***
"Зря я вернулась в Хогвартс," - думала Панси, сидя на Углубленных Чарах у профессора Флитвика и лениво разглядывая, осмелившихся вернуться доучиваться семикурсников. Война изменила всех. Во всех будто что-то сломалось и не давало жить дальше. Неизменным осталась только непримиримая факультетская вражда, которая ввиду последних событий обострилась еще сильнее. Теперь даже милые и пушистые пуффендуйцы считали своим долгом задеть факультет змей. Повсеместные стычки не давали покоя директору Макгонагал, гоняя ее с этажа на этаж, дабы предотвратить очередную драку. Она была благодарна выдержке факультета Салазара Слизерена за умение держать себя в руках, до последнего не отвечающих на провокации. Ей было их безумно жаль: юные, сломленные, но не сдающиеся дети, держащиеся вместе друг за друга, умеющие давать отпор врагу, больно бьющему словами в самое сердце. Они тоже дети. Они тоже что-то потеряли. Но в отличие от храбрых гриффиндорцев, благородных когтевранцев и великодушных пуффендуйцев, у этих детей никогда не было выбора. Они были лишены его с того самого момента как шляпа выкрикнула то самое заветное для всех первокурсников слово, а быть может и с самого рождения. Богатые, чистокровные, аристократы, приверженцы идеи чистой крови, многие из которых носили фамилию священных двадцати восьми или были их ближайшими родственниками. Дети, которые никогда не смогли бы пойти против принципов своей семьи. Имевшие и имеющие все, но глубоко несчастные внутри. Жаль, что никто кроме преподавательского состава, у которого они все буквально росли на глазах, никогда не видел и не пытался увидеть их по-настоящему израненные души. - А теперь попробуйте разделиться по парам между факультетами и найти в памяти напарника зачарованное слово, которое появится перед вами в вашем пергаменте, - хитро осматривая всех, дает задание профессор Флитвик. - Но учтите, у каждого свое слово и оно не повторяется! Вперед, студенты! "Зря я вернулась в Хогвартс" - думает Панси, глядя в глаза доставшегося ей напарника. - Что ж, начнем? - после долгой тишины спрашивает Поттер, небрежно поправляя свои очки. - Угу, - кивает ему Панси, желая поскорее закончить задание и никогда не пересекаться с юношей. После этого занятия она обязательно попросит у профессора индивидуальный график. - Кто начнет? - все тем же ровным голосом спрашивает Поттер, однако весь его вид словно так и кричит как он ее ненавидит, как он не хочет быть с ней в паре и как она ему противна. Конечно, для него она просто пыль, трусиха, слизеринка, посмевшая призвать отдать его Лорду, а после отказа, уведшая за собой почти весь свой факультет отсиживаться в подземельях. Для него она всего лишь очередная повернутая на чистоте крови слизеринка без души и эмоций.***
Делинда Орабель Паркинсон, леди Паркинсон, в девичестве Розье, истинная слизеринка, настоящая красотка. Её густые тёмные волосы локонами спадали на плечи. Туго затянутый корсет, открывал взору ее осиную талию и хрупкие плечи. Пышная юбка двигалась в такт ее бедрам при ходьбе. Леди Паркинсон умела быть весьма очаровательной. Возвращаясь с прогулки по саду, она заметила на пороге главного входа небольшой букет цветов. Её любимых. Анютины глазки. Те, в честь которых она дала имя своей дочери. Те, что когда-то дарили ощущение безграничного счастья. Те, чей запах будил её по утрам. Те, ради которых она была готова на все. И те, что сейчас вызывали в груди лишь щемящую жалость, тоску и безграничную пустоту. От этого чувства миссис Паркинсон в миг пришла в ярость. - Да как он посмел напомнить о себе! - зло притопнув ногой крикнула женщина, даже не притронувшись к цветам, что так красиво переливались на солнце. - Динки! В миг у неё ног материализовался домовик, уши которого непрерывно дрожали, а глаза стали ещё больше от страха при крике женщины. - Убери с глаз долой этот веник! И следи за домом получше! Что за шавки смеют заявляться без приглашения и оставлять на пороге моего дома мусор?! - Да, хозяйка! Динки все сделает! Динки не знает кто приходил в дом, хозяйка! - Довольно! Убери все это! - прервав причитания старого домовика, Леди забежала в дом, где вновь предалась своим мыслям. Она его больше не любит. Не любила никогда. Это был просто сон. Она сделала свой выбор, выйдя замуж за лорда Ричарда Персея Паркинсона. Ритуал должен был сработать как надо. Никто никогда не узнает как тяжело ей было это провернуть. Зато теперь у неё есть любящий муж, дочь и дом, ради которых она будет идти напролом только вперёд, оставляя позади все, что стояло на пути к такой жизни. Все, что делало её слабой и беззащитной. Все, что вызывало у неё отвращение. Все, что она успешно искоренила из своей души. Все, чего никогда не будет в её дочери. Ее дочь никогда не будет такой же безумной и слабой как она, а главное как Он.***
Летний приём у Малфоев всегда стоил похвалы. Нарцисса Малфой стояла в стороне от всех, наблюдая за многочисленными гостями, собравшимися у четы Малфоев. Сам Лорд Малфой вёл беседу с Ноттом-старшим. Нарциссе было неинтересно слушать вопросы относительно дел в министерстве, поэтому она не спешила присоединяться к супругу. Ей было интереснее посмотреть на гостей, понять кто о чем думает и неспешно пройти всех, успев до вечера обмолвиться со всеми хотя бы парочкой слов. Она не была такой ярой любительницей вечеров, но её статус обязывал быть истинной Леди. Она не могла подвести семью. Она хозяйка этого дома. Она лицо этой семьи. От этих мыслей взгляд её глаз становился ещё более непроницаемым, а спина все ровнее. Ее взгляд зацепился за группу танцующих вальс подростков. В центре круга находился её сын, её гордость и любовь. С улыбкой на лице он кружил в танце свою лучшую подругу детства Панси Паркинсон, хорошенькую хрупкую брюнетку. Это была просто идеальная пара. Пара, на которую все всегда смотрели с улыбкой, восхищением и завистью одновременно. Их семьи должны быть очень скоро породниться. Леди Малфой не терпелось увидеть Панси в роли своей невестки. Она оберегала её словно родную дочь, которую ей всегда хотелось иметь. Она помнит, как впервые коснулась её, когда она маленькая трехлетняя девочка, упала в саду и пыталась сдержать слезы, крупным градом катившиеся по её маленькому лицу. Ее колени были разбиты. Но для своего возраста она держалась стойко, не проронив ни единого крика, корчась от боли."