Кто был ничем

Старскрим Речь Мегатрона была полна возвышенного пафоса. Участники битвы за Тарн, которые ещё вчера считали чудом каждый прожитый цикл, проникались его спокойным настроем. Начиная крестовый поход, он предупреждал спутников о тяжелом пути, полном борьбы и лишений. Но Старскрим чувствовал фальшь в этом предостережении, словно их вдохновитель рассчитывал на короткую прогулку, пусть даже по холоду и непогоде. Народ поддерживал Мегатрона в едином порыве, и он легко мог одолеть кучку несогласных и заняться строительством светлого будущего, так? А вот и нетушки! Сражение за Тарн показало иллюзорность всенародной любви. Многие видели в Мегатроне не героя-освободителя, а захватчика и потенциального тирана. И он, сейчас так уверенно выступающий перед толпой, несколько световых дней назад был шокирован оказанным сопротивлением. - Многие его сторонники, во главе с Орионом Паксом, отреклись от десептиконизма, приняв сторону правительства. Орион выступал за мирный диалог, за постепенные реформы без потрясений для общества, и видел в Мегатроне скорее разрушительную, чем созидательную силу, полагая, что тот использует революционные настроения, чтобы развязать гражданскую войну для удовлетворения авторитарных амбиций. Орион Пакс учредил новую партию, под названием «автоботы», и под Тарном они сразились с бывшими товарищами. - Несмотря на формальную победу, дела были плохи. Десептиконы заплатили множеством жизней за дымящиеся развалины города с несколькими уцелевшими постройками. В центре площади, на которой верные воины внимали словам командующего, выделялась наскоро засыпанная щебнем взрывная воронка. Наблюдая за триумфом с оплавленного балкона, прикрытого фиолетовым флагом, в компании Шоквейва и Саундвейва, Старскрим испытывал смешанные чувства. Его убежденность в успехе их Дела сменилась предчувствием неизбежного поражения. Мрачные мысли наполнили сознание, вырастая и разветвляясь: Когда Мегатрон пойдет под суд в качестве изменника и мятежника, подлежащего утилизации, пострадают все, кто поверил его громким лозунгам. Увлекшись личностью идеолога, Старскрим старательно показывал окружающим их близость: постоянно сопровождал того, навязывал кулуарные разговоры, не имевшие особого смысла, и давал советы, к которым не прислушивались. Он не задумывался, что тесные отношения с командующим вели не к власти, а на скамью подсудимых… Мегатрон старался выглядеть благодарным и пел дифирамбы «своим солдатам», хотя на деле не различал младших офицеров. Он клялся с трибуны вознаградить выживших и почтить память павших, но Старскрим пропускал обещания мимо ушей, увлеченный раздумьями. Естественно, отрекаться после первого же напряженного момента было глупо. Однако, будучи выдающимся самолетом, Старскрим нуждался в запасном аэродроме. Опасливо покосившись на Саундвейва, он мысленно составил письмо одному условно-нейтральному автоботу: «Я обеспокоен направлением, которое приняли мысли Мегатрона», «переживаю о последствиях для всего Кибертрона», «хотелось бы пообщаться в приватной обстановке»… - но, подумав, решил не отправлять записку. Чтобы установить контакт, ему требовалась иная репутация, нежели «робот, который всегда бегает за Мегатроном». - После речи Старскрим встретил оратора на лестнице, окруженного неизменной свитой. Угловатое лицо трансформера выглядело усталым, а на гранёных скулах блестели следы масла: этот приём гримёры часто использовали, чтобы представить Мегатрона ещё более привлекательным при крупных планах. Мегатрон участвовал в боях, потом готовил триумфальное шествие, сочинял речь. У него – как обычно! – не было времени на перезарядку и техническое обслуживание. На Старскрима повеяло жаром из перегретого корпуса и ему малодушно захотелось отложить скандал. Ах, нет! Когда поражения станут закономерными, ни один перебежчик не найдёт тёплого местечка, поскольку будет слишком очевидно, от чего они бежали. Осознав обстоятельства раньше, чем запахло палёной проводкой, Старскрим получил шанс хорошо устроиться. - Я прослушал твою речь, Мегатрон, и не оценил в ней ни единого слова, – выкрикнул он, едва тот раскрыл объятия для приветствия. – Тебе не кажется, что мы заигрались в войнушку? Ты так много рассуждаешь о сражениях, о силе, о воле и ненависти… Но ведь раньше ты оперировал другими понятиями! Мегатрон молчал, и оставалось только продолжать гневный монолог. Ах, лучше было бы сказать другое, настоящее: «Тебе нужен отдых, дурашка, а не все эти показательные выступления!», но выбирая между собой и любым другим существом, Старскрим никогда не принимал решений в чужую пользу. – Функционисты загоняли трансформеров в шахты, а ты выталкиваешь всех подряд на поле боя. Так в чём разница?! Мегатрон не мог отказаться от дискуссии при соратниках, но Старскрим прочитал мгновенный укор в его тёмном взгляде: «Я думал, ты поддержишь меня, а ты…» - Ты путаешь причину и следствие, Старскрим. Подумалось, что команда механиков поработала с вокалайзером Мегатрона. Его динамик сохранил шумы и хрипы, приобретенные за годы работы в пыльной шахте, однако металлический, лязгающий голос зазвучал объемно и угрожающе. - Не я вынуждаю солдат сражаться. Это делают наши противники, вцепившиеся в свою иллюзорную власть и религиозные заблуждения. Я предлагал им сдаться. Думаешь, прими они предложение, стал бы я рисковать жизнями? Их пропаганда выставляет меня агрессором, но мы опустим оружие, как только в нас перестанут стрелять. Делать же это раньше равносильно самоубийству. - Ты лишаешь кибертронцев любой альтернативы… – продолжать спор не имело смысла, но следовало дойти до ближайшей логической вехи разговора, чтобы не выглядеть придурком, не способным связать двух слов. – Где творцы, артисты, гуманитарии и теоретики? Они погибают в боях, поскольку в большинстве своём проигрывают профессиональным воинам. - Ты такой ведомый… – разочарованно вздохнул собеседник. Даже Старскриму собственные доводы казались малоубедительными. Он считал культуру красивым аксессуаром для государства: статусным и лестным предметом, без которого можно было обойтись при необходимости. Но чтобы заработать очки у автоботов, требовалось публично высказать позицию, созвучную с их обвинительными речами. - Чем ярче проявится наше превосходство, тем скорее наступит победа. Как и ты, я мечтаю о мирной жизни. Гармоничное и спокойное функционирование – это благо, должное принадлежать каждому по праву рождения. Но наши противники так не считают, и чтобы обладать базовыми ценностями, мы сначала должны завоевать их. Сочтя этот момент подходящим, Старскрим развернулся, бросил: «Я рад, что ты меня услышал», и удалился, цокая турбинами. - По дороге его перехватили Тандеркрэкер и Скайварп. Друзья смотрели выступление Мегатрона, стоя на площади вместе с прочими роботами, в то время, как Старскрима пригласили на балкон. - Посмотрите, наш брат спустился с небес! – хлопнул его по плечу Скайварп. - Снизошел до простого народа? - Пошли праздновать! – Тандеркрэкер обошелся без колкостей и просто настойчиво потянул Старскрима за сервопривод. – Обещали потрясную вечеринку для всех, кто на нашей стороне. - Интересно, как это проверят? – фыркнул Скайварп. – Любой может нарисовать на себе фиолетовый значок. - Да какая разница! Мы же победили. И теперь, получается, весь Тарн за нас… Обычно подобная болтовня создавала Старскриму лёгкий