Водоворот

Молниеносные движения рук, печати, что складываются в мгновение ока, едкий красный свет, который испускал фуин на его животе. Мальчик дышал спокойно, размеренно, он доверял им. Аоми набрала полные лёгкие воздуха и с шумом выдохнула. Рикудо милостивый, дай ей сил сделать всё, как надо, не ошибиться. Твердой рукой она приложила распяченную пятерню немногими миллиметрами выше печати, выпуская чакру. Следом указательным пальцем прочертила вокруг неё круг, что несколькими секундами спустя вспыхнул тухлым зелёным светом, который с каждой секундой становился ярче. Один поворот за часовой стрелкой на девяносто градусов, следом одноручная печать и поворот ещё на сто двадцать в ту же сторону. Печать Восьми Триграмм стала немного отливать фиолетовым свечением и тогда же Аоми резко крутанула на двести двадцать градусов против часовой стрелки, закрепляя печать как раз перед тем, как Кьюби успел среагировать, выпуская свою чакру. Теперь всё встало на свои места. Когда свечение внутри зелёного круга потухло, Аоми убрала и его, вытирая испарину на лбу своей ладонью. －Я и не думала, что это будет так легко, －удивилась красноволосая, выдыхая. －Думала, будут ЧП всякие, а тут всё так хорошо. －У меня такое чувство, что ты сейчас жалуешься, －весело покачал головой санин. Но и он тоже чувствовал себя напряжённо всё то время, что Аоми вправляла печать. －А как же, －саркастически протянула Аоми, уперев одну руку в бок. －Мне только ещё проблем тут не хватало. Джирайя, хмыкнув, деактивировал печать на лбу Наруто, сдирая листочек и, смяв его, выбросил в сторону. Красноволосый резко открыл глаза, вскакивая на ноги, немного пошатнувшись. Аоми, не обращая внимания на трясущиеся руки, подхватила его на руки. Наруто, честное слово, хотел возмутиться такому произволу, но в чужих объятиях было так удобно, спокойно, уютно и до невозможности хорошо, что он просто мысленно махнул на это рукой. Мальчик довольно потянулся, закинув ручёнки на её шею и будто размякая －Идем, Джирайя-сан, перекусим, что-ли, －предложила ему красноволосая, поглаживая племянника по спине, от чего последнему хотелось чуть ли не мурчать. －Да, －Джирайя устало потянулся, разминая спину. Несколько позвонков негромко хрустнули. －Все же, мы не один час там простояли, пока ты там шаманила над печатью. －Всего полтора часа, но есть все равно хочется, －кивнула Аоми. －Я как раз думала, что так будет, поэтому заказала у Теучи-сана несколько порций рамена. －Что, на этот раз твоей стряпни не будет? －немного расстроенно вопросил беловолосый, поджимая губы. －Ну, ничего. Рамен это тоже хорошо. －Неужели вам так нравится моя еда, Джирайя-сан? － удивилась девушка, посадив племянника на стул и сражу же поспешила к плите и поставила чайник на чай. －А что поделаешь? Вкусно же, вот и прикипел, －улыбнулся Джирайя, пожимая плечами. －Ясно, －девушка весело улыбнулась, приседая с ними рядом за стол. －Тогда…－её перебил тихий стук в дверь. －И кому сейчас припёрло? －недовольно вопросила Узумаки, поднимаясь и шаркающей походкой продвигаясь к двери. －Добрый день, －кивнул ей пепельноволосый мужчина в черной маске, что скрывала нижнюю половину лица и протекторе Конохи, который прикрывал левый глаз. Парень был одет в жилет джонина со знаком водоворота на спине и на рукаве и приветливо улыбался девушке, что стояла в дверях. Конечно, ему было тяжело опять здесь находиться. Он целую неделю уговаривал себя прийти, познакомиться, подружиться… И сейчас, кажись, хотел отмотать время назад и ещё недельку вторую спокойно продолжать думать. Удружил же ему Хокаге, освобождая от поста АНБУ. Сказал, мол, нужно тебе отдохнуть. Хотя, сам Какаши был с этим не совсем согласен. Зачем ему быть джонином, набирать команды и возиться глупыми детишками, если в АНБУ ему было комфортно? －О, Какаши-кун, －весело протянул Джирайя, увидев ученика Минато, и мигом пришлёпал к двери. －Заходи давай, не стой столбом. －Рад Вас видеть, Джирайя-сама, －кивнул пепельноволосый, переступая порог дома. И не поджарило его только потому, что Аоми в экстренном порядке деактивировала ту часть невидимого купола, что закрывала проход. Девушке только и оставалось, что поражаться беспечности санина. А если бы она не успела? －Так это ты тот дёрганый АНБУ, что наблюдал за моей работой? －спросила Узумаки, откидывая лёгкое раздражение. －Рад познакомиться с Вами лично, Аоми-сан, －парень почтительно поклонился. －И я тоже рада, －кивнула девушка, улыбнувшись и провела гостя в столовую, где Наруто благополучно задремал, положив голову на скрещённые руки. Аоми только покачала головой, отмечая что эта картина выглядит до жути умильно. －Кто хочет чаю