Водоворот

— Смотри, Наруто, — Аоми терпеливо обвела пальцем иероглиф среди исписанного свитка. — Вот этот знак нужно перерисовать. Старайся быть аккуратным, повторяй пока не получится хорошо, договорились? — Хорошо, — буркнул под нос мальчик. Он взял кисть, почесал ею нос и попытался перерисовать тот знак, на который указала ему тётя. Наруто всё-таки удалось упросить Аоми об уроках. Каково же было искреннее разочарование ребёнка, когда его усадили за стол, разложили перед ним тетради, простенькие книжки и канцелярские предметы. Аоми серьёзно заявила, что прежде всего нужно научиться считать, читать и писать, при чём каллиграфическим почерком. Да, он очень мал для подобного, даже их с сестрой начали учить в возрасте трёх лет, поэтому нее-чан с самого начала была настроена скептически, ожидая что племянник в любой миг сорвётся и начнёт проказничать. Но он смог её упросить и теперь отдувался. Вот этим же утром он начал капать старшей Узумаки на мозги и если бы не её железное терпение и то, что он, вообще-то, родной ребенок, которого бить нельзя, то мальчик давно получил бы. Урок начался с чтения, затем его учили писать, при чём очень красиво, от слова «ОЧЕНЬ». Тетя не была добрым учителем, она сидела всё время немного позади и хмуро буравила взглядом то его затылок, то свитки перед мальчиком. Она постоянно вставляла, что от каждого штриха может зависеть жизнь. Наруто про себя молил о пощаде и медленно выводил на желтоватой бумаге кривую линию, затем вторую и ещё несколько, пока не перерисовал всё и на бумаге появился немного кривоватый иероглиф. Красноволосый рвано выдохнул и медленно оглянулся на Аоми, выжидающе посмотрел на неё и в ответ получал кивок. — Немного криво, но для первого раза сойдет, — она одобрительно хмыкнула. — Продолжай занятие, Наруто, а я отойду на часик. — Аоми плавно поднялась и быстро направилась к выходу, но замерла, удерживая ладонь на ручке двери. — И не отлынивать! — громко добавила, не оборачиваясь. Мгновение спустя девушка скрылась за дверью. Прошло уже четыре дня после разговора с Хокаге. Третий аккуратно прощупывал почву, а в иных случаях, где был абсолютно уверен, действовал активно и решительно. Он постарался заручиться поддержкой кланов Яманака, Абураме, Акимичи и Нара, которых счёл достаточно рассудительными, чтобы принять правильное решение, а с кланом Инузука как раз активно проводил тайные переговоры. Собачники были не сдержанны и порой агрессивны, так что подача информации прямо в лоб могла иметь непредсказуемый эффект. Хьюга не трогали, поскольку убедить их в чём-то, с чем они не будут согласны даже гипотетически, считалось невыполнимой задачей. С Учихами было ещё сложнее. После нападения Кьюби на деревню клан впал во всеобщую немилость, ибо полиция не помогала ниндзя деревни, из-за чего значительно увеличись потери. А некоторые даже утверждали, что видели в глазах лиса шаринган. Поэтому, несмотря на сопротивление Хирузена, клан решили переселить на окраину и откровенно притесняли. А если вспомнить полицию Конохи, куда их загнал Второй? Поэтому Хирузен откинул эту идею сразу. И каково было удивление, когда жена главы клана Учих пригласила Аоми на якобы «женские посиделки с разговорами о детях и, собственно, с детьми». Сложно понять, намекала ли Микото на что-то, но Узумаки на это надеялась и была готова к тому, что клан может попросить о какой-либо «услуге». Посиделки намечались на завтра. Микото пригласила к двенадцати, поэтому сегодня день был свободный. Джирайя стал частым гостем в их доме, оставался допоздна, вечно рассказывал интересные, поучительные и даже нелепые истории из своей юности. И они не заметили, как привыкли к этому. Наруто даже за глаза начал называть санина «дедушкой», хотя беловолосый был бы не против слышать это обращение с его уст всегда. Каждое утро после своего первого прихода санин появлялся у дверей, громко стучал в дверь и звал их на пробежку. Собственно, приходил он очень рано, поэтому сонный разум иногда даже не слышал криков на улице, зато наверняка слышали соседи, и Джирайе в первую их пробежку пришлось забираться по стене и