и приятный фон для деятельности. Но в данный момент ликование товарищей только раздражало. - Несмотря на то, что мы одержали верх, мне кажется, что я навсегда потерял нечто очень важное, что теперь никогда не верну, - мрачно сообщил он. Собеседники отмахнулись от пафоса: - Что ты там потерял? Кошелёк, что ли? - Как же вы примитивно устроены! – возмутился Старскрим. - Палка-копалка и то более чуткая! Идите, предавайтесь плебейским развлечениям, пока можете. И мне шипучки возьмите, я скоро буду. - Он пришел на мероприятие с умышленным опозданием. Друзья заняли удобные места и затарились газированным энергоном. Большинство трансформеров считали газировку вредной для топливной системы, Старскриму же нравился игристый, кисловатый вкус и ощущение лопающихся пузырьков на глоссе. Он пообещал себе воздерживаться от близкого общения с Мегатроном, но опасался, что тот начнет капать на процессор нравоучениями, стоит появиться на афтерпати. Однако казалось, словно командующего и вовсе - здесь. не было. Старскрим безуспешно поискал взглядом знакомую монументальную фигуру. Нет, Мегатрон не был тусовщиком, наоборот, он обладал тяжёлым и замкнутым характером. Но агитационные встречи лидер десептиконов считал работой, к выполнению которой подходил старательно и настойчиво. Хм. Может быть, существовала еще одна внутренняя вечеринка для избранных, куда Старскрима не пригласили? Он выбрался из-за столика, кивнув друзьям: «сейчас вернусь». Те не отреагировали, увлеченные спором: - Фигня какая-то…- недовольно бубнил Скайварп. - Зачем нужен гимн, если мы временно объединились в интересах революции? Когда победим, тогда и займёмся этим вопросом. - Ты ничего не понимаешь! –возражал Тандеркрекер. - Неужели ты не хотел бы лететь к победе под нашу музыку? «Если они продолжат пререкаться, так и не заметив, что я ушел, то общение с ними придется свести к минимуму», - обиделся Старскрим. Здание состояло из множества квадратных залов, разделенных широкими коридорами, где легко разъезжались два кибертронских танка. Лаконичные линии, простор и отсутствие декора полностью соответствовали стереотипам о «тарнийском стиле». Подумалось, что без толпы галдящих захватчиков, прохлаждавшихся в помещениях, предназначенных для долгих заседаний Сената, здесь было бы очень уныло. Старскрим поднялся на пустой второй этаж и протопал по коридору, обрамлённому прямоугольными колонами, спугнув парочку со скамьи в углу. В искре нарастало раздражение, словно от него прятались специально. Наконец, возле арки, ведущей в пустой амфитеатр, предназначенный для общественных слушаний, он заметил Шоквейва. Далее обнаружился сам Мегатрон, болтавший с субтильным и дёрганым трансформером, выкрашенным в яркие цвета. Этот парень прошел обряд эмпураты, являющийся уголовным наказанием: его голову и сервоприводы заменили характерными запчастями, чтобы другие кибертронцы с первого взгляда понимали – «вот кого нужно сторониться!». Уродливая башка с одиноким видеодатчиком и узкие клешни вместо нормальных конечностей выглядели отталкивающе. - Это что за шлак? – обратился Старскрим к Шоквейву. – Я знал, что среди нас есть бывшие преступники, но про таких мелких не слышал. Когда революционная ячейка была подпольной и малочисленной, Мегатрон приветствовал любых сторонников, даже маргинальных. Нуждаясь в массе, он предпочитал количество качеству. Однако постепенно непрезентабельные последователи исчезали: гибли в боях, становились жертвами таинственных «недоброжелателей». Старскрим не сомневался, что незаметная «чистка рядов» был заслугой вдохновителя революции, который коротко высказывал соболезнования и шёл дальше. - Внешность обманчива, - задумчиво покачал «типовой» головой с единственным окуляром Шоквейв. - Дамус обладает уникальным строением вокалайзера. Его голос может разрушать любые механизмы – живые или мертвые, а так же, за счет вибраций, воздействовать на искру. Было бы интересно разобраться… - Разобрать? - уточнил Старскрим. - Можно и разобрать, - согласился собеседник. - Несколько звездных циклов назад я мог использовать его только как материал. Сейчас исследования продвинулись достаточно далеко, чтобы рассматривать Дамуса в качестве подопытного. Выяснив, что причиной отлучки командующего послужила очередная игрушка Шоквейва, Старскрим мог бы с чистой совестью вернуться к друзьям - - но его оптика засекла невероятную сцену: Мегатрон бережно положил тяжелый манипулятор на плечо хрупкого робота. - Лидер десептиконов не чурался физического взаимодействия, но для более хрупких механизмов его внимание оборачивалось травмами. Однажды он покровительственно хлопнул Скайварпа по плечу, а потом экстренно сопровождал в ремонт: внушительная вмятина, оставшаяся на хрупкой обшивке «самолёта», мешала тому трансформироваться. Сам же Старскрим регулярно выравнивал корпус и обновлял покраску. И тут – опаньки! Оказывается, Мегатрон мог контролировать свою невероятную силушку, но просто обычно не видел в этом смысла. Обида вытолкнула Старскрима вперёд: - Мегатрон, можно тебя на пару кликов? Тот взглянул удивленно и двинулся к арке. - Старскрим решил дистанцироваться от Мегатрона, однако искал этого трансформера по всему зданию, чтобы вызвать на разговор. Зачем? Да потому, что на самом деле он не хотел оставлять десептиконов! Он испугался. Задумываясь о возможном поражении, как он представил себя маленьким и жалким, вынужденным прятаться от осуждающих и презрительных взглядов. Он понимал, что взятие Тарна было провалом, а не успехом, и не верил, что они переживут ещё одну такую «победу». Можно было поделиться сомнениями и попросить развеять их, для этого требовалось признать себя трусом. - - Вот ты где, великий Мегатрон! – начал он, едва они номинально покинули помещение. – Верные солдаты потеряли тебя! Неужели ты нашел более интересную компанию? Кто же это? Забавно, но в действительности Мегатрона никто не искал. - Мне казалось, что Шоквейв представил нашего гостя, - ответил тот спокойно, словно ничего особенного не происходило. - Он видит в этом роботе большой деструктивный потенциал. Однако я встречался с Дамусом раньше, когда тот выглядел иначе, и был очарован его гением. - Выглядел иначе? То есть, ещё не перенёс эмпурату? - Он согласился на это без принуждения. Не контролируя способности, Дамус может случайно навредить другим. Он считает свою особенность дефектом… - Что?! – взвизгнул Старскрим. Идея добровольного прохождения эмпураты показалась ему извращенной и пугающей. Он опасливо коснулся пальцами своего подвижного лица, отметив, что тоже потеряет голову, если десептиконы проиграют. – Да у него сбой в системе, раз он проделал над собой такое! Он сомневался, что командующий собрался решать проблемы Дамуса, руководствуясь практическими соображениями. Ведь тот даже не производил ничего полезного. Что он там делал: песенки пел? стишки писал?... Мысль о «стишках» позволила взглянуть на ситуацию под иным углом. Старскрим совершенно забыл, что Мегатрон был не только идеологом, воином, но еще и – да! – поэтом. Сказанные в дурацком публичном споре слова ударили в больное место, так? И теперь тот со всей горячностью натуры займется меценатством… - Старскрим, цикл назад ты обвинил меня, что я не уделяю достаточного внимания деятелям искусства. Считай, что твои возражения приняты к сведению. Передай остальным, что я скоро буду. - Следующий