***
«Мальчик жил в приличной семье. Его родители хотели воспитать гения, но мальчика тянуло к деталям, а из деталей он собирал то, что ему по—настоящему нравилось, но семья этого не одобряла. Семья называла его творения мусором и мальчик страдал. И только приобретя собственную семью он согласится с тем, что это был мусор, но он ни о чем не жалел.»
©Алина Ковалëва
***
—Чувак, — шепнул хриплый голос, — А как нам её… Домой то… Уткнувшись в зелëную косуху, под ухом нежно посапывала белокурая голова. После таких откровенных объятий, Лидия так и уснула, не обращая внимания на тихие разговоры друзей про «Что делать дальше?» —Так, моя обворожительная Кортни Лав, встаëм, — Чес приподнял с себя Лидию, отчего она ненадолго открыла глаза. Глэм в спешке набрал стакан воды и намочил ею пальцы, опрыскивая сестре лицо —Чë ты делаешь блин? Надо не так! — шатен достал из-под дивана банку пива Глэм почесал затылок и перепроверил площадь под мебелью: после недавней уборки не было даже пыли, откуда там взяться банке? —Откуда ты его чëрт возьми берёшь? Я же недавно выбрасывал весь мусор —Ну… На ловца и зверь бежит, — Чес пожал плечами и открыл банку возле острого прямого носа От ноток алкоголя возле лица Лидия распахнула очи и сожмурилась от света лампочки, воспросительно что-то пробурчав под нос. —Сколько времени? — с трудом выговорила аристократка, — У-у-у… — весëлая Лидия посмотрела на часы и почесала затылок. Подскочив с места и схватившись за голову, блондинка пыталась найти равновесие выставив левую руку вперëд. —Так, так так, — Чес поддержал Лидию сзади, — только не Глэму на ковёр, он плохо отстирывается, я это знаю. Чеснок перекинулся фразами с Глэмом и поднëс Лидии стакан с водой и белую таблетку. —Это что? — Лидия повертела таблетку в ладони —Противозачаточные блин, — процедил хиппи сквозь зубы, — пей бегом Лидия запила лекарство и подошла к настенному зеркалу, рассмотрев осыпавшуюся тушь —Я могу тебя перекрасить, — тихо предложил Глэм, коснувшись плеча сестры —Не нужно, — аристократка кулаком стëрла остатки косметики и подошла ко входной двери —Ваша скрипка, мисс Шваген—Вагенс, — Чеснок встал на колено и преподнёс начищенный футляр, который у него молча забрали. Лидия стояла у зеркала и пальцами расчëсывала запутанные волосы, краем уха слушая непонятный разговор брата. —Я не понимаю про что именно ты говоришь, — Глэм нахмурил брови —Ну знаешь, что возле ластика, — Чес взмахнул рукой в сторону друга, правой кистью рисуя круг —Ты коворишь про консервную банку? —Ну нет же, — вздохнул хиппи, — консервная банка правее, возле зажигалки и кнопки —А-а, — протянул металист, — Я понял что ты имеешь ввиду. Ластик — Это чуть ниже язычка от молнии? — с уверенности в голосе спросил Глэм, уже знающий ответ Скрипачка замерла от закипающего мозга — это можно было понять по нахмуренным бровям. Убедившись, что в разговоре нет ни грамма адекватности, она посмотрела в отражение старого дома на колесах и жестикулирующего шатена. —Неужели, Златовласка! — Чес захлопал в ладоши, — Ладно, чувачелло, нам пора, — не отводя взгляд от друга, Чес коснулся плеча Лидии, давая ей понять, что пора уходить Глэм стоял позади и был немного удивлен тем, что Чес облюбовал их старый трейлер. Что-то проговорив про нерациональное решение и трату времени, Глэм проводил сестру и друга до выхода из трейлерного парка и отправился домой, вспоминая своë невольное детство и потирая правое запястье со снятым напульсником. Золотые пряди развевал тëплый летний ветер, потоком воздуха осушая небесно—голубые глаза. Металист с сожалением смотрел на закат, на чирикающих птиц, на будущее сестры.***
