Wild Eyes

"Я хочу тебе кое-что показать", — гласит записка, которую читает Хуан Цзытао. Он мнет бумагу в руках и бросает взгляд на бледного притихшего парня в углу класса. Парень же смотрит в ответ несколько секунд, прежде чем уголки его губ дергаются в улыбке. Он слишком застенчив для ухмылок. — Что это? — одними губами спрашивает Тао, наклоняя голову. Сехун пожимает плечами - сама невинность, - и Тао переводит взгляд на доску. Челка Сехуна щекочет ему лицо, тускло поблеcкивая красным. Тао помнит, как однажды Сехун завалился в его комнату с краской для волос в руках, улыбаясь и говоря, что классно было бы покрасить волосы, как бы нарушая правила школы. Но все же он сделал цвет достаточно темным, чтобы его допустили к занятиям. С недавних пор у Сехуна появилась привычка нарушать правила. Сначала он поздно вернулся домой, все это время находясь в кровати Тао. Затем у него нашли пачку сигарет, которые оказались у него в рюкзаке, когда он был у Тао. На самом деле, он стащил пачку, утверждая, что спрячет их лучше, а когда учитель спросил, чье это, Сехун ответил, что пачка его. Вместо того, чтобы получать свое наказание, оставаясь после уроков, как примерный мальчик, Сехун пропустил его. На вопрос Тао "Где ты был?" Сехун лишь помахал пачкой сигарет у него перед носом. Он утверждал, что ему просто было скучно и что ничего страшного не произошло, открывая пачку и зажимая сигарету тонкими губами. Он сделал это так небрежно, что Тао даже забыл, что тот не курил раньше. Да и сейчас не курит, но это не мешает ему пробовать снова и снова. Это мило - то, как он вдыхает дым и тут же закашливается, краснея, а затем пробует еще раз, как будто что-то изменится. Тао советует ему ненадолго задержать дым в груди, но Сехун никогда не выдерживает больше пары секунд. Он выглядит умилительно, когда таскает сигареты изо рта Тао, и тот не может заставить себя забрать их у него. Сехуну любопытно, и он пробует курение и выпивку, а Тао остается лишь потакать ему и баловать. Сехун немного замкнутый, у него нет братьев или сестер, и друзей вообще, лишь книги. Тао на год его старше, но ему пришлось повторять учебную программу из-за переезда в Корею. Сехун всегда прекрасен. Он игрался с сережками Тао и спрашивал о собственном пирсинге. Может быть, колечко на языке, нет, на губе! Тао нравилось представлять это, и он улыбался, прикусывая нижнюю губу Сехуна и представляя, как здесь будет смотреться маленькое колечко. — Ты хотел бы этого? — спросил Сехун, мягко прикусывая пальцы Тао. Тао всегда немного медленно отвечал из-за языкового барьера. — Мне нравится все, что нравится тебе, — ответил он и улыбнулся, целуя лицо Сехуна. Он специально спросил, как сказать это на корейском у своего китайского друга, который тоже встречается с корейцем. Тао любит Сехуна таким, какой он есть - застенчивого, с его тонкими губами, сияющими волосами и длинными пальцами. Они более чем подходят друг к другу. Тао не может даже представить, что все свое время он может провести с кем-либо еще. Даже несмотря на языковой барьер - они оба работают над этим. Оставшуюся часть урока внимание Тао рассеяно. Волосы Сехуна слишком яркие сегодня - наверно, он снова покрасился. Учитель отругает его, если тот продолжит пренебрегать правилами. Сехун сейчас выглядит далеко не спокойно и отстраненно, он смотрит на Тао, нервно покусывая губы. Эти изменения одновременно радуют и заставляют недоумевать. После занятий Сехун ждет Тао у школьных ворот, засунув ладони в карманы брюк. Он выглядит намного спокойнее, чем предполагает Тао. — Ну что? — нетерпеливо спрашивает он. Сехун не отвечает, но тянет Тао за собой, сжимая губы в улыбке. — Секрет, — говорит Се, толкая китайца плечом. Он вытаскивает руки из кармана, на секунду обхватывая ладонь Тао, и тот сразу скользит по пальцам Сехуна в ответ. Они все еще слишком близко к школе, чтобы сделать что-нибудь. Одноклассники идут рядом, двигаясь в том же направлении, и Тао старается не сделать ничего лишнего, что показало бы его отношение к Сехуну. Сехун - его