***
Небо было чистое, за исключением одной тёмной маленькой тучки. Местность холмистая и дорога, как змея извивается вниз-вверх, вниз-вверх. Слева поле, видно 2 стога сена. Справа картина практически такая же. Поднявшись на холм стало видно посёлок вдалеке. «Немного больше, чем два километра, как обещала карта». Уже за следующим холмом было видно лесополосу. Тёмная тучка на небе значительно увеличилась в размерах. Англия поднялся на следующий холм. Солнце что-то заслонило и стало как-то пасмурно сразу. Посмотрев наверх, он увидел, что туча уже разрослась настолько, что заняла две третьи неба. И она висела прямо над ним. «Ну ещё этого не хватало. Сейчас меня ещё и зальёт». Всё начало происходить очень стремительно. Мир вокруг прямо на глазах потемнел, «грррр-БАХ» — сотрясло громом воздух. Стена дождя догнала британца сзади. Стало мокро, капли холодного дождя проникли под рубашку. Англия уже поравнялся с лесополосой, как увидел с другой её стороны сарай. Похоже, что какая-то сторожка. От дороги сарай был совсем недалеко. «попробую там переждать, возможно, дождь закончится так же быстро, как и начался». — Что заставило его пойти по этому самому сложному и рискованному пути? — Задумался Англия, сидя в прохладном сарае, за окном было на удивление очень холодно, к чему англичане не привыкли. Он зажег последнюю свечку. Когда-то, когда всё было ещё нормально, Америка подарил её на Новый год. Красивую, в виде поезда, «Полярного экспресса». — Хотел бы я, чтобы она была настоящим поездом. Тогда мы смогли бы на него сесть и унестись отсюда подальше. Горечь во рту ощущалась неимоверная. Обида, предательство, все это смешалось в голове Артура, отчего он даже не знал, что сделать с этим мальчишкой, встретившись с ним лицом к лицу. — С какой скоростью я должен жить, чтобы вновь встретиться с тобой? — Артур облокотился об холодный сарай, приподнял голову, прикрыв глаза наполовину, и направив глаза в маленькое оконце. Глаза сверкали, дождь шел, обида накапливалась, свеча горела, было холодно, но ничего не оставалось, как просто переждать дождь. Но шла война. Англия не знал, чего боится больше — увидеть Америку снова или не увидеть вообще. Он не знал, как тот может поступить. Вдруг послышался гулкий грохот и запыханный голос ворвался в сарай, и что-то резко упало. Англия решил проверить, аккуратно подбежав, но спрятавшись за полками. На полу лежал парень, немного истекший кровью, но еще дышал. Задергался, и тот час встал. Британец ошарашено посмотрел на него, а был это Америка. Еще пару минут они переглядывались, но Америка прекратил это первым, заперев замок и подходя ближе к Англии, направив на того ружье. У того как раз в тот момент его и не оказалось. — Я только не могу понять, — крикнул Англия на весь сарай, — за что вы бьётесь, объясните?! Хотите перемен?! Свободы?! Правды?! И самое главное — сломать систему, которая окутала этот город?! — он кричал как можно больше, схватив дуло ружья, направив на свое тело, и нахмурив брови, смотрел прямо на американца. Раздался взрыв вдалеке. Над ними раздался грохот битого стекла. На них сразу посыпались осколки. Англия прикрыл голову руками, взял Америку за ворот и отбежал в сторону. Куски стекла разных размеров упали на пол. Испугу не было предела. Тело трясло от страха. дыхание стало дико неуправляемым. Англия стряхнул несколько осколков с куртки Америки и посмотрел, как они тоже упали на пол. Британец посмотрел на самые большие разбитые куски. Теперь они больше похожи на кривые зеркала, отражающие совсем иной мир в себе. На секунду он уловил себя на мысли, что изображение в них кажется более реальным и честным, чем на самом деле. В этих зеркалах больше правды, чем в окружающем его обезумевшем городе. Всё так и есть. Этот мир — жалкое отражение честных зеркал, пусть даже уже кривых. — Как жить дальше, если ты столкнулся со своим детским кошмаром лицом к лицу? — тихо прошептал Америка себе под нос, но нарастая голос, продолжил — Тяжелые воспоминания выплескиваются наружу, оголяя нервы и руша весь тот устоявшийся мирок, который ты создавал. Этого больше нет! — Прости меня… — вдруг сказал парень. — Ты… извиняешься? — Я так долго тебя обижал… — произнес он, — я был таким с тобой грубым. Прости. — Я не прощу. — Всем приходится платить за свои решения. Рано или поздно, но всем… — Да, я знаю. — Хорошо, дело твое, — вздохнул Англия. — Где ты намерен хранить свою обиду? — Здесь. — Пожалуйста, будь осторожен. — на этих словах Англия сделал пару шагов назад и замолчал. Но у него внезапно появилась дурачкая улыбка, и он решил продолжить, — Какого черта я торчу здесь и развожу дурацкие рацеи вместо того, чтобы сидеть дома и пить свой любимый чай. Несчастный я человек… Как меня занесло в эту дыру, в самую что ни на есть американскую глухомань? Выстрел. И Америка будто испарился.***
— В горло! — санитар прибежал с бинтом и маленькой бутылочкой алкоголя, который выдавали для промывки ран. Когда британца подняли, изо рта потекла кровь. Стоявший позади солдат сказал, что пуля пробила шею навылет. Рану полили алкоголем. В обычное время спирт жег бы невыносимо, но теперь разливался по ране лишь приятным холодком. Англию снова положили и кто-то побежал за носилками. Узнав, что пуля пробила шею, он понял, что его песенка спета. — «Пробита артерия» — пришло Англии в голову. — «Сколько можно протянуть с пробитой сонной артерией? — подумалось, — Несколько минут, не больше». Все было, как в тумане. И это тоже интересно, то есть интересно, какие мысли приходят в такой момент. Прежде всего — вполне добропорядочные — он подумал о своей стране. Эта глупая неудача бесила его. Какая бессмыслица! Получить пулю не в бою, а в этом дурацком сарае. Он думал также о человеке, подстрелившем его, — знает ли он, что попал в меня, и так далее. Впрочем, я допускаю, что у человека, который по-настоящему умирает, бывают совсем другие мысли. Едва его положили на носилки, как парализованная рука ожила и начала чертовски болеть. Англии подумалось, что я сломал ее, когда падал; с другой стороны, боль успокоила его, ибо он знал, что если человек умирает, его чувства притупляются. Британцу стало немного лучше, и он начал жалеть четверых бедняг, тащивших, потея и скользя, носилки. До перевязочного пункта нужно было пройти километра два по скверной, выбитой дороги. Англия знал, что это значит, ибо несколько дней назад сам помогал тащить раненного. Англия подумал о том, как приятно жить в мире, в котором растут серебряные тополя. Но всю дорогу рука болела нестерпимо, он выкрикивал ругательства и в то же время старался сдерживать ругань, ибо при каждом выдохе изо рта шла кровь.