Долго и счастливо

но я видел тебя я видел тебя я видел ты скрывался в кроне дерева между веток я заметил тебя в отражении озера в парке ты сидел за трибунами на футболе прятался в складках моей футболки на последнем ряду в кинотеатре, в соседнем вагоне поезда оставлял мне послания в виде сухих цветов на чужих подоконниках свои отпечатки пальцев на запотевших стеклах автомобилей не было для меня человека любимее, сна прекрасней ты был всегда рядом: на миллиметр дальше вытянутой ладони, в доме напротив, на перекрестке, за полями тетради мы ехали в разные стороны на эскалаторе, я попытался позвать тебя даже не зная имени вечность бежать за тобой не глядя, не оборачиваясь видеть тебя краем глаза за чьими-то спинами тень до которой мне никогда не дотронуться но если ты есть, пожалуйста останови меня... © Дзеси Икита

      Утро в понимании Марка начиналось в одиннадцать. Вполне себе утро, такое же, как у всех, просто чуть сдвинутое для удобства самого Марка. Его серенькие непослушные волосы разметались по подушке, как всегда после сна, сильно спутавшись. В окно бойко лилось весеннее солнце. Марк вытянулся в кровати стрункой, разминая свои длинные ноги и руки. Он всегда был самый высокий среди сверстников, почти под два метра – каланча, в общем. Худой, немного сутулый, с широкой лягушачьей улыбкой, приятной и открытой, Марк не был красавчиком в общепринятом смысле, но был очаровательным молодым человеком, хорошо об этом знал и не стесняясь пользовался этим своим очарованием.       Вообще со стороны казалось, что все дается Марку легко и непринужденно. Учеба в университете пролетела ровно и почти бессобытийно. Хорошая работа нашлась почти сразу. Достойная зарплата позволила ему, в отличие от большинства сверстников, рано начать самостоятельную жизнь и не зависеть от родителей, а даже помогать им порой. Марк был непритязательный и не разбрасывался своими кровно заработанными, умудряясь даже копить, что в его окружении молодых и рьяных было чем-то совсем уж немыслимым.       Еще на втором курсе ему от бабушки досталась маленькая квартирка, чего уж там, многое повидавшая в бурные студенческие годы, но всегда заботливо обихаживаемая Марком, начиная от изначального ремонта своими руками до еженедельной уборки.       Марк был чистюлей и, несмотря на то, что жил один и редко теперь приглашал гостей, дом свой содержал в идеальном порядке — не стыдно, если что, быть застигнутым врасплох. А еще Марк был мечтатель и часто воображал себе всякое романтическое. Всегда ждал, что судьба когда-нибудь подкинет ему чудесный сюрприз, и он узнает, что такое волнение и трепет и всякие там глупости поцелуйчиковые.       Конечно, к своему уже далеко не детскому возрасту он не был евнухом и прошел огонь и воду разнокалиберных отношений, но всегда это было как-то ровно. Не вспышка и взрыв, не томление сладкого ожидания, когда вздрагиваешь от одного взгляда или полуслова, а как-то обыденно, что ли... Познакомились, сходили куда-нибудь, переспали, стали жить вместе, разошлись, погрустили. И так пару раз, как по накатанной. Смело можно было сказать, что в свои двадцать семь Марк еще ни разу не влюблялся. Точнее, не влюблялся так, как мечтал! Так, чтоб хотелось совершать безумные глупости, петь под окном и целоваться прямо на эскалаторе метро — пропади все пропадом! Что в случае с Марком, увы, было затруднительно, так как был он открытым геем, конечно же, мечтавшим о свободе выражения чувств, но… Но совершенно точно не желающим получить, если что, под дых, а то и дубинкой. Но помечтать-то можно.       Когда соседи через стенку затеяли ремонт, Марк часто, выходя вынести мусор, на лестничной клетке видел наемного «ремонтника». Крупный, такой весь рельефный парень в сером строительном комбезе часто курил между этажами, и Марк то и дело поглядывал на смурного красавца. Он даже сетовал, что мусора в его доме быстро не набиралось, и не было повода выходить лишний раз в общий коридор. Ну не курить же начинать?!       