тайна. Гравий хрустит под ногами, когда они в тишине идут домой. Прохладный ветер щекочет шею Тао, и он дрожит, двигаясь чуть ближе к Сехуну. Когда первый квартал пройден, Сехун переплетает их мизинцы и опускает голову, отчего челка мягко спадает на глаза. Тао ужасно хочется поцеловать его, но через дорогу находится торговец, а на углу - таксист, и еще много людей смотрят, поэтому он ничего не делает. В лифте Сехун переплетает их пальцы полностью, и свободной рукой тянет Тао за пиджак ближе к себе. Поцелуй - все, на что хватает времени, прежде чем лифт открывается, и Сехун тянет Тао в квартиру. — Мам? — зовет он, снимая обувь и убирая ее на полку. Тао делает то же самое, снимая с плеча рюкзак и держа его в руках. — Никого нет дома, — доносится из комнаты Сехуна его голос. Тао кидает рюкзак на диван, направляясь к комнате. — Так что ты там... — Не входи! — Сехун захлопывает дверь. Тао подпрыгивает, вздрагивая. — Ладно. — Прости, — смущенно произносит Сехун через дверь, — так громко захлопнул. Можешь... подождать в гостиной? На диване. — Конечно, — говорит Тао. Теперь он еще больше запутан. Сехун влип в неприятности? Что он хочет показать ему? У него что-то болит? Ворча себе под нос, Тао сидит на диване и вертит в руках телефон, глядя на фотографию Сехуна на заставке. Сехун тогда фотографировал себя на телефон Тао, почти все его лицо накрыто одеялом, и видно лишь сонные глаза и растрепанную макушку. Выглядит так невинно, даже ангельски, но Тао знает, что если приподнять одеяло, то можно увидеть сплошь покрытые метками грудь, живот и внутреннюю поверхность бедер. Опухших губ также не видно. Фотография была сделана в прошлом месяце, когда мама Сехуна была вынуждена уехать на сутки из города, и он ночевал у Тао. Всю ночь напролет они изучали друг друга, а вовсе не книги, раскиданные по полу. Тао уверен, что его мать догадывается, что его отношения с Сехуном больше, чем просто платонические, да и отец наверное знает, но никто пока не поднимал эту тему. И этот разговор вовсе не то, чего Тао ждет с нетерпением. Когда Тао уже пятый раз проигрывает в Temple Run (он считал), дверь в комнату открывается. Тао сидит и мысленно готовится к той страшной вещи, что Сехун должен показать ему. Он ожидает увидеть внезапно выросший хвост младшего или что-то не менее абсурдное. Сехун выходит в шортах и футболке, сутуля плечи и шагая босыми ногами по полу. — И? — Тао облизывает губы. — Что это? — Я... Я собирался сразу тебе рассказать, но подумал, что будет лучше сделать сюрприз, — произносит Сехун, перекатываясь с носка на пятку. — Сюрприз? — Тао обводит взглядом фигуру парня, но не видит ничего странного. — Что это? Скажи мне. Сехун выдыхает через нос, захватывая край футболки. Подойдя ближе к Тао, он тянет ткань вверх, обнажая гладкий живот, который Тао уже успел изучить губами вдоль и поперек, и... припухшую кожу вокруг колечка в пупке. Слова застряли у Тао на языке. Он подзывает Сехуна, и тот подходит, слегка краснея. — Тебе нравится? — Я... — Тао снова облизывает губы, ладонями оглаживая стройные бедра Сехуна, — я... — пирсинг свежий, сделанный, наверное, день или два назад. Слишком рано для того, чтобы обвести сережку языком, дразня, и Тао не может сделать этого, пока все полностью не заживет. У него достаточно пирсингов, чтобы знать, что первые несколько дней самые важные, и место прокола должно быть чистым и сухим. — Мне нравится, — наконец говорит он, потянув Сехуна на себя. Вскоре Сехун оказывается на коленях у Тао, и если тот опустит голову, то сможет лизнуть сережку, но нет, не сейчас. — Больно было? — Тао слегка касается губами над пупком, где кожа цела и здорова. — Чуть-чуть, — признается Сехун, медленно расчесывая пальцами челку парня. Тао запрокидывает голову, глядя младшему в глаза. Рука Сехуна приостанавливается. — Мама знает? — Шутишь? Да она меня закопает. Никто не знает, только... — бормочет Сехун, но Тао достаточно близко, чтобы все услышать, — только мы. Это будет нашим секретом, ладно? Тао усмехается, усиливая хватку на бедрах, когда