Этой ночью все звезды будут нашими

Саске имел очень крепкий организм, но даже если и болел, то умудрялся поправиться за пару дней постельного режима. Оказаться в больнице в роли больного ему пришлось впервые, как бы странно это не звучало. Даже плановые обследования обходили стороной. Пресные обеды и неприветливые медсестры не особо воодушевляли. Учиха вытащил из-под подушки темную записную книжку. Раскрыв ее примерно по середине, парень принялся записывать очередные мысли, которые были полны осязаемого негатива. Ну, разумеется, все плохо. Рука болит, голова тоже, его закололи уже. Медсестра потащила Саске к психологу, когда обнаружила на левой руке более десяти шрамов. Сразу же начались разбирательства, в которые, к счастью, родителей не посвятили. Саске замучился объяснять, что если бы хотел покончить жизнь самоубийством, то порезал бы руку в другом месте, и одного пореза вполне хватило бы. Однако этого оказалось мало. Ему прописали успокоительное в дополнение к другим препаратам. Начало лета себе парень не так представлял. Отлично. Итачи все же съехал, и куда, Саске был не в курсе. Естественно, он мог прийти к брату, может даже остаться на ночь, но это все не то. Брат уехал, у него теперь своя жизнь, он вычеркнул семью из нее. Независимый человек. Он женится, заведет семью и станет уже совсем далеким от такого незначительного человека, как младший брат. Это лето Саске ждал так сильно, уже придумывая, куда вытащить семью. Отдых на море? Еще какая поездка? Ну, да… снова он предоставлен самому себе и никому не нужен. Ну почему Итачи приспичило уехать именно сейчас? Несмотря на всю, вроде яркую картинку, Саске было плохо, потому что он привык видеть все в сером свете. Действительно, с чего бы Итачи идти на поводу отца? Ведь именно Фугаку ему это предложил, пообещав, что поможет финансово. Родной дом был более чем огромный для троих, а потому было понятно, что причина не во всем этом. Почему ему вдруг резко приспичило уехать!? Саске вел себя странно, он и сам понимал. Итачи то злился, то забивал, то снова принимался за свое. Словно хотел что-то спросить, но не знал что. Ну, да. Саске стал менее сговорчивым. Вот уже два года младший из Учих старался проводить дома как можно меньше времени. Друзья этому весьма способствовали, а во время течки Саске в основном заседал на седьмом этаже, где редко бывали даже друзья, что уж говорить о простых смертных. Дикая тоска стала вторым "я" Саске. Он не ощущал себя одиноким, пожалуй, даже слишком много внимания стало, и от этого желание оградиться стало даже больше прежнего. Постоянно в своих мыслях. Это немало раздражало окружающих, ведь весь шарм парня с годами только тух. Он так нравился девчонкам, так привлекал ребят, был звездой в своем роде, вечно в центре внимания, яркий и харизматичный. Парень с годами становился менее заметным и менее известным. Конечно, все знали Учиху, но он больше не был человеком, которого большинство так обожало. В чем причина не знал никто. Учителя говорили переходный возраст, одноклассники распускали слухи про девчонку, которая «не дала». Девчонки в свою очередь решили, что у парня проблемы дома. В целом, никто не был прав. А Саске просто хотел сдохнуть. Просто и легко. Когда это началось, он не мог сказать с точной уверенностью, но мог поклясться, что намного раньше, чем первая течка. Он все больше считал себя собачонкой, которая бегает за своим обожаемым аники, готовая облизывать ноги, если придется. Тошнит, честное слово. И как так можно? А значит и остается, что держаться подальше, презирая себя и все свои желания. Да, черт возьми, он самое грязное и мерзкое существо, что носит этот свет. Он хочет не просто парня, не просто альфу, а родного братика, который его с пеленок на руках таскал. Это