стучать уже в оконную раму. На вопрос «Жить надоело?!» санин ничего не ответил, заранее отойдя подальше от раздраженной и не выспавшейся Узумаки. — Пробежки по утрам — залог отличного здоровья и хорошей физической формы, — поучительно говорил Джирайя, пока младший и старшая Узумаки собирались. Аоми закончила раньше и спустилась на кухню, в быстром темпе организовала пару бэнто с собой, которые сразу же отправились в печать хранения на предплечье и одернула задравшийся немного вверх рукав футболки. За это время подоспел Наруто, который долго искал подходящую одежду в шкафу. Многое там было на вырост, хотя достаточно одежды его размера там тоже лежало, но плохо ориентируясь в них, мальчик долго копался и когда нашел, старался быстрее одеться, пару раз едва не встретившись носом с деревянным полом. — Вы наконец собрались, — бодро заключил Джирайя. — Тогда пойдём. Я нашёл нам удобное местечко для тренировок. Услышав заветное слово «тренировки», взгляд мальчика разгорелся нешуточным пламенем, которое даже ливень сейчас не смог бы потушить. Аоми улыбалась, наблюдая за мальчиком из-под опущенных ресниц. Он определённо вырастет сильным, ведь и Джирайя будет его тренировать, также как она сама. Набегались они знатно, намотав кругов двадцать вокруг большого озера, но будто в подтверждение слов Джирайи были бодрыми и не чувствовали усталости. Кроме Наруто, который с непривычки лежал под деревом выжатый словно лимон. Он показал достойный результат, пробежав чуть больше семи кругов, но дальше уже не мог. Так и лежал, наблюдая как его тётя и дедуля Джи продолжают бежать дальше. В тот день они договорились ходить на пробежку каждое утро, чтобы показать мальчику пример и помочь выработать привычку. Наруто был только рад такому исходу. Жизнь была похожа на сказку и он вцепился в неё всеми руками и ногами, чтобы быть с этими ещё не совсем близкими, но уже родными людьми. Наруто был согласен на всё: безвылазно дома или ходить за ними хвостиком, что собственно и делал. Мальчик избегал других людей, слишком свежими были воспоминания об отношении к нему. Он надеялся, что люди перестанут его ненавидеть, но проверять уровень их ненависти на собственной шкуре не хотелось. Поэтому наблюдать, как нее-чан работает, или проводить время с дедулей Джи, играть с ними, ходить на тренировки, а теперь ещё и обучаться было истинным счастьем. Аоми всё время занималась одновременно поручением Третьего и печатью Кьюби, хотя второе было в приоритете, поскольку рвение и прилежность племянника неумолимо приближали начало тренировок с очагом чакры. Это точно произойдёт быстрее, чем изначально предполагала Узумаки. Исходя из проведённых исследований выходило так, что для выравнивая полюсов печати требовалось максимально снизить уровень боли, которая возникнет в течение процедуры. Ведь одно дело печать поставить и совершенно другое что-то в ней менять. Аоми уже перелопатила большую часть клановых свитков в поисках печати, которая сможет парализовать отдельную часть нервной системы, но подозревала, что придётся самой заняться её созданием. И, конечно же, стоит заручиться помощью санина, ибо одной делать что-то с телом племянника, даже если все печати тебе по зубам, это совсем не то, чем Аоми хотела бы заниматься. А Джирайя будет следить за состоянием племянника и подсобит в нужный момент, если что-то пойдёт не так. Узумаки пришлось настроить недавно созданную защитную систему печатей дома на чакру мужчины, чтобы не было различных казусов. «Если он, конечно, не ушел с головой в свой сбор материала, » — проскочила мысль в голове Узумаки. Резиденция Хокаге была рядом и у Аоми было к Третьему дело, если точнее несколько дел: одно важное, другое надоедающее, третье пустяковое. Надо же расшевеливать этот ворох старых костей, верно? А то ещё концы откинет в кабинете от скуки и останется Коноха без Хокаге. Всё-таки Сарутоби Хирузен был стар и Аоми оставалось только удивляться его выдержке, раз тот до сих пор справляется с возложенной на него должностью и неимоверно большими стопками бумаг. Хокаге как и всегда был у себя видимо был не занят, раз дымил из