световой день начался с оглашения очередного указа: десептиконы не двинутся дальше, пока не отстроят Тарн, вернув город к нормальной жизни. Оценив масштабы разрушений, Старскрим обреченно вздохнул. Худшие предчувствия не оправдались. Профессиональных воинов освободили от участия в стройке, и они со Скайварпом пользовались привилегиями, бездельничая, в то время Тандеркрэкер целыми днями добровольно пропадал на общественных работах. «Между прочим, я поставил новый рекорд!» - сообщал он, возвращаясь для перезарядки. – «Я поднял наибольшее количество блоков во время строительства нового здания…» Друзья дружно кривили лица. Избыток свободного времени Старскрим проводил, собирая информацию о загадочном Дамусе, которого знакомые прозвали «Глитч». Глитча считали негативным, вредным явлением, пусть даже и незначительным. Он начинал, как театральный робот, но быстро завершил карьеру, поскольку своим голосом причинял ущерб и инвентарю и публике. Другие трансформеры сторонились этого парня. Он решился на процедуру эмпураты, рассчитывая вписаться в худшую часть общества и найти друзей хотя бы среди отбросов и бандитов… Чем больше Старскрим узнавал о злоключениях неудачливого трансформера, тем большее удовлетворение испытывал. Как он вообще мог счесть это жалкое создание конкурентом? Он перестал злиться на Мегатрона и даже решил сделать первый шаг к примирению. - Приблизившись к кварте командующего, он расслышал тихое пение. Он постарался придумать предлог для вторжения в личные покои, но не сообразил ничего достойного. Личность певца была очевидна с первого звука. Голос глубокий и надтреснутый, острой иглой проникал в самое нутро. «Вот же коварная тварь!» - зло подумал Старскрим, но обида быстро растворилась в потоке новых впечатлений. Вокал Дамуса окутывал тёплым коконом, позволяя ощутить себя удивительно незначительным. Эта слабость казалась хорошей, словно слушатель имел на неё право, пользуясь покровительством сильного и величественного существа - Старскрим был абсолютно свободен, но при этом находился в безопасности. Привнесенные извне переживания настолько сильно контрастировали с привычным мироощущением, что сделали его самым счастливым и самым несчастным роботом одновременно. Внутри корпуса ползло тепло: от искровой камеры к топливному баку, а в сервоприводах появилась слабость, словно сочленения разболтались и начали люфтить. Искра то вспыхивала, выдавая критические значения внутренней температуры в моменте, то едва тлела, и система охлаждения тщетно пыталась подстроиться под скачки. В голове гудело от сообщений о системных ошибках. Хотелось упасть на колени, свернуться, как при первой фазе трансформации, и лежать так, наслаждаясь умиротворяющими звуками. Собрав волю в кулак, Старскрим сбежал. Он не мог допустить, чтобы его застали скорчившимся на полу под чужой дверью. Запершись у себя, он несколько циклов метался по помещению, терзаемый внезапно нахлынувшей тоской. Ах, если бы он открылся Мегатрону и дал тому прочесть свои опасения и сомнения! Он мог бы уткнуться лицом в светло-серую обшивку и вдохнуть запах тёплого металла, пока его утешали бы, поглаживая сервоприводом по крыльям… Только вот он попал под влияние особенного голоса случайно, оказавшись не в то время и не в том месте. Искусственно вызванные гением эмоции предназначались другому. Дамус пел, чтобы Мегатрон чувствовал себя обласканным и оберегаемым. Как противоестественно и унизительно это выглядело! Старскрим с ненавистью ударил кулаком в стену. Командующий обязан был отформатировать подобные недостатки. Ему следовало стать дающим, а не нуждающимся: ободрять подчиненных, а не самому искать поддержки! Мегатрон выглядел решительной и властной фигурой, но являлся лишь потерянным роботом со сбитыми алгоритмами. Скрывая истинную природу, он обманывал десептиконов - - и обманывал самого себя, но Старскриму не было до этого дела. Он нашел в памяти письмо, которое сочинил, слушая речь тарнийского триумфа, и – - наконец-то! – - отправил адресату. - «Мы выступили против функционистов, имея за плечами только уверенность, - начал Мегатрон очередное видеообращение, которое трио летунов слушало совместно, - что альтернативные формы, предназначенные для выполнения конкретных функций, никак не определяют нашу суть. Но наши ученые неустанно работали над тем, чтобы позволить трансформерам выбирать собственные альтмоды. Ни для кого не секрет, что подобные махинации уже пытались проводить нелегально, «меняя» кибертронцев телами, что приводило к скорой смерти и донора и реципиента. Мы решили шагнуть дальше и перенести искру и сознание робота в корпус, созданный по его запросу. Завтра вы сможете наблюдать за первой операцией в прямой трансляции. Её успех ознаменует начало новой эры…» Открытая трансляция означала, что Шоквейв гарантировал успех предприятия. Демонстрационным пособием должны были выбрать робота выдающегося, но пострадавшего от режима функционистов, преобразование которого продемонстрировало бы прелести новой методики. Старскрим не сомневался в личности добровольца. Если бы Дамус просто красиво звучал, его талант был бы вторичен: в пении многое зависело не от голоса, а от текстов, музыки, аранжировок, обаяния исполнителя… Но нелепое существо обладало силой более могучей и разрушительной, нежели эфемерная «сила искусства». Тандеркрэкер положительно отреагировал на новое начинание. - Как круто! – воскликнул он. – Если бы эта технология уже существовала, я мог бы принести куда больше пользы в качестве бульдозера! - Серьезно? – презрительно сощурился Скайварп. - Ты стал бы бульдозером и остался на стройке? - Пф-ф, нет, конечно! Потом вернулся бы к привычной форме, раз запросто можно меняться. - Я не согласен, - прервал их фантазии Старскрим. – Из-за тебя нам тоже пришлось бы прикинуться бульдозерами: мы едины. - Не худший вариант. Может, работать бы начали! Оптимизм друзей усиливал упаднические настроения. Ребята полагались на Мегатрона, не подозревая, насколько изнеженным тот являлся в действительности. Нет, командующего не интересовала научная революция! Он не стремился использовать достижения сумрачного гения Шоквейва на пользу соотечественникам! Он просто собирался потратить скудные ресурсы на нового фаворита, чтобы обновлённый Дамус, с красивым лицом и изящными манипуляторами, продолжал петь нежные песенки! Ну и ладно! Старскрим уже вышел на связь с автоботами. Скоро его здесь не будет, так? Правда, он понятия не имел, как утащить с собой ребят… - Он назначил переговоры на следующий световой день после сенсационной операции. Успех этого мероприятия был определяющим фактором, однако Старскрим надеялся, что Глитча сломают в прямом эфире. Он заявился в лабораторию на стадии подготовки к эксперименту, и это оказалось удобнее, чем маяться в ожидании обещанного показа. Зрителю никто не обрадовался. - Старскрим, - опасливо приветствовал его Шоквейв. – Учти, если ты испортишь мне подопытного, то окажешься на его месте. - Испорчу подопытного?! – возмущенно топнул Старскрим. – Да ты сам отлично с этим справишься! Даже не пытайся перебросить на меня ответственность! Он удалился в противоположный конец обширного помещения, где Саундвейв возился с освещением для съемки. Пришло в голову потребовать газированного энергона, но присутствующие были слишком важными механизмами, чтобы отвлекаться на его