ненормально, Саске психически не здоров. Но вот консультации, без ведома родителей не проводятся. А потому Саске оставалось лишь молчать в тряпочку, медленно подыхая от тех чувств, что рвали его изнутри каждый день, каждую секунду. Тошно от себя, от своих мыслей, от своего существования. Сколько уже раз Саске пытался доказать самому себе, что это все он придумал и что пора заканчивать маяться херней и нормально поговорить с братом о любой ерунде, чтобы убедится в своих убеждениях. Но стоило Саске хотя бы увидеть Итачи, как язык словно завязывался тугим узлом, а мысли полностью смывало из головы. Он мог замереть, глупо уставившись на брата, и спустя мгновение пойти дальше, словно и не собирался с силами весь день. Это было не похоже на Саске, но теперь он по-другому не умел. Это тяжело, больно и так сложно. Каждый день больше напоминал жевательную резинку. Терпение тянулось, тянулось, тянулось и, казалось, что никогда это не прекратится. Но вот… Прекратилось… Итачи решил съехать, словно это могло облегчить Саске жизнь. Честно говоря, когда он кинулся под машину, он успел подумать. И пусть было страшно, какая-то часть сознания желала умереть. Вот так. Геройски спасти отца и умереть самому. Но обошлось. Черт возьми. Это разве жизнь? Это пошаговое выживание. Сперва вычтем брата, потом приплюсуем физиологию, потом отнимем любовь и заботу родителей, потом прибавим брата-альфу, потом влюбим в него и посмотрим, что станет с мальчиком? Да… забавно… Саске захлопнул записную книжку, уткнувшись лицом в подушку. Ничего не надо от этой жизни. Не осталось детских мечтаний, серая реальность затопила все. Ну, выучится он, подобно Итачи, и словно под конвоем очередная выпускаемая кем-то копия, пойдет по миру. Возможно, он станет чьей-то подстилкой, этот кто-то будет безумно его любить, правда, безответно. Саске просто смотреть не мог ни на кого другого. Они все смылись в массе невзрачных личностей, преследующих одну и ту же цель. А может, Саске станет самой настоящей одиночкой без определенных целей. Просто жить для того, чтобы существовать. - Эй, - Саске вздрогнул, поднимая лохматую голову. В палату вошел тот, кого Учиха-младший меньше всего хотел видеть. - Привет, малыш. «Зачем ты меня постоянно так зовешь?». - По-моему, я давно не малыш, - буркнул Саске, обратно падая на подушку лицом. Итачи присел на край койки отото, вновь тепло улыбаясь, словно их отношения были просто замечательными и из года в год лишь крепчали. Хотя, все было в точности да наоборот. - Для меня ты навсегда останешься ребенком. Как же неприятно слышать это от человека, которого любишь. Итачи не воспринимает Саске даже как человека, лишь ребенок. Малыш. Саске стиснул зубы. Чертовски обидно. - Блеск, - фыркнул парень, натягивая одеяло. – Я спать хочу, ты не вовремя. - Да? А медсестра сказала, что только недавно был тихий час. - И ты серьезно считаешь, что я спал по расписанию, словно семилетний ребенок? - А, ну да, ты же уже взрослый и самостоятельный, а потому, назло всем, ляжешь спать после тихого часа, когда проснутся дети с соседних палат и начнут носиться по коридорам, крича и плача. Это способствует сну, согласен. Саске сел в кровати, все же принимая сумку из рук аники. Разорвав пакетик, парень выудил сразу штук семь любимых маленьких помидорок. - Спасибо, - буркнул он. - Ты что-то совсем без настроения. Когда выписывают? - Завтра или послезавтра, не знаю точно, - было очевидно, что Саске не горит желанием вести задушевные беседы, но Итачи не оставлял попыток. В конце концов, Саске тут уже который день совершенно без компании. Родители вряд ли выкроили в рабочее время часок, чтобы заглянуть. - Как голова? - Болит. - Саске… я понимаю, что тут совсем не весело… - Да причем тут это? – как-то, совсем уж резко отреагировал Саