nevermore

Повозку сильно трясло. Чувствовался буквально каждый камень, причём даже если они были малы, словно песчинка, Рафаэла ощущала их по меньшей мере булыжниками. Казалось, что на теле не осталось ни одного живого места. Это вряд ли, она достаточно хорошо одета, не в пижаму, но всё равно неприятно. Вообще состояние странное — вроде бы и сонное, словно она в трансе и не до конца понимает, что происходит, а вроде и предельно чёткое и ясное, чтобы связно мыслить и анализировать происходящее. Только пошевелиться не выходит и вокруг темно, хоть глаз выколи. Но дышать можно, кто-то заботливо оставил щель, чтобы она не задохнулась. Заснула она точно в тётином доме. Был вечер — они поужинали, обсудили, как прошёл день, Рафаэла поиграла с сестрой и ушла в свою комнату. Лунатизмом она не страдала, иначе родители бы знали и это было бы указано в медицинской карте, значит вариант с бегством через окно исключаем. И она не в пижаме, а в обычной одежде, если верить ощущениям, хотя точно переодевалась перед сном! Столько странного… Её кто-то украл? Накачал наркотиками? И, главное, куда именно везут? Похищение с целью выкупа… Ха, глупость. У неё за душой ни франка, счетами, оставшимися после смерти родителей, распоряжалась тётушка Жози. По правде, Рафаэла не хотела разбираться с настолько сложными вещами. Ей и так пришлось год ходить к психологу, чтобы справиться с депрессией, которая так до конца и не прошла — и она до сих пор принимала антидепрессанты, чтобы не лежать овощем на кровати и не пялиться в стену. С лекарствами и поддержкой тётушки и сестры жилось намного легче, она даже смогла взять себя в руки и поступить в университет на эколога. Это же — смену обстановки, новые увлечения — советовал и психолог. Но денег у их семьи всё равно было мало, они не миллионеры и не могли печатать нужные суммы на домашнем 3D принтере. И принтера у них тоже не было. С трудом пошевелившись, Рафаэла постаралась найти положение, в котором сквозь щель в странном коробе можно было бы разглядеть что-то, кроме темноты. Спустя какое-то время, щуря глаза и надеясь на лучик солнца — или луны, ладно! — она различила высокие деревья, чьи верхушки прятались в облаках. Снаружи доносился не только стук колёс и скрип повозки, но и завывания ветра и, возможно, каких-то зверей. Рафаэле стало совсем не по себе: если её хотят убить, то достаточно выбросить на дорогу, связать и оставить готовый ужин на съедение волкам! Однако повозка ехала дальше, не сбавляя скорости. Перебрав в уме все возможные мотивы, Рафаэла устала и наконец впала в чуткую дрёму. В конце концов, если её впереди ждёт нечто ужасное, то лучше она будет выспавшейся и полной сил, чем больной и разбитой. Сквозь сон изредка пробивался какой-то жутковатый звук на грани слышимости — не вой, не скулёж и не визг, а как будто тиканье часов, от которого по телу бегали мурашки. Звук подстёгивал возницу, и лошади, если это были, конечно, бежали ещё быстрее. Скрежет открытых и закрытых ворот. Резкая тишина, отрубившая, словно мечом, все тревожные звуки. Рафаэла неудачно дёрнулась и ударилась затылком о стенку своей тюрьмы, тихо зашипела от боли. Никто её выпускать и не собирался, так что она, ощутив в конечностях неожиданный прилив сил, попыталась толкнуть крышку или хотя бы побить ногами, чтобы её услышали. — Эй! — сначала сиплым шёпотом, потом громче. — Выпустите меня! Пожалуйста… Если выпустите, я не напишу заявление в полицию! И вообще забуду про похищение… Снаружи послышалась возня. К своему удивлению, Рафаэла больше не ощущала тряски повозки. Её словно подвесили