парень ерзает у него на коленях. Он собирается с мыслями и произносит в кожу Сехуна, целуя ее после каждого слова: — У нас и так много секретов. — Теперь на один больше, — смеется Сехун, за волосы притягивая Тао для поцелуя. — Ладно. Они начинают на диване и продолжают на кровати, разбрасывая одежду на пол. Смущающийся Сехун, который раньше был круглым отличником, а потом попался на глаза студенту по обмену и начал больше внимания уделять человеческой анатомии. И эта бомба замедленного действия находится в руках Тао. Хотя у Цзытао широкие плечи и мускулистое тело, Сехун с легкостью доминирует. Он толкает китайца на кровать, садясь сверху, и почти рвет его рубашку, пытаясь выправить ее из штанов. Тао смеется, пытаясь помочь ему, но Сехун двигает пальцами быстрее - ему всегда не терпится скорее увидеть смуглую кожу китайца. Сехун никогда не давал Тао расстегивать рубашку, предпочитая делать это своими пальцами и зубами. Он выпрямляется, сидя на бедрах китайца, а тот стягивает рубашку, роняя ее на пол рядом с остальной одеждой. Сехун сидит, как послушный мальчик, и смотрит на цепочку Тао. Он тянет его нижнюю майку вверх, позволяя Цзытао снять и это тоже самому, попросту боясь порвать ее в порыве страсти. Когда Тао раздет по пояс, Сехун начинает задыхаться. Их губы встречаются на полпути, и они целуются, старый матрас под ними скрипит, в то время как оба сладко исследуют рты друг друга. Сехун постанывает, когда руки Тао плавно скользят с его бедер, уже через секунду сжимая ягодицы, и дергают на себя, соприкасаясь пахом. — Пояс, — бормочет он, шире раскрывая рот навстречу языку Цзытао, — твой пояс, — проводит пальцами по мягкой коже живота, тонкой дорожке волос, в конечном итоге опуская ладони на пряжку. Тао шипит, стараясь сохранить самообладание, расстегивая ремень и бросает его. Сехун падает на китайца, упираясь руками в матрас по бокам от его головы. Тао чувствует холод металлической серьги на своей теплой коже и урчит, возбуждая этим Сехуна еще больше. — Брюки, — произносит Се со стоном и стягивает их, переворачиваясь на кровати, оказываясь на спине. Тао следует его примеру, снова небрежно скидывая одежду на пол. Он поворачивается к Сехуну, обнимая одной рукой его плечи, а другой стаскивая с младшего боксеры, наблюдая прижатый к животу член. Облизывая губы, Тао ведет ими по вспотевшей коже ключиц, рукой крепко обхватывая его стояк. Сехун стонет и широко расставляет ноги, слишком широко. — Пальцы, — дыхание сбито, и Сехун опускает ладонь, чтобы убрать руку Тао с его члена и взять в... — Ладно, — говорит Тао, прикусывая нижнюю губу Сехуна. — Хорошо, ляг на спину и лежи спокойно. Цзытао откидывается и выдвигает ящик тумбочки, роясь в ручках, записках и презервативах. Он захватывает один, оставляя его на потом, а потом вытаскивает бутылочку смазки. А рядом с ним Сехун трогает себя: — Пожалуйста... Тао видит, как рука скользит все ниже и ниже... Он останавливает его прежде, чем Сехун проникает в себя. — Все в порядке, — шепчет он, мягко оглаживая головку и скользя вниз по стволу. Сехун шипит, шире расставляя ноги, сжимая и разжимая пальцы, лежащие на животе. — Обними меня, — говорит Тао, нависая над Сехуном. Тот обхватывает плечи Цзытао, рукой зарываясь в его волосы, и сжимается, когда тот начинает кружить смазанными пальцами у входа, медленно проникая. Зубы смыкаются на ключице Тао, и Сехун весь дрожит, своим горячим языком облизывая кожу. — Ч-черт, — он заикается, подаваясь навстречу пальцам. Его волосы щекочут нос Тао, — трахни меня. Тао растягивает как всегда тщательно, проявляя терпение, хотя Сехун терпеть больше не может. Его сладкие стоны противоречат его же грязным ругательствам, когда Цзытао продолжает в медленном темпе. Когда его тщательно растягивают уже три пальца, ногти Сехуна впиваются парню в плечи. Комната наполнена тяжелым дыханием Сехуна. Плакаты супергеров на стенах, гора учебников у окна, старая бейсбольная перчатка в углу - напоминания о детстве. Всё сейчас видит разврат драгоценного маминого ангела - О Сехуна. Тао