мелкие прихоти, и любое показательное выступление обрекалось на провал. Он вздохнул и направил оптику на проекцию будущего корпуса Дамуса. Хватило одного взгляда, чтобы осознать, что «проигрышным выступлением» оказался не только его приход сюда, но и всё существование - Если бы Старскрим поставил цель «придумать трансформера, полностью соответствующего эстетическим запросам Мегатрона», он не достиг бы её. Однако – да! – небольшой робот изящной архитектуры, вычурный и утонченный, мог по-настоящему увлечь того. - Ещё мне хотелось бы подсветку: вот сюда и сюда, - разглагольствовал Глитч, восторженно тыкая изувеченным сервоприводом в экран. – Фиолетовую. Нет, это лиловый, а не фиолетовый. Нужно взять на пару тонов темнее и добавить синего спектра. Используй цвет 183838 в общей палитре. Если так, конечно, можно… - «Подопытный» точно знал, чего хотел. Он продумал желаемый образ в мельчайших деталях, и теперь последовательно, хоть и заискивающе, настаивал на их реализации. Такой интерес к внешности показался Старскриму нетипичным для волонтера эмпураты. Следовало присмотреться к демонстрационной модели… Ага! Проект не являлся улучшенной версией прежнего корпуса или воплощением личных фантазий. Там всё, от расцветки до остроугольных форм, соответствовало десептиконизму. Дамус назначил себя живым символом. Не стоило забывать о его актерском бэкграунде. Этот парень мог ненавидеть себя, но старательно отыгрывать отведённые ему роли, даже сложные и значимые. Шоквейв, склонный оперировать широкими категориями, а не мелкими частностями, издал недовольное гудение, корректируя подсветку. - Чуть поярче, пожалуйста, - попросил Дамус. – Иначе отсвет будет теряться, когда я окажусь на сцене… «Вот же зануда!» – про себя огрызнулся Старскрим, попытавшись обратить сомнения и страхи в привычную злость. Метод не сработал. По сравнению с обладателем уникального голоса он осознал себя ничем не выдающейся персоной: разве что летать умел, но и без него летунов хватало... Глитч выиграл, даже не заметив, что участвовал в соревновании, и от этого становилось только неприятнее. - Теперь тебя всё устраивает? – уточнил Шоквейв, и маленький робот неуверенно постучал дурацкой клешней по столешнице: - Может, покажем проект командующему? Вентиляторы системы охлаждения Старскрима взревели настолько громко, что Саундвейв повернул голову в его сторону. Злость и стыд, пришедшие одновременно, заставили внутреннюю температуру подскочить. Дамус создавал себя для Мегатрона, так? Хотелось бы посмеяться: можно подумать, того интересовал подобный шлак! Но раздражавший всех неудачник имел шансы превратится в незаурядную личность. - Мегатрон уже достаточно для тебя сделал. Не будем дергать его по пустякам. «Тем более, - продолжил мысленно Старскрим, бросив в сторону Саундвейва злобный взгляд, - он наблюдает за нами и пока не вмешался». Он резко поднялся с места: - Продолжайте тратить время на бесполезную ерунду! Пока вы здесь выбираете цвет подсветочки, солдаты гибнут на передовой! Мне нужно вернуться к прямым обязанностям. - Он, конечно, добавил реальности мрачных красок. Военные действия прекратились, и на «передовой» только сражались с их последствиями подъемники, бульдозеры и Тандеркрэкер. Однако стоило покинуть здание, как по экстренной линии связи командного штаба поступил сигнал тревоги: набор кодов сообщал о внезапной атаке небольшого отряда автоботов на расположенную на окраине складскую зону. Мегатрон отреагировал незамедлительно: - Быстрые отряды авиации на позицию, остальные ждут моей команды. Общую тревогу не поднимать. Шоквейв и Саундвейв продолжают выполнение текущей задачи. Старскрим отправил команду сбора своим товарищам. Он обрадовался возможности отвлечься. Первый офицер не сомневался, что атака на склады была лишь отвлекающим маневром, ведь он сам вчера передал противникам все детали операции Шоквейва, включая координаты места проведения, чтобы убедить их «в чистоте своих намерений». Дамус Во время битвы за Тарн Дамус сидел в тюрьме. Вообще-то он поддерживал автоботов, но не в силу убеждений, а благодаря личности Ориона Пакса: на заре революции тот обратил внимание на способность Дамуса случайно ломать всё подряд и направил её против функционистов, благодаря чему маленький робот впервые оказался полезным. Конечно, Дамус предложил помощь, когда десептиконы осадили Тарн. Он не задумался, почему вместо одной партии стало две, и в чём они принципиально различались, просто ориентируясь на знакомую фигуру. - Привлекать тебя слишком опасно, - сочувственно отмахнулся автобот, которого удалось выцепить в окружающем хаосе. – Лучшее, что ты можешь сделать, это найти тихое место и укрыться в одиночестве, чтобы минимизировать создаваемые тобой помехи. - Я умею контролировать свои способности! – возмутился доброволец, расстроенный пренебрежительным решением. Он преувеличил: на самом деле у него едва сформировалось зыбкое понимание их причин. – Я могу вам помочь! – воскликнул он, и вместе с ним вскрикнул оказавшийся рядом трансформер, у которого неожиданно подломились колени. Дамус виновато отступил на шаг. Его арестовали до «разбирательства с целью выявления наличия злого умысла в действиях». Возможно, его действительно подозревали в диверсии, но, скорее всего, просто убрали подальше. За задержанием наблюдали роботы, которым он помогал в прошлый раз, в том числе и подошедший Орион Пакс. - Пребывание в тюрьме превращалось в пустую трату времени, пока за стенами шли эпохальные события. Дамус не сомневался, что сможет разрушить здание до основания, уничтожить половину контингента и тяжело ранить самого себя, если просто заорет изо всех сил. Но… зачем? Сбежав, он продолжит сторониться других, а те, в свою очередь, не захотят иметь с ним никаких дел – Да, голос мог стать грозным оружием. Возможно, неудачливый робот преуспел бы в самоконтроле, сосредоточившись на этом аспекте. Только вот он мечтал быть творцом и участвовать в создании прекрасных, вдохновляющих вещей, а не уничтожать их… С такими мыслями заключённый перешел в энергосберегающий режим. - … - Тяжелая поступь в коридоре и громкие голоса выдернули его из гибернации. - Уничтожить, - отрывисто высказался низкий, чуть хриплый вокал. За приказом последовал выстрел, который сменился отвратительным скрежетом и треском разряда: - Кто дальше? - Мегатрон, это один из наших разведчиков. - Великолепно! Выведите его отсюда! Пусть наш брат присоединится к общему триумфу! После радостных возгласов раздалось шарканье металла о металл, характерный звук кибертронских объятий. Дамус поскреб по полу изуродованной конечностью. Он не поддерживал десептиконов, но и в качестве их противника не прославился. - Здесь кто-то есть? – в прозрачное окошко из нерушимого пластика на двери заглянул фиолетовый шестиугольный фейсплейт. – О, а у тебя, я смотрю, всё по-старому. Оставьте его! В голосе Шоквейва смешались сочувствие и издевка. При функционистах этот выдающийся ученый заведовал Академией Передовых Технологий, где пытались приспособить нетипичные механизмы к жизни в кастовом обществе. Дамуса отправили туда, когда его проклятье стало очевидным, но быстро признали «неисправимым». - Кто это? – поинтересовался Мегатрон. - Дамус. Он не имеет отношения к делу. - Дамус? Это певец? Откройте дверь! - Заключенный, конечно, слышал о главном идеологе революции. Орион Пакс