в невесомости, мягкое покачивание вызывало головокружение и тошноту. Воздуха хватало, но как же ей хотелось ощутить под ногами твёрдый пол! Она закусила губу и снова попыталась выбраться, толкнув плечом крышку. И та поддалась! Испуганно взвизгнув, Рафаэла упала на пол, как она и хотела, только радости это не принесло. Синяк на коленке будет… — Кто ты? Голос не был дружелюбным, Рафаэла сжалась в комочек. Только бить её, к счастью, не стали. Погодите-ка! — В смысле «кто ты?», вы же сами меня сюда притащили! — возмутилась она. Перед ней стоял невысокий черноволосый парень с большой татуировкой пики под левым глазом. Внешность парня кого-то смутно напоминала, но Рафаэла никак не могла вспомнить, кого. — Мы никого не тащили, ты вдруг появилась из Двери, хотя они уже давно не работают, — загадочно ответил парень и нахмурился. — Поэтому повторяю вопрос: кто ты? Если не ответишь, я тебя убью. Он не шутил! Рафаэла замерла, как мышка перед котом. В её уютном спокойном мире не могло быть жутких парней, которые угрожают смертью за молчание. В университете она избегала шумных компаний и не лезла к «королевам», чтобы их припевалы не воспринимали её как угрозу. Она подружилась только с парой таких же тихих девочек, а после учёбы сразу бежала домой. Может, это просто сон?.. — В чём дело, Дьюс? — скрипнула дверь, появился второй парень. Пока они разговаривали, Рафаэла быстро осмотрелась. Она очутилась в огромном тёмном зале с жутковатой зелёной подсветкой. На стенах висели факелы, а в центре в паре футах от пола плавали… гробы. У каждого был свой цвет. Тот, из которого вывалилась она сама, потух и выглядел сломанным, словно игрушка после буйного ребёнка. Мысль, что она ехала в гробу, что её вообще запихнули в гроб, Рафаэла поспешно закинула поглубже в подсознание. Хорошо, что психолог научила так делать, иначе она точно сошла бы с ума. Второй парень выглядел не менее странно, чем первый. Светло-голубые волосы — естественные или подсветка виновата? или красится? — оттеняли бледную кожу. Строгий костюм навевал ассоциации с официантом или хостом, да и поведение соответствовало — он говорил очень формально и вежливо. Рафаэла на секунду поверила, что всё это какая-то ошибка или глупая шутка, и сейчас перед ней извинятся и отправят домой. — Ох, точно! Надо было сразу тебя позвать, — почесал в затылке Дьюс. — Займёшься? А я пока директору сообщу. — Разумеется. Тон его не предвещал ничего хорошего, но… Может, всё не так плохо? Ни у одного из парней не было оружия и они не выглядели хулиганами. Мало ли захотелось им поиграть в героев! Хотя герои как раз должны спасать девушек в беде, но думать об этом Рафаэла не хотела. — Ушиблись? Мне жаль, — Дьюсь убежал, а второй парень вдруг протянул ей руку и помог подняться. — Не бойтесь, мы не причиним вам вреда… если вы та, кем выглядите. — Что вы имеете в виду? Хотелось бы ей рухнуть в позорную истерику и всласть покричать, а после разрыдаться, но нельзя; кто знает, какая будет реакция? Рафаэла прикусила кончик языка и выдавила из себя неуверенную улыбку. — Присядьте, — ей подали стул, — и взгляните мне в левый глаз, пожалуйста. — Левый? — от шока Рафаэла выполнила всё, что ей сказали, не думая. — Левый. Парень опустился перед ней на одно колено и проникновенно заглянул в лицо. Его левый глаз действительно отличался от правого: был ярко-жёлтым, будто бы у какого-то зверя, и светился в полумраке. — Ч-что вы де… — Спокойно, всё хорошо, — теперь ещё и голос гипнотизировал! — Просто смотрите и отвечайте на мои вопросы. Минут пять прошли как в тумане; Рафаэла чувствовала, как