***
Гэвину интересно, что случится, если они, к примеру, не успеют убраться из дома Манфреда до приезда гостей. Наверняка RK с совершенно спокойной физиономией выведет его через заднюю дверь, а потом придушит в укромном уголке, где Рид срезал вчера камеру видеонаблюдения. К слову, удивительно, что ему не предъявили за неё иск. Поди ещё не поняли. — Ну и чем ты занимаешься, тостер? — Наблюдаю. Душ — одно из приятнейших изобретений человечества. Так здорово после тяжёлой смены скинуть с тела, покрытого неприятной плёнкой пота, одежду, и залезть минут на десять в тепло. Или забраться в душ утром, взбодриться контрастами. Или жарким летом совершенно заслуженно понежиться под прохладой. Слегка разомлевшему после водных процедур Гэвину даже не особо хочется дёргать своего надзирателя. Тостер даже трусы чистые-новые ему выдал в шуршащей заводской упаковке, как будто здесь гостям такое положено по статусу. Рид сперва охренел, конечно, но в действиях машины было зерно рациональности, не в грязные же шмотки потом Гэвину лезть. Может, и на косуху из эко-кожи удастся его развести? А что, а вдруг. Все эти губастые дамочки же как-то справляются, неужели Гэвин только на нижнее белье наработал. Если смотреть со спины, то кажется, что RK900 застрял в пространстве. Только подойдя мужчине получается разглядеть включённый экран планшета — показывают что-то про животный мир. Андроид смотрит без звука. Рид нарочно старается тряхнуть головой так, чтобы капли с мокрых волос долетели до репликанта. Удивительно, но почти ничего и не болит, словно издёвки над пафосным анди сами по себе являются целебными. Только разбитый нос саднит после мыла. — А чего без аудио? — Раздражает. — Зачем тогда смотришь? — Понятия не имею, — качает головой Ричард. — Визуально выглядит увлекательно, звуки дикой природы интересны, но голос диктора мне неприятен. — Ты совершенно дурной. Знаете, чему Гэвина учили в академии? Тому, что тостерам насрать на человеческие чувства. Это, вроде как, своеобразное свидетельство того, что у них нет эмпатии. Полнейшее тотальное безразличие а-ля моя хата с краю, а кто будет доебываться, тому сломаю лицо. Вспомнить Кэру или тех двух влюблённых на кухне, так язык не повернётся согласиться с догматами. Учили тому, что тостерам всё равно и на животных. Животные (согласно современным учениям о том, что люди не должны быть говнюками) помогают выработать и привить чувство сострадания, ту самую эмпатию. Если у человека нет настоящего животного, он неправильный, бесчувственный. Он ни о ком не беспокоится и не заботится, значит он больной. Сейчас зверей уже слишком мало. Мир агонизирует, переживая последние годы и пережёвывая вместе с собой остатки флоры и фауны. Почти все виды птиц и рыб вымерли без права на возрождение. Их пытаются клонировать, но который год с начала катастрофы ни одного опыта за пределы лабораторий не выходит. Правда, удалось восстановить некоторые лесопосадки за городом и в парках. Говорят, в России ещё сохранилась бескрайняя зелёная тайга, но это только слухи, проверить которые никто из рядовых граждан не может да и не хочет, а правительство Штатов наверняка занято чем-то более важным. Животные слишком дороги, во всех смыслах. Настоящая овца, к примеру, в каталоге Сидни стоит около двух тысяч долларов. Электронная от Киберлайф — всего двести баксов. У Гэвина в запасах на чёрный день есть две тысячи, но дело в том, что эта несчастная овца ни в один половой орган ему не впилась. Вероятно, это уже профессиональная деформация и выгорание. Электронный кот — двадцать баксов. Электронный кот по специальному заказу — тридцать. Гэвину слишком насрать на то, каким мудаком его считают окружающие. Электрозвери прекрасны: ни шерсти, ни грязи, ни заморочек с циклами сна и бодрствования. Вот взять хотя бы Ричарда… Кнопку выключения на грудину, как старой модели, и цены бы ему не было, гадёнышу этакому. Детектив вдруг осознаёт, что не был дома со вчерашнего дня, следовательно, свою дьяволову животину не кормил, а даже электрическим животным нужна пища, будь они неладны! Если его чудовище оголодает ещё на несколько дней, оно опять отключится. И придётся опять нести его в мастерскую. А судя по тому, что бывает там Рид регулярнее госпиталя, в заведении скоро решат, что он вымещает свою злость на машине, и доложат, куда следует. Не то чтобы, конечно, технофобия Гэвина была секретом, но всё-таки. — Блять, Ричи, а у меня кот дома голодный, на стены уже, наверное, лезет, бедняжечка. Будь другом человека, отпусти пленного на часок, раз у нас как раз должен быть плановый перерыв. Или дай я подруге смс-ну, чтобы зашла. — Отправите сообщение прямиком в полицию для рапорта? — Не будь сукой, ну. Я под твоим невероятно чутким надзором. Андроид переводит взгляд с гаджета на детектива, который брызгами со своей непослушной шевелюры уже закапал ему все колени. Судя по выражению лица, о чём-то думает там своими навороченными мозгами. Или, по мнению самого Рида, стебёт его глубокую наивность, не различая, что она наиграна. — Я могу съездить с вами. — И показать всем соседкам, что я привёл домой мужика, преступника и анди. Замечательный план. Надёжный, как швейцарские, мать их, часы. — Я месяц жил на Земле, и никто меня не узнал и не нашёл. — Кроме меня, ага. — Если вы правильно помните, это я нашёл вас. Дважды. — Мне не нравится перспектива оставаться с тобой наедине. В прошлый раз из этого вышел сущий пиздец. — Дело ваше. — Ну ты и задница, — фыркает Рид. — Самообучаюсь. Вы — хороший пример. Детектив просто выставляет перед андроидом средний палец и сваливает. Ричард не реагирует, вновь возвращаясь к немому фильму.***
— Надеюсь, тебе не хватило ума вырубить маячок на моей машине. Потому что пропажа полицейского кара с внутренних радаров всегда означает, что с сотрудником произошёл пиздец. Ричард чувствует себя одновременно ущемлённым с того, что не догадался, даже не подумал о такой возможности, и немного восторженным — с этого же. — Почему тогда вас всё ещё не ищут? — Потому что иногда у меня появляются задания в полнейшей жопе этого города, и никого уже не удивляет, что машина неделями стоит в одном и том же богом забытом месте. — Ясно. — Хуясно. Блять, кто так паркуется. Подойдя к кару, Гэвину становится понятно только то, что на разметку у дома Карла андроид нагло забил. И перекрыл проезд какому-то колёсному транспорту. Кажется, мусорщикам. — Я выбирал место согласно вашей схеме вождения. Не пиздите. И у вас, кстати, непогашенный штраф за парковку. До Гэвина его мат доходит только уже внутри авто, когда Рид садится, пристёгивается, а туша андроида устраивается на пассажирском. Уже поздно что-то предъявлять, но тот факт, что ведро начало ругаться… слегка пугает. И чуть более — удовлетворяет. Как будто так и должно быть. На штрафе Рид не циклится — не первое и не последнее его нарушение. Концентрация на полёте и радио, включившееся одновременно с заводом двигателя, отвлекает от погружения в пучину мыслей о том, где анди почерпнул нецензурщины и какого чёрта он его сталкерит. После двух с половиной композиций Ричард тянется к панели управления и самолично щёлкает переключателем станций. Рид только фыркает, не препятствуя, — и самому эти завывания надоели. RK900 попадает на какую-то весёленькую мелодию без слов, которая, видимо, его удовлетворяет, и возвращается обратно на спинку сиденья, но музыка почти тут же прерывается диктором. — Доброе