всегда отзывался о Мегатроне со снисходительным уважением: мол, дело говорит парень, даром, что слегка наивен. Однако театральный робот не удосужился прочитать его труды, восприняв основные идеи в интерпретации Ориона: Привязка к альтернативной форме ограничивает потенциал кибертронцев. Трансформеры должны пойти по пути реформ и предоставить угнетаемым классам новые возможности и направить их высвобожденную энергию на развитие общества, которое впало в неизбежный застой. Это концепция звучала логично и мудро. Но, если революционеры не желали определять свое бытие техническим предназначением, то Дамус создавался, как артист, и не стремился ни к чему, кроме как быть артистом. Его проблемы не вписывались в актуальную повестку. Тем удивительнее было, что Мегатрон считал его «певцом», а не «вредной помехой». - Когда я работал в шахте, во время одного из государственных праздников нам устроили собрание, где, помимо речей и отчетов, позволили прослушать небольшой концерт. Это удивительное музыкальное переживание во многом определило меня, как поэта. Ох! То выступление считали бессмысленным, однако, чтобы закрыть план по мероприятиям и освоить бюджет, отправили к шахтерам начинающих артистов. Дамус сломал электроскрипку и обрушил крышу здания, что сочли случайностями. - А много концертов ты вообще посетил? - Один. Подобные жесты не были характерны для функционистов. - Всё понятно. - Не важно. – Мегатрон решительно указал на «певца» манипулятором. – Мы забираем его. - Не советую, - покачал головой Шоквейв. – Он совершенно бесполезен. - Не бывает такого! - Этот робот не только не приносит никакой пользы, но ещё и создает проблемы. Звук его голоса случайным образом выводит из строя других. Он пробыл в моей Академии три звездных цикла, но так и не овладел своим навыком. - Ты лично занимался с ним? - Если бы я лично занимался с каждым сложным студентом, у меня не осталось бы времени на исследования. Шоквейв был прав. «Занятия» с Дамусом проводили аспиранты, которые боялись его и старались сохранить свой корпус целым, а не разобраться в работе «проблемного» вокалайзера. - Значит, мы дадим Дамусу шанс. - Сильно же на тебя повлияли слова Старскрима! - Дельные мысли иногда приходят неочевидными путями. - - Мегатрон! – негромко окликнул Дамус своего благодетеля в коридоре. Ему не хотелось возвращаться в камеру, но он испытывал благодарность за участие. – Если мы собираемся в место, где будет много народа, то я лучше останусь здесь. - Разберёмся. - А с этим что делать? – спросил Шоквейв, указывая на последнюю запертую камеру на этаже. - Уничтожить. - Дамус опасался, что Шоквейв отнесется к вынужденной работе с ним без энтузиазма. Однако тот основательно подошел к делу: сканировал, разбирал, собирал, снимал показания… - Все мы устроены одинаково. Но иногда проблему можно обнаружить только на фундаментальном уровне, что требует времени. Пока десептиконы восстанавливали город, учёный исследовал артикуляцию своего подопечного, переоборудовав под этот проект несколько помещений. Их общение выглядело даже мило, словно в Академии Глитч вытянул счастливый билет и нашел, наконец, неравнодушного преподавателя. Шоквейв разложил процесс создания звука на множество мелких операций и изменил программное обеспечение Дамуса, позволив отдельно управлять каждой из них. - Ты особенное создание, - прокомментировал он, пока тот пытался осознанно выговорить несколько слов, – архитектура которого напрямую связана с искрой. Если я имплантирую другому роботу копию твоего вокалайзера, это не наделит его талантом. В будущем, научившись изменять не только форму, но и искру, мы сможем искусственно развивать или купировать подобные способности. Но сейчас я не в силах избавить тебя от них, так что найдём этому применение. Процесс шел тяжело. Чтобы звучать правильно, Дамусу приходилось мысленно регулировать множество параметров. Однако результат превзошел ожидания: оказывается, голос мог по-разному влиять на слушателей: заставлять их системы работать на пределе возможностей, вызвать перезагрузку, отключать или подключать различные модули… - Дамус опасался тренироваться вне обитой звукоподавляющим материалом капсулы, поэтому в свободное время изучал трактаты Мегатрона. Орион Пакс называл эти работы «сильной вещью». Ознакомившись, Дамус не решился бы спорить. В переработке автоботов философские изыскания выглядели нагромождением общих рассуждений о том, как лучше обустроить Кибертрон. Но исконный автор оказался не теоретиком, а реалистом. Он брал ответственность за будущее всех трансформеров, задавал от их имени вопросы, на которые не могли ответить функционисты, и тут же отвечал сам. «Я сделаю, - писал этот выдающийся робот, - чтобы каждый был полезен, находясь на том месте, которое сам пожелает занять. Всякий труд будет осмыслен. В грядущей киберутопии, благодаря ученым и творцам, все трансформеры осознают свои склонности. Вместо жертвоприношения наше функционирование станет бесконечным гимном созиданию!» «Красиво, но глупо, - подумал Дамус, читая эти строки. - Если каждый будет заниматься лишь тем, чем хочет, то некоторые вещи не станет делать вообще никто…» «Следует воспринимать прогресс, как сумму частностей, - отвечал ему Мегатрон. – Кибертронцы способны к бесконечному самосовершенствованию. Проблема нехватки кадров для выполнения примитивных, но необходимых задач, решится коллективными усилиями. Вместо того, чтобы загонять собратьев в шахты, мы автоматизируем добычу ресурсов и исследуем окружающий мир, дабы найти их альтернативные источники». «Почему же правительство не додумалось до столь очевидного решения?» «Правящей элите выгоднее присваивать плоды механического труда граждан, чем вкладывать в развитие технологий наши шаниксы, которые они привыкли считать своими. Вы убеждены в невозможности иного пути лишь потому, что были обмануты…» Мегатрон давно прошел по пути сомнений, и теперь вёл за собой читателя, крепко сжимая его сервопривод. «Я выполню, - обещал он, - я воспрепятствую, я обеспечу». Глава десептиконов выполнял свои обязательства и легко помог Дамусу. Сходным образом он мог распорядиться и другими, сконструировав желанную утопию. Тексты произвели на читателя неизгладимое впечатление. Автор изъяснялся сухо, но на некоторых абзацах искра Дамуса вспыхивала, словно при чтении откровенной поэзии: «Миф о так называемой «матрице лидерства» должен быть развенчан, - писал мыслитель, и представлялось, как его низкий металлический голос размеренно лязгал каждое слово. – Она - лишь самообучающийся модуль, объединяющий управленческий опыт цепочки Праймов. Нынешняя ситуация на Кибертроне заставляет меня усомниться в этом знании. Нам не следует придавать матрице ключевое значение, игнорируя трансформеров, которым модуль не подходит. Наоборот, мы должны искоренить квазирелигиозный культ, не несущий иного смысла, кроме установления неоправданного господства одних над другими». Восхищение поднимало внутреннюю температуру Дамуса, гоняя приятное тепло по полостям корпуса. - Командующий пришел, когда они заканчивали очередную тренировку. - Наконец, нашел время взглянуть на ваши успехи, - сообщил он, и подопытный, привыкший оказываться бесполезным, стыдливо опустил оптику. Раньше Дамус никак не влиял на собственную жизнь. Он готовился к концерту, а потом ронял крышу зала на головы зрителей, или продумывал