шевелятся её губы, произнося слова, ощущала жёсткое сиденье стула и слабый приятный запах парфюма, что исходил от странного парня. Но он же и пугал. О чём он спрашивал? Что это за место? — Хм, вы не врёте, но… — он задумчиво потёр подбородок. — Что ж, благодарю. Мы проводим вас к директору, мисс, он здесь главный. — Значит, это школа? — разум слегка прояснился и Рафаэла встала, опираясь на руку парня. Тот снова вёл себя словно очень дорогой хост, о которых она слышала от знакомых из Японии. — И вы — ученики? Но я уверена, что… Он прервал её быстрым и резким жестом, прижав палец в перчатке к губам. — Все вопросы — позже. Рафаэла почти успела справедливо возмутиться, что он-то вопросы задавал сколько хотел, а ей по какой-то прихоти ограничения ставит! Почти — потому что её вывели из зала в коридор, и по ногам тут же прошёлся сквозняк. Рафаэла зябко передёрнула плечами. Её привычная домашняя одежда совершенно не спасала от холода, а галантно делиться с дамой пиджаком разноглазый парень не спешил. Цепко держа Рафаэлу за локоть, он практически волок её вперёд, не останавливаясь надолго возле парящих в воздухе картин и таинственных поворотов. Для себя Рафаэла объясняла все странности «магией» и сном, ведь в реальности не бывает ни левитации, ни огромных каменных замков. А она точно оказалась в замке, поскольку из высоких стрельчатых окон открывался вид на парадный вход со статуями, половина из которых была кем-то разрушена до основания. Она смогла заметить кусочек живой изгороди и здание вдалеке, похожее на испанский Колизей, но времени лучше разглядеть диковинки ей не дали. Изредка из темноты показывались… наверное, другие ученики? Они были одеты по-военному строго, в удобную и очевидно давно ношенную одежду, у многих на бёдрах или голенях висели ножны с холодным оружием. Рафаэла надеялась, что они не применят его прямо сейчас и невольно жалась ближе к «своему» парню, который раздавал указания и негромко спрашивал о состоянии дел. Похоже, всё не так уж хорошо. Когда-то замок выглядел великолепно, это очевидно. Но то здесь, то там Рафаэла видела следы разрухи: сломанную мебель, выбитые и заклеенные стёкла, раскрошенные камни и, что самое жуткое, следы когтей на стенах. Их мог оставить только очень большой кот. Становилось не по себе от мысли, что минимум десяток её сверстников живёт в подобных условиях и не пытается сбежать. Или может это школа типа интерната с проживанием в ней, дети живут круглый год и приезжают к родным только на каникулах. Но всё равно… Рафаэла с ужасом думала, а вдруг им просто не позволяют уйти? Заперли, как в тюрьме? Ой, а вдруг с ней поступят также?! — Не трясись, — поморщился парень и хватка на локте стала болезненной. — Мы уже пришли. Кабинет директора предворяла некогда роскошная дверь, теперь вызывающая смешанные чувства. Позолота стёрлась, ручка болталась на честном слове, и эти царапины… — Входи, Джейд-кун, — послышался усталый голос. Названный Джейдом втянул её в полумрак и остановился, согнув спину в поклоне. Рафаэла застыла, не понимая, должна ли говорить что-то или тоже молчать и ждать. — И ты. Кто? Короткий вопрос, видимо, адресовался ей, но ответить Рафаэле не позволили — Джейд сам начал говорить, в паре предложений пересказав практически всю жизнь Рафаэлы. Она задохнулась от возмущения и обиды, сжала кулаки. Да как они вообще смеют! — Спасибо за информацию, — директор всё это время сидел за столом, и свет из окна полностью скрывал его фигуру. Но тут он поднялся и приблизился, позволяя Рафаэле себя рассмотреть. Она сглотнула. — Можете быть