утро, Детройт, сейчас десять часов утра, прекрасная погода, — согласно прогнозу, часть солнечного ветра, подхваченная космическим «течением», сегодня огибает Землю. Так что нас ждут плодотворные сутки пониженной радиации. К полицейским новостям: несколько часов назад отрядом правоохранительных органов в одном из ночных клубов города было пресечено распространение «Красного льда». Дилеры и посредники задержаны, один из преступников бежал, но его уже ищут по горячим следам. Про движение: в ближайшие часы сохраняется небольшая пробка на 17-й Авеню в потоках десять и два, рекомендуется облетать данную трассу по обходным маршрутам. Приятного дня, Детройт! Начинается что-то спокойное — под такое впору просыпаться в роскошном особняке на двуспальной кровати с роковой красоткой под боком. А у Гэвина, увы, лишь служебное авто и тупое ведро с болтами. И запоздалое осознание того, что поисковую операцию сегодня утром должна была проводить Чень. Которая просила позвонить ей вчера вечером. Блядские репликанты, переворошившие ему все карты, — он совершенно об этом забыл! Ричард, заметивший беспокойство спутника, вопросительно приподнимает бровь: — Вы должны были быть причастны к полицейской операции? С языка Рида почти срывается «нет», но он вовремя его прикусывает. — Да, должен был. — В любом случае, — жмёт плечами Ричард, — не думаю, что на ваши поиски выдвинут какие-либо силы. — С чего ты взял? — Если бы были нужны, вас бы оповестили накануне. А ваш мобильник молчал. И у вас сейчас другое задание, по ловле девиантов. — Всё-то ты знаешь… Гэвин очень хочет добавить «сука», но вовремя осознаёт, что он один на один с нарциссивным поехавшим ведром в закрытом каре. В досье на Ричарда не упомянуто слишком много самых адовых его качеств. Не желая больше спорить, он вновь концентрирует внимание на дороге: какой-то мудак подрезает снизу, и Риду хочется орать, что водительские лицензии сейчас штампуют направо и налево, чем уже изрядно заебали. Никак из головы не выходит машинка, преследующая их с момента перестройки на шоссе. А ведь полицейский уже несколько раз нарочно сворачивал на никому не нужные ответвления. Он ещё несколько минут летит, не подавая признаков беспокойства, но, когда после восьмого поворота тонированный серый кар всё ещё мельтешит рядом, Рид не выдерживает. — Так, а теперь ответь мне, жестянка, — Гэвин, до этого ведущий машину сам, переключается на автопилот. — Готов покувыркаться в полицейской тачке? Тот факт, что у Ричарда с такой постановки вопроса почти дёргается глаз, удовлетворяет побитое незадолго до этого эго. Репликант, внезапно взвинченный, по виду готов ласково познакомить морду копа с углепластиком панели, если тот сейчас не выдаст из своего поганого рта что-то адекватное. — Объяснитесь. — За нами хвост. Андроид хмурится, оборачивается, но сквозь тонированное стекло зада не видит ничего подозрительного. А когда возвращается обратно к Гэвину, взгляд у мужчины серьёзный. Действительно серьёзный. — Идёт позади в северном потоке. На высоте шести метров — с нашей точки не видно, зеркало сбито (всё потому что кто-то парковался утром как мудак). Я перестроился выше, и он тоже. Трижды. Мне это не нравится. — У вас есть враги? — Естественно, я же чёртов коп. — А при чём тут я? — Я не знаю, видел ли этот преследователь тебя. Я понимаю, что твоя морда нигде не светилась, но будет подозрительно, что я искал лидера ведроидов, а через два дня привёл домой неизвестного парнишку. Репликант смотрит в ответ внимательно: сначала глаза в глаза, а затем задумчиво отводит взгляд куда-то в район приборной панели и лобового стекла. До Рида наконец доходит, в чем разница между ним и Коннором, помимо сучности. Ричард старше. Всего