В те дни он так размечтался о соседском наемном трудяге, что каждую ночь представлял перед сном, как тот вдруг звонит в его дверь и что-то просит, ну, например... зарядку для телефона или еще глупость какую, и тут же замирает прямо на пороге и влюбляется в прекрасного Марка без памяти...       Один раз они оба случайно оказались вдвоем в лифте. Марк вмиг заполыхал щеками, а безымянный строитель, вскользь взглянув на него, кивнул, видимо, все же узнав, и нажал их общую кнопку «восемь».       — Так вот кто не дает мне спать, — смело сморозил Марк, имея в виду тот факт, что работы свои незнакомый парень начинал как по будильнику ровно в девять утра. Скреб там что-то по стене, сверлил и прочие шумовые радости. Но прозвучало, прозвучало-то... батюшки! Марк и подумать не успел. Хотел пошутить и, может, завести непринужденную беседу, а тут такой конфуз. Молодой Аполлон в спецовке скосил на Марка глаза и спросил:       — Что, простите?       Тут открылись двери лифта, и Марк, сгорая от стыда, метнулся к квартире, стараясь как можно скорее скрыться за своей железной дверью.       «Позор! Вот идиот!» — кривился Марк, прижавшись к глазку уже со своей спасительной стороны и разглядывая почти что не дыша, как парень из лифта спокойно входит в соседнюю квартиру, а через пару минут раздался уже знакомый звук сверления.       — Уфф... — выдохнул Марк. Больше он не выходил днем выносить мусор и строителя своего не видел. Ремонт у соседей наконец-то закончился, а с ним исчезли и романтические мысли об атлете в сером комбезе.       Марк еще немного повалялся в постели, думая о том, что он уже четыре дня не выходил из дома, а за окном все же как-никак весна. Середина апреля. Хоть и холодная, но, блин, весна! На балконе чирикают птички, приманенные кормушкой, вырезанной из кефирного пакета.       «Надо выйти сегодня», — подумал Марк и пошлепал на кухню ставить чайник.       Попутно он раскрыл ноут и ответил на пару писем. Работа на дому позволяла ему жить по своему расписанию, неспешно так жить, не торопясь и не опаздывая никуда. Работал он в основном по ночам, а днем повышал квалификацию на онлайн-курсах, читал, учил язык, болтал в соцсетях, осваивал кулинарные журналы. Копошился, в общем. Тут что-то поделаешь, там посидишь, тут помечтаешь, там почитаешь — вот и день прошел. А вечером Марк наливал себе огромную кружку кофе и приступал к работе. И так день ото дня. Вечер за вечером. Нередко бывало, что он неделями почти не выходил из дома. Благословенная служба «Самокат» избавляла от необходимости ходить в магазин, бесчисленные службы доставок из любых ресторанов также облегчали жизнь, и порой Марк и не замечал, какой шел календарный день. В его спокойном, тихом мире не особо-то имело значение, понедельник сегодня или пятница. Книги, игры, беседы, работа, грезы по ночам – размеренная жизнь, славная.       Но порой рвалось вдруг что-то внутри, лопалось, как перетянутая тетива, и Марк выходил на свой балкон и подолгу смотрел на трассу под окном. Машины сновали туда-сюда, и все казалось ему, что у них там, у тех людей, что ездят в этих машинах, такая интересная, волнительная жизнь, полная встреч, приключений, событий, драм. И все они, люди эти, смеются, плачут, переживают и любят, и страдают, и все это вместе, а Марк... И тогда очень хотелось позвонить кому-то из друзей и окунуться в мир ночного города. Бродить по центру в веселой компании с бутылкой шампанского в рюкзаке, забраться на фонарь и подпевать уличным музыкантам, брататься с ними и вдруг проснуться где-то в неизвестной квартире с гудящей головой и засосами на шее...       Но, конечно, это ничего не меняло. Ни разовые загулы, ни машины, мчащие по своим делам по трассе за окном, каждая в своем направлении, к своей судьбе.       Иногда, когда особенно сильно вдруг нападала тоска, Марк рассказывал друзьям о своих метаниях и печали. Друзья в ответ снисходительно журили его, что, мол, ты?! У тебя прекрасная жизнь. Не надо толкаться в метро по утрам, не надо ни перед кем отчитываться, нет пищащих детей, которых надо ставить на ноги, и здоров ты как бык. Родственники все живы. Да тебе даже ипотеку не надо выплачивать! Как сыр в масле катаешься, чего тебе еще?!       