разговор, но в процессе случайно ломал собеседнику манипулятор. Научившись управлять собой, он упорно увеличивал область контроля. Ему нравилось заранее рассчитывать тон, тембр и модуляции голоса, получая при этом предсказуемый эффект. Нравилось поддерживать порядок в кварте, раскладывать вещи по местам, осознавая, что на этих местах они и останутся. Он начал вести дневник, делая записи каждый световой день, даже если ничего особенного не происходило. Выслушав короткий отчет Шоквейва, Мегатрон коротко приказал Дамусу следовать за ним. Раньше тот перемещался только от выделенной ему комнаты до места занятий. Интерьеры навевали грусть. Всем своим видом: высокими коридорами, огромными окнами, остатками лепнины на стенах и постаментами от убранных скульптур – здание восхваляло величие создавшей его системы, которая ныне была растоптана, и все её символы обратились бессмысленным гротеском. - - Спой для меня! – потребовал командующий, когда они зашли в безыскусное помещение, интерьер которого состоял из зарядной платформы и письменного стола. Он указал гостю на платформу, а сам уселся в единственное кресло. Скромная до убогости обстановка казалась несправедливой для личных покоев лидера. Похожим образом выглядела кварта Глитча, когда тот старался не обзаводиться лишними скарбом. Но Мегатрон был наделен властью и нуждался в соответствующей атрибутике. - Нет… Я боюсь сломать тебя. - Да брось! Меня пытались сломать и не такие, как ты! - Ты просто не знаешь, на что я способен! - Как высокомерно! – тихо рассмеялся собеседник. Дамуса в жизни не считали «высокомерным», но ему стало приятно от подобной оценки. - За всё, что здесь произойдет, буду нести ответственность только я сам. Пой! - Что именно ты хотел бы услышать? - Я хотел бы расслабиться. Избавь меня от торжественных гимнов. Театральный робот сконцентрировался, разделяя песню на нужные звучания, расставляя акценты, соединяя слова и музыку в единый узор. Глава десептиконов хотел «расслабиться». Однако, невозможно было выдохнуть, стоя один на один против всего мира. Следовало снять с Мегатрона бремя лидерства, и представить простым роботом, которого можно было уберечь, приласкать… Конечно, никто не собирался навсегда лишать его регалий и заслуг: всего ненадолго, пока голос нежно оборачивался вокруг искры, успокаивая и согревая. Оптика слушателя то темнела, то вспыхивала рубиновым светом, он откинулся тяжелым корпусом на спинку кресла. Дамус отслеживал состояние единственного зрителя. Тот реагировал ярче всего на обещание заботы, и артист направил всю послушную силу таланта в этом направлении. Он словно нажимал в одну точку с разной интенсивностью, проникая глубже, глубже под идеальный самоконтроль другого. Голос отключил сервоприводы Мегатрона, оставив того фактически парализованым. Но двигаться и не было необходимости, ведь рядом находился тот, кто ни за что не причинил бы ему вреда! Пусть не в эту секунду, но в будущем, овладев даром в совершенстве, Дамус действительно сумеет защитить командующего! Сейчас он мог только поклясться в этом, как мог поклясться, что не осудит Мегатрона за слабость, что являлась лишь обратной стороной силы. Хотелось дополнить композицию физическим взаимодействием, связать с реальным миром. Но пришлось осторожно закончить пение, возвращая усталого трансформера к действительности. - Театральный робот думал, что его отошлют после исполнения: сильные мира сего не любили показываться в уязвимом состоянии. Но Мегатрон ничего не стеснялся и не скрывал. - Спасибо, - просто сказал он, вернув самообладание. - Что тебя так печалит? – рискнул спросить артист. - Почему ты ищешь утешения? - Мне кажется, что все мои слова поняли неправильно. Никто не осознает, к какой цели я стремлюсь. - К киберутопии? - Именно. Большинство считает, что я самоутверждаюсь через гражданскую войну и мучения трансформеров. Меня представляют каким-то… тираном, хотя я искренне желаю блага народу. - Но разве тиран не способен желать блага? Все интерпретации действительно искажали выводы Мегатрона. Даже Дамус не смог бы передать их суть своими словами. Зато, будучи прирожденным актером, он впитал формулировки прочитанных текстов, и теперь эти тяжеловесные конструкции позволяли вести диалог на нужном поле. - Мы слишком долго существовали под прогнившей властью Совета. Но если бы к власти пришел справедливый трансформер, его диктатура стала бы благом. Ты не можешь отпустить свои идеи, предоставив читателям свободу в понимании. Если не напоминать массам о верном пути, они непременно свернут с него, не потому, что не согласны с предводителем, нет… Они заблудятся неосознанно, поскольку нуждаются в постоянном наставлении. Хотелось дополнить это высказывание голосом, выделить несколько слов: «благом», «верном пути», «наставлении», впечатать каждое в искру слушателя, но Дамус сдержался. Он знал, о чем говорил. Он всю жизнь желал лишь быть полезным, но куда это привело его без необходимого руководства? В тюрьму. - Ты прав, - согласился собеседник. – Напомним Кибертрону о нашей миссии! Через некоторое время к ним присоединились Шоквейв и Саундвейв, приглашенные мысленным приказом. - Я доволен, - кивнул Мегатрон. – Всё идет по плану. Опишите статус проекта. - Проект «Преобразование» готов, - отозвался Саундвейв. - Финальные эксперименты завершились. Разработано несколько универсальных решений, быстрых в реализации. В зависимости от требуемой альтернативной формы, мы способны перестроить от десяти роботов за цикл. - Очень хорошо. Может ли лично Шоквейв гарантировать успех разовой операции с произвольным альтмодом? - На сто процентов. - Дамус, - маленький робот ни на секунду не подумал, что о его присутствии просто забыли, и напряженно ожидал своего выхода. - Научная группа Шоквейва в совершенстве овладела технологией, позволяющей каждому трансформеру сменить свой корпус, и теперь мы собираемся продемонстрировать её народу. Для презентации нам нужен доброволец… - Сочту за честь! – отозвался «доброволец», не вникая в детали: его жизнь обрела смысл, неразрывно связанный c замыслами десептиконов. - Ты сможешь выбрать любую форму в пределах наших возможностей. Шоквейв сориентирует тебя. У меня есть только одно требование: это – плавным жестом Мегатрон обвел голову и манипуляторы собеседника, указывая на последствия эмпураты, - нужно убрать. - Уединившись, Дамус задумался о грядущем преображении. Он согласился бы на любое решение командующего, но тот уделял большое внимание личной инициативе. Что же… Можно было использовать свой дар, оказавшийся удивительно многогранным, чтобы донести до глупых кибертронцев идеи десептиконизма, воплотив их в творчестве и внешности, так? В торжественный день все метания остались в прошлом. Операцию планировали проводить в основной лаборатории, расположенной в подвалах отделения Академии. Это упорядоченное место понравилось Дамусу с первого взгляда: даже огромные лампы над хирургическими платформами имели одинаковые формы. Да, декорации для начала новой жизни были скупыми: не хватало статуй, драпировок, музыки… Но в этом медицинская необходимость существенно противоречила творческой. Разглядывая инструменты, хирургические платформы, узоры проводов, он ощутил привычный ужас: техника могла сломаться во время операции, оставив подопытного в вечном оффлайне. Нет-нет! Он отлично владел собой! Робот, визуализация