Как жестоко иметь родителей хуже чем Тёмный Лорд!" - подумала тогда Нарцисса и крепко обняла, так доверчиво жмущегося к ней ребёнка. Панси была славным ребёнком. Славным, умным и дерзким. Порой ее язвительные слова могли ранить сердце не хуже ножа. Нарцисса жалела тех неосторожных, кому не повезло встретиться с ее хамством и дерзостью. Но такая она была только на людях. Настоящая же Панси раскрывалась только перед ней и Драко. Неугомонная, щедрая, болтливая, смешная и озорная. Сейчас, смотря на подростков, она отмечала как сильно они выросли и похорошели. Она не видела Панси с прошлого Рождества, которое семейство Паркинсон решило отпраздновать в своём поместье отдельно от всех. На приглашение провести все лето у Малфоев, так же было отказано Главой Рода, который по его словам решил подтянуть юную девушку в некоторых областях магии. Нарцисса с одной стороны была рада, что отец девочки начал наконец уделять ей должное внимание, но с другой стороны, она хотела видеть её рядом с собой и Драко. Но не стала возражать, желая, чтобы Панси сблизилась с отцом, упрямо ее игнорирующего. По словам леди Паркинсон, лорд Паркинсон до сих не может принять тот факт, что вместо наследника его жена смогла родить только наследницу. Но порой лорд Паркинсон все же забывал про эту обиду и вспоминал что такое отцовский долг и подолгу развлекал свою дочь, уча её ездить на лошади, объясняя теории боевой магии и рассказывая про свои школьные годы. Танец закончился и юная наследница Паркинсон, сделав реверанс ее сыну, наконец посмотрела в ее сторону и улыбнулась ей самой светлой улыбкой. Нарцисса ответила тем же. - Девочка совсем повзрослела, - подумала она. Но тут она словно заметила что-то выходящее из ряда вон, в миг улыбка блондинки померкла, а глаз все никак не мог поймать что именно не так. - Что здесь не так, что? Что в ней изменилось? Все те же тёмные прямые длинные волосы, острые скулы, красивые черты лица, надменный, слегка насмешливый, взгляд, и улыбка... до боли знакомая улыбка. Улыбка Сириуса Блэка. - Не может быть..- тихо прошептала миссис Малфой, прикрыв рот веером. - Нужно срочно поговорить с этой вертихвосткой Розье! Но в тот вечер ей все же никак не удалось поймать виновницу ее тревожных мыслей, как впрочем и в последующие дни вплоть до начала учебного года. Но она не была бы Малфой, если бы не добилась своего, ведь как известно Малфои своего не упускают. Она заявилась к ним в дом под предлогом вручения подарка Панси в честь наступления школьной поры.***
Клайд. Грязь. Панси трет свою кожу до крови, пытаясь смыть с себя это ненавистное имя. В её душе звенит только один вопрос: Почему? Почему отец ее не любит? Чем она заслужила такое отношение к себе? А по щекам катится град слез от свежих воспоминаний. - Клайд! - звучит в ее памяти голос отца и ненавистное: Круцио! - боль заставляет все ее тело скрутиться и задыхаться от крика. - Круцио! - вновь повторяет отец и смотрит как девушка страдает от боли, скорчившись на полу. Она упрямо смотрит в глаза отца, пытаясь в тысячный раз понять причину своей боли. "Ты должна быть всегда сильной, это просто урок" - вспоминаются слова матери. - Твое имя Клайд, - произносит отец, глядя на нее. Она ненавидит это имя, данное ей им при рождении. Она ненавидит этот взгляд почти кровавых глаз, смотрящих ей прямо в душу. Она слишком рано поняла, что для него она никто. Никто в этом доме не замечает ее присутствия, словно она тень, живущая в этом доме. Одна только мать может ее понять, но и она зачастую принимает сторону отца, виновато опуская глаза. - Совсем как грязь! - выплевывает с ненавистью слова старший Паркинсон, думая о том, что он все равно сломает эту гордячку и выведет из нее всю спесь. Он заставит ее сломаться. Он сотрет всю дерзость из ее глаз. Он покидает зал, оставляя девушку валяться на полу. - Совсем как грязь.. - повторяет его слова Панси, приведя себя в порядок. - Динки! - Да, юная Госпожа? - Где моя мать? - устало спрашивает Панси. Все что ей хочется сейчас, после всей этой испытанной ею боли, это прижаться к теплым рукам матери и зарыдать навзрыд. - Она в малом саду, младшая Леди. К ней пришла миссии Малфой, младшая Леди. Она просила не беспок... Но я уже не слышу, что говорит дальше домовик. Мне надо к ним. К единственным любящим меня людям. Если любовь способна залечить раны, то я верю. Малый сад расположен в укромном месте в большом саду среди больших деревьев и кустов. Обычно Панси прячется там от знойной жары и слушает шум фонтана, сидя на единственной скамейке у него. Она решила напугать женщин, внезапно появившись у них из-за спины. Ее тихие шаги сливались с шумом фонтанчика и не были слышны. Уже, собираясь обнаружить себя, Панси услышала то, что явно не предназначалось ее ушам. - Сириус уже год как на свободе, да еще и в бегах - сокрушается леди Малфой. - Так он еще не навестил тебя? - удивленно спрашивает леди Паркинсон. - Делинда, очнись, мой муж Пожиратель Смерти, а Сириус сторонник совсем другой стороны. - Но.. - То что я его кузина, не значит, что он будет искать помощи у меня. - Значит ты веришь в его невиновность? - Конечно! - горячо отвечает Нарцисса. - А ты? Ты разве нет? - Я не знаю, Цисси - после недолгого молчания медленно произносит Делинда. - Не знаю. - Но как же так? Ты ведь была влюблена в него, ты даже собиралась бежать с ним от своей семьи.. - Вот именно! - зло прервала ее брюнетка. - Ключевое слово СОБИРАЛАСЬ, Цисси! Довольно! - Но твоя дочь.. - Только моя! Если ты кому-нибудь заикнешься, что она его дочь, тебе несдобровать! И я запрещаю тебе общаться с ней! С этого момента не смей подходить к ней! - Ты не смеешь угрожать и запрещать мне что-либо, Делинда. Она моя племянница, моя кровь и моя семья! Я не позволю тебе рушить ее жизнь! - Это мы еще посмотрим! Я все скажу Ричарду! - Ты не посмеешь! - Еще как! Помолвки не будет! Моя дочь не выйдет замуж за Драко! - Делинда! - Уходи, Цисси! Я не хочу так рушить нашу многолетнюю дружбу, поэтому прошу, уходи. - Хорошо. Я уйду. Но напоследок скажу, что в ней слишком много от Блэков. Она истинная Блэк. Мне даже неинтересно как ты умудрилась провернуть это. Но запомни, она никогда не будет Паркинсон, и даже Розье. Блэк есть Блэк! И ты это прекрасно понимаешь! Даже магия смогла обмануть только гобелены, но не смогла заставить ее слиться с родом Паркинсона! Слышишь?! Ты ведь не знала правда? Не знала, что никакая магия изменения не подвластна Блэкам? - Замолчи! - Ухожу - с этими словами Леди Малфой развернулась и поспешила к выходу из сада, чтобы воспользоваться камином. С чувствами, что ее одолевают, было крайне затруднительно аппарировать. Ей предстоит многое обдумать. Розье были людьми слова. А значит в скором времени она не сможет общаться с племянницей, к тому же нужно передать ей подарок виде браслета - семейная реликвия Блэков, доставшаяся ей от тетушки Вальпурги. Уже почти скрывшись за поворотом, Леди Малфой неожиданно для себя развернулась и выдала то, что не давало ей покоя с момента прихода, - Один вопрос, Делинда. Я видела букет анютиных цветков на пороге. И если они не от Сириуса, то от кого же? - и не дожидаясь ответа, Нарцисса поспешила уйти, тем временем как Делинда Паркинсон, окончательно выйдя из себя, разрушила любимый фонтан дочери. - Она никогда не будет Блэк! Я сделала из нее Паркинсон! Она не его дочь! Она Паркинсон! Женщина даже не догадывалась, что среди кустов, затаилась ее дочь, которая медленно переваривала подслушанный разговор. Она не Паркинсон. Она действительно грязь. Клайд. Никому не нужный бастард. Человек без права на жизнь. Ее положение хуже грязнокровок. Бастарды всегда презирались обществом магов. Оскорбление грязнокровок было выбором совести каждого, в то время как оскорбление бастарда было долгом каждого. Еще бы, кто откажется унизить человека, рожденного вне брака, тем самым указав лишний раз на его положение, на то, что он в чем-то лучше него. Никто не должен об этом узнать. Ей повезло, что Лорд Паркинсон не убил ее еще при рождении.***
Четвертый курс ничем не отличался от предыдущих годов обучения. После потрясения, испытанного Панси перед началом учебного года, девушка взялась за усиленное изучение древа семейства Блэк. Она считала, что должна быть готовой ко всему. К любой колкости у нее всегда должен быть готов язвительный ответ. Даже если будут бить по самому больному. Она не сказала тогда матери, что знает ее секрет. Она никогда не заикнется при ней об этом, пока она сама не заведет эту тему. Она нашла уединение на восьмом этаже в Выручай-комнате. Ей нравилось перелистывать страницы с длинной историей семьи Блэк, представляя себе как бы сложилась ее судьба родись она в их семье. Любил бы ее отец? Наверное, да. Она слышала от призраков замка многое о Сириусе Блэке, знаменитом Мародере, самом благородном гриффиндорце с большим сердцем и искренней улыбкой. Она часто сидела часами рассматривая колдографию с Ежедневного Пророка о сбежавшем узнике из Азкабана и сравнивала ее с другой колдографией, украденной ею по счастливой случайности на отработке у Филча, куда она попала после традиционных пререканий Драко с великим Поттером. На колдографии был изображен молодой красивый брюнет в форме охотника Гриффиндора, весело подмигивающий камере, и, на которого мчался со всех ног его лучший друг в очках в форме ловца сборной со значком капитана, а вдалеке за ними в профиль на трибунах сидели две слизеринки, не узнать которых было просто невозможно: кузины Нарцисса Малфой (Блэк) и Делинда Паркинсон (Розье), родители которых были родными братом и сестрой. Панси дорожила этой колдографией, от которой на душе становилось светлее, а весь груз переживаний, который она несла на плечах, становился легче. Она найдет в себе силы сбежать от ненавистной семьи, стоит только дождаться совершеннолетия. А пока ей стоит быть в тени и не привлекать внимания. Странно, но относиться терпимо к Золотому Трио стало намного проще после того как она однажды случайно стала свидетелем их разговора в библиотеке, где истукан Уизли, думая что они одни, громко комментировал письмо Гарри от Сириуса Блэка, даже не догадываясь, что за стеной между стеллажами среди хроники прошлых лет стоит Панси. Так Панси и узнала, что мелкий вездесущий Поттер оказался крестником того, о встрече с которым Панси могла только мечтать. Наверняка, Блэк даже не в курсе, что у него есть такая взрослая дочь. Магия присоединения к Роду Паркинсон скрыла в свое время все тайны, грозящие появиться на родовых гобеленах чистокровных семей. "Нельзя это оглашать, если хочешь жить" - приказала себе Панси, и продолжала при встречах с ними равнодушно скользить по ним взглядом, изредка вставляя едкие комментарии для помощи Драко. Единственным близким для нее человеком по-прежнему оставался младший Малфой, с которым она росла бок о бок. Она не по наслышке знала, что значит быть сыном Люциуса Малфоя, однако он не знал, что такое быть дочерью Ричарда Паркинсона. Он не получал столько круцитаусов от отца за неспособность держать свой язык за зубами, он не ночевал в темном подземелье поместья, умирая от жажды и голода, за очередную выходку и дерзость при гостях, он не получал розгами по рукам за то, что посмела нарушить его покой, он не стоял на коленях на горошинах за очередной промах в учебе, в которой посмела проигрывать заучке Грейнджер и Малфою-младшему, с которыми она шла ноздря в ноздрю, его не оставляли на ночь, привязанным к дереву в лесу, за то, что она посмела забыть, что она наследница чистокровной семьи и ей никогда нельзя забывать о чистоте крови, даже на людях. Чистокровная бездушная тварь. Вот кем она должна стать. Ричард Персей Паркинсон будет доволен, если ему удастся слепить из нее послушную, безэмоциональную куклу, беспрекословно выполняющую все его указания. Видит Мерлин, порой Панси хотела поступить так, как от нее требовали, но в последний момент в ней просыпалась ее врожденная бунтарская сторона и она вновь шла наперекор семье. Раньше она не понимала в кого она такая, но раскрывшиеся тайны, поставили все по местам. Главное не стать такой же безумной как Леди Лейстрендж-Блэк, на кого пало семейное проклятие Блэков, про которое ей рассказал портрет Финеаса Найджелуса Блэка - бывшего директора школы магии и волшебства Хогвартс. - Лонгботтом, смотри куда прешь! Или вас гриффов не учат смотреть по сторонам? - ухмыляется Панси, столкнувшись с Невилом Лонгботтомом в безлюдном коридоре. Парень, сжав кулаки, решил промолчать и пройти мимо - хваленая гриффиндорская благородность. - Что? Не можешь ответить, Лонгботтом? - Иди куда шла, Паркинсон! - сквозь зубы говорит парень, крепко сжимая палочку, готовый в любую секунду отразить атаку от слизеринки, опасно прищурившей глаза. - Наш маленький львенок показал когти - продолжала дразнить юношу брюнетка, вертя в руках палочкой. - Ну что ты, мы только начали развлекаться. После этой фразы брюнетка резко подошла вплотную к Лонгботтому, заставляя того нервно проглотить слюну. - Жабросли. Почитай об этом на досуге, малыш Невил, - прошептала ему почти в ухо слизеринка. И со словами "еще увидимся, малыш" скрылась за поворотом, оставляя пораженного гриффиндорца стоять на месте и смотреть ей вслед. "Что это была за очередная шутка, Мерлин тебя подери?!" - сокрушался парень. Решив не задумываться о поступке девушки, приняв ее за очередную пакость зеленого факультета, Невил забыл об этом инциденте до следующего дня, когда рассматривая справочники по травологии, не удержался и взглянул на содержание оной. А уже собираясь уходить из библиотеки встретил удрученного Гарри, которому точно требовалась помощь. Он слышал какое задание дали чемпионам и теперь по воле случая у него был ответ на этот вопрос.***
