happiness.

      — шинобу-чан, — мицури осторожным движением перекидывает пышные, уже изрядно потрёпанные за день косы, а после слегка ёжится от ветра, — как ты думаешь, в чём заключается счастье?       кочо изумлённо смотрит на девушку, а после слабо улыбается, старательно игнорируя столь любопытный взгляд изумрудных глаз. шинобу тихо хмыкает, когда во мраке улавливает содрогание хрупких плеч её возлюбленной. канроджи всегда жила моментом и плыла по течению, без остатка вверясь в сиюминутные чувственные порывы. быть может, именно по этой причине она была такой рассеянной. иным образом и не объяснишь то, что сегодня, например, мицури забыла свою кофточку, зная, что прогулка будет довольно долгой.       однако за год можно привыкнуть ко многим вещам, поэтому шинобу, сохраняя на устах слабую улыбку, какое-то время копошится в шоппере, а после достаёт короткий кардиган белого цвета.       — ара-ара, хоть сейчас и июль, вечерами всё равно довольно прохладно, — ласково щебечет кочо, накидывая на чужие плечи кофту. канроджи изумлённо хлопает глазками, но после тепло улыбается, благодарно кивая, — так вот… о счастье.       дева умолкает, и лицо её приобретает серьёзный, задумчивый оттенок. мицури, затаив дыхание, лишь тихонько натягивает кардиган, терпеливо дожидаясь ответа. ждать, к счастью, долго не пришлось, ведь уже в следующее мгновение шинобу вновь улыбается, вглядываясь в звёздную воронку, распростёртую над ними. и канроджи, словно внимая возлюбленной, тоже обращает взор к небу.       — знаешь, очень сложно ответить на этот вопрос, — издалека закрадывается кочо, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо, — у каждого своё счастье. например, для кого-то оно сокрыто в деньгах, а кто-то находит это чувство в любви или дружбе.       — хм… — мицури понимающе кивает, всё ещё наблюдая за ночным небосклоном, — тогда в чём счастье заключается для тебя, шинобу-чан?       кочо бесшумно выдыхает, старательно сдерживая смешок, рвущийся наружу, ведь она, как-никак, предвидела этот вопрос. разумеется, такая невинная и вместе с тем предсказуемая любознательность больше умиляла, нежели забавляла, а потому шинобу улыбается чуть шире, опуская выразительный взгляд фасеточных очей на канроджи, объятую июльским ветром.       что же значит счастье для кочо?       её счастье обитает в дурманящем, тонком аромате ванили, сочащимся стойкими нотками из ярко-розовых, в перемешку с зелёным, волос. и больше всего на свете шинобу нравится касаться этих цветных, уж сильно полюбившихся прядей, нежно накручивать на палец, а после отпускать, явственнее ощущая их запах.       её счастье тихо и мирно сопит по ночам, но так бесцеремонно отбирает одеяло, кутается в него и оставляет шинобу лишь небольшую часть., а после, рано утром, извиняется за это же, даже несмотря на то, что кочо давным-давно привыкла, и вовсе не держит зла, наоборот, лишь посмеивается, нежно поглаживая чужую щёку.       её счастье любит проводить свободное время на кухне, пробуя всё больше и больше замысловатых рецептов, вычитанных в старой, уже заляпанной, но породнившейся книжке по кулинарии. и порой, возвращаясь с учёбы, шинобу сама принимает участие в готовке, старательно помогая в нарезке овощей или фруктов.       в конце концов, её счастье сейчас так умиротворённо смотрит на ночное небо, что девушка улавливает в малахитовых глазах осадки звёздной пыли и лунный свет, нашедший свой дом в тёмных зрачках.       но стоит всему серебряному горизонту, спрятавшемуся в этих наипрекраснейших очах, обратиться на кочо, как последняя делает несколько шагов вперёд и останавливается, игриво подмигивая и прикладывая палец к сжатым губам.       — секрет! — восклицает шинобу, а после осторожно берёт мицури за руку, сплетая их пальцы, — ара-ара, думаю, что пора возвращаться домой.       — а?.. — непонимающе произносит канроджи, когда получает столь странный ответ на её вопрос, да ещё и уводят домой, — хей, это ведь нечестно!       кочо не сдерживается и начинает звонко смеяться, глядя на слегка надутые щёки своей возлюбленной. когда-нибудь шинобу всё же расскажет обо всех своих думах самой мицури… но сегодня, пожалуй, пусть всё это останется секретом.