***
Ами протяжно захрипела, надорвав голос от криков где-то несколько часов назад. Змеи передавили все ее конечности настолько, что она уже перестала чувствовать свои ноги и часть правой руки. Орочимару зевнул, обойдя ее по кругу уже в третий раз за минуту. — Уж больно ты сегодня не активная, — укус в шею. — Может, тебе не хватает азарта? Кого тебе привести на этот раз? Может, ты хочешь полюбоваться, как я откручиваю голову мелкому паршивцу Какаши? Или как насчет того, чтобы хм… Приготовить Цунаде тебе на обед? Я уверен, из нее выйдет отличное жаркое. — Облизнулся Змей. Девушку начало мутить от этих слов, чертов Орочимару придумывал отвратительные изощрения, и казалось, что она потихоньку начинает сходить с ума от его слов и действий. Мир вокруг начал раскачиваться, и Ами была готова отключиться, когда на нее вылился поток холодной воды. — Нет-нет, еще слишком рано, мой мышонок, я с тобой на сегодня не закончил. — Почему… — прошептала одними губами девушка. — Почему этот сон такой длинный… Почему я до сих пор не проснулась? — О, так ты забыла? Ты высвободила очень много чакры, пытаясь защитить ту девку, сестру юного Казекаге, так что теперь, пока твое тело восстанавливается, у нас с тобой есть куча совместного времени, разве это не прекрасно? — он оскалился той улыбкой, которую девушка ненавидела больше всего. Хотя нет, даже больше, чем эту улыбку, девушка ненавидела свою слабость. Каждую ночь она обещала себе, что когда проснется — сможет довести дело до конца. Казалось бы, что такого в том, чтобы просто проткнуть себе какой-нибудь жизненно важный орган или перерезать сонную артерию? Это было бы лишь мизерной болью по сравнению с той, которую она испытывала каждую ночь, но зато это сулило бы ей покой. Вечный покой, без этих бессмысленных страданий. Но каждый раз, просыпаясь утром и смотря на восходящее солнце, девушка не могла этого сделать. Каждое утро, каждый новый день манил к себе, будто бы обещая искупление, обещая ей облегчение всей той боли, что приходится испытывать, будто бы извиняясь за все ночные переживания. Солнечный свет обволакивал ее тело, посылая солнечных зайчиков и прося задержаться в этом мире еще немного. И каждый раз девушка сдавалась, слегка улыбаясь, и думая о том, что однажды в ее жизни настанет светлая полоса и у нее будет смысл вставать по утрам, без таких тяжелых мыслей.***
Прошло трое суток с того момента, как Темари доставила раненную Ами в резиденцию Казекаге. Когда опасность для жизни миновала, они перенесли ее в местный госпиталь, куда через несколько часов прибежал запыхавшийся Канкуро. Узнав, что состоянию девушки ничего не угрожает, он попросил собрать срочный совет для того, чтобы рассказать важную информацию. Оказалось, что на телах двух нападавших шиноби обнаружились символы величайшего марионеточника в истории, Сасори Красного Песка. Сложно было предположить, что все это могло значить, и какие действия им нужно было предпринять, но быть настороже — самое малое, что они могли себе позволить на данный момент. Что он намеревался сделать, совершить диверсию или просто хотел разузнать о внутренних делах — было не ясно, но данная информация немало напрягла совет Суны. Темари дежурила у кровати Ами, тихо переговариваясь с ее наставницей. Раны на теле девушки затянулись, благодаря отличным медицинским навыкам Цунаде. Сестра Гаары с интересом рассматривала лицо девушки, спасшей ей жизнь: небольшие губы, вздернутый нос и большие глаза. Темари бы назвала девушку симпатичной, но шрам на щеке очень сильно портил впечатление. Она вздохнула, отвечая на какой-то вопрос Цунаде и отворачиваясь от девушки. Темари хотела уже покинуть палату, намереваясь немного размяться перед завтраком, но