своей трубки в раскрытое окно. В кабинете было до того душно, что можно было зажариться в кожаном кресле: солнце светило прямо в спину, ещё сильнее разогревая воздух вокруг него. А из открытого окна дул прохладный ветерок, приятно охлаждавший Хирузена. На столе был относительный порядок — секретарь пару минут назад уже успел забрать большую кипу подписанных Третьим бумаг. С утра он уже успел раздать миссии командам генинов и остальным шиноби, потом его затянула бюрократия, поэтому Хирузен был рад гостям, хотя понимал, что душевных разговоров ждать не стоит. — Что-то случилось, Аоми-чан? Я предполагал, что ты сейчас занята с Наруто, — удивлённо протянул старик. — Да, я была с ним, но сейчас я тут, — быстро протароторила Аоми и махнула рукой в утвердительном жесте. — Скажите, это Ваш АНБУ крутится у моего дома всё время? — девушка явно не стала оттягивать, когда прямо и несколько угрожающе задала вопрос. Её улыбка, похожая сейчас на оскал дикого зверя, заставила Хирузена боязненно сглотнуть. — Нет, я никому не давал такого приказа, — просипел Третий и залпом выпил стакан воды, дабы смочить горло. — Тогда другой вопрос: есть ли кто-то ещё, кому могут подчиняться шиноби АНБУ, или этот индивидуум просто своевольничает? — Аоми села на диван и положила локти на колени. — Хм, — задумался Хирузен. Это мог бы быть Да… Нет, исключено. Третий уже давно приказал распустить корень, Данзо не смел бы его ослушаться. Но и среди его АНБУ нет тех, кто был бы неверен Хирузену. Значит ли, что старый друг продолжает плести интриги за спиной, а не только на глазах? — Есть кое-кто, кого я подозреваю, — Хокаге не спеша вернулся в своё кресло и пустым взглядом обводя кабинет. — Но я должен сам убедиться в этом, прежде чем открыто обвинять человека. Аоми понимающе кивнула. Если Хокаге нужно время, то она его предоставит. Ведь Хокаге все равно займется проблемой, но вот та чакра… Чакра того АНБУ что-то ей напоминала, но что именно она так и не смогла понять. Это настойчиво вертелось на краю сознания Аоми, дразнило и постепенно раздражало. Если Хирузен найдет главу того шиноби, то найдет и его самого. Тогда уже она удовлетворит свое любопытство сполна. — Прошу, держите меня в курсе событий, — Аоми склонила голову набок и смотрела сквозь Хокаге на небо, что виднелось в большом окне кабинета. — А что насчет переговоров с кланами? — Все, на кого я рассчитывал, поддержат нас, — мягко улыбнулся Третий. — Инузука почти готовы, а с Учихами говорить будешь ты сама. — Да-да, я знаю, — закивала в ответ Узумаки. — Я в любом случае заставлю их помочь мне, — зловещая ухмылка тронула пухлые губы, а глаза опасно сузились. — Охотно верю. *** Аоми, как и обещала, вернулась где-то через час. По дороге от резиденции она успела зайти в одну кафешку и купить пару порций данго домой, поскольку готовить сейчас не хотелось, а порадовать племянника даже очень. Наруто сидел на том же месте, где и был, и старательно выводил очередной иероглиф в свитке, который был значительно исписан. Последние иероглифы были уже намного лучше первых, до жути кривых, поэтому Аоми засчитала это как его победу и позвала к столу. В холодильнике ещё осталась порция онигири с зеленью. Данго с чаем оставили на десерт. Наруто был окрылён своей первой победой. Нее-чан хвалила его, когда он учился читать и сейчас, когда рука уже болела от количества написанного, вознаградила его труды одобрительной улыбкой и в поощрительно растрепала волосы. Наруто не дулся, когда она так делала, ему наоборот нравилось это. Он ластился, как маленький котенок, впитывая каждое проявление нежности со стороны взрослых. Джирайя тоже часто трепал его волосы, но мальчик отметил, что ощущение тонких пальцев Аоми в его шевелюре нравились ему немножко больше. А больше всего на свете ему нравилось, когда перед сном она целовала его в лоб, проводя рукой по щеке. Порой он представлял, что было бы, если бы его мама и папа были живы. Перед глазами вырисовывалась картина, как похожие мама и Аоми-чан вместе готовят что-то на кухне, а отец с дедулей Джи смеются в гостиной. Как бы он хотел, чтобы это было правдой…