Хиппи уже около пятнадцати минут стоял на улице, оперевшись спиной о холодный трейлер —Лид, ты там долго? — Чес устало постучал по стене дома на колёсах В ответ открылась дверь. Из-под узкой чëрной юбки выглядывали длинные и худые ноги. Синяя водолазка была надета поверх, но даже сквозь неё было видно аккуратную точëную фигуру. Девушка оглядела бродягу сверху вниз и зазывающе кивнула головой в сторону, чтобы продолжить путь. Гордо, местами покачиваясь из-за нехватки равновесия, но изо всех сил сжимая скрипку, Лидия шла по замусоренному тротуару, пока Чес держал её ладонь. Про такие компании говорят: «пили одинаково, но накрыло по-разному». По сравнению со своим своей спутницей, юноша выглядел трезвым, как стëклышко. Держа левую руку в кармане старых джинс, прощупывая картонную коробочку с сигаретами, Чеснок неуклюже пытался достать её, но вдалеке увидел своих старых знакомых, у которых он одолжил. Даже сам не помнил, что именно, но помнил, что что-то важное. Лидия задалась вопросом, на что хиппи взял её за талию и отодвинул в сторону, заслоняя своей спиной и продолжая идти серьëзной походкой, еле устояв на ногах, после запинки ногой о камень. —Спрячь часы! — шыкнул Чес и натянул рукав синей водолазки до запястья С бурной реакцией двое молодых людей окружили металиста, прихватив с собой запах перегара. —И давно тебя потянуло на интеллигенцию, Чес? — ехидно спросил рыжий юноша в чёрной косухе Лидия резко повернула голову в надежде на защиту от друга, в которой она очень сомневалась. —Не вежливо разговаривать не поздоровавшись, — хмуро ответил шатен, сжимая в кулак правую руку, находящуюся в кармане. —Ты же не забыл про должок? — усмехнулся брюнет в серой толстовке Двое парней по кругу охаживали стоящую парочку, постепенно сужая колько и в особенности смотря на белокурую миледи. Аристократка до хруста костяшек сжала ладонь на ручке футляра, боясь, что такие дикари испортят её скрипку— за это лично бы перегрызла горло каждому. Рыжий предложил за долги расплатиться его даме и со смехом схватил аристократку за руку, спуская рукав водолазки. Правая рука непроизвольно рассекла воздух и одним ударом Чес оглушил снимавшего часы юношу, за что получил сдачу. С колющей болью в горле, шатен упал на колени, громко закашляв. —Мои часы! Взмах. Удар. Костяшки раздались острой болью, но думать об этом было некогда. Лидия увернулась от соседнего удара и брюнет, промахнувшись, попал по своему напарнику. Быстро обойдя рыжего, Лидия юрко выхватила свои часы так, что никто этого не заметил. Одним только ударом в начале, аристократка создала потасовку между противниками. Держа скрипку за пазухой, Лидия встряхнула друга, потащив его за собой через скрывающие густые кусты, но дерущиеся явно уже про них не вспомнят.***
—Ты… Как ты им так наваляла? — Чес буквально протрезвел за те несколько минут Пара шла по тропинке, почти дойдя до академического района. Лидия сложила руки на груди, смотря на узоры мха на каменной дорожке —Я ударила всего раз, а дальше они побили себя сами. Тебе должно быть стыдно за это, — скрипачка отвернула голову, — слабак. —Какой же ты бесжалостный человек, — пытаясь пошутить ответил Чес —Ну и что? — Лидия посмеялась, — Зато богатая и хорошенькая, а потому это не важно, — подняв нос кверху усмехнулась скрипачка Чесу действительно было стыдно — его девушка сама заступилась за себя. Почесав спутанные тëмные волосы на затылке, хиппи попытался отшутиться, но в итоге стеснительно посмеялся, кашлянув себе в кулак. Пройдя зелëные густые деревья парка, растущие около пышных кустов, в глубине стояла деревянная старенькая лавка, на которой нежно обнимались влюбленные люди. Аристократка от омерзения закатила глаза— никогда не нравились прелюдные лобызания, а Чеснок приблизился к ней и невзначай приобнял её за талию. По хрупкому телу раздалась горячая дрожь, отчего щёки налились румянцем. Вызвав у Чеса его щербатую улыбку, оставил руку напрежнем месте и хриплым голосом рассказывал историю из юности, плавно жестикулируя на каждом третьем предложении. В ярком тëплом закате были видны отдаляющиеся черные силуэты спин: юноши, по плечо своей спутнице, с тянущейся к небу рукой и смеющейся девушки, с пышной прической, прикрывающей правой рукой рот.***