остановилась, как вкопанная, услышав тихий голос. — Ты… Ты обещала подарить мне свое самое лучшее платье, чтобы я охмурила в нем Какаши, — на выдохе произнесла Ами, еле приоткрывая один глаз. — Ами! — бросилась к ней Цунаде, в то время как Темари в упор глядела на девушку, не замечая, как на ее лице начинает расползаться улыбка. «Чертова… Чертова Ами. Я рада, что ты выжила.» — моргнула несколько раз она, но, не сказав ничего вслух, выбежала из кабинета, чтобы оповестить о случившимся Казекаге. Когда она вернулась в кабинет в компании Гаары и Канкуро, Ами уже была в сидячем положении на кровати, и, скривившись, принимала какие-то настойки из рук своей наставницы. Гаара опомнился первым, бросившись к ней и, наплевав на все нормы приличия, крепко обнял, чуть было не разлив лекарство и вызвав недовольное бурчание Цунаде. — Ты здорово всех нас напугала, сестренка, — он коснулся своим лбом ее лба, тут же отходя в сторону, и давая Цунаде закончить процедуры. — Прошу прощения, — как-то неловко отозвалась та, недовольная таким вниманием к своей персоне и тут же прикоснувшись пальцами к своему лбу. — Цунаде-сама, что это за странное чувство? Она огладила пальцем печать, и с подозрением посмотрела на то, как Цунаде, закопошившись, выудила откуда-то зеркальце и протянула ей. Ами взяла его еще не очень окрепшими пальцами и взглянула на себя. Первое, что ей бросилось в глаза — это отсутствие маски. «Черт возьми, как я раньше не обратила внимание, совсем еще ничего не соображаю», — она недовольно скосила глаза на рассматривающую ее во все глаза семейку и вновь вернула взгляд к зеркалу, наконец, заметив то, что искала. — Цунаде-сама, это же… Это же ваша печать. — Не совсем. Точнее, да, это Бьякуго, но он немного изменен специально под тебя. Ты не можешь складывать печати, чтобы запустить эту технику, так что он сам будет активироваться при сильных всплесках чакры. Тебе лишь осталось научиться накапливать в нем свою энергию. Но Ами, я очень надеюсь, что он тебе никогда не пригодится, ты меня слышишь? Это техника не для постоянного использования, а на крайний случай, только при условии опасности твоей жизни. — Но, Цунаде-сама, разве это не облегчает все мои проблемы? Теперь я смогу использовать больше чакры, не переживая за травмы, которые она сможет принести, ведь эта печать будет их излечивать! — Ты что, совсем меня не слушаешь, я же сказала, эта техника лишь для крайнего случая. — Но почему, ведь с ней… — Нет, Ами. Это замкнутый круг. Чем больше чакры ты будешь использовать, да, тем больше энергии будет накапливаться в твоей печати. Но тем чаще она будет активироваться. Да, она сможет мгновенно залечивать твои раны, но с каждый разом травмы будут все обширнее. Эта техника может вылечить любые повреждения, даже смертельные, и в дополнении с количеством твоей чакры это могло бы стать действительно мощным оружием, но Бьякуго не может возвращать с того света. Каждое его использование будет сокращать годы твоей жизни, изнашивать органы и мышцы. — Да какая к черту разница, я помню… Я помню то чувство, — она уставилась горящим взглядом на свою наставницу, явно вспоминая что-то, известное только ей. — То чувство, когда я смогла отделить чакру от своего тела во что-то… Не знаю, что это было, но я ощутила такую силу, которую никогда раньше не испытывала, вы не понимаете! — Ами! — женщина схватила девушку за запястье, возвращая ту в реальность. — Эта техника тебя убьет! В палате повисла тишина, и Казекаге вместе с братом и сестрой поняли, что стали свидетелями личного разговора. Губы девушки дрожали, то ли от гнева, то ли от отчаяния, пока она смотрела на свою наставницу, а руки то сжимались в кулаки, стискивая простыню в пальцах, то