на пару лет, но в глазах у него такая скорбь, будто он путь от Марса до Земли выгрызал зубами. Во взгляде же Коннора — зефирные облака и райские кущи, где подлой соблазнительной змеюки ещё не было и в помине. Может быть, именно поэтому — поэтому андроид кажется таким жёстким, что мороз ползёт по спине. Коннор выглядит мягким и плюшевым. А Ричард выглядит так, будто в голове уже раскладывает труп собеседника по непрозрачным пакетикам. И Рид, естественно, ведёт его к себе домой. Чтобы вместе романтично покормить кота. Приехали, блять. Что-то точно происходит с его психикой, потому что абсурд ситуации доходит только теперь: он с убийцей в закрытом помещении один на один, без свидетелей. Не факт, что он выйдет из этой передряги живым. Нужно что-то придумать, потому что сдыхать в собственной квартире, чтобы потом приехавшие копы нашли труп коллеги, наполовину сожранный оголодалым пластиковым котом — такая себе перспектива. Маленький шажок для одного организма и большой шаг для пищевой цепи машин, блять. — Гэвин. Беспокойство Ричарда выдают только чуть сильнее поджатые губы. Гэвин слышит, как трещит рация. Он берет её в руки, себя — тоже, жестом показывает андроиду, чтобы молчал, и снимает сигнал: — На связи. — Детектив Рид? В слегка изломанном звуке отчётливо слышны издевательские нотки Перкинса. Вот только его для полной комедии и не хватало. — Он самый, — противно тянет гласные детектив. — Привет, Дик. Андроид на пассажирском просто наблюдает, судя по всему, собирая все за и против для того, чтобы прямо сейчас не выкинуть Гэвина из салона. Гэвин не знает, что в итоге побеждает, потому что у него нет возможности спросить. — Предпочитаю обращение «офицер Перкинс». — Хорошо, Дик. Специалист из полицейской организации перед тем, как ответить, кажется, несколько секунд бесится, но Рид этого не сможет узнать наверняка. Но он предполагает по тому, какой длинный промежуток образуется между двумя сообщениями. — Вы долго не выходили на связь, детектив Рид. У меня есть к вам вопросы по поводу убитой анди. Гэвин думает, что Ричард, сидящий рядом с ним, — блядская икона выдержки, и он его убьёт. Или Перкинс его убьёт. Или Ричард — Перкинса. Или Перкинс найдёт в себе силы и пришьёт их обоих. — Я сейчас не особо в состоянии вести диалоги. Это ты летишь за мной в четвёртом ряду? — Да. И я настоятельно рекомендую вам выйти со мной на контакт, иначе я вынужден буду доложить руководству. Беситься начинает уже Гэвин: — В таком случае снижайся. Меня хватит минут на десять, а потом ты пойдёшь нахер. Рид отключается до того, как ненавистный «напарник» из ВПО успеет ляпнуть что-то ещё. Ну вот и зажало между двух диков. Детектив даже понять не может, кто из них страшнее, потому что оба они неадекватные. — Если вы попытаетесь меня выдать, я вас убью, — тихо напоминает сидящая рядом машина. — Как будто без этого ты бы меня не убил, — хмыкает Гэвин, смешливо вглядываясь в лобовое. Ричард открывает рот для очередной реплики, но Рид прерывает его взмахом руки: — Он не будет лезть в машину, я выйду, мы поговорим на улице, иначе он не отъебётся. Перелезай на заднее и постарайся сделать вид, что тебя не существует. А я постараюсь сделать вид, что я адекватный сотрудник полиции. Не выходи из кара. — Если вы попытаетесь дать своему коллеге какой-то знак… — Да расслабь свои электронные булки, Рич. Он мне не коллега, он просто очередной хуй из тупой организации. Пожалуйста, блять, посиди в машине. Гэвин вспоминает, что у него где-то завалялась пачка сигарет, и почти уверывает в существование бога и кармы. Андроид слишком ловко перебирается назад (сраный электронный гимнаст), а Рид тем временем выуживает искомое из бардачка и ретируется, пока андроид