свободны, Дьюс, Джейд. Оказывается, в кабинете находится и первый парень, который бесшумно стоял у шторы и зачем-то караулил окно. Повинуясь приказу, оба вышли и закрыли за собой дверь, а Рафаэла осталась один на один с совершенно незнакомым мужчиной. — Мисс Вайс, ваше появление для нас… как бы так сказать… не слишком удобно. По правде, мы больше не принимаем учеников. Директор оказался весьма презентабельным и, чего таить греха, красивым. Будь он преподавателем в её университете, Рафаэла обязательно влюбилась бы в него и тайком писала глупые стихи на полях конспектов или рисовала сердечки. Но он носил маску ворона, старомодный костюм и смотрел в прорези маски настолько холодным пронизывающим взглядом, что хотелось не стихи писать, а стать крошечной букашкой и спрятаться в щелях между досками. — Что… — она вздохнула, сдерживая подкативший к горлу комок. — Что это за место? — О. — Он улыбнулся. — Раньше оно было воистину прекрасным, а я — очень, очень добрым. Как только прозвучало название «Колледж Ночного Ворона», Рафаэла с трудом подавила вскрик. Ну конечно! Вот почему Дьюс и Джейд показались ей такими знакомыми! Она не была фанаткой игр, но до смерти родителей иногда развлекалась, общаясь в интернете со знакомыми. Они же и рассказали ей про японскую игру с красивыми «анимешными» мальчиками. Там был сюжет, элемент случайности и действительно красивые парни. Хотя Рафаэла и не знала японского, ей было приятно слушать голоса актёров озвучки и тренировать реакцию. Однако мобильные игры быстро ей наскучивали. Забросила она и эту, вспомнив лишь сейчас. Глупость же, правда? Нормальные люди не попадают в мир игр! И не становятся там главными героинями. Во всех историях, которыми упивались старые подруги, не происходило ничего по-настоящему ужасного. Героиня находила мужа и любовь, была самой красивой, умной и успешной. А у Рафаэлы из талантов — ха-ха — умение вырастить орхидеи в горшках. И опыт приёма антидепрессантов. Вот без таблеток ей тут будет тяжело, эх. Если принять, что это не сон и не бред. — Около года назад в нашем мире случилась… беда, — обтекаемо сказал директор Кроули. Дир Кроули. Рафаэла боялась вставить хоть слово в его монолог. Опасно перебивать того, от кого зависит твоя жизнь. — Из Дверей в другие миры, откуда раньше появлялись будущие ученики, в наш хлынули чудовища. Поэтому Двери пришлось закрыть, а выживших закрыть в Колледже. Здесь безопаснее всего. — Разве? — разруха, когти… Рафаэла сомневалась, что место, где всё началось, могло быть безопасным. — Не тебе об этом судить, девчонка, — одёрнул её Кроули, в его мягком голосе зазвенела сталь. Впрочем, злость исчезла также быстро, как появилась. Директор снова стал лапочкой. — Не плачь только, ладно? Я просто переживаю за всех своих воспитанников! А ты могла быть ещё одним чудовищем, только в облике человека, верно? На это Рафаэле нечего было ответить. Если она действительно в мире игры, только каком-то мрачном и печальном, то у неё нет другого выбора, кроме как соглашаться с теми, кто сильнее. И не навлекать на себя их гнев. Потому она покорно кивнула и склонила голову, пряча глаза. Смотреть на Кроули было выше её сил. Слишком красивый и слишком опасный. — Простите… — прошептала она спустя несколько минут взаимного молчания. — А вы не могли бы просто… вернуть меня домой? Кроули криво ухмыльнулся. — Ты не первая, кто об этом просил… Увы, нет, не могу. «Почему» застряло в глотке. Вряд ли ему интересно, что у Рафаэлы осталась дома младшая сестра, тётя, учёба и психолог. Вся жизнь, к которой она успела привыкнуть, какой бы