Расставшись спокойными объятиями, все разошлись по своим домам. Лидия цокала каблуками, репетируя под носом свою речь, если отец спросит её. Скрип двери. Звук шагов по лестнице. Голос. —Как прошла репетиция, дочка? — с упрëком спросил Густав, переступая мраморные ступени —Отлично, — максимально естественно ответила Лидия, — Мы играли Баха — «Концерт номер семь соль минор» Глаза были устремлены в пол, чтобы не допустить намëков на дерзость. Густав подошёл к дочери вплотную, осмотрев её снизу вверх. Руки онемели от страха. Густав с непонимаем понюхал воздух, отчего Лидия перестала дышать. Шваген—Вагенс сделал шаг в сторону, давая дочери пройти и сказав ей в спину: —Лидия, поменяй свои духи! С облегчением выдохнув, по лбу скатилась капля холодного пота, которую скрипачка смахнула пальцем. Приняв холодный душ и хоть как-то придя в себя, скрипачка включила когда-то отданную Чесом пластинку и в позе звезды прыгнула на кровать. Полностью погрузившись в мысли, в коридоре раздался удивлëнный голос и стуки в дверь «Что это за поганая музыка делает такое «дюдюдю»?» От страха реакция была незамедлительной. Лидия соскочила с кровати, чтобы выключить магнитофон, но потянувшись к нему рукой, упала с постели вниз головой. В последнюю секунду отрубив музыку, Лидия нервно пыталась понять, куда же спрятать пластинку, но не нашла ничего более осмысленного, чем закинуть плоский диск на высокий дубовый шкаф, перед тем как дверь открылась. Лидия яро убеждала отца, что это просто магнитофон последнее время стал заедать и производить мерзкие звуки — этому Густав немного поверил, но не успокоился, пока лично не проверил каждый уголок комнаты. С раздражением Густав оглядел дочь и вышел из комнаты — он не мог допустить того, чтобы его наследница закончила также, как нерадивый предатель сын. Шваген—Вагенс заперся в своём кабинете с бутылкой, чтобы муторно перебирать важные бумажки, приказав никому не входить. Лидия посмотрела наверх: она не дотянется до верхушки шкафа без посторонней помощи, а голова начала гудеть, что было бы крайне опасно в таком состоянии вставать на табурет и тянуться до пластинки. Шыкнув под нос, блондинка выключила свет и легла в кровать, с головой накрывшись одеялом.***
Своего бродягу аристократка не смогла увидеть ещё несколько дней, в каждый из которых всë шло своим чередом: обыденность, повторяющаяся изо дня в день, будто на особняк кто-то наслал временную петлю. То же самое было и в консерватории. Никто из преподавателей не задавался вопросом о систематическом прогуле ученицы — её отец был лучшим, значит и она такая же, потому к ней никто не придирался. Конечно, лучшей, она всего лишь третья Но Густаву уже было не так важно вырастить потомственного гения—музыканта, чем пристроить дочь в хорошую семью и остаться в плюсе. Накануне стояло будущее фабрик и его состояния, некогда думать об удобстве и желании дочери. Так вскоре и произошло. Когда Шваген—Вагенс был вынужден покинуть дом на целый день, в распоряжении Лидия остался целый особняк и она не могла упустить шанс зайти в запретную секцию. Шаги по блестящему паркету отзывались эхом в ушах. Без членов семьи стены дома были наполнены пустотой, давили на разум, но аристократка не уступала от поставленной цели. В любом случае, ей придётся узнать хоть что-то. Остановившись перед белой дверью, Лидия повернула холодную