Пятый курс обещал быть не простым, учитывая с какой стремительностью менялась ситуация в школе. Вражда Поттера с Малфоем грозилась перерасти в нечто большее после требования Драко создать инспекционную дружину. Панси была не нужна такая вражда. Чтобы не портить отношения с лучшим другом, она приняла его настойчивое предложение возглавить эту кучку дебилов. Теперь она могла контролировать эмоции Драко, отводя его внимание от золотого трио к другим нарушителям, требующих наказания. Но особое внимание Драко к Поттеру было не удержать в узде, стычки случались повсеместно. Услышав от Гойла, что Драко в очередной раз решил показать силу гриффиндорцам и наказать их за поход в Запретный лес, девушка помчалась со всех ног на помощь к другу. тем временем на поляне у Черного озера собралась кучка подростков, состоящая из Гарри Поттера, Гермионы Грейнджер, Рона Уизли с одной стороны и Драко Малфоя, Блейза Забини и Теодора Нотта с другой стороны. Противники не переходили в наступление, довольствуясь словесными перепалками, грозящими в любую секунду перерасти в нечто большее. "Как в старые добрые времена!" - пронеслось в голове Сириуса Блэка, притаившегося в обличье гримма в одном из ближайших кустов. "Нехорошо лезть в драку с неравными силами, если что я вмешаюсь." - пообещал себе мужчина и продолжил наблюдение. - Драко! - послышался взволнованный голос девушки, бежавшей со всех ног на место перепалки. "Четверо на троих" - оценив форму факультета слизерина, пришел к выводу гримм. - Что вы здесь устроили? Нельзя выходить из школы! Это приказ профессора Амбридж и вы все его нарушили! - грозно и тревожно произнесла девушка после того как приблизилась к ним. Она стояла в профиль к мужчине, поэтому рассмотреть ее лицо было невозможным. - Панс, успокойся, эта кучка недоумков сейчас получит заслуженное наказание и мы все отправимся в школу - заверил девушку блондин. - Что значит только мы? - влезла в разговор Гермиона. - Вы также не должны быть здесь, даже если вы члены инспекционной дружины!. - Тебе никто не давал право голоса, лохматая заучка - прервала ее брюнетка. - Заткнись, змеюка, не смей оскорблять ее - вступился за Гермиону Рон. - А ты, нищеброд, вижу совсем страх потерял? - закатила глаза девчонка. - Ах ты мерзкая гадюка, да я тебя сейчас.. - его палочка медленно поднималась вверх с каждым его словом, но слизеринка была первее. - Силенцио! - навела на всех слизеринка, заставив всех молчать и слушать ее. - Значит так, у меня сегодня дежурство, которое я бы не хотела омрачать наблюдением за вашей отработкой. Завтра первый урок у профессора Амбридж, к занятиям у которой я уверена никто из вас не успел подготовиться, так что предлагаю немедленно разойтись по своим гостиным до окончания моего дежурства. После можете делать что ходите и где хотите. Все меня услышали? А теперь вперед, детки, будьте хорошими детьми, пора баиньки. Заклинание спадет само через полчаса. Временное молчание пойдет всем вам на пользу. - девушка жестом приказала двигаться в сторону школы. Первым пошел Малфой, знавший какой в гневе может быть Панси. Следом пошли остальные, прожигая друг друга глазами, полными ненависти. "Ух, какая девчонка!" - восхитился Блэк, глядя в спину уходящих. - "Жаль, что слизеринка, с таким характером только на гриффиндор". Словно в ответ на его слова девушка обернулась назад и наткнулась прямо в глаза гримма. "Собака? Откуда?" - пронеслось в голове девушки. "Матушка" - пронеслось в голове Блэка.***
Холодный порывистый ветер хлещет по щекам. Волосы разлетаются в разные стороны, падают на лоб, на глаза, и из-за этого ничего не видать. Хотя, честно говоря, я отдала бы всё на свете, только бы не видеть и не слышать происходящего. Я пожертвовала бы всем, только бы никогда не появляться здесь. Возле родового поместья Розье. На людях, которые движутся колониями, праздничная одежда, но на их лицах — страх. Однако этого слова мало, чтобы описать чувства, которые они сейчас испытывают. Я и сама испытываю то же, что и все. Нет, наверное, раза в три больше. Темный Лорд действительно возродился. Он решил устроить рождественский бал в поместье Розье, что было выбрано им для места сборища Пожирателей Смерти. Весь вечер я наблюдала за Лордом, боясь подойти ближе. Сегодня мой "отец" принимал метку Пожирателя. Сегодня моя мечта на счастливую жизнь закончилась. В любой момент я могу пополнить ряды пожирателей по приказу "отца". Не такой судьбы я хотела для себя. Такая ирония, отец, борющийся на светлой стороне и дочь - одна из убийц. Панси затошнило от этих мыслей. Хотелось убежать из этого места и никогда не появляться здесь. Она вышла подышать на балкон, боясь вывернуть все, что было в желудке, прямо там. Облокотившись о перила, Панси смотрела вдаль, пытаясь угадать как жила в этом доме, полном пожирателей ее мать. И как ей удалось не стать одной из них. Внезапно ее внимание привлекла собака, которую она видела издалека пару раз в Хогвартсе. - Что ты здесь делаешь, дружок? - прошептала она и устремилась к ней, намереваясь погладить ее. Все это время она не решалась подходить к ней близко, но сегодня, повинуясь чему-то непонятному, она решила что вопреки всему обязана поймать ее. Она уже почти прикоснулась к ней, как вдруг гримм сорвался с места и побежал дальше, зовя ее за собой. Девушка побежала. Они остановились только у небольшой полянки, скрытой от всех посторонних глаз. - Стой! - крикнула девушка, поймав гримма в свои крепкие объятия и погрязая вместе с ним глубоко в снег. Внезапно гримм перевоплотился в мужчину средних лет с бледной кожей, темными волосами, глубокими проникновенными глазами и задорной улыбкой. "Сириус Блэк" - подумала про себя Панси, с опозданием поняв, что сказала это вслух. - Он самый! - подмигнул ей Блэк. - Так не бывает! - притопнула ногой девушка. - Тише, тише - поднял в примирительном жесте Блэк. - Мое имя ты знаешь, теперь давай знакомиться с тобой? - Я Панси Паркинсон, дочь Делинды Розье. Быть может ты помнишь ее? - с надеждой спросила она его. - Панси? Анютины глазки, она любила эти цветы. - Я знаю. Блэк неуверенно протянул к девушке раскрытые ладони, зовя ее в свои объятия. На минуту Панси заколебалась, думая как ей поступить. Еще никто, кроме Нарциссы, не тянул свои руки вот так, с любовью. Крепко прижимаясь к нему, она вдыхает его запах и понимает: теперь она дома. Навсегда. От переизбытка чувств на глаза наворачиваются слезы. Булькающий, хлюпающий откуда-то снизу звук заставляет мужчину опустить голову. Панси мелко дрожит. - Тише, девочка моя, тише - ласково просит он и тянет ее лицо вверх, так, чтобы ее глаза смотрели на него. Панси безвольно подчиняется. Словно не осознает. Он смотрит на нее практически с болью, с грустью глаз. - Я теперь здесь. Я рядом, - скорее, для себя, чем для нее, разбитой и неслышащей, говорит он. - Что же они с тобой сотворили? - от этого вопроса Панси трясется и плачет еще сильнее. - Папа...Не бросай меня, пожалуйста... - Никогда. - Обещаешь? - Обещаю.***