разжимались. — Канкуро, Темари, пойдем. Цунаде-сама, мы зайдем еще немного позже, ближе к вечеру, — с этими словами он кинул взгляд на девушку, не обращавшую на него никакого внимания, и вышел из платы, а за ним последовали и брат с сестрой. — Ами, — устало сказала женщина, когда они остались наедине. — Прошу тебя, прошу, не гробь свою жизнь. — Моя жизнь уже угроблена! — сорвалась на крик девушка, тут же хватаясь за горло, ощущая в нем неприятную боль. — Мне плевать, сколько я проживу, если у меня будет возможность защитить тех, кто мне дорог. Я уже одной ногой на том свете, с того момента, как оказалась здесь, как вы не понимаете? Цунаде прикрыла глаза, резко выдыхая и притягивая к себе девушку, крепко обнимая. — Цунаде-сама… — Ами, я не хочу тебя потерять. Только не тебя, только не снова. Девушка опустила глаза, чувствуя укол совести за сказанные слова и уткнулась наставнице в плечо, неловко обнимая ее в ответ. — Послушай меня, Ами. Я никогда не смогу понять твоих чувств, никогда не смогу узнать о твоей боли, ведь я уверена, что ты не расскажешь всего даже под пытками. Но подумай о нас. Подумай обо мне, Джирайе, Гааре. Ты внеслась в нашу жизнь, подобно урагану, и заняла важное место в сердце каждого из нас. Я не смогу переубедить тебя что-то делать или чего-то не делать, я лишь прошу помнить о том, что ты не одна в этом мире, ты меня слышишь? — Цунаде-сама, — отозвалась девушка, нервно вздохнув. — Я обещаю, что постараюсь не использовать эту технику без сильной надобности. — Договорились, — облегченно произнесла блондинка, все же не совсем уверенная в том, что это так и будет.***
Близилась середина осени. После тех происшествий, произошедших после дня рождения Ами, дни понеслись как-то быстрее, чем обычно. Лето пролетело незаметной чередой теплых деньков, которые девушка по свободе от миссий проводила в компании семейства Гаары. Ее кожа покрылась легким загаром, от чего глаза стали практически сливаться с ней. В команде с Канкуро и Темари она провела множество удачных миссий, потому известие Цунаде о том, что в ближайшее время им придется покинуть Суну, огорчило девушку. — Ты же понимаешь, что набралась достаточно опыта, нам пора выдвигаться в путь. Еще осталось несколько аспектов твоего обучения, которые будут занимать много времени, тебе нельзя отвлекаться на миссии или прогулки с друзьями. К тому же мне казалось, ты бредила Конохой, разве нет? — Да, конечно, просто… — она кинула слегка тоскливый взгляд на деревню. — Просто привыкла к этому месту. — Кстати, Ами, не поверишь, от кого я получила письмо сегодня утром. Девушка вскинула на наставницу горящие глаза в полном ожидании. — Первое, что было там написано, это «Как там поживает моя любимая принцесска?». Нет, ну ты представляешь? Я с ним прошла через войну, пережила все его дурацкие шуточки, росла бок о бок, а обо мне он даже не поинтересовался… Ее возмущения прервал хохот Ами, которая даже оперлась о стену, так ее позабавила эта ситуация. — Ну и что ты смеешься?! Оба стоите друг друга, — она недовольно фыркнула, все же подмечая радость в глазах ученицы от этой новости. — Так мы с ним скоро встретимся? — со слабо прикрытой надеждой спросила девушка. — Думаю, уже в Конохе. Срок нашей миссии подходит к концу, Третий тяжело болен, нам… Нам скоро нужно будет возвращаться, Ами. — Возвращаться? — Да. Возвращаться домой. На этих словах у девушки перехватило дыхание. Домой Как же долго она этого ждала. — Когда мы покидаем Суну? — Я думаю, где-то через неделю. — Если позволите, у меня сейчас тренировка с командой. Я могу им рассказать? — Да, конечно. Я планировала сама оповестить Казекаге, но как считаешь нужным. Девушка кивнула своей наставнице и легко перепрыгнув через прутья балкона, отправилась в сторону тренировочных полигонов.***
— Так значит, ты навсегда покидаешь Суну? — крикнула Темари, легко отправляя потоки воздуха в обезоруженную девушку и сбивая ту с ног. — А я уже привыкла к тебе, «сестренка», — кривляя младшего брата усмехнулась она. — Жаль, что не смогу дольше радовать тебя своим присутствием, — в тон ей ответила девушка, уворачиваясь от марионетки Канкуро, что решил напасть на нее сзади. — Ами, ты что это, глаза на затылке отрастила? Или думаешь, что сможешь сражаться с нами двумя одновременно? — Да хоть с тремя! — выкрикнула девушка, опускаясь в низкую боевую стойку, озорно блеснув глазами. Гаара, что до этого лишь молча наблюдал на поединком, тут же оживился. — Ты уверена, что отдаешь себе отчет в этих словах? — Рискни, — тихо сказала девушка, чувствуя азарт и вступая в молчаливый поединок взглядов с Казекаге. — Что ж, ты сама напросилась, — чуть улыбнулся он, нарочито медленно вставая с валуна, чтобы через мгновение кивнуть брату с сестрой и обрушить на Ами купол из песка. «Идеальный момент, чтобы похвастаться новой техникой» В руку Ами скользнул ее кастет, наполняясь чакрой, и она кинула его в единственный свободный от песка промежуток. Вытянув руку в его сторону, она посчитала до трех и, сосредоточившись со всех сил, через секунду оказалась возле него, вдали от нападавших. Они на секунду застопорились, не понимая, куда делась девушка, а через мгновение синхронно ахнули, когда увидели, как девушка приземлилась позади них. — Как… Как тебе это удалось? Ами лишь молчала, улыбаясь и растягивая момент триумфа. Даже вечно флегматичный Гаара вытянулся в лице, и его глаза выражали сложнейший мыслительный процесс. — Я слышал о подобной техники Желтой молнии Конохи, но ты же не можешь использовать печати… — Ами, не томи, как ты это сделала? — не выдержала первой Темари, накинувшись на девушку, на что та лишь расхохоталась. — Да-а, это определенно того стоило, — она слегка самодовольно хмыкнула, покручивая кастет на пальце. — На самом деле это никакая не техника, а просто использование чакры, чему я научилась у Канкуро. — У меня? — озадаченно спросил парень, не припоминая, когда вообще мог научить ее чему-то подобному. — Я очень долго пыталась научиться создавать нити чакры, с помощью которых ты управляешь своими марионетками. Но даже когда мне удалось создать по одному небольшому потоку из каждой руки, я поняла, что не могу продержать их достаточно долго для твоей техники. И тогда я стала думать над тем, как можно это использовать. Однажды я упражнялась со своими кастетами, кидая клинок вперед, а затем мгновенно возвращая его, с помощью прикрепленной нити чакры. И затем я задумалась о том, что если поменять местами меня и клинок. Что, если я попробую переместить свое тело по этой нити к кастету. Поначалу, конечно, ничего не выходило, но со временем я приловчилась, и, в общем-то, вот. — Неужели тебя натолкнул на эту мысль тот вечер перед нападением, когда я подобным образом игрался со своей марионеткой? — Ами кивнула в ответ. — Так это значит, — недоверчиво спросила Темари, — что ты можешь перемещаться к кастетам? Это что-то типа техники телепортации? — Нет, — Ами покачала головой. — Чтобы использовать такие техники, мне были бы необходимы здоровые и целые каналы чакры в теле, чего, как вы знаете, у меня нет. Это не телепортация. Скорее, очень быстрое перемещение, я направляю свою чакру таким образом, чтобы она как бы притягивала меня к своему кастету. Я кидаю клинок, — она для наглядности запустила его в сторону одного из тренировочных манекенов, — и все заметили едва заметную нить чакры, тянущуюся от него к руке девушки, — а затем сосредотачиваюсь, и… Тело Ами