Настоящее чудо

Ночь была густая, жаркая. Насыщенная черными тенями и серебром звезд. Бесшумно, стараясь не выдать своего присутствия раньше времени, парень прокрался по карнизу на балкон. Легкий ветерок качал тонкий тюль, совсем не скрывающий ни самого помещения, ни обитателей, скорее призванный хоть немного защитить от летнего зноя. Тем не менее, его матовый покров дал еще пару секунд, чтобы не заметили, и секунду, чтобы одуматься. Но предательски скрипнувшая половица, не дала возможности уйти или двинуться дальше, заставив сердце прокравшегося, словно вор, мальчишки на секунду сжаться, а почти задремавшего Дика Грейсона, резко открыть глаза. - Джейсон? Какого черта? Джейсон попытался попятиться, но тут же бросился вперед, к Грейсону. На ходу скинув куртку и ботинки, он забрался на кровать и сел перед Диком, по-турецки скрестив ноги. Дик же молча наблюдал за его манипуляциями, боясь то ли спугнуть, то ли самому еще больше разволноваться от внезапного визита. Ночь скрадывала очертания и оттенки, заставляя прислушиваться к ощущениям. Жарко. Но с тем же рисовала изящную картину, подчеркивая бледную кожу, блеском путаясь в смольно-черных растрепанных волосах. И еще сильнее высвечивая и без того совершенно белую прядь в челке Джейсона. - …Джей? - Здравствуй, Дик. Джейсон опустил голову и, прикрыв лицо ладонью, снял узкую полоску маски. Он не мог унять дрожь в руках. Он пришел не чтобы здороваться, даже не за тем, чтобы посмотреть на него. На то, что стало с ним. И может ли его изменить хоть что-нибудь. Это Дик всегда был настоящим чудо-мальчиком. Это он всегда был настоящим Чудом. Непобедимый, неуязвимый, казалось бы, даже бессмертный. И, что всегда было и так уж очевидно, гений. Могло ли что-то изменить его? Задеть, сломать? Джейсон сидит перед Грейсоном. Настоящий, живой. Или это просто сон. Да, скорее всего это сон. Рэд Худ умер под обломками. Джейсон Тодд умер уже дважды. Слишком много для одного человека. Но второй Робин всегда был слишком _другим_. И смерть ему даже по-своему шла. Значит, все правильно. Он не может долго оставаться мертвым. Он обязательно как-то возвращается. Настоящее Чудо. Ведь так, да? - Ты живой. - Живее всех. Скучал? - Все шутишь. Значит, настоящий. Дик опустил взгляд на колени Джейсона. Прикрыл глаза, улыбнулся. Растер лоб вспотевшей ладонью. - Я серьезно. Ты скучал по мне? - Да. Ты даже не представляешь. Дик раскрыл объятья, потянув к нему руки. И Джейсон сам в них упал. Вдыхая родного, такого знакомого. Как же его не хватало. Нет, Грейсон совсем не изменился. Он слишком сильный для этого. Или слишком привыкший к умершим и умирающим, неспасенным. - Так позволь мне представить. Дик взял в ладони его лицо и, приблизившись, жарко выдохнул в губы. А после – поцеловал. Крепко и мокро, прикусывая губы. Да, как же его не хватало. Хорошо, что спит он абсолютно голый. Можно выпить его до дна и прямо сейчас. Прямо сейчас можно разложить его. Вылизать, ведь он такой вкусный, выебать, ведь он такой податливый. Ошеломленный. Да, действительно скучал. Джейсон тоже скучал. Так, что у него уже почти стоит. - Джей? Он, ничего не ответив, мотнул головой и припал ртом к шее Дика, посасывая и прикусывая кожу. Как же сладко он пахнет. Какая же нежная у него кожа. Как и прежде. Съесть бы его, сожрать, чтобы не осталось ни кусочка никому-никому. И острые зубы впиваются в подставленную шею. Не до крови, но очень чувствительно. Грейсон вдыхает резко, напрягается, но не пытается отстраниться. Хороший мальчик, послушный, умный. Настоящее Чудо. Джейсон валит его на кровать, седлая бедра, прогибаясь в пояснице, трется ноющим уже полностью вставшим членом о такой же каменный Грейсона. Почти стонет. А вот Дик и не стесняется. Хватает Джейсона за задницу, пытаясь притиснуться ближе, прижаться сильнее. Потому что Джейсона так хочется сейчас. Как никогда. Впитать его в себя, внутрь, чтобы он больше никуда не ушел, никогда не исчез, ни за что не умер. Ведь он такой горячий сейчас, обжигающий, почти нежный. Умерев второй раз, он все-таки немного изменился. Джейсон уперся ладонями в подушку. Беззастенчиво пялился на раскрасневшегося Грейсона, пусть и сам уже тяжело дышал. Дик же аналогично пялился на него. И, выдержав еще пару секунд, начал стягивать с Джейсона одежду, не без помощи самого Джейсона. Пока тот не остался совсем обнаженным. Еще несколько секунд бессмысленно блуждающих друг по другу взглядов. И Грейсон хватает Джейсона за затылок, с силой притягивая к себе, целует глубоко, мокро, нежно. Стонет ему в рот, когда Джейсон забирается на колени, прижимается к нему всем телом, бедрами и особенно пахом. Трется, не может остановиться. Такой горячий, такой ненасытный, страстный, опасный. Дику самому не хочется останавливаться. Хочется все сразу и прямо сейчас. И он сильнее стискивает задницу Джейсона в ладонях. Невозможно прервать поцелуй, хотя оба уже задыхаются. Обоим невыносимо хочется кончить. Их животы уже совсем мокрые от смазки, она чуть ни стекает. Грейсон понимает, что может спустить и так. И, судя по тому, как Джейсон стискивает его плечи, скребет короткими ногтями его спину, как дрожат его бедра, он тоже сейчас кончит. От этой мысли внутри все скрутило узлом, он сильнее прижал Джейсона за поясницу, пальцами другой руки надавливая ему между ягодиц. И Джейсон ожидаемо кончил, все таки прервав поцелуй, чтобы, наконец, вдохнуть. Или хотя бы не задохнуться, потому что перед глазами на миг совсем потемнело. Грейсон последовал за ним, тихонько застонав сквозь сжатые добела губы. Теперь они пялились в потолок, разбросавшись по кровати морскими звездами. - Как ты воскрес на этот раз? Джейсон усмехнулся. - Я не воскресал, я просто выжил. - Прости. Удивленно приподняв брови, Джейсон подполз к Дику на локтях. Положил голову ему на грудь. Сердце быстро билось. Сильно. Это же сердце Дика Грейсона. Настоящее Чудо. - За что? - Что не спас… не знаю, на самом деле. Мне кажется, что я виноват перед тобой. - Если кто и виноват передо мной, то точно не ты. Я винил Брюса за то, что он не отомстил за меня. Он мне как отец. Ну, ты-то знаешь. - Джейсон снова усмехается и обхватывает руками Дика, устраиваясь поудобнее. - Но ты мой брат. Честно, я слишком люблю тебя. Я никак не могу винить тебя ни за что, даже если бы хотел. - Брат, говоришь? Вот извращенцы, блядь. – Улыбается Грейсон. - И не говори. Вечно у нас тут все через жопу. - Вот, жаль, до жопы дело не дошло. - Дойдет. Только я дойду до твоей жопы первым, Ок? - Договорились, братишка. Грейсон утыкается носом в волосы «брата» и удобнее устраивает ладонь на его ягодице.