Да, как сыр. С дырочками. Пошехонский. И корочка уже с одной стороны обветренная.       Почти все его друзья-приятели были уже семейными. Многие обзавелись детьми, кредитными обязательствами и прочим. У всех свои заботы и радости. Уныние Марка казалось им чем-то ребяческим, подростковым, как и весь Марк — инфантильным, а в чем-то и избалованным.       — Короче, с жиру, ты, Маркуша, бесишься, вот что!       По привычке Марк выпил чаю с бутербродом, полистал ленту новостей, потоптался по дому и решил, что стоит все-таки в такой погожий денек размять ноги и сходить ну хотя бы в «Пятерочку», что ли, самому продукты купить и, может, вина. Настроение какое-то лирическое намечалось. Весна сжимала грудь непонятным томительным ожиданием.       Из подъезда Марк вышел встрепанным воробьем. Едва пятерней причесав волосы и намотав шарф поверх уже легкой куртки. Чего тут до магазина-то — пять шагов.       Солнца было так много, и детский визг с площадки напротив звучал таким же весельем, как яркие солнечные лучи. Лицо приятно обдувал легкий ветерок со стороны залива.       Марк глубоко вдохнул и, перепрыгнув сразу через три ступени, бодрым шагом пошел к супермаркету.       Качели раскачивались, школьники играли в «стоп-земля», дедушка на втором этаже кормил из окна голубей, а те довольно курлыкали.       Из-за угла навстречу Марку вывернул юноша в легком плаще цвета хаки, без шапки, как и Марк. Очень коротко стриженный, невысокий, хотя в сравнении с Марком почти все были невысокие. Резкое скуластое лицо и аккуратный нос, длинная шея, прямая спина, наушники без проводов. Уверенный шаг человека, идущего привычной дорогой. Марк окинул его взглядом с ног до головы, и так сладко засосало под ложечкой. Красивый какой. И необычный. Ладный и стильный, и вид такой хищный, что ли. Юноша тоже зыркнул на Марка и прошел мимо, а Марк, сделав вид, что ищет что-то в рюкзаке, остановился и проследил, куда тот свернул. Парень зашел в соседний с Марком подъезд, где располагалась какая-то фирма не то по продаже, не то по производству то ли банкоматов, то ли игровых автоматов, что-то такое. У их двери частенько курили по несколько человек. Марк никогда не интересовался, что там было. Ни тебе вывески, ни тебе звонка. Офис как офис. Три окна, жалюзи, компы в глубине мерцают, да люди на крыльцо перекурить выходят порой.       Вернувшись домой из магазина, Марк тут же полез в интернет выяснить, что же находилось в его доме в соседнем подъезде. Хоть название компании узнать. И узнал. Просмотрел все странички сайта, все данные, все, что смог найти, но по итогу ничего интересного. К вечеру за работой уже и забылось.       А спустя неделю он встретил ЕГО вновь. В той же «Пятерочке». Марк стоял у стенда с печеньем и всякими пряниками, а ОН уже шел к кассе. Тот же плащ цвета хаки, те же наушники, те же невероятные скулы. Ох-х-х... Марк кинул пачку крекеров обратно на полку и заторопился к выходу, встал в ту же очередь, что и скуластый.       Их разделял всего один человек. Марк исподлобья стал разглядывать юношу. Хорош. Ну просто сказочно хорош. И пальцы такие длинные, ухоженные, и сам весь такой, такой... классный, ну слов нет! Улыбнулся кассирше. Марк аж зажмурился. Словно лучом солнечным полоснуло. А что там на ленте у него? Сок, йогурт, пончик, яблоко, сигареты. Ага. Обед значит. Марк тут же глянул на часы. Ну точно — час тридцать. Ясненько.       Двухметровой мышью семенил Марк почти след в след за знакомым незнакомцем обратно из магазина. Тот шел в паре метров впереди и размахивал на ходу пакетом, видимо, в такт музыке в наушниках. Интересно, что он слушает?       