вот, правда, совсем уже не болела. — Ну что, наломали мы дров с твоим другом, а? — Марио усмехнулся, глядя на Кайю. Она из всех сил «помогала», суетясь возле поленницы, пока он привычно набирал крепких сухих сосновых поленьев для камина. — А самое глупое, что я вообще не помню, позволил ли я себе что-то лишнее, или мы спать легли… Собака смотрела на него на удивление понимающе. Впрочем, может, ему и казалось — морда у Кайи сама по себе была на редкость выразительная, и какую-либо эмоцию на ней найти было легко. Хлопнула дверь, и Марио, подняв голову, увидел Дибалу, который спускался по крыльцу, явно направляясь к нему. Вид у него был довольно решительный. — Доброе у… — Мы трахались? — в лоб спросил он, и Манджукич едва не выронил те дрова, которые успел отобрать. Так значит было? И Пауло помнит, в отличие от него? Однако, стоило все-таки уточнить. — Что, прости?.. — Забудь, — Пауло покраснел мгновенно, буквально вспыхивая, и помотал головой, отступив на пару шагов. — Ерунда. Забудь. Кайя вдруг навострила уши и бросилась к выходу с участка. Дибала только и успел шагнуть за ней, испугавшись, что она снова решила сбежать просто так, черт знает куда, но собака с радостным лаем уже скакала вокруг компании, нагруженной пакетами и сумками. Компании, на редкость знакомой… — Пауло! Боже мой, ты жив! — к нему подбежала Ориана, за ней, бросив все, что нес, в снег, подлетел Паредес, и накинулся с объятиями. Дриусси оказался в этой куча просто по причине своей «крепкой связи» с Леандро, и только жалобно попросил не ломать ему руку. — Я думал, что я убил тебя!!! — Да говорил же я, что он в порядке, — подошедший Родриго хлопнул Пауло по макушке, к счастью, не пытаясь по примеру Ори и Лео задушить его в объятиях. Марио удивленно смотрел на происходящее, явно ожидая пояснений от бывшей супруги. Компания, которую она привезла, была под стать Пауло — молодые, веселые. Одна парочка даже в наручниках… Этот факт вызвал ухмылку. — Эксплуатируешь чужой труд? — он подошел к Иване, усмехаясь. Она пожала плечами. — Мне их еще назад отвозить, так что в качестве благодарности они помогли мне донести все нужное тебе барахло. С Рождеством. Рада видеть тебя. — С Рождеством. — Нужна твоя помощь, — она кивнула в сторону Себастьяна и Лео. — Там парни ключ от наручников потеряли… — Да, помогите, пожалуйста, Ивана сказала, у вас есть инструменты, — услышав разговор Иваны с Марио, Дриусси оттащил Лео от Дибалы и подошел. — Отчего ж не помочь, инструменты есть, — как-то очень уж странно усмехнулся Манджукич, и взял с поленницы топор. Леандро побелел, как снег. — А может… нам и так удобно… Я уже привык, сроднились мы… Себастьян только покачал головой. — Нет уж, рубите. Во внедорожник втискивались с трудом. Ориана, правда, заняла лучшее место — спереди, рядом с водительским, и с Кайей в ногах, а вот парням на заднем сидении пришлось потесниться. Леандро, недолго думая, затащил ворчащего Дриусси на коленки, мотивируя это тем, что тот самый легкий, не то что некоторые лесные скауты-выживальщики. Пауло, обидевшись, немедленно вступил в перепалку. — Жду тебя через час тогда? — Ага. Отвезу их и сразу назад. Думаю, ты мне очень многое хочешь рассказать, — засмеялась Ивана. Марио только кивнул, и она посерьезнела. — Скучать по ним не будешь? — Если только по собаке. ЭПИЛОГ Путь до нужного места занял достаточно времени, поэтому Марио очень надеялся, что у Иваны будет возможность ответить на звонок. Погода была прекрасная, индикатор сети на экране был полным, но он все равно немного волновался, слушая гудки. — Привет. Мы не договаривались связаться так рано, только два дня назад же виделись. У тебя что-то случилось? — голос Иваны звучал обеспокоенно. — Все хорошо. Слушай, я знаю, что ты общаешься с той девчонкой. Можешь узнать у нее адрес Пауло? — Ого! Вот это серьезно! — Ива… — Сейчас все узнаю… Ори! Подойди на минутку. — Вы там что, вместе?.. * * * * * — Итак, Родри тоже слился, Ками тащит его встречать Новый Год с родителями, — сбросив звонок, пожал плечами Леандро. — Минус он, минус Ориана… Все нас бросили. — Втроем тоже неплохо, тем более, меньше еды готовить, — отозвался Дриусси. Он щедро сыпанул приправы в соус для мяса, и теперь увлеченно его перемешивал. Хотя по лицу было заметно, что он все-таки расстроен. — Жалко, конечно… Вот Рождество вместе отметили, было так весело. Жалко, что сейчас вот так. Телефон Паредеса пискнул входящим сообщением, и Лео возмущенно всплеснул руками. — И этот туда же! Предатель! — А?.. — Паулита пишет, что у него срочные дела и он не приедет. Себ тихо вздохнул, откладывая ложку. Получалось, что на Новый год они остались совсем без компании. Лео отложил телефон и обнял его со спины, на что Дриусси только показательно закатил глаза, пытаясь отвернуться — тактильность друга иногда была за гранью приличий. — Себ, Себа. — М? — он все-таки повернул голову и с удивлением обнаружил, что Леандро широко улыбается. — Знаешь, а я рад, что мы встретим Новый год наедине. — Это еще почему?.. — Потому что как встретишь, так и проведешь! — весело объявил Паредес, и неожиданно-быстро чмокнул Себастьяна в щеку, тут же отскакивая, чтобы не огрести сдачи и весело смеясь. Себ только улыбнулся в ответ. Он, на самом деле, теперь тоже был рад. * * * * * Нет ничего глупее, чем с утра 31 декабря куда-то срываться. А если уж срываешься, то ты — полный неудачник, и заслуживаешь всяческих страданий. Так, похоже, рассуждали таксисты, заламывая за поездки в черте города цены, от которых можно было разориться. А уж расценки на поездки за город и вовсе были такими, какие в приличном обществе не озвучиваются. Однако Пауло уже все решил. Всю прошлую ночь он провел, ворочаясь в попытках уснуть, и думал о Марио. Думал, и никак не мог прекратить. Почему-то выкинуть его из головы в первые несколько дней оказалось очень легко. Дибала вернулся в город и чувствовал себя просто прекрасно, влившись в привычную среду. А потом Марио ему приснился. Такой вот, высокий, без куртки, со снегом в волосах, делающий что-то по хозяйству во дворе своего лесного крошечного неудобного дома… Красивый до невозможности. И Пауло пришлось признать, что он скучает. С того момента он думал о нем постоянно. Вспоминал прогулку по лесу, вспоминал огромный костер, лижущий пламенем небо, то, как засыпал на краешке огромной кровати, и то, как сидел у камина вечерами, пока Марио делал нехитрый ужин. Вспоминал Сочельник и поцелуи с терпким привкусом вина. Вспоминал то, что они так и не поговорили. А теперь казалось, что сказать нужно очень много. А еще ему глупо казалось, что Марио — ужасно одиноко. Хотя, конечно, как ему может быть одиноко в его лесу, где все знакомое, где он живет несколько лет? Но Дибала упрямо твердил себе, что будет как-то грустно, если Марио встретит Новый год один. Станет снова жечь костер и пить свое вино. И молчать. Разве так можно? Поэтому сейчас, утром 31 декабря, он, максимально тепло одетый, ждал, пока подъедет такси, и смотрел на себя в зеркало, немного переживая, верно ли поступает. Вдруг окажется, что он там вообще Манджукичу не сдался? Может он там с волками праздновать будет… Опять эти волки, чтоб их! От звонка в дверь он вздрогнул, и даже шарахнулся, настолько этот звук был чужим сейчас, настолько он ушел в свои размышления. Но дверь Пауло все-таки открыл. И на мгновение просто застыл с открытым ртом от неожиданности. На пороге стоял Марио. Он казался слегка смущенным, прятал руки в карманы, и, когда поднял взгляд на Пауло, тоже заметно растерялся. Увидеть его одетым и явно куда-то собирающимся, он, кажется, не ждал. — Уезжаешь? — неловко спросил он вместо приветствия, и Дибала кивнул, все еще пытаясь осознать, что это ему не мерещится. — Ага… Вот… т… такси жду. — Я невовремя, выходит… — Нет. Нет, ты очень вовремя, — Пауло, наконец отмерев, счастливо улыбнулся, и подался вперед, крепко обнимая его и вглядываясь в глаза. А затем потянулся еще чуть поближе, к губам, совсем как тогда. Хоть теперь для этого и пришлось привстать на носки. Сзади него, на столике у зеркала, экран мобильного телефона светился оповещением о том, что такси ожидает.