позолоченную дверную ручку и дверь с гулким звуком отворилась. Большое окно было зашторено бордовой тканью, не давая полностью рассмотреть книжные стеллажи, занимавшую целую стену до потолка. В центре комнаты, обращённый к окну, стоял белый письменный стол, на котором в идеально ровной башне стояли различные бумаги. Рядом с ними лежали выложенные по длине шариковые ручки. Лидия знала про перфекционизм отца, передавшийся по наследству, но она отбросила эти размышления на дальний план. На столе лежала одиночная бумага, поразившая своим написанием. Сев за кожанный темный стул, Лидия наклонилась к листу и принялась читать оглашение:«Я, Густав Шваген—Вагенс, после законной оглашëнной помолвки с мистером N передаю своей юной и целеустремлëнной дочери Лидии Шваген—Вагенс 40% от всего имеющегося состояния. Дальнейшее имущество, отписанное в от господина N семейству Шваген—Вагенс (бумага прилагается ниже) также переходит к наследнице семьи Шваген—Вагенс. После расторжения договора…»
Дальше Лидия уже не читала. От прочитанного хотелось разорвать в клочья любого мимо проходящего. Со всей силы стукнув по столу кулаками, Лидия коснулась лбом его поверхности и зарылась пальцами в волосах, просидев так несколько минут. Подскочив с места, блондинка направилась к толстому железному сейфу. Закрыто. Лидия вспомнила, как недавно видела сквозь незапертую дверь, какие именно комбинации цифр нужно было нажимать. Первая попытка. Вторая. Щелчок. «И это по-твоему защита, отец?» — процедила сквозь зубы скрипачка. Лидия чувствовала себя настоящим разгадывателем тайн. На краю железной полки стояли кипы бумаг, некоторые даже были пустыми. Среди них был максимально точный подсчёт имущества: фабрика бильярдных шаров, особняки, стоимость картин, машины, яхта «Кэролайн». Отложив их в сторону, Лидия докопала до самой глубины сейфа и увидела старую картонную коробку с надписью «37». «Себастьян?» — аристократка трясущимися руками взяла коробку в руки. Разломанный макет города. Ему это так нравилось, но это всë разрушили в один момент. Это считали мусором. Аккуратно взяв кончиками пальцев ржавую точилку, по холодной щеке прокатилась слеза. Совершенно беззвучно. Кусочки пластика, канцелярия, бумага — из всего этого он вручную создал что-то невероятное. А сейчас это всего-лишь мусор. Поломанный и разрушенный мусор: скрепки, когда-то служившие фонарями, теперь погнуты и валяются по всему периметру коробки, пластиковые детальки потрескались то ли от удара, то ли от старости, а злополучная точилка, за которую Себастьяну так серьезно влетело, теперь мертвым грузом лежит и ржавеет с каждым днём. «Я не смогла ему помочь…» — шепнула Лидия заметив прислонëнную к железной стенке зелëную книжку. Лидия как можно скорее схватила её в руки и быстро пролистала страницы, с каждым предложением всë больше погружаясь в историю Себастьяна. Некоторые записи были размыты, после той грозы, но они не помешали понять суть. Блондинка вразброс перелистывала страницы, не вдаваясь в хронологию.«26 мая. Завтра экзамен. Но за него я не беспокоюсь — я отлично сдам его и буду в числе лучших, возможно даже лучшим, если конечно у меня не откажет рука, по которой сегодня особенно усердно хлестал линейкой мой дорогой отец… Помню, как Лидия сдавала этот экзамен довольно успешно — третье место.»<i>
Лидия вспомнила с каким ликованием смотрела на брата в тот день. Сидя в пустой холодной комнате, блондинка поджала ноги и стыдливо покраснела.<i>»… Я почти закончил строение банка. У него своеобразная крыша: похожа на… Часть лампочки…
… Неплохо бы прогуляться чуть дальше парка…
… 14 августа. Боже мой, какой прекрасный день! … Я чувствую себя настолько счастливым, что отец начинает меня бояться… Чеснок настоящий гений!