....в результате чего погиб Сириус Блэк.... - гласила статья в Пророке. - Нет! - нечеловеческий крик сотрясает гостиную, в которой находятся два человека: мать, занятую подбором наряда из каталога и дочь, читавшую до этого утренний Пророк. Крик, словно голос газели, раненой, с пробитой ногой, переломанной костью и кровью, желающей скорейшей смерти. Крик, режущий барабанные перепонки, слишком тонкий и высокий, и ужас рыданий в горле. Он обещал ей быть рядом всегда. Он обещал не бросать ее. Он обещал провести с ней все лето. Он обещал. И умер. Ради чего? Ради каких таких идеалов? Ради чего? Ради чертова Поттера. Ненависть, приглушаемая к Поттеру, становится сильнее. Ее можно почувствовать через воздух, который напряжен до предела. - Нет! Нет! Нет! - повторяется крик. Громко. Поднимаясь на тональность. Почти визг. А ладони, которые упирались в твердое стекло кофейного стола, бьют по нему так, что кожа краснеет, кровь под ней набухает и расползается цветастым пятном, загрязняя все вокруг. Она отходит от истерики в полночь, когда воздух в легких заканчивается. Девушка ощущает, как задыхается, как хватает ртом воздух. Все ладони в синяках и порезах, мелких, незначительных, но таких жалящих. Костяшки ободранны. Глаза опухли от выплаканных слез. - Динки, принеси еще воды! Тише, девочка моя, тише. Голос раздается откуда-то далеко. Она молчит, не слушает глухие всхлипы, исходящие от говорящего. Девушка приоткрывает рот, но горло так разбухло, что ей больно говорить. - Девочка, тише, - шепчет ей на ухо еще один знакомый голос, а она пальцами с такой силой сжимает чью-то мантию, что та может легко пойти трещинами, разорваться по швам. - Безмозглая идиотка! - этот голос орет на кого-то и в нем такая ярость. - Ей нельзя было это видеть! Ты ведь знала что там написано! - Я не знала, что она так отреагирует, - всхлипывает другой голос. - Я не знала, что она все знает! Чертов Блэк! Панси дергается от этих слов, рвется к говорящему, хватает пальцами пустое пространство, пока чьи-то уверенные руки не сжимают ее запястья, не разворачивают так, что ее лицо упирается в какую-то мягкую ткань черного цвета. - Тише, девочка моя, тише... - говорит ласково голос. - Все пройдет... - Где мой отец? - захлебывается в рыданиях девочка. Она вжимается в чужое тело, такое отдаленно знакомое. Странно узнаваемый запах, отдающий розами. Так может пахнуть только ее тетя, Нарцисса Малфой. И девушка поднимает глаза. - Ну что, солнышко, успокоилась? - спрашивает она ее и ласково заводит темную прядь волос за девичье ухо. Глаза у Панси красные, горящие ярой болью. Ресницы слиплись от слез. Она бледная и измученная, тень прежней себя. Сломалась, - невольно проносится в голове у блондинки. - Его больше нет... Он обещал мне быть всегда со мной рядом.. - ее губы размыкаются, такие тонкие и дрожащие, искусанные до глубоких порезов. - Я знаю. - говорит Нарцисса, поглаживая голову девушки. Панси плачет на ее груди, а губы все шепчут и шепчут. - Тебе нужно быть сильной, девочка. Лорд Паркинсон вернется на рассвете. Ты ведь сможешь быть сильной, правда? - Я хочу к отцу, хочу к нему - произносит девушка, за что получает пощечину, первую пощечину от Нарциссы Малфой. - Не смей! У тебя всегда есть те, кто любит тебя! Живи ради них! Не думаю, что Сириус был бы рад твоему поступку! - Нарцисса режет словами воздух. - А теперь, соберись! У нас есть всего час до прихода Ричарда, ты должна, понимаешь, должна, - с мольбой заглядывает ей в глаза блондинка, молясь, чтобы все это прекратилось, чтобы Панси собрала волю в кулак и продолжила жить. Ричард Паркинсон не должен узнать, что Панси знает все, иначе им всем несдобровать. Ей нужно успокоить свою девочку как можно скорее и возвратиться быстрее домой и вымолить прощение за мужа у Лорда. Она обязана, иначе пострадает ее сын. Как будто услышав ее голос, Панси будто просыпается ото сна. - Ты же не подведешь свою мать? - спрашивает Цисси. - Да, - отвечает девушка на автомате и бредет в ванную.***
- Фонарь, Поттер, - выплевывает девушка спустя секунду после начала практики. - Так быстро? - удивляется юноша. - Ты ведь знала это заклинание ранее, верно? - Нет. А теперь давай ты и покончим с этим, у меня нет времени нянчиться с безмозглым гриффом. Брюнет посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, словно хотел ответить, но решил промолчать. - Давай, - пожал плечами парень, произнося заклинание и погружаясь в сумбурный поток слов звучавших по всему кабинету. ....Хаос...молот...древо...искусство...радость...миг... Поттер искал среди всех звучавших слов один, принадлежащий Паркинсон, но никак не мог найти. - Что? Трудно, Потти? - усмехнулась девчонка напротив. - У тебя осталось еще 20 секунд до конца пары и победа за мной. - Не дождешься! - сверкнул глазами брюнет. "Ну давай же, найдись! Где же ты? Мы идем ноздря в ноздрю, я не дам ей победить. Хмм..Может использовать невербальную легилеменцию? Идея ведь? Попробую, была не была! Легилеменс!". В голове девушки обманчивая пустота, такое он видел лишь однажды. У профессора Дамблдора. Неужели у нее такая сильная родовая магия? Насколько юноша знал, Паркинсоны не владели врожденной ментальной защитой, но откуда у нее эта способность? Прощупав чуть дальше, юноша понял, что мысли у девчонки не закрыты, возможно виной этому служит поток ее мыслей, скачущих одна к другой. Отбросив лишнее, Поттер сосредотачивается на самом закрытом охраняемом воспоминании, наверняка она его запрятала глубоко далеко. ... Она кружится на опушке леса в легком синем платье, ее смех подхватывает такой счастливый заливистый смех до боли знакомого мужчины, который смотрит на нее со стороны. Поттер поворачивает голову посмотреть кто же это, но картинка быстро сменяется. ...Паркинсон лежит, скорчившись на полу, еле живая. Над ней склонился высокий мужчина, как помнил по судам Поттер - ее отец, лорд Паркинсон, - Мелкая шавка, получай за свою кровь! Круцио! Девушка взвизгивает от боли, ее крик разносится по всему подземелью. Лорд склоняется к ней, тянет ее за волосы, чтобы видеть ее глаза, - Ты такая же сука как твой отец, запомни это. Я буду мучить тебя всю жизнь, моя дорогая, и ты никогда не дождешься от меня Авады. Ты навсегда моя пленница и ты всегда будешь расплачиваться за грехи своих родителей, поняла меня, мерзкое отродье! ...Паркинсон стоит спиной к Поттеру, глядя на водную гладь Черного озера. Внезапно из озера выпрыгивает грим, обрызгивая девушку с ног до головы. Сириус? - произносит Поттер, не веря своим глазам. Словно в ответ грим оборачивается в Сириуса и смеясь убегает от злой Паркинсон. "Папа! Это не смешно!". "Да брось, сапфирик, мы же волшебники!". ...Сириус летит на метле, совершая невероятные виражи в воздухе, Паркинсон заливисто кричит и подбадривает его снизу... ..."Я должен помочь Гарри, ты же понимаешь? Я вернусь, обещаю".. ...Паркинсон пронзительно кричит, падая на землю. Она бьет кулаками землю, размазывает слезы по лицу. "Сириус, ты обещал жить!" - шепчет она в небо. Затем она снова кричит, так, что срывает горло и начинает кашлять... Все резко обрывается с болью в голове. Поттер недоуменно и неверяще смотрит на не менее увиденную, ошеломленную и злую одновременно девушку перед ним. - Какого черта ты только что сделал, Поттер?! - словно забыв про всех присутствующих в классе, кричит брюнетка. - Ты.. Что ты сделала? Что это было?! - Поттер отчаянно не хотел признавать за правду то, что он увидел в голове слизеринки. - Ты меня спрашиваешь?! Ты в своем уме, Поттер?! С этими словами девушка резко взметнулась со своего места, влепила огромную пощечину юноше и выбежала из класса, оставив за собой гул и шепот ничего не понимающих одноклассников.***