отвратительной она ни казалась после того, как двое самых главных в ней людей исчезли, обратились прахом. Родители в завещании просили их кремировать, и Рафаэла лично, с сухими глазами, развеивала их прах над Сеной. Это было настолько глупо, горько и нелепо, что не оставалось сил плакать. — Тогда что со мной теперь будет? Кроули развёл руками. — Ты девушка, так что поселим в ветхом общежитии. Компанию тебе составят призраки, но не бойся, они мирные. Он не знает, что со мной делать, поняла Рафаэла. Лучше бы убили? Ну нет, умирать она не хотела. Как и жить с парнями, насколько она помнила, у каждого факультета здесь имелось общежитие. Только разве в ветхом общежитии уже не жил главный герой со своим котом? Честно, Рафаэла совершенно забыла, какого тот персонаж был пола и что делал в сюжете. Вроде бы молчал. Но показывать, что она знает что-то о мире и людях, в нём живущих, неразумно. Её пока посчитали бесполезной и неопасной, так что не отдадут на съедение монстрам… наверное. Хоть какая-то крыша над головой лучше, чем ничего. Она разглядывала узоры на ковре, он — собственные ногти. Точнее когти. Затем вдруг встрепенулся, словно большая птица, и подскочил совсем близко, на такое расстояние, которое в мире Рафаэлы считалось неприличным между юной девушкой и мужчиной. Кроули разглядывал её, как статуэтку на витрине — внимательно и чуточку удивлённо, после чего осторожно прижал коготь к подбородку и заставил приподнять голову, поворачивая то в одну, то в другую сторону. Рафаэла забыла, как дышать. Сердце колотилось, а ладони вспотели. И не от того, что рядом был чужой человек, незнакомец, а от мысли, что одним движением руки он может перерезать ей горло. — Директор! — в кабинет неожиданно вбежал высокий парень с татуировкой под глазом. Трефы. — Нападение возле общежития Октавинель! Флойд уже там, но их слишком… Парень взглянул на них — и ничего не сказал. Даже не заикнулся о том, что же директор пытался сделать с, вообще-то, беспомощной девушкой. — Всё в порядке, сейчас буду, — перебил его Кроули и невозмутимо отпустил Рафаэлу, словно не произошло ничего страшного. Он подхватил со спинки кресла свой плащ и равнодушно бросил: — Девчонка пойдёт с нами. Пусть посмотрит. — Сэр, они привели их. Лица Кроули под маской не было видно, однако Рафаэла отчётливо услышала скрип зубов. Возможно, он даже паниковал, но успешно это скрывал. Она же с ужасом поняла, что её потащат к побоищу и отказаться она не имеет права. Парень-трефы — Трей, его назвали Треем! — взглянул на неё с сочувствием… и досадой. Словно она оказалась не той, кого он хотел бы видеть. Чужое разочарование не было её проблемой, но почему-то этот взгляд задел, сделал больно. Рафаэла уныло поплелась за магами, очевидно же, что они не простые люди, и боялась лишь того, что случайно потеряет их из виду, потеряется сама и умрёт от голода и холода в этих пустых ветреных коридорах. К моменту их появления битва была в самом разгаре. Или лучше сказать побоище? Между учениками и монстрами, которых Рафаэла пока не видела, мерцала едва заметная завеса, похожая на огромный мыльный пузырь. За ней и копошились чудовища, однако где-то, вероятно, появилась брешь, в которую и проникли враги. Флойд — брат-близнец Джейда — сражался при помощи кулаков и делал это до дрожи эффективно. Кровь заливала землю и траву, и сложно было понять, кому именно она раньше принадлежала. Желудок мгновенно взбунтовался, к счастью, она ничего не ела на ночь, только пила воду. С трудом подавив приступ тошноты, она невольно продолжила смотреть — это тоже было выше её сил. Ученики