действительно не телепортировалась, просто оказалось у кастета намного быстрее, чем она оказалась бы там сама и, схватив клинок, она ударила им по деревянному манекену, разрубив его пополам. — Ты мне так все тренировочные площадки угробишь, — пробубнел Гаара. — Так ты не сможешь таким образом перемещаться сквозь стены, но учитывая, что клинок сам по себе легче человеческого тела и намного лучше рассекает воздух, то в бою это просто незаменимая техника, Ами, — воскликнул Канкуро, поражаясь такой простой, но в то же время гениальной идее. — Пускай это и не мгновенное перемещение, но со стороны практически так и выглядит. Он продолжил что-то восхищенно рассказывать девушке, пока та расслабленно умостилась на пледе, который они взяли с собой на тренировку и смотрела на безоблачное небо. Они просидели на тренировочном полигоне до вечера, разговаривая на пустяковые темы, пока Казекаге не пришлось возвращаться в свою резиденцию. В последний вечер перед отъездом, Гаара сам наведался к девушке, зная, что та будет ждать его на крыше с традиционной бутылочкой саке. — Мне будет не хватать наших разговоров, — негромко сказал он, мягко спрыгивая со своего песка. — Мне тоже, — ответила девушка, и, чуть помолчав, добавила. — Спасибо, Гаара. Спасибо за все. — И тебе спасибо. С вашим приходом в деревне все стало более спокойно. После той стычки похищения прекратились, видимо, Сасори понял, что все это бесполезно. — Возможно. Но вам все равно стоит хорошенько патрулировать границы. Кто знает, что может произойти. — Ты права, — он взял еще теплый кувшин с саке и разлил его в две небольшие чаши. — Знаешь, Ами, ты бы могла остаться здесь. Девушка перевела на него удивленный взгляд, неуверенная, что правильно поняла. — Прости, что? — она приняла из его рук напиток, сразу же отпив, ощущая, как по телу расползается приятное тепло. — Если ты захочешь, ты можешь остаться здесь. Стать полноценным жителем Суны, приобрести дом. — Дом? — она заглянула в глаза друга, пытаясь убедиться, что он не лжет. — Да, пройдешь экзамен на чунина от лица деревни Песка, и я бы с удовольствием поставил тебя в элитный отряд приближенных к Казекаге шиноби. Девушка поставила чашу на поднос и встала на ноги, вглядываясь в очертания Суны. — Гаара, это… Ты сейчас серьезно? — А почему нет? Ты здесь находишься уже год. Выполнила миссий почти что наравне с местными шиноби, спасла мою сестру от смерти. Неужели у меня могут быть причины не считать тебя другом? Или сестрой? Девушка перевела взгляд на парня, что легко улыбался, медленно потягивая саке из своей чаши. На секунду она даже увидела эту картину. Вот она, в зеленом жилете, с повязкой деревни Песка на лбу стоит бок о бок с Темари и Канкуро, а над ними парит Гаара. Они могли бы стать близкими друзьями, могли бы стать семьей. Неужели это не то, чего девушка так страстно желала? — Гаара, я… — Это всего лишь предложение, Ами. Ты не обязана принимать его. Я знаю о твоих целях и мечтах. — Я бы хотела остаться здесь. Правда хотела, братец. Но когда-то я пообещала себе набраться достаточно силы, чтобы оберегать известного нам с тобой золотоволосого мальчишку, и остальных ребят из Конохи. Я чувствую, что должна так сделать. Что это будет правильным. — Ами, ты не должна чувствовать стыд за отказ, — посмотрел на нее парень, как всегда читая ее эмоции, как раскрытую книгу. — Просто я хочу, чтобы ты знала, что тебе здесь рады. И если ты почувствуешь, что тебе хочется вернуться сюда — ты всегда сможешь стать частью Суны. Девушка благодарно посмотрела на него, тепло улыбаясь, и наклонилась, чтобы потрепать Гаару по волосам. Она села обратно, подтянув под себя ноги и вновь взяла в руки чашу с алкогольным напитком. — Спасибо, Гаара.