которого крутилась в центре стола, полностью устраивал добровольца. Он представлял, как окажется в центре внимания, выйдя на сцену в новом образе, как будут колебаться, согласно изменениям голоса, контуры нового тела и интенсивность подсветки. Когда подготовительная фаза подошла к концу, Дамус растерялся. Уверенно сделав первый шаг, он никак не мог набраться решимости на второй. Хотелось получить поддержку и одобрение Мегатрона, но тот занимался более важными делами, а его заместитель Старскрим, который присутствовал, внезапно вскочил с места и выбежал из лаборатории, сообщив, что нужен на поле боя. За стенами продолжалась гражданская война. Вспомнив о реалиях, Дамус приуныл. Он поклялся себе защищать Мегатрона, но как он планировал делать это со сцены, пока тот будет рисковать собой в сражениях? Разве десептиконы нуждались сейчас в артистах? Им не хватало бойцов! В подтверждение его мыслей раздался сигнал тревоги, и Шоквейв отошел в противоположный конец помещения. Маленький робот с тоской посмотрел на проекцию изящной фигурки и осторожно погладил её манипулятором. Он касался своей воплощенной мечты, время для которой еще не наступило. - - Включить защитный купол, - распорядился Шоквейв. - Защитный купол активен, - ответил синтезированный голос Саундвейва, и они оба сосредоточились на дисплее, который подопытный не мог разглядеть со своего места. - Используйте новое электромагнитное оружие в соседнем квадрате. В соседнем! – недовольно общался учёный с неизвестным собеседником. – Саундвейв, отправь координаты, сами они не разберутся. Импульс временно отключит системы противника, позволит нам дождаться подкрепления и завершить трансляцию. Наше оборудование экранировано. Мы используем общенациональный канал. Нет! Масштаб разрушений не важен. Отбой. - Дамус снова переживал навязчивый кошмаров, оставаясь изолированным и отделенным от настоящей жизни. И даже если настоящая жизнь представляла собой войну, он хотел участвовать в ней, а не отсиживаться в тюрьме или прятаться за непроницаемым куполом. Проект «Преобразование» имел большое значение для Мегатрона. И тем более безнравственным казалось Дамусу использовать возможности десептиконов в собственных целях. Он должен был послужить Делу! Лишь в будущей утопии, когда музыка и театр займут подобающие места в общественной жизни, артист сможет примерить утончённый образ, созданный сейчас. - Я передумал, - обрадовал он Шоквейва, когда тот вернулся к работе. – Мне не нравится этот корпус. - Дамус, сейчас не время для капризов. До трансляции осталось меньше цикла, и мы не успеем просчитать новый проект. - Мне казалось, командующий Мегатрон ясно дал понять, что ход операции должен определяться моими пожеланиями, - резко отозвался маленький робот. Он не умел бороться за себя, но когда речь шла о большем, смело отстаивал позиции. Собеседник задумался на мгновение и уточнил: - И что именно ты теперь хочешь? - Всё самое ужасающее и разрушительное из того, что у тебя есть… и из того, что выдержит моя искра. - У меня есть готовый проект танка, оснащенного ионным оружием, - после небольшой паузы подал голос учёный, вероятно, просчитав риски, - который получится подогнать под необходимые параметры и твой неповторимый десептиконский стиль. Но этот выбор будет иметь негативные последствия. - Какие? – поинтересовался Дамус, стараясь говорить беспечно. Он испытывал сомнения, отказавшись от исполнения заветного желания ради высоких, но абстрактных целей. - У тебя никогда не было устойчивой альтформы. Все актёрские вариации, которыми мы дополнили первый проект, не предполагали полноценной трансформации: ты мог бы принять любую форму во время выступления без доступа к её функциям… - А что изменилось? - Истинную трансформацию сопровождают неповторимые ощущения, от которых с непривычки развивается зависимость. Тебе придется постоянно контролировать свою потребность… - Я справлюсь, - пообещал доброволец. Он никогда не мечтал быть танком, и сомневался, что эта роль придется ему по душе. Собеседник отвернулся к консоли, чтобы поменять проекцию: сияющий пурпурный силуэт потух, сменившись уродливой и громоздкой квадратной конструкцией. - Мне подходит. - Тогда отправляйся на платформу, - указал манипулятором вглубь помещения Шоквейв. – Твое дальнейшее присутствие не требуется. Мы принудительно дезактивируем тебя, и, когда связь искры с нынешним телом прервется, имплантируем её в новую камеру, которую уже собирает автоматика. Далее мы установим камеру в другой корпус, простимулируем, и, когда питание начнет поступать без перебоев, проведем необходимые тесты, после которых выгрузим сознание… Описание процесса звучало так просто, словно речь шла о замене треснувшей скобы или протекавшей топливной трубки. Но, устраиваясь на операционной платформе, Дамус представил, как Шоквейв буквально возьмёт в сервоприводы его искру, и эта фантазия оказалась и пугающей и торжественной. - … - Показалось, что Дамус очнулся после перезарядки в своей комнате. Он мысленно обратился к хронометру, тут же поймал волну непривычных и противоречивых сигналов. Доброволец резко сел на платформе, включив зрение. Первым же движением он опрокинул массивный хирургический светильник, а оптика показала двух Шоквейвов вместо одного, отвлекая на калибровку. Самоанализ системы вызвал смешанные чувства. Робот покрутил перед лицом новым, сложным манипулятором, с удовлетворением разглядывая тонкие пальцы, заканчивающиеся острыми когтями. Проект кубического монстра претерпел небольшие изменения в пользу изящества, да? Новый корпус выкрасили в глубокий фиолетовый цвет: оттенок 183838 из общей палитры. Доброволец медленно выдохнул, поразившись подвижности лица. Он приоткрыл губы, высунул глоссу - - Хватит кривляться! – одернул его довольный Шоквейв. – Лучше встань и попробуй пройтись. Создание лица было заслугой разработчика, желающего похвастаться перед публикой тонкой работой с живым металлом. Сам Дамус настолько отвык от мимики, что обошелся бы привычным фейсплейтом, изменив его форму в угоду пурпурной инсигнии. Он покладисто поднялся, и, когда система подстроилась под новые габариты, сделал первый шаг. Невероятно! Он больше не смотрел на собеседника снизу вверх! - Послеоперационные тесты не требовали усилий. Сознание легко адаптировалось к новому телу: большому, тяжёлому и невероятно сильному. Он не вспоминал о голосе, пока Шоквейв не потребовал использовать эту способность, чтобы разбить громоздкий неживой механизм, занимавший угол лаборатории. Дамус безосновательно полагал, что, отказавшись от бытия театральным роботом, потерял талант. Но, несмотря на то, что издавать звуки ртом было непривычно, вокалайзер работал, как и прежде. После того, как мишень развалилась на куски, они перешли к трансформации, для которой подготовили пустую размеченную площадку. Дамус хотел сначала взглянуть на собственную альтернативную форму, загрузить образ в систему, проникнуться им… Но снаружи послышался узнаваемый металлический вокал, и он решительно запустил протокол. Его внутренние связи оборвались, а тело разделилось на модули, которые пришли в движение. Потеряв форму и физическое самоощущение, Дамус остался в сознании. Но мгновение он превратился в величественную бесплотную сущность, словно из носителя стал самой идеей. А потом составные части приняли новое положение, громко