бились, как рыцари… или скорее приговорённые на смерть. Все бледные, напряжённые и серьёзные. Даже Флойд, про которого Рафаэла помнила, что он постоянно шутил и улыбался, только криво скалился. Острые треугольные зубы тоже были перепачканы в крови, и нетрудно представить, сколько глоток он ими перегрыз. Трупы чудовищ медленно растворялись в воздухе, но даже в таком состоянии выглядели отвратительно. Мешанина рук и ног, других органов — сердце не внутри грудной клетки, а снаружи, вывернутые наизнанку рёбра, ощетинившиеся забором, две, три, пять голов, глаза по всему телу. Чудовища напоминали плод фантазии художника-абстракциониста или, скорее уж, психопата, у которого забрали карандаши и он начал рисовать кровью, раздирая собственную плоть короткими ногтями и зубами. А ещё кроме чудовищ были они. Погибшие ученики выглядели, к счастью, совершенно нормально. То есть были не гниющими трупами. Но очевидно мёртвыми, потому что в их глазах не было ни разума, ни жизни, а тела двигались так, словно ими управлял невидимый кукловод. Они стояли у завесы и пялились на выживших, играя роль морального давления, а не реальной угрозы. Рафаэла не нашла там никого их главных персонажей игры, но кто знает, вдруг они там всё же есть? — Ну наконец-то! — крикнул Флойд и пнул монстра прямо в пасть, выбивая ему клыки и ломая челюсть. Тварь с воплем ринулась обратно в брешь, но тут её охватило пламя. С другой стороны от них двигалась небольшая группка, во главе которой был невысокий рыжий паренёк. — Сколько надо было тебя ждать, креветка?! — Заткнись, Флойд, — рыкнул на него рыжий и кивнул директору. — Начинаем? — Да. Видимо, они хотели провести какой-то магический обряд, потому что только после прихода рыжего приблизились к завесе и приложили к ней ладони. Вокруг директора и учеников появилось разноцветное сияние, и все твари, что прорвались внутрь, вдруг сгорели, став горстками пепла. А те, что остались снаружи, внезапно бросились прочь. Почему? Рафаэле уже хватило ужасов, однако она смотрела во все глаза на то, как одно из чудовищ поймал огромный кот. Он был красивый, правда. С лоснящейся серой шерстью, бантом на шее и хвосте. Просто большой, размером с автобус, и с такой жуткой пастью, что проще сунуть голову под клыки аллигатору, чем погладить такую «кису». У кисы были слишком умные для животного глаза и инстинкты убийцы. Она сперва откусила чудовищу голову, после покатала её лапой, словно мячик, и только затем принялась с урчанием поедать внутренности, раздирая их лапой и пачкая шерсть. — Приятного аппетита, — буркнул рыжий парень и прижал ко рту платок. Зачем он сказал это и почему все остальные смотрели и не пытались ни уйти, ни прогнать ещё одного монстра, Рафаэла не знала. От запаха крови и кишок ей стало дурно, но она держалась на чистом упрямстве и понимании, что никому не будет дела до её обмороков. — Ещё одна? — когда мир стал тёмным, а земля — близкой, Рафаэла услышала насмешливый голос. Кто-то успел подхватить её и не дал разбить голову. — Если это — замена, то я с ней не согласен. — Конечно же нет, Даймонд, — хмыкнул Джейд. — Ни капли магии. Не сравнить с… — Тихо! А вот это уже голос директора. О ком они все говорили и отчего злились на неё, не ведавшую до сего дня, что существует подобная безумная жестокость, Рафаэла не знала. И очень-очень хотела очнуться дома в своей постели, разбудить сестру и выпить тёплого молока на завтрак. — В ветхое её. И найдите какую-нибудь тёплую одежду. В оранжерее слишком мало места для новой могилы. Послышался тяжкий вздох и ворчание про то, что на трупах