с данго? －Пожалуй, буду не против, －Джирайя расслаблено устроился на стуле, недалеко от крестника и положил ему руку на спину, слегка поглаживая. －И ты не отказывайся, Какаши-кун, －весело сказал тот, указывая пальцем на соседний стул и выразительно смотря на Хатаке. －Да, спасибо, －пепельноволосый неловко почесал затылок, усаживаясь на предложенное место. Аоми кивнула, подготавливая чашки на троих и разливая по ним горячий, ароматный чай. Вытащила упаковку данго и разложила шпажки с разноцветными шариками на тарелку и поставила вместе с чаем на стол. －Вы тут посидите пока, а я отнесу его наверх, －сказала Аоми, кивая на мирно спящего племянника. Джирайя махнул рукой, наклоняясь к уху собеседника и что-то заговорчески начиная шептать Хатаке. Тот даже покрылся красными пятнами. Видимо, рассказ санина был о-очень интересным и увлекательным. И Аоми точно не стоит знать, о чем тогда говорил пареньку Джирайя. Никогда, ибо тогда в мире на одного санина станет меньше. Узумаки отнесла племянника в его комнату, бережно прижимая к себе и, опустив того на кровать, укрыла одеялом. Мальчик выгледел таким беззащитным и миленьким когда спал, что Аоми едва удержала себя от желания затискать того в железных объятиях. Он тихо посапывал, свернувшись клубочком, а его веки чуть трепетали. Девушка вздохнула глядя на эту картину. О, Ками, за что этот мальчик должен был получить от тебя такую «милость»? Почему ты его так невзлюбила, едва успел он родиться? Или же это великий план твой, игра, и этот мальчик всего лишь пешка, которую тебе не жаль отдать? Аоми мотнула головой, отганяя грустные мысли и чмокнула Наруто в лоб, как делала это всегда. Джирайя всё ещё продолжал рассказывать Хатаке что-то до безумия похабное, что было видно по краснющему лицу последнего и его не менее красным ушам, из которых чуть-ли пар не валил. Аоми подозрительно прищурилась, садясь рядом с ними, от чего Джирайя мгновенно замолк, начиная театрально покашливать. Узумаки справедливо решила ни о чем не спрашивать, ибо портить свои нервы не хотела и эти двое ещё должны остаться в живых. －Ну так что, давай знакомиться? －весело спросила Аоми. Она положила локти на стол, сцепив пальцы в замок, наблюдала за тем, как краска медленно схлынула с лица бывшего АНБУ. Тот медленно сглотнул, стараясь перебороть свое отчаяние и боль, что топила его в себе, стоило только увидеть сестру Кушины-сан, стоило только подойти к их дому… －Какаши Хатаке, －сипло проговорил он, чувствуя как пересохло в горле. Пить хочется, а для этого нужно снимать маску… －Аоми Узумаки, －кивнула та, протягивая парнишке стакан с холодной водой, которую набрала секундой ранее и вернулась на свое место. Тот с неким подозрением покосился на жидкость в стакане, а потом, вздохнув, приспустил края своей маски, открывая точенные скулы и тонкие губы, с маленькой родинкой над верхней, и залпом осушил весь, протягивая пустое стеклянное изделие обратно. Аоми забрала его, положив около раковины и краем глаза наблюдала за тем, как маска на лице Хатаке снова заняла свое место. －Я слышала, что ты много знал о моем зяте, －начала та. Какаши заметно напрягся. Ему не хотелось снова окунаться в воспоминания. Ведь сенсей напоминал ему и о Рин с Обито. Смерть одного напоминала о смертях остальных. В конце концов, Какаши остался один, погрузился в свое одиночество и некому было кинуть ему тот спасательный круг. Но Узумаки на то и Узумаки, что они идут на пролом, уничтожая любые преграды, что стоят на их пути. －Пожалуйста, расскажи мне о человеке, в которого влюбилась моя сестра. －Я…－Какаши ощутил горький комок горле. Ками, как же он не хотел сейчас ничего чувствовать! Совершенно ничего, потому что уже понимал, что не сможет сдержать эмоции в узде. －Не хочу вспоминать, －парень устало покачал головой, － Это слишком больно для меня. Прошу, больше не просите меня о подобном, Аоми-сан. Джирайя, следивший за этим, незаметно вздрогнул. Комната превратилась в сосредоточие душевной боли, горечи, страданий. Каждый страдал по своему, но все они страдали по одним и тем же людям. Да, Аоми никогда не знала Минато Намикадзе лично, но она была уверена, что он бы понравился ей как человек. И она страдала по тому, чего не успела обрести. Страдала по умершей сестре, которую потеряла ещё тогда, давно, когда маленькую Кушину отвели в Коноху, чтобы сделать джинчурики. Сердце Джирайи болело по его ученику, по тому, кого он считал своим сыном, хоть и не был ему родным отцом. Он сожалел о том, что его не было рядом тогда, когда Минато в нем нуждался, кажется, больше чем когда-либо в своей жизни. А ещё сердце болело за ту красноволосую