Дома Марк полдня рисовал концентрические круги на белом листе и мечтал о том, что вот было бы здорово пойти туда, вниз, и зайти в их офис. Что-нибудь спросить просто так и потом случайно столкнуться с НИМ на крыльце, покурить вместе. Ну и ладно, что сам Марк не курит! Начнет. Делов-то. Разговорится, и может...       «Что?! Ну что «может», Марк?! — спрашивал он сам себя. — Сиди уже, олух царя небесного!»       Но сидеть не получалось. Теперь он каждый день ровно в тринадцать-ноль-ноль выходил из дома и шел проторенной дорожкой от подъезда к «Пятерочке». Бродил по ней, как по музею, и каждый день ждал, ждал, что ОН тоже придет. За пончиком, или за соком, ну, или за сигаретами. И пару раз ОН приходил. Однажды не один, а явно с кем-то из коллег. Болтал и улыбался, тыкал, как и все, щипцами в хлеб, проверяя на свежесть и мягкость. Такой спокойный, такой обыкновенный. Но не для Марка, таящегося за стеллажами, полными мерча. Нет, для Марка все в нем было особенным. И бровь с маленьким шрамом, и лунки ногтей, и прямые ресницы, придающие взгляду какой-то печально-щенячий вид, и черная водолазка, из ворота которой виднелся острый кадык, и мягкость движений. Даже голос его Марк расслышал, когда тот говорил со своим спутником, немного словно скрипучий, но ему подходящий идеально — резковатый и в тоже время такой бодрый, озорной.       «Привет, Марик! Как дела? Пойдем гулять», — так и услышал в своей голове Марк веселые слова, произнесенные этим голосом. Ах если бы...       Апрельская капель сменилась вдруг резким теплом майских праздников. Кто их придумал? Эти бесконечные выходные. Нерабочие дни. Кому они вообще нужны? Контора внизу была закрыта с первого по десятое мая. Скотство!       Но жизнь... Жизнь шла своим чередом.       Парад победы. Шашлычок с бывшими сокурсниками в парке. Работа. День рождения мамы. Марк заказал ей невиданную чепуху на Али и отстоял огромную очередь на почте, чтобы получить наконец-то заветный кулечек. Бабули ворчали на жару и нерасторопность операторов, тут же толкались девушки с колясками в ожидании своих обновок с ASOS и суровые мужики с бланками всех цветов. Дистанция полтора метра. А на углу киоск с фруктами, возле которого на табуреточке сидит крупный мужчина — Абдурахман. Марк знал его имя, потому что часто покупал у него свежую зелень и сезонные, только начавшие появляться ягоды. И припекало так уже по-летнему. Ребятня вовсю носится на самокатах и скейтах. Тетя Ира с пятого этажа свой палисадник под окном бархотками засаживает. Хорошо!       После аттракциона «очередь» Марк зашел в магазин. Хотелось холодной колы, и мыло, вспомнил он, кончилось. В «Пятерочке» начался какой-то ремонт, и пахло ядреной краской. Бедные продавцы, как они тут сидят в этой жаре, да еще с таким запахом токсичным вокруг.       — Бр-р-р... — Марк вылетел на улицу, вдыхая свежий воздух. Ну и краска! Аж голова «поплыла».       Из-за угла показалась белая футболка. Короткий ежик волос спрятан под кепкой, сигарета в зубах. Какой же ты... хищный, наверняка строптивый, дерзкий! Парень прошел в полуметре от затаившего дыхание Марка, скосившего глаза чуть ли не на свой затылок. Худой. Сухой. Крепкий. На открывшихся руках видны жилы, такие мужские, пацанские. Татуировка на предплечье. Какая не разглядел, что-то цветное. Джинса драная — коленка бледная торчит. Сплошной секс, итить тебя... Хоть кидайся! Марк оглянулся, а вдруг ОН тоже?.. Нет. Спина прямая. Лопатки торчат.       Это был последний раз, когда Марк видел своего незнакомца. Он, конечно, этого не знал, но Диму — так звали юношу — повысив в должности, перевели через неделю в другой филиал компании. К Диминой радости, поближе к дому — небольшой комнатке на Петроградке, где он жил со своим котом Зигфридом и ночами рубился в Warcraft, вот уже полгода латая свое сердце после разрыва с очередным мерзавцем, разбившим, как Димка считал, всю его юную жизнь.       Ничего этого, конечно, Марк не узнал, а Димка никогда ничего не узнал про долговязого парня из «Пятерочки» со смешной лягушачьей улыбкой.       Никогда они больше не встречались, но жили долго и счастливо!       Каждый своей судьбой...