- Да брось, это не смешно! - Я это видел у нее в голове, это не могло быть иллюзией! Она не могла до мельчайших подробностей выдумать Сириуса! - Это вполне может быть правдой, Рон. Но, Гарри, зачем ты вообще полез в ее мысли? Это не этично! - Я знаю, Гермиона. И теперь я должен что-то сделать. - Не думаю, что это хорошая идея, дружище. Извиняться перед слизеринкой - просто уму непостижимо. - Она дочь Сириуса, Рон. - Но она слизеринка! И вообще, раз Сириус так хорошо с ей общался, то почему же нам ничего про нее не рассказал, а? - У него могли быть на то причины и нам не стоит ворошить прошлое,и вообще, мальчики, я считаю, что нам давно пора ложиться спать, ибо утро вечера мудренее! Вы как хотите, а я пошла спать.***
Меня будит ласковое прикосновение мамы по моей голове. Я поднимаю голову и с трудом сажусь на кровать. Мама улыбается. Но не той улыбкой, какой улыбаются полные счастья люди. Это улыбка, наполненная тоской и невыносимой болью. Улыбка матери, которой сегодня предстоит пережить очередное Посвящение. Которой придется молиться, чтобы имя ее дочери не прозвучало из уст самого властного человека в этом мире. Я думала моя мать давно разучилась улыбаться. Так искренне и любяще. Чтобы она ни говорила, но смерть Сириуса заставила ее вновь открыть свое сердце и душу. Она кричала, что ненавидит его, но в глубине души она его безумно сильно любит, даже после его смерти. Когда-то она пошла на риск, выходя замуж на лорда Паркинсона, думая, что спасает меня, но она ошиблась. Она поняла и приняла свою ошибку очень поздно. В руках у мамы платье. Черное. - Я не хочу туда идти, мама - хрипло произношу я. - Я знаю. Но так надо, - она наклоняется к моему лицу и целует в висок, - Прошу тебя, сделай это ради Сириуса. От этого имени меня бросает в дрожь. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не зарыдать и нахожу в себе силы привести себя в порядок. Закончив с приготовлениями, я смотрю на маму. Она улыбается мне. - Все будет хорошо? - слабо улыбаюсь ей в ответ. - Все будет прекрасно, вот увидишь, - она гладит меня по спине и мы наконец-то аппарируем в поместье Малфоев. Этот час обещает быть самым страшным и жестоким. Лорд собирает армию школьников, готовых идти за него и в огонь, и в воду. Я стараюсь не дрожать, стараюсь улыбаться, чтобы маме не было больно. Я стараюсь держаться, чтобы не расстроить ее. Но сердце уже вовсю отстукивает барабанную дробь, как и во сне. В том сне, в котором назвали мое имя. В том сне, в котором я убила Сириуса. - Юные отважные герои нового мира, я рад вас приветствовать, мои дорогие! - в Лорде слишком много пафоса. Пока он толкает очередную нудную речь про новый мир, власть, кровь, я стараюсь не думать о том, что в конце он назовет кого-то по имени и участь этого человека решится в этот же миг. Я смотрю на своих сокурсников, моих самых близких по духу людей. У всех идеально ровная спина, высоко задранные головы, безмятежный взгляд и даже еле заметные для других проблески полуулыбки, по которой и не сразу определишь их страх и нежелание быть здесь. Слизерин это семья. Говорят, что самый дружный факультет в Хогвартсе это Гриффиндор, возможно это так, но самый настоящий факультет это все же Слизерин. Все взгляды устремлены на нас, мы всегда находимся в центре всего, нас любят обвинять во многом, а мы молча берем эту вину на себя, даже если она не наша, такова наша участь. Они говорят мы не храбрые, но зато мы сильные по духу, у нас крепкие идеалы и принципы, мы одержимы свободой и властью, которая у нас есть, а потому мы готовы отдать все, что у нас есть только во имя семьи и только. Они говорят мы не слишком умны и мудры, но тогда почему же на нашем гербе изображен знак змея, символ мудрости, обновления жизни, воскресения, исцеления. Они забыли что чтобы быть хитрым, надо быть умным и изворотливым. Да, возможно мы не всегда честны с окружающими, но зачастую мы прямолинейны и бьем правдой прямо в бровь, но люди этого не понимают, они считают, что мы над ними глумимся, они в своем праве. Они говорят мы не трудолюбивы и упорны, но никто из них не знает, что сидя у себя в гостиной, мы обсуждаем не новые сплетни или рассуждаем о будущем, которое мы и так знаем наперед, а делимся своими знаниями. Слизерин это семья, а потому здесь каждый в ответе за каждого. Слизерин это семья, поэтому друг за друга мы будем стоять горой, прикрывая от всего, так у нас заведено. И только эта деталь позволила Лорду достичь того, что он имеет сейчас. Слизерин не предает своих, а потому он уверен в каждом из нас. Нотт ловит мой взгляд и улыбается в ответ, подбадривая меня и кивает в сторону Блейза. Мулат прекрасен как всегда и единственное, что его выдает это его слегка подрагивающие ресницы. Мы обмениваемся с Ноттом понимающими взглядами и прислушиваемся к речи Лорда. - И так, сегодня у нас снова пополнение! Порадуемся друзья! И кто же это? Это лучшая на своем факультете, соратница юного Драко, староста факультета, образец подражания для всех подрастающих аристократов, поприветствуем Панси Паркинсон! В этот миг я забыла как дышать. Мое имя не могли выбрать во всех существующих реальностях. Именно в этот момент я впервые в жизни захотела, чтобы сейчас появился чокнутый очкарик и спас всех, точнее меня. Во всех сказках мира пишут о том, что в конце принцессу спасает прекрасный принц и все живут долго и счастливо. Впервые в жизни, я хотела, чтобы он появился. Мой отец умер, спасая его, теперь же я хотела, чтобы он спас меня. Но я не принцесса, Лорд не злой дракон, а Поттер не принц. В реальности принцесса всегда спасает себя сама. Я смотрю на маму, ее глаза опущены вниз. Вспоминаю Сириуса и его любимые рассказы про орден Феникса и про его борьбу со злом. И вот теперь я медленно шагаю в центр комнаты, чтобы принять метку, стать одной из тех, с кем он боролся. Думаю про себя: "Хорошо, что ты умер, мне не придется тебя убивать". Ловлю взгляд Драко, сочувствующий, обеспокоенный и виноватый, словно это он только что вынес мне приговор. Вижу за алтарем дрожащего от страха маггла, которого мне придется заавадить. Отгоняю эти мысли, возвращаясь к реальности. Белла встречает меня у подножия алтаря. Она прижимается ко мне, счастливо обнимает и целует в обе щеки, а потом наклоняется, поправить мои волосы, выбившиеся из прядки, и шепчет в ухо: - Жаль, что мой братец пропустил такое грандиозное событие! Эта фраза выбила меня из колеи, но находящаяся рядом Нарцисса быстро привела меня в чувство. Лорд, уже заносил палочку вверх, начиная рисовать метку, как из толпы послышался крик моей матери. Дальше все произошло слишком быстро. Крик, палочка, заклинание, смех Лорда с легкостью увернувшегося от летящего в него луча и Авада, убившая мою мать. Не принцесса спасла себя от неминуемого заклятия, а ее мать, не желавшая дочери такое будущее, даже если будущая власть будет в руках Лорда.***