Я смогу выходить из дома ночью, пока все спят…»
Лидия заметила красную потрëпанную ленточку, Когда-то служившую закладкой. Открыв дневник на той странице, которую скрывала алая ткань, Лидия стиснула зубы и сжала блокнот в руках.»… Интересно, дорогой отец, всегда ли ты сам был столь достойным? И достойно ли ты терпел удары линейкой от своего отца? А если бы тебя привязали к кровати и встали бы напротив? А в руках держали бы не линейку, а бейсбольную биту? Ты бы также сохранял самообладание, или на твоем лице появился страх? Я бы хотел увидеть его на этой лицемерной маске, натянутой на череп»
Аристократка долго вглядывалась в красивым подчерком выведенные буквы, на скомканные и порванные страницы, испорченные отцом. Холодные пальцы погладили переплëт и где-то в глубине дома раздался громкий голос Густава, вернувшегося домой. Лидия бешено отбросила книгу обратно сейф, вернула коробку на место и прикрыла всë это бумагами. Глотая воздух, словно рыба на суше, Лидия захлопнула дверцу и выбежала из кабинета как можно дальше, пока никто её не увидел и не узнал то, что узнала она. Только подол юбки замысловатой тенью блеснул на светлой стене.***
Одним хмурым пасмурным днём, точно таким же, как и глава семейства Шваген—Вагенс, произошло то, что переменило жизнь скрипачки с ног на голову. Это был обыденный семейный завтрак, на котором Густав вëл себя необычайно сдержанно: косо поглядывал на дочь и кашлял себе в кулак, когда та смотрела на него в ответ. После завтрака Лидии нужно было идти на репетицию в консерваторию, поэтому выпив свой кофе, скрипачка тихо поднялась с места и удалилась, за спиной слушая шушуканье матери и звон упавшей ложки о тарелку. Погода была прескверной. И в такую слякоть блондинке придется пешком идти на занятия. Поправляя свой бежевый плащ, к дочери подошел Густав, заставив Лидию невольно вздрогнуть от его голоса. —Лидия, — руки Густава были спрятаны в карманах, — я хочу сказать тебе, что с сегодняшнего дня у тебя официально заключена помолвка с сыном моего сослуживца Бена В прямой гордой спине почувствовался удар раскалëнного ножа. В горле встал ком, от которого терялось всякое желание говорить. На зло себе Лидия подняла голову и с невероятной злостью пронизывала стену. Лидия представила, как бы повёл себя Себастьян. Никак. Поэтому, держа лицо, Лидия заглянула в коршунские глаза отца и кивнула ему, ничего не говоря. Кулаки сжались так, что ногти проткнули нежную кожу ладоней. Перед глазами возникла густая пелена, которую нив коем случае нельзя показывать. —Не забудь зонтик, промокнешь, — кивнул в ответ Густав, недоверчиво сомневаясь в реакции дочери, — На улице такая гадкая погода… — приговорил себе под нос Шваген—Вагенс, развернувшись к Лидии спиной. Взяв чёрный зонтик в ту же руку, где была скрипка, Лидия захлопнула дверь и громко потопала в совершенно противоположную от консерватории сторону. Сейчас было совершенно плевать на последствия, больше она в этом доме появляться не собирается. «Ну уж нет, я не мать, чтобы терпеть такое»— вслух сказала Лидия, пнув лежащий на дороге камень. Быстрым шагом дойдя до заводского района, где выглядела как белая ворона, Лидия дергающимся глазом дошла до единственного родного места — ржавого трейлера. Со всей силы плечом открыв тяжёлую дверь, Лидия ворвалась в трейлер. Чес, сидящий на своей кровати с гитарой, затушил сигарету о пепельницу на полу и подумал, что это пришёл к нему Глэм. Криком подозвав «друга» к себе, хиппи приоткрыл рот от удивления. Отложив гитару в сторону, Чес