не спросил и не спизданул что-то ещё. Перкинс только спускает авто на площадку, и появляется возможность немного передохнуть от обоих этих напастей. Прикурив сигарету и напустив на себя вид того, как сильно он обозлён на то, что его оторвали от дел, Гэвин едва хохлится — холодно. Серая пыль сечёт по лицу, и мужчина закрывает глаза. Немного беспокоится о том, как бы из-за ветра не пришлось поджигать табак заново. В спину почти физически впивается осторожный взгляд спутника. И, наверняка, ещё и прицел лазера. Сдать или не сдать? Сказать или не сказать? А если и сказать, то как завуалировать так, чтобы вышло непонятно для машины, но распознаваемо для человека. Ему нужен блядский цветочек, как у милых ванильных девочек, чтобы отдать свою судьбу воле тупого случая, потому что он слишком устал от этого дерьма и сейчас самостоятельно без понятия, что выбрать. Существует возможность поймать это нарциссивное ведро самостоятельно, но с той же вероятностью он может полечь смертью храбрых. С другой стороны, стоит признаться ВПО, что он слишком тупой для таких операций, и даже если его не отстранят после этого от дел, то совесть и чувство гордости сожрут с потрохами. — Детектив Рид. Рожа специалиста почти светится, когда он подходит к Гэвину. — Да-да, ещё раз привет, Перкинс. Давай по существу. Гэвин наваливается на пыльное крыло своей машинки — неосознанно ищет точку опоры. Перкинс повторяет за ним. Рид надеется, что Рич заблокировал доводчик, чтобы не возникло казусов с открытием-закрытием дверей. — Хорошо. Ваш начальник дал мне разрешение сопровождать вас. — Я против. Перкинс пропускает отказ мимо ушей, просто продолжая говорить: — Анализ костного мозга убитой вчера анди показал, что она действительно была гуманоидным роботом. Я знаю, что для вас привычно работать с мозгом типа В-4 и Т-14, но Нексус-6 очень опасны. Я всё ещё рекомендую вам прислушаться и работать вместе со мной, как с проинформированным в этой области сотрудником. — Я работаю один. Точка. Гэвину хочется огрызаться за то, что блядский Перкинс просто блядски прав, потому что Нексус-6 действительно, сука, страшные и умные, но Гэвин разберётся сам. Сдохнет, но разберётся. — Вы агрессивно настроены ко мне. Я понимаю, что это из-за вчерашнего случая. Это ещё раз доказывает, что Нек… — Хватит. Рид прекрасно понимает. Прекрасно осознаёт, но свою голову он любит совать во всякие нехорошие отверстия, поэтому ответственность за всё навороченное несёт сам. — Давай я тебе открою доступ к делу, и мы будем искать по методике Фаулера. По одним данным, но порознь, чтобы выйти на вероятно разные варианты событий и предположения. Потому что я уже заебался и пытаюсь отдохнуть. Если ему так хочется разобраться, пусть разбирается сам. Рид немного подскажет, чтобы не вызывать подозрений, но дальше — дальше Перкинс идёт нахуй, потому что это его дело. — По вам заметно. Эта ухмылочка не предвещает ничего хорошего. Рид вопросительно приподнимает плечи, но специалист отвечает раньше, чем он заканчивает. Тоже прикуривает сигарету: — Ваша шея. Гэвин совершенно об этом забыл — на горле наверняка разлилась синева от пальцев RK900. Пиздец. Он вспоминает скрытое довольство морды Ричарда, когда тот рассказывал ему об Иисусе, асфиксии и наказаниях за грехи и преступления. В груди ёкает от послевкусия ощущений и осознания, что вчера тот сказал правду — андроидов действительно убивают без разбора нарушений за малейшую провинность. Секундное замешательство проходит, и Рид только затягивается, напуская на себя довольный беззаботный вид. — Вот именно. Не мешай мне, блять, развлекаться, Дик. Свою работу я выполняю достойно и уже нашёл одну из анди, я могу позволить себе вечер отдыха. Кажется, подействовало, потому что нерадивый напарник только хмыкает, оставляя реплику без комментариев. — Зайди к диспетчеру, она выдаст тебе всё, что я накопал за прошедшие сутки. И бога ради, перестань за мной следить, это пиздец жутко. — Вы вчера были в квартире у лидера андроидов. Вы нашли там что-то? — Не особо. Быстрый скан имеющимся оборудованием не показал ничего примечательного, кроме того, что андроид покинул квартиру примерно утром того же дня. Можно устроить облаву, хотя он слишком умён. — С чего вдруг такое предположение? «С того, что эта выебистая сучка сидит сейчас у меня в каре и наблюдает за нами, а я ему это позволяю» — вертится у Гэвина на языке. Интересно, если он сейчас это скажет, кого из них Ричард пришьёт первым: его или Перкинса? — Он лидер андроидов, сбежавших с Марса, убил нескольких людей и успешно скрывается на Земле. А ещё мне кажется, что он прекрасно осведомлён о том, кто и как его ищет. Это висяк. — Думаете, среди нас крот? — удивляется мужчина. — Вы же только что сказали, что всё под контролем? — Всё может быть, — качает головой Гэвин. Получается, что конкретно сейчас он тоже своего рода крот. RK ведь внимательно слушает их переговоры. Информация, так сказать, из первых рук. — Я над этим работаю. — Будьте осторожны, Гэвин, — с нехорошей ухмылкой произносит агент ВПО. — Вы вызываете подозрения тем, что появляетесь в квартире лидера девиантов и тут же пропадаете с линий связи. Никто не может точно сказать, в порядке ли вы, похитили ли вас или же в вашем непонятном разуме вдруг начинает зреть глупая идея по спасению андроидов. Вчерашнее негодование только подтверждает последний вариант. Гэвин внутренне ощеривается. Он заложник, а не блядский террорист. Перкинс чертовски умён и надо бы как-то намекнуть ему на то, что он сделал почти правильное предположение, но у Рида слишком много гордости. И слишком подозрительно что-то падает за закрытой дверью автомобиля. Федерал приподнимает бровь. Гэвин жмёт плечами, нарочно громко проговаривая слова, чтобы успокоить разбушевавшееся ведро: — Всякую херню вожу, она иногда падает с сидений, — а сам устанавливает с Перкинсом зрительный контакт, не имея ни малейшего понятия, как адекватно донести до него ситуацию. — Найди офицера Чень в участке, она должна была недавно вернуться с операции. Передай ей, что ты от меня. Тина тоже работает с делами беглых преступников, только людей. Взгляни на данные по майскому проекту под номером двадцать восемь — там была похожая ситуация. Гэвин бегло акцентирует внимание, надеясь, что Перкинс поймёт, что это кодовые слова — обязан понять. А малышка Тина по кодовым словам поймёт, что произошёл пиздец, и как-нибудь подсобит в этой адовой ситуации с умными чайниками, пока Рид ещё жив. — Быть может, ты поймёшь её разъяснения о психологии, структуре личности и прочем дерьме лучше меня. Я же пока самостоятельно поработаю над картинкой твоего шизанутого тёзки. Сигарета кончается. Гэвин тоже заканчивается от этого диалога. Сердце колотится слишком сильно. Перкинс кивает так, будто понял. Полицейский надеется, что он действительно понял, пока смотрит, как быстро тот удаляется к своему аэрокару. Гэвин стоит ещё несколько секунд, пялится в затянутое тучами небо, сплёвывает и садится на водительское; дверь хлопает слишком сильно. В зеркало заднего вида на него почти пожирающе пялятся очи андроида. От одного их вида по хребту вдруг пробегает озноб, и пульс заходится ещё сильнее. Ощущения такие, будто бы Рид дрессировщик, который заходит в клетку с диким зверем. Надо было на улице внезапно упасть на асфальт, перекатиться с линии огня и сбежать. Он идиот. — Он вас не трогал? — …Чего? — не сразу находясь, переспрашивает Гэвин. — Трогал ли он вас? — Какого хуя ты задаёшь такие вопросы? Мужчина точно сходит с ума: медленно и с порцией извращений, потому что, когда репликант выпрямляется и приближается к спинке его сиденья, он не может пошевелиться. Цепенеет. В последний раз такие ступоры Рид ловил в начале работы во время первых перестрелок: руки дрожат, сердце колотится, а двинуться невозможно. Рид всё ещё видит Ричарда в отражении, поэтому, когда чужие пальцы касаются плеча, он не вздрагивает. Только напрягается сильнее. — Убери свои руки от меня. — Посмотрите на себя, Детектив Рид. Врёте коллегам, водитесь с андроидами. Не скрываете чужих меток на себе. — Ты специально не предупредил меня об этом? — Я пытался. Вы сами убежали слишком быстро. — Врёшь. — Да. Это мягкое усмешливое согласие растворяется в тишине кара, намертво впитываясь в обивку, как пятно от кофе или пива — уже не вытравить. — Удивительно интересно наблюдать за вашей реакцией. Вам так понравилось? Развлекаетесь? Хотите ещё? — Отьебись, я сказал это, просто чтобы он отстал. Ты же не настолько отбитый, чтобы принять это за чистую монету, Рич. Я лишь сказал то, чего от меня ожидали. Кар Перкинса взлетает, вместе с собой поднимая в небо коричнево-серые облака пыли — Гэвин пялится в лобовое просто для того, чтобы не смотреть на сероглазую морду ненавистного анди. — Врёте. Оправдание застревает у Гэвина в горле, потому что поверх него Ричард вновь кладёт свои пальцы: по всей ширине шеи, ненавязчиво приминая к спинке сиденья. — Вас выдаёт пульс. Посмотрите на себя. Посмотрите, какой вы лжец, готовый врать лишь ради собственного удовлетворения. Гэвин тяжело выдыхает: в зеркале он видит себя самого с Ричардовой рукой на горле. Опять. Он опять поддаётся на это дерьмо, только теперь ещё страшнее от того, что репликант действительно мог задумать пиздец за только что произошедший контакт с федералом. — Что ты чувствуешь, занимаясь этим, Рич? Власть? — Странное удовлетворение, оценку которому никак не могу провести. Такое чувство у меня возникает только рядом с вами. Даже при убийстве других людей не было. А сейчас — вот так. Хватка внезапно оказывается гораздо сильнее и Рид чувствует сперва, как щемит в груди, а затем — как по бёдрам растекается болезненное возбуждение. Ужас только подстёгивает сильнее. — Ты блядский садист. Прищур андроида в зеркале почти как взор сатаны. Воздух перекрыт, как в адском котле. Позиционная асфиксия, словно у Иисуса. У Гэвина едет крыша от недостатка кислорода. Горло пульсирует болью от давления на свежие кровоподтёки. — Отпусти. — Мне нравится, что вы не сопротивляетесь, — вдруг произносит андроид. — Одновременно появляется чувство удовлетворения от того, что вы ощущаете мою власть над вами, и вместе с тем хочется понять, что же такого нужно сделать, чтобы вы начали защищаться, как сильно придётся надавить на вас. С каждой произнесённой фразой рука всё крепче стискивается клещами на горле Гэвина, от чего взгляд его уже начинает мутнеть. — Ты поехавший, — хрипит человек. Пальцы вдруг отпускают. Ричард отстраняется, откидываясь на спинку заднего сиденья: — Это был тот самый офицер? — Да, — при взгляде на собственное отражение полицейскому становится мерзко: он должен убить эту кибер-суку, а не ловить с неё приходы. Склоняется ближе к приборной панели он хотя бы для того, чтобы оторвать взгляд от зеркала. — Скажи же, Перкинс такой уёбок. — Уёбок. Гэвин не понимает, с чем всё-таки связан вопрос Ричарда, трогали ли его, а переспрашивать банально страшно и стрёмно — от такого вынужденного «напарника» и его блядских действий в последнее время бросает в дрожь. Ричарда хочется сперва отпиздить, а затем сожрать. Дальше до квартиры полицейского они летят в тишине.