- Поттер с тебя глаз не сводит, — кивнув в сторону соседнего стола, смеется Дафна Гринграсс. Ее слова эхом раздаются где-то на задворках сознания Паркинсон. Всю ночь она не могла заснуть, думая о том, как ей вести себя с ним. Теперь он знает ее тайну. То, что она берегла для себя одной. Чертов Поттер! Ее всю начинает колотить от злости. Она неспешно отрывает свой взгляд от учебника по истории магии в руках, плавно перемещая его дальше на столик напротив, находя Поттера в компании его заучки и рыжего. Парень сидел небрежно раскованно, повернувшись боком к своей девушке - Джинни Уизли, но его взгляд был направлен не на нее, а прямо на Панси. Неожиданно для себя, девушка засмотрелась в его глубоко зеленые глаза. Красивые - пронеслось у нее в голове. Тут же она поймала себя на мысли о том, что она уже слишком долго смотрит на злейшего врага их факультета. Резко встав, она схватила свои вещи и рванула в сторону аудиторий. — Говорю же, она что-то задумала, — вещает Уизли Поттеру, а он, казалось бы, совершенно не слушает его, пытаясь разобраться с этими чертовыми чужими воспоминаниями в голове. Он находит ее в классе зельеварений, готовящуюся к уроку. Ее волосы собраны в высокий пучок, на лице не броский макияж, идеально ровная осанка, идеальная она. Невольно Поттер задумался о Джинни, о ее длинных рыжих струящихся волной волосах, красивых глазах и идеальных губах, но вся ее красота блекла перед кукольной брюнеткой, сидящей за партой. Если бы кто-то спросил у Поттера: знает ли он Панси Паркинсон, он бы ответил, что нет, но в глубине души признался бы, что да, знает. Она привлекла его внимание еще на первом курсе, когда однажды он увидел ее, заливисто смеющуюся и дурачащуюся в компании слизней у Черного озера. Каждый раз, смотря на нее, поправляющую волосы, жадно читающую очередную книгу, нервно доказывающую что-то Малфою, презрительно смотрящую на его факультет, у юноши захватывало дыхание. Про эту слабость не должен никто узнать думал Поттер, старательно пряча мысли о ней далеко в подсознании. Никто из его окружения не был в восторге от вечно злой, хмурой, самодовольной, унижающей всех змеюке. То, что все приняли его дружбу с Полумной, не означало, что они бы приняли дружбу с Ней. Да и она, в чем Поттер был уверен на все сто процентов, никогда бы не заговорила с ним первой, и никогда бы не приняла его дружбу. Слизерин это приговор, вспомнил Поттер, а Гриффиндор - диагноз. Диагноз лечится, а приговор не отменяется. - Привет, - неловко переминаясь с ноги на ногу, все же поприветствовал девушку парень. Панси продолжала молча игнорировать его. - Я хотел извиниться перед тобой, ну, за вчерашнее .. - начал было брюнет, как девушка резко прервала его, поднявшись из-за парты: - Замолчи, Поттер! Не смей даже в слух произносить то, что ты увидел там! Ты меня понял? - Да, прости.. - Молчи! Ты хоть знаешь, что такое этика магов? Своим поведением ты нарушил Кодекс этики от 1298 года! Ты хоть знаешь что за это грозит?! Ты сумасшедший, Поттер! - Знаю. И да, наверное я и вправду сумасшедший, - тихо ответил ей Поттер. Гермиона прожужжала все уши о том, что следует за нарушением кодекса этики, принятой на всеобщем собрании магов в 1298 году. Он все знал. И про свое сумасшествие тоже. - Ты вправе доложить на меня в Визенгамот. - Ты точно больной, Поттер, - удрученно произнесла Паркинсон. - Не знала, что стычка с Лордом бабахнула по твоим мозгам настолько сильно. - Что ты имеешь в виду? - Скоро звонок, скоро начнется собираться народ, так что нам лучше рассесться по местам, Поттер, - она села за свою парту как ни в чем не бывало и снова уставилась в учебник. Считая, что разговор окончен и большего от нее он не добьется, Гарри пошел в сторону своего места и уже, садясь, услышал ее тихий ровный шепот: - Забудь о том, что видел и никогда не смей со мной заговаривать об этом, Поттер. Надеюсь ты меня услышал, иначе я буду считать, что гибель моего отца была напрасной. С тех пор Поттер не подходил к ней, но следил за каждым ее шагом, благодаря карте Мародеров. Она стала его личным наваждением. С виду он вел себя как и раньше, но внутри него происходил пожар, который в нем разожгла Паркинсон. - Какого Мерлина он меня пялится? - недоумевала Панси, в очередной раз словив чужой прожигающий взгляд на себе. Она дала себе слово не реагировать, но все его взгляды мимоходом не давали ей покоя. За прошедшее время он сильно изменился, оставив позади образ маленького, тощего очкастого парня превратившись в сильного возмужавшего юношу с крепким телом, что успела заметить на одной из квиддичных игр Гриффиндора и Слизерина Панси. Она слышала много про Героя Поттера от неугомонных девчонок, которые следовали за Поттером всюду. Учась в одной школе со знаменитым Поттером, из года в год вытворяющего неимоверные вещи и каждый раз выходящим сухим из воды, волей неволей становишься вовлеченным в чужую жизнь, чужую драму. Панси никогда бы не призналась вслух, что жалеет мальчика со шрамом, что стал мишенью для борьбы добра со злом. Жалеет мальчика, к которому все относятся как к потенциальному злу. Жалеет мальчика, что вынужден жить, зная для чего рожден. Жалеет мальчика, потерявшего в миг то, что было в руках всего несколько мгновений, дом. Точнее крестного. Она его тоже потеряла.***
После очередного ночного кошмара Поттер вновь пришел на Астрономическую башню. Ночное небо успокаивало его мысли. Смотря на звезды, Гарри представлял, что все погибшие превратились в одну из них и смотрят сейчас на него. От этого на душе становилось спокойнее. Гарри раскрыл карту, намереваясь найти точку с Паркинсон. Ему нравилось охранять ее сон, представляя как она спит, уютно устроившись в теплой кровати в подземелье змеев. Он хотел, чтобы ей снились хорошие сны. Чувство вины перед ней не давало ему покоя. Та маленькая часть ее жизни, увиденная случайно, подводила Гарри к неутешительному выводу. Он сравнивал ее жизнь со своей. Он находил ее похожей на него. Он нашел того, кто точно понимает его без слов. Он чувствовал свою вину перед ней. Ему было больно от того, что он причиняет боль даже тем, кто не горит желанием общаться с ним. Тем временем точка Паркинсон указывала на то, что она находилась далеко за квиддичным полем, на маленьком лугу. Забыв обо всем на свете, Гарри побежал к ней. Панси ненавидит весь мир. Ей тошно, больно, противно и так одиноко. Она сбегает из комнаты глубокой ночью, когда стрелки часов показывают три. Босыми ногами девушка ступает по холодному каменному полу темных подземелий, вырываясь наверх на воздух. Она со всей силы цепляется за каменные стены пальцами, давит, скребет свою кожу, вызывая боль. Только с болью приходит ощущение жизни. Если есть боль, значит, есть и жизнь. Она говорит это себе настолько часто, что уже не представляет свою жизнь без боли. Она бежит по квиддичному полу голыми ногами, цепляясь за мелкие камни, до крови царапающими ее ноги. Незаметно для себя она добежала до луга около озера, куда никто не ходит из-за заросшей там травы. Отдышавшись, она легла на холодную землю и принялась смотреть на небо долгим изучающим взглядом. Она с легкостью нашла Сириуса, ярко светившего ей, словно улыбаясь в ответ. - Что? Хорошо тебе там? Смеешься? - кричит она в никуда. Гарри, спрятавшись под мантией невидимкой, приземлился на землю спиной к старому дереву. Увидев ее, лежащую и глядящую на небо он решил не беспокоить ее, а просто продолжать охранять ее покой. Ради Сириуса. Ради себя. Внезапно она вскочила на ноги и закричала в пустоту громким отчаянным криком, перетекшим в громкий надрывный плач. - ненавижу...ненавижу... - Панси, - Гарри неуверенно дотрагивается до ее плеча, чтобы успокоить и приободрить ее, такую одинокую и потерянную. Ему больно от ее плача, от мокрых дорожек слез на ее лице. Он виноват в том, что с ней происходит. Да, они выиграли битву, но потеряли слишком многое. Слишком многих. - Прекрати! - отталкивает его от себя девушка. - Панси, - жалобно протягивает Поттер. Панси смотрит на него долгим изучающим взглядом и вдруг как-будто что-то поняв, непроизвольно кивает своей догадке. - Что? - не выдерживает юноша. - Если ты думаешь, что это ты виноват, то ты чертовски прав, Гарри Поттер, - выплевывает она со злостью. - Что ж.. - это все, что мог произнести Гарри. Он всегда ждал, когда кто-то произнесет эти слова. Он сотни раз прокручивал в своей голове как отвечает на эту фразу, изъедающую все его нутро. Но услышав это впервые, сейчас, от нее, он не смог ничего ответить. Панси наблюдает за ним, замечает как невольно опускаются его плечи, как вина вновь накатывает к нему. Она виновата в этом. Она хотела ударить в него больнее, задеть так, чтобы он чувствовал то, что чувствовала она. Но ее секундный порыв прошел так же быстро, как пришел, стоило ей увидеть его болезненный взгляд, смотрящий вдаль. - Гарри, - произносит она его имя, на что юноша впервые услышавший от нее свое имя, удивленно вскидывает голову наверх, встречаясь с ее глазами. - Скажу только раз, так что слушай меня внимательно. Я не должна была этого говорить. Прости. Я не виню тебя в смерти Сириуса. И никто не винит тебя в чьих бы то ни было смертях. Война невозможна без потерь. Каждый это понимает. Поэтому хотя бы ради моего отца перестать брать на себя всю вину за погибших! - ее голос срывается, она сминает его рубашку в кулаках и продолжает повторять, - Ради моего отца.. пожалуйста... Он бы не хотел, чтобы ты винил себя во всем. Он так долго ждал, когда же кто-нибудь скажет эти слова вот так, так чтобы они задели все его нутро. Так, чтобы после этих слов он не стал винить себя еще больше, как после того как эти слова произносят все его друзья. Так, чтобы после них он чувствовал себя словно дома. Пораженный до глубины души ее вниманием и заботой, он стискивает ее в своих объятиях крепко-крепко. Их поцелуй получается очень нежным и отдает легким привкусом соли, из-за слез стекающих по щекам девушки. - Ты будешь моей девушкой? - отдаляясь от нее, спрашивает он, заглядывая ей в глаза. - Да, - как завороженная отвечает она, зная, что завтра будет корить себя за это. Всего одно слово, а Гарри кажется, что он выплыл на поверхность после глубокого погружения, как тогда на Турнире Трех Волшебников и наконец-то спустя такое долгое время сделал столь желанный глоток воздуха. Он снова дышит. Снова. Она подарила ему свободу. Он приобнимает её за плечи и широко улыбается. Напряжение, накопившиеся за последние два года, свалилось с его плеч огромным камнем. Теперь будущее кажется ему невероятно светлым, ведь рядом с ним, в его объятиях стоит девушка-жизнь освещающая ему дорогу вперед к счастливому будущему.***
- Ты ведь ничего им не сказал? Особенно ей, верно? - холодно отвечает на его приветствия Панси. - Прости, я этим разберусь, обещаю. Они продолжают встречаться тайно по ночам. Панси, которая устала от этого непонятного чувства, каждую ночь шла к нему на встречу с твердым намерением покончить со всем этим. По всем принципам Слизерина теперь она была падшей женщиной и чтобы не упасть еще дальше ей следовало прекратить все это. Ведь Слизерин семья. Семья простит все, если ты с ней честен. Она уже однажды упала низко, но нашла в себе силы подняться вновь с колен и вернуть себе свое имя. Она не должна облажаться снова. Этого ей не простят. Даже Драко. Но все это забывалось стоило Поттеру дотронуться до нее. - Панси! - шепчет Гарри в порыве страсти и вновь припадает к губам любимой брюнетки , одаривая ее губы обжигающим страстным поцелуем. Разгоряченная Паркинсон мечется под ним, стонет и впивается ногтями в его спину. Её тело, стоны и то, как она выкрикивает его имя, всё это сносит ему голову. Рядом с ней он забывает обо всем на свете. Утомленные и разгоряченные после занятия любовью, они лежат и наслаждаются уютом, что накрывает их с головой. Вдыхая такой родной аромат, Гарри спокойно засыпает и ему снятся счастливые светлые красочные сны, в которых больше нет места его кошмарам, в которых никто больше не погибает. И пусть мало кто примет его будущую жену, но он будет с ней до конца. Она его жизнь, она его целое. Спасибо, Сириус.***
«Моя любовь» — проносится в голове Гарри, когда он бросает мимолетный взгляд на жену, покачивающую на руках малышку Лили, припавшую у груди матери и жадно поглощающую молоко. Они с Джеймсом и Сириусом носятся по берегу моря. Он улыбается жене, сидящей на расстеленном пледе и подхватывает хохочущих сыновей на руки, целуя их в макушки. Совсем скоро его дети вырастут и упорхнут из дома в Хогвартс. Как же он хотел остановить время, чтобы вечно наслаждаться блаженному счастью, постигшего его. Панси кладет голову на плечи мужу, чтобы вместе с ним и детьми полюбоваться закатом, погружающим мир в невероятные оттенки голубого, золотого и алого. Семья Поттер наблюдает за этим удивительным зрелищем не в первый раз, но каждый закат для них особенный и неповторимый. Они никогда не смели думать о том, что в будущем их ждет столь счастливая жизнь. И если ради этого они должны были пройти весь тот ад, то они ни о чем не жалеют.