встал с кровати и протянул руку к миледи. Скрипачка отбросила от себя зонтик и скрипку, подойдя к другу поближе. Чес забеспокоился о нахождении Лидии здесь, на что аристократка коснулась указательным пальцем его губ и заставила вернуться на кровать, сев сверху на колени Чеса. Грубо поцеловав шатена, тот сначала отстранился, расставив ладони в стороны. Блондинка толкнула металиста на матрас и тот, оперевшись на локоть, притянул девушку к себе. Жадно поцеловав шатена в губы, Лидия попутно отбросила с Чеса красную футболку. Скинув с себя водолазку на пол, металист прильнул к голой шее. Еë лицо было слишком близко. Волосы спадали на темные плечи, вызывая приятные мурашки. Рука скрипачки обнимала шею Чеса, а вторая скользила по торсу вниз. «Глэм меня убьëт» — подумал Чеснок, принимая ласки сестры лучшего друга. —Подожди, надо дверь закрыть, — сдавленно издал Чес —Сейчас это не надо, — утвердительно шепнула Лидия, поглаживая Чеса по волосам —Но ведь скоро… — Чес не смог закончить фразу из-за поцелуя Лидии***
Лидия лежала на плече шатена под колючим одеялом, ногой обнимая его торс. —Ты просто фурия, — потягиваясь, шепнул Чес Лидия ликующе улыбнулась и привстала, чтобы поцеловать шатена в щëку, прикрывая грудь краем одеяла —Но… Тебе же надо возвращаться домой Лидия замолчала. Сведя брови, скрипачка посмотрела в окно —Я больше не вернусь туда, — аристократка поджала губы —То есть получается ты теперь владелица двух семейных пожитков? —Отец явно вычеркнул меня из завещания после такого, — Лидия усмехнулась и удручающе покачала головой —А что же… —Да плевать мне на это! — отчеканила Лидия, — я два года назад видела финал этой истории, я знаю что будет, — блондинка нервно вдыхала воздух, смотря в сторону Чес в ответ молча обнял девушку, прижимая к своей груди. —Чес, ты не поверишь, я встретил её! С радостным криком в трейлер ворвался взлохмоченный Глэм. Забежав без стука в дверь, металист испугал сестру, прикрывшую себя подушкой. С немым выражением лица, Глэм закрыл перед собой дверь, так и оставшись стоять там, как вкопанный. —Ну я же сказал! —Заткнись, идиот! Немного громкой возни за дверью и через несколько минут из комнаты вышла Лидия, а вслед за ней и спутник. Глэм сидел на диване. Улыбка спала с лица и даже та радостная новость не придавала её. Тряся заикающегося друга за плечи, Чес долго выпытывал, про какую такую новость ему хотел поведать друг. —Слушай, жопа от лампочки, рассказывай давай, — Чес сел на корточки возле блондина, — Ты… Встретил… ? — Чес щенячьими глазами смотрел в душу В ответ металист лишь запинался, с неким стыдом смотря на сестру —Глэм! — с досадой крикнула Лидия Блондин вздрогнул и начал повествование, всцепившись пальцами в одежду и постепенно возвращая себе улыбку Когда старый чайничек с треском закипел, из Глэма наконец удалось вытянуть информацию, от которой Чес подавился пивом —Прекрасная рыжеволосая валькирия! — блондин положил руки на сердце, влюблëнно всматриваясь на паутину на потолке, — Она настоящий ангел, спустившийся с Вальхаллы за хот—догом, — металист вздохнул, погруженный своими романтичными мыслями —Откуда откуда спустилась? — переспросил Чес, за что Лидия толкнула его в плечо Щелкнув пальцами возле голубых застывших глаз и не получив ответа, Чес подошел к своей миледи и обнял её за талию, не сводя взгляда с палящего в стену Глэма. —Это значит… The story ain't over? — шатен улыбнулся —The story ain't over, мой друг, — Лидия улыбнулась в ответ, смотря в бензиновые глаза, — The story ain't over…