Слабаки – это мясо, которыми питаются сильные
***
Пара почти дошла до особняка Шваген – Вагенсов. Попутный ветер колыхал волосы Лидии, скрывая стыд на её лице. Голова была опущена, щёки покрылись красным румянцем, а в груди был ком омерзения. Аристократке этот поступок на крыше дома на колёсах казался верхом слабости и жалости. Шатен же ещё накрыл её своей косухой, пока она спала... Настоящий позор! Для Лидии все эти действия были как в бреду, после общения с этими "недоносками" она буквально надевает маску, открывается в эмоциях, но... Маска ли это была? Это была настоящая Лидия Шваген – Вагенс, которая никогда не выходила наружу, безлицемерная, свободная. Блондинка делала вид, что ничего этого не было и ей приснился дурной сон. (Угу, забудешь тут этот взгляд Глэма). Шатен размахивал руками, бурно что-то рассказывая, но аристократка просто не обращала внимания. Лидия стянула резинку с волос и окончательно закрылась в волосах, только уши торчали сквозь пушистую шевелюру. Металлист смущённо хихикнул и решил выдавить из себя комплимент напряжённой спутнице. –Твои волосы так подходят твоим ушам, – Чес отвёл взгляд и беззвучно сматерился. Лидия, не открывая рта, провела языком по верхним зубам и подняла вверх нос. Ничего глупее она в жизни не слышала, но холодное сердечко начало биться чаще, вызывая выброс эндорфинов. Ускорив шаг, Лидия завернула к тайнику для переодевания. Конечно же, соблазн хиппи превосходил толерантность и поэтому слишком палевно повернул голову. Голубые глаза округлились, а на виске начала пульсировать вена. –Я же сказала, что я расцарапаю тебе твою мерзкую и наглую физиономию, жалкая ошибка природы! – кричала Лидия, за секунду натянув свитер, – Я тебя... – Лидия замахнула руку для удара, но её перехватили Чес усмехнулся и сказал, что когда она злится, то чертовски привлекательна. Лидия вышла из проулка, сжимая футляр со скрипкой и папку с нотами. –Дай посмотреть, – Чес потянул руку к бумагам –Ты что, издев... – не успела Лидия договорить, как ноты оказались в чужих руках. Чеснок разглядывал каждый лист, не понимая ни черта. Пытаясь прочитать название произведения, шатен всё время заикался и вглядывался в буквы –"Badinery", – подняв голову ответила Лидия, смотря на дорогу –Не знаю такого, – Чес считал полосы на нотном стане, чтобы узнать ноту – Это Бах, кретин! Я играю его с шести лет. – Лидия вырвала лист из рук шатена, –Хотя... Куда уж тебе до... – Да что же вы все такие одинаковые то? – Чес махнул руками в стороны, – Чёрта с два от вашего Баха! Вы можете всю жизнь играть Баха, Моцарта, но если вы не научились его слушать... – хиппи похлопал по карманам косухи. Лидия остановилась от шороха бумаг. Сначала показалось, что это её ноты шелестят, но развернувшись, в руках Лидии оказался помятый лист, который Чес достал из внутреннего кармана. –Не знаю как это звучит на ваших начищенных скрипках, но на гитаре это не плохо, – Чес пожал плечами и остановился возле особняка. Чтобы их не увидели вместе, Чес направился обратно в свой район. Лидия всунула новый листок в общую папку и открыла входную дверь.***
В помещении играл альбом Элис Купер. Глэм мычал в такт мелодии, нарезая блестящим ножом помидоры, а всей этой идиллии помешал звук скрипящей двери. Шатен упал на любимый диван и потянулся. –Тебя не было слишком долго, где ты был? – металлист провел пальцем по лезвию ножа –Ты не поверишь, сколько в этом городе бабушке у дорог... Ну прям не мог мимо пройти –Интересно, с каких это пор ты занимаешься благотворительностью? – с сарказмом спросил блондин, – Чес, – Глэм положил новый помидор под нож, – я обнаружил одну необычную закономерность –К чему это ты? – С тех пор как появилась Лидия, ты совсем перестал общаться с девушками, неправда ли, Чес? – подстебнул Глэм и посмотрел в глаза хиппи Чес вздохнул. Встал и дивана и взял из тарелки кусочек огурца –Чувачелло, знаешь... В наше время трудно найти бабушку, которую можно перевести через дорогу, – Чес усмехнулся и направился к себе домой, прихватив еду со стола Совсем скоро у группы "Чё за уроды на сцене" будет новый концерт, с новыми песнями, новыми выступлениями, новыми поклонницами... Чес любил внимание девушек и всегда умел сказать "нет", в отличие от своего друга. Чеснок еле утащил покрасневшего Глэма от фанаток, которые плели ему косички. Шатен до сих пор иногда подшучивает над своей златовлаской после этого случая. Но это было раньше... Сейчас шатен признает, что с приходом "принцесски" в его жилище перестали ходить различные пассии и из дома он почти не выходит. Это надо поменять. "Сегодня какой день? Вторник. Ничего от этого не будет, не правда ли?" – Чес посмотрел на календарь и задумался Если напьётся, то опять просрёт все деньги, Глэм ему голову оторвёт. Чтобы этого опять не произошло, Чес вытащил свою заначку из кармана и спрятал под матрас, взяв с собой несколько баксов на пиво.***