бестию, что очаровала его ученика. Он хорошо общался с Кушиной, он любил её, будто свою дочь. Она напоминала ему о Цунаде, его первой и единственной любви. У девочки был такой же тяжёлый характер, как и у его со-командницы. Джирайя просто отчаянно тосковал по ним. А Какаши потерял своего наставника… Минато-сенсей навсегда остался ярким солнцем в его памяти. Сильный, умный, отважный и волевой шиноби, его учитель. Тот, кто стал для него примером настоящего ниндзя. Потерял он и Кушину-сан. Она была для него словно старшая сестра. Всегда такая заводная, до безумия шумная, но такая яркая, каким мог быть для Какаши только его сенсей. Она часто приходила на их тренировки, приносила бенто на всех и сидела под деревом, рядом с ними, увлеченно рассказывая о чем-то. А за то время, что она была беременна и Какаши, по заданию Минато, охранял её, мальчик успел прикипеть к Узумаки ещё больше. Он не хотел вспоминать о том, что они умерли. Потому, что после этого его мир стремительно серел. Больше не было никого, кто мог бы разбавить эту серость. И даже Гай, с его вечными соревнованиями, не мог облегчить давления. Так или иначе, но именно сейчас, сидя в тишине такого знакомого дома, Джирайя с Какаши наконец поняли кое-что важное. То, что раньше ускользало от их понимания: Минато и Кушина живы до тех пор, пока бьётся сердце их сына. *** Они буквально напились. Джирайя достал пару бутылок сакэ из горы Мьёбоку под ворчание призывной жабы о том что «Не для таких пьяниц, как ты, Джирайя» оно делалось. Впрочем, сам санин на это никаким образом не отреагировал, разливая по маленьким пиалам напиток. И вряд-ли его смущало, что Хатаке, по сути, всё ещё подросток. Разговоры вели задушевные. Под напором алкоголя язык развязался до невозможности и даже Какаши смог облегчить тот невидимый груз, что носил на собственных плечах. Конечно же, самой трезвой к концу попойки осталась Узумаки, задумчиво смотрящая на прозрачную жидкость в белой, фарфоровой чашке, медленно покачивая оную. Ни Хатаке, ни Джирайя так и не смогли утолить её любопытство. Даже пьяными они не говорили о них. Но даже так сумели выплеснуть на Аоми свою горечь и боль от утраты. И девушка ясно понимала, что им было намного тяжелее, чем ей. Да, между близнецами всегда есть особая связь, но прошло уже столько лет и она сильно истончилась. Аоми не было настолько плохо, как им. Как тем, кто на самом деле знал Четвертого и его жену. Несомненно, ей было больно. Особенно сегодня, когда она ясно ощутила две чужие чакры внутри печати племянника. Узумаки не могла не узнать её, свою сестру. Даже на пороге смерти они оба позаботились о том, чтобы уберечь сына от пагубного влияния Кьюби. И Аоми не смела мешать им. Она обошла стороной сосредоточие их чакры, она просто позволила им хотя бы таким образом оставаться рядом с сыном. Хотя бы так. И пока они будут защищать его от Кьюби, Аоми будет его щитом от мира. От тех, кто попытается ему навредить. *** Шимура устало вздохнул. После очередного допроса он－как и всегда в случае именно с этим непомерно упёртым шиноби, －остался ни с чем. Это уже кто знает какой допрос за последние четыре года и Данзо продолжал удивляться тому, как сильно этот мужчина сопротивлялся. А ведь Шимуре нужна была только информация… Даже Орочимару не смог помочь ему. Ещё тогда, когда был в деревне, он приходил сюда чтобы помочь Данзо выведать информацию. Конечно, не за просто так. Взамен, он ещё и проводил свои мерзкие эксперименты. Хотя, Данзо было грех жаловаться: благодаря этому змею в рядах его подопечных когда-то появился мальчик с геномом дерева. Орочимару основательно поиздевался над шиноби, истязая его тело и разум. Ну, а ещё использовал его как «сырье» для очередного эксперимента. Но у него не хватило времени: немногим позже он был вынужден покинуть Коноху, ибо Третий узнал о его секретных делишках. Впрочем, даже его не законченый эксперимент был довольно полезным для Данзо. Но, все же, главной цели он так и не достиг. －Мать его, дай мне то, что я хочу! －прошипел Данзо на ухо измождённому пленнику. Тот ничего не ответил, устало прикрыв глаза. －Разве ты не хочешь на свободу? Если ты расскажешь то, что мне нужно, я отпущу тебя. －пообещал он. В который раз. И они оба понимали, что он соврал. Данзо он будет больше не нужен, когда вся нужная информация будет у того в руках и он просто убьет своего пленника. Именно это он подразумевает под «свободой». Именно смерть обещает ему Данзо. И он в который раз просто молчит, откинув голову назад и крепко зажмуриваясь. Он сильный, он выдержит всё. Настанет ещё время, когда Шимура Данзо пожалеет о том, что взял его в плен.