хорошо растут грибы, нервный смех и истерические вопли, вот только Рафаэла ничего из этого не слышала толком и не осознавала. Её мир плавал и покачивался, как и она сама на руках… возможно, самого директора? Потому что приказ про одежду отдавал явно не он, а тот рыжий парень. С чего такая честь, хотелось бы узнать, но не получалось. В какой-то момент стало всё же тепло. Рафаэла инстинктивно закуталась в то, чем её накрыли, закусила кусочек ткани и тихо завыла во сне от отчаянья. Сон получился дурацким, полным чудовищ, боли и страха. Ей то отрезали ногу, чтобы зажарить, то выковыривали глаза, то директор Кроули предлагал выйти замуж, а затем прыгал с крыши, превращаясь в падении в ворона. Раздавались шепотки, стоны и скрипы. В бок что-то кололо, и на глаза наворачивались слёзы. Возможно, только во сне она сумеет выплакаться? Ещё снились родители, которые на фоне всего происходящего показались Рафаэле добрым видением и не причинили столько боли, как раньше. Мама тепло улыбалась, а папа погладил по голове и попросил быть храброй девочкой и хорошо учиться. Ха. Ха-ха. Когда Рафаэла проснулась, за окном стояла глухая ночь, если верить звёздам. В окна стучал ветер. Стены не выглядели обшарпанными или повреждёнными. Если это ветхое общежитие, то она королева Англии. Хотя… здесь же жил главный герой или героиня, вокруг которого вечно что-то случалось. Возможно, его друзья уже тысячу раз перестроили и обновили общежитие или самые популярные комнаты, а называли его ветхим по привычке. — Ох… как же голова болит. Она поймала себя на том, что говорит совсем как героиня какой-нибудь романтической манги. Смешно, с кем ей болтать в пустой комнате? Даже призраков и тех нет! Рафаэла с трудом села и осмотрелась. Горел камин, рядом на подставке лежали дрова и кочерга. На столике возле дивана лежала какая-то одежда и даже на вид тёплый плащ. Ковёр на полу, огромное зеркало на стене. Смотреть на себя или не стоит? Впрочем, ничего нового или утешительного она не увидит. Волосы сбились в колтун, под глазами синяки. И одежда тоже грязная после валяния на земле. Как жаль, что это всё не было сном. Рафаэла грустно улыбнулась и ущипнула себя за руку. Ну же! Ах, нет, не работает. Плакать больше не хотелось — ни сестре, ни тёте не станет легче, если она погибнет в другом мире или снова впадёт в депрессию. Так что придётся шевелиться и что-то делать. Для начала найти душевую, переодеться и понадеяться, что местные очень талантливые школьники ещё помнят, что простым девушкам нужно есть и пить. Хотя Кроули и сказал, что не может вернуть её домой, Рафаэла не хотела отчаиваться раньше времени. Возможно, можно как-то починить эти… Двери, ладно, не гробы, раз один из них перетащил её при помощи магии в Колледж. Либо найдётся другой способ, она была уверена, что должно быть хоть что-то! Магия может всё, иначе зачем она нужна? Рафаэла покосилась на зеркало и нахмурилась. Она помнила, что в игре герою что-то в нём мерещилось, но упорно не могла вспомнить, что именно. Если ученики не обозлятся на неё за что-нибудь, можно попробовать разузнать больше. Лежать и смотреть в потолок она всегда успеет. Рафаэла не видела, как за её спиной из одного угла комнаты в другой пролетела книга, а затем закачалась люстра. Призраки кружились вокруг, трогали вещи, шумели и даже вопили, однако для неё потусторонний шум был не более чем свистом ветра и шорохами под половицами. — Дир прав, — грустно заключил один из призраков. — Никакого дара, даже намёка. Совсем не как он… — Жалко, — эхом откликнулся второй призрак, а третий просто заплакал.