–Что это за... Что? Лидия лежала на полу и рычала себе под нос, нервно выпрямляя ладонью потасканный листок. Лидия никогда не видела раньше подобных мелодий, ведь семье была признана только классика. "I hate everything about you" – красовалась надпись первой строчки песни Лидия собралась с мыслями и встала со скрипкой у окна. Фонари уже озарили улицу своим мерцанием, отбрасывая длинные волны света на тротуарах. Смотря на вид из окна, Лидия положила на подоконник лист бумаги и провела смычком. Тонкие струны пискнули под натиском смычка. Ловко скользнув пальцами по натянутым нитям, Лидия взмахнула волосами и стала играть громче, играть увереннее. Несмотря на содержание, Лидии в душу это произведение запало настолько, что она шепотом начала подпевать, изливая в игру все свои силы и смотря на подъезжающий к особняку роллс-ройс. "Гости не призжают в такое позднее время без приглашения!" – проговорила себе под нос Лидия. Сквозь решётчатое окно мало что можно было заметить. Убрав скрипку обратно на полку, аристократка вышла в коридор и стала слушать мужские разговоры. Говорил Шваген – Вагенс старший и неизвестный мужчина. Под ногой скрипнул пол. От этого Лидию заметили. –Лидия, немедленно в постель! – рыкнул Густав на тёмный угол коридора, – Ты же не хочешь завтра опозориться на своём концерте в консерватории? Лидия медленно возвращалась в комнату. Разные мысли крутилась в голове и, обернувшись на несколько секунд, аристократка заметила, как мужчина, которого отец назвал "Бен", достал из пиджака свёрнутую бумагу и передал своему сослуживцу.***
Уже объятый алкоголем хиппи сидел на холодном крыльце клуба, выкуривая сигарету. Оперевшись на корпус гитары, Чес смотрел на белоснежный лист бумаги, то и дело отодвигая и приближая его, дабы понять ноты. Можно было попросить об этом Глэма, причём попросив до того, как собрался напиваться, но это было бы слишком просто. Паганини–гитарист в лёгкую смог бы сыграть произведение Баха, но какой в этом интерес? Чеснок специально решил постараться и сыграть всё самому, не такой уж он и беспомощный. В полном бреду Чес сжал пальцы на ладах. Труды и мастерство не пропить. Зажав сигарету в зубах, металлист поправил бандану на голове и принялся повторять разобранный материал, чтобы не забыть его к утру. Но Чес ошибался, ведь утро уже наступило. Первые лучики солнца подступили к каменным серым ступеням, озаряя малиновое небо. Почесав затылок и покашляв, шатен взял гитару и, шаркая ботинками, направился в сторону дома, пока силы совсем не покинули его.***
Птицы чирикали и прыгали с ветки на ветку, кружась над кирпичным особняком. Для Лидии концерт не был чем-то сверхъестественным, за много лет практики она не сомневалась в своих силах, также как и Густав. Может, потому что Лидия девушка? Скорее всего. Шваген–Вагенсы сели в ролс–ройс и водитель тронулся с места. Возле консерватории стояли машины разных марок: У входа в консерваторию Густав посмотрел на собранные волосы Лидии, стараясь поправить кудрявую торчащую прядь спереди. Кивнув друг другу, аристократы зашли внутрь. Проходя по фойе первого этажа, Лидия спиной чувствовала напряжение среди людей, казалось, что каждый из "сливок общества" сверлит отца и дочь взглядом. Замедлив шаг, аристократка услышала шушуканье группы взрослых людей. –Посмотрите, это же Шваген–Вагенсы! – с удивлением и отвращением шепнул голос женщины, – Густав совсем не переживает из-за ухода сына, как только можно? –А на дочь его посмотрите, идёт, словно ничего и не произошло, ни капли сожаления, – подхватил голос мужчины –Ну конечно, она сейчас единственная наследница –Да она только рада! – со злостью вполголоса рыкнула женщина Лидия сжала кулаки так, что ногти начали протыкать бледную кожу, глаз задёргался, совсем как у отца. –Веди себя достойно и не позорь меня, – Густав взял дочь за плечо и подтолкнул её вперёд. Дочь поджала губы и подняла брови, в ожидании сказать что-то, но Густав был непреклонен. –Больше ни слова об этом ничтожестве! – на ухо сказал отец, заметив покрасневшее лицо Лидии, – и не ной, ты же девушка! Слёзы – это удел слабых. Лидия вновь надела маску подражания отца, за секунду сменив лицо, наследница кидала косые взгляды на каждого проходящего, гордо подняв нос. Оглядев толпу обсуждающих её особей, Лидия приподняла уголок губ и с усмешкой отвела взор. Обходя Густава и его дочь, толпа едва слышно хором прошептала: –Бездушные твари! Со сцены спустилась выступавшая брюнетка с гитарой на перевес. Напульсники гармонировали с её смольными волосами, выделяясь из консервативной толпы. Шваген – Вагенс, сидевший слева от Лидии, не скрывая презрения тихо высказал мнение о внешнем виде девушки. "Если бы он знал, во что одевалась я" – подумала Лидия, готовясь к выходу на сцену. Директор объявил выход оркестра на сцену. Следом за музыкантами поплелся низкий дирижёр с крючковатым носом. У Лидии была главная партия скрипки, которую она отыграла в совершенстве, поразив даже учителей. Во время и после игры блондинка чувствовала холодность из зала, даже родной отец не выражал радости за дочь, а лишь кивнул ей головой. Сидя в ролс–ройсе ожидая прибытия отца, с которым мило беседовали те же самые сплетники. Лидия сквозь затонированное окно видела, как какая-то женщина тыкала пальцем на машину. Блондинка взглядом проклинала эту "седую швабру", хрустнув всеми фалангами пальцев. –Ты не должна обращать внимание на мнения других, – без эмоций сказал Густав Когда он успел сесть в машину, она не знала, но это и не было чем-то важным, сейчас Лидия задумалась над кое–чем другим.