щелкнули фиксаторы, и токи побежали по перестроенным цепям. - - Ты молодец, Шоквейв. Идея использовать электромагнитный импульс была просто великолепной. Я рад, что мы… От ворвавшегося в лабораторию Мегатрона исходили волны радостного возбуждения, упоения хорошей битвой. Его серый корпус украшали свежие вмятины и подсохшие потёки энергона. Дамус был рад, что освоил трансформацию, но в основной форме он мог бы улыбнуться лидеру, а не просто приветствовать того поднятым дулом. - … что это? – выражение лица Мегатрона мгновенно изменилась: одухотворение пропало, уступив место разочарованной гримасе. – Как?! Я же наблюдал за подготовкой к операции, и всё шло нормально! - Подопытный передумал в последний момент, - равнодушно сообщил Шоквейв, не впечатлённый скачком настроения командующего. Тот на секунду замер, с шумом пропустив поток воздуха через систему охлаждения. - Почему ты допустил это? Мы обсудили наш план несколько раз! Однако, стоило мне отвернуться на цикл, как все обратилось в шлак. И что теперь? Что теперь, Шоквейв? – он резко махнул перед собой сервоприводом, словно собирался ударить собеседника, но успел перенаправить порыв. – Чтобы показать, что мы не спятившие террористы, жаждущие войны и крови, мы! В прямом эфире! Из певца! Сделали! Танк! - Факты перестроились в голове Дамуса, как модули при трансформации, сложившись в верную картинку происходящего: Десептиконы потеряли народную поддержку из-за внутреннего раскола, резких высказываний Ориона Пакса и правительственной пропаганды. Идеи Мегатрона вывернули наизнанку: его представили агрессивным милитаристом, развязавшим гражданскую войну в корыстных целях. После тяжелой битвы за Тарн, он решил опровергнуть негативный образ и отдал приказ отстроить город, чтобы выиграть время на размышления. Шоквейв давно работал над технологией смены корпуса и, соответственно, альтернативной формы, которая могла вернуть десептиконам народную поддержку. Но важно было показать кибертронцам, что целью разработки являлось создание лучшего мира, а не переделка мирных граждан в танки и истребители. Поэтому для демонстрации торжества науки выбрали Дамуса, артиста, не нашедшего места в обществе функционистов и прошедшего эмпурату. Благодаря настойчивости учёных, тот смог в полной мере овладеть своими особыми способностями. Дамус согласился пройти через операцию в прямой трансляции. В результате вмешательства вчерашний неудачник должен был предстать преображенным и поразить публику силой таланта. Ему собирались сделать символом новой культуры, в которой каждый, кто был никем, мог стать всем. - - Я учёный, а не пропагандист! – возмутился Шоквейв в ответ на обвинение. – Я выполнил всё, что от меня требовалось! Он отлично функционирует: искра выдает нужное напряжение, трансформация работает, сознание активно, а информация сохранилась в полном объеме. - Чтобы поднять рейтинги провального шоу, вы ругаетесь в прямом эфире? – насмешливо уточнил Старскрим, которого раньше скрывала широкая спина лидера. Его резкий комментарий разбил оцепенение Дамуса, позволив сменить форму обратно. - Ошибка, – вклинился в спор Саундвейв. - Трансляция была приостановлена, когда командующий выразил недовольство. Трансляция может быть продолжена в любой момент. - Не надо, Саундвейв, - устало выдохнул глава десептиконов. – Сворачивай оборудование. Жду вас в моей кварте через цикл. Уверен, за это время Орион Пакс успеет высказаться. - Мегатрон! – окликнул его Дамус, пришибленный реакцией своего кумира. Он был готов лечь на повторную операцию или объясниться перед камерами, рассказав, что решил стать бойцом, чтобы в будущей утопии спеть со сцены, стоя в фиолетовом сиянии. Но его оправдания никого не интересовали. - Я найду тебе применение! - бросил Мегатрон через плечо, и слова, ранее обнадежившие неудачливого робота, теперь прозвучали зловеще. - Идём! – первый офицер Старскрим приобнял Мегатрона, увлекая к выходу из помещения. Его обычно визгливый голос прозвучал мягко и мелодично, словно для отдельной реплики он изменил настройки вокалайзера: - Тебе нужен отдых, дурашка, а не все эти показательные выступления. - Старскрим Вместо того, чтобы устроиться на широкой платформе в компании Шоквейва и Саундвейва, Старскрим взгромоздился на письменный стол возле лидерского кресла. Место было не слишком удобным, но давало возможность опираться на монументальное плечо. Несколько циклов назад ему казался неизбежным выбор из двух зол: остававшись с десептиконами, наблюдать, как командующий возится с новым увлечением, передавая тому привилегии прежнего фаворита, или примкнуть к автоботам с их лицемерной идеологией. Следуя в лабораторию за Мегатроном, он представлял, как тот вцепится в преображённого робота всеми манипуляторами, и утащит, игнорируя протесты Шоквейва. Но ситуация невероятным образом разрешилась, и искра пела в груди Старскрима не хуже проклятого Дамуса, который теперь только и мог, что жалобно скрести по полу танковыми гусеницами. Всё! Больше никаких автоботов! Орион Пакс, кстати, не спешил делать официальное заявление, и его неторопливость вынуждала собравшихся уныло разглядывать пустой экран, вмонтированный в стену. - Никто не сомневался, что они нападут, - задумчиво сказал Шоквейв, привычно копающийся в таблицах на датападе. – Даже Старскрим заранее подготовился к сражению. - Наверное, автоботы сейчас радуются, что не смогли помешать трансляции, - вставил Старскрим, но учёный неумолимо развивал свою мысль: - Меня удивляет, что Пакс узнал место проведения операции, которое мы выбрали в последний момент и держали в строжайшем секрете. - Предложение, - тут же отреагировал Саундвейв. – Я могу понизить приоритет любой из восьмидесяти трех текущих задач и расследовать этот вопрос. Старскрим мысленно заскулил от несправедливости судьбы. Саундвейв не был гениальным детективом, но, благодаря дотошности и технологиям, мог обнаружить плохо подтёртый информационный след и с гордостью указать на находку Мегатрону. - Не отвлекайся, Саундвейв! – нарочито легкомысленно заговорил первый офицер. – Я разберусь с утечкой. Мои парни заскучали в последнее время, а Тандеркрэкер и вовсе решил стать бульдозером… - Мы не можем этого допустить, - Мегатрон повернул голову и уставился на него тяжелым бордовым взглядом. Он - - он и так всё знал. Но молчал. - До начала выступления Ориона Пакса осталось три клика, - сообщил Саундвейв, и Старскрим направил терзавшие его сложные эмоции против главы автоботов. В конце концов, вот кто был настоящим предателем! - Да что он вообще может сказать?! «Сегодня мы получили очередное подтверждение, что коварные десептиконы хотят поработить и уничтожить Кибертрон, но прекрасные, доблестные автоботы, бла-бла-бла…» - Да, информационную войну мы проиграли. - Но не значит, что мы в принципе проиграли войну! - Подтверждаю, - коротко кивнул Шоквейв. – Всегда есть «план Б». Вы не успели оценить новые возможности Дамуса, однако он по всем показателям превосходит среднестатистического трансформера. Если мы не сможем вербовать солдат, потеряв поддержку населения, мы создадим из наших воинов чудовищ, каждое из которых будет стоить сотни обычных роботов, и победим, оставаясь в меньшинстве. - Пусть будет так, - тяжело вздохнул Мегатрон, и экран на стене вспыхнул, показав Ориона Пакса, гордо стоявшего за трибуной, украшенной кибертронским флагом.