продолжает двигать пальцами, но чем ближе Се к разрядке, тем ленивее становятся движения. Пальцы выскальзывают из него раньше, чем Сехун кончает. Он рычит, тяжело дыша, но все слова застревают в горле, когда Тао разрывает упаковку презерватива и раскатывает его по члену Сехуна. Он изгибается, проводя розовым языком по напряженным соскам Цзытао. Бледные руки Сехуна мягко обводят вздутые венки на члене, большой палец ласкает головку, и он знает, что Тао без ума от этого. Тао глотает стоны, приподнимаясь над членом Се, и глубоко вдыхает несколько раз. Кончики пальцев проходятся по основанию члена Цзы, и он дрожит, пытаясь не потерять рассудок. Сехун держит его за бедра, от усердия высунув язык, и Тао медленно опускается на его член. Оба выдыхают. Тао горбится, сутулит плечи, кривя лицо во вспышке боли. Свободной рукой Сехун откидывает мокрые волосы с его лица, наклоняясь вперед и целуя в губы. Тао начинает медленно отвечать, и когда он это делает, Се понимает, что он готов. В отличие от Сехуна, Тао любит медленный секс. Подобная медлительность - пытка для обоих, и Сехун хватает его за бедра, приподнимая наверх, а затем резко опуская вниз. Сехун толкается в него, одной рукой обвивая Тао, а другой играясь с головкой его члена. Окутанный теплом Тао, Сехун не слышит ничего, кроме него. Его стоны - музыка для ушей Се, а тяжелое дыхание китайца - слова всех его любимых песен. Приближение к финалу - самое сладкое. Кожа Тао блестит глянцем, и Сехун хочет пройтись языком по всему его телу, но может дотянуться лишь до шеи. Этого достаточно. Он может слышать, как Тао пытается задушить свои стоны губами и как бьется его сердце. Они близко, но Сехуну хочется ближе. Тепла тела Тао недостаточно - он хочет быть с ним одним целым. Он хочет чувствовать то же, что и Тао, и Сехун думает, что он может почувствовать это - волнения и тревоги, крепкая привязанность и море любви на кончике языка. Тао кончает в руку Сехуна, прикусывая нижнюю губу. Сехуну жаль, что он не может записать на пленку в своей голове такие сладкие звуки. Он кончает немного позже и стонет в шею Тао, который обхватил его руками, продолжая толкаться в китайца. Он хочет остаться обнятым Тао навсегда, но они не могут отдыхать так. Тао уже засыпает, но открывает глаза, сердито смотря на Сехуна, когда тот шатаясь встает с кровати. — Мне надо... — он показывает на использованный презерватив, а потом на пятно на бедре Тао. — Ага, — отвечает он, и его глаза расширяются. Тао нервничает. Интересно, а что скажет мама Сехуна, если однажды их поймают? Сехун справится сам. Стиркой занимается он, потому что его мама слишком занята. Она никогда не узнает. Подавив зевок, Сехун уходит, а когда возвращается, видит сидящего на кровати Тао, положившего голову на руки. Сехун цепенеет. — Тао? — А? — он поднимает голову вверх. Его черные волосы торчат в разные стороны, и Тао похож на рок-звезду. Личная рок-звезда Сехуна. — Что-то не так? — Сехун подходит ближе, по пути вспоминая, что они все еще голые. Темные глаза Тао скользят по нему взглядом - лицо, медленно переходя на плечи, грудь и его новый пирсинг. Он касается рукой живота, и оставляет над пупком поцелуй, мягко улыбаясь. Сехун тихо выдыхает, зарываясь пальцами в волосы Тао, и тот прикрывает глаза. — Думаю, нам сейчас надо принять душ. Давай будем хотя бы просто выглядеть работоспособными, когда вернется мама. — Я помогу тебе с домашкой, — произносит Тао, открывая глаза. — Надеюсь, — отвечает Сехун. Он старается выглядеть незаинтересованным, но Се слишком устал и не может скрыть улыбку. — Что дальше? — дразнит его Тао по пути в душ. — Татушку набьешь? — Конечно, нет, — фыркает Сехун. — Мне нравится пирсинг. Думаю вот еще сделать. — Да? Где? — Тао поднимает бровь, его возбуждение очевидно. А секундой позже, когда Сехун шепчет ответ ему на ухо, Тао стонет и утаскивает его в ванную. "Я схожу с ума!" — кричит он так же, как герой в любимой дораме мамы. Сехун лишь улыбается, по-прежнему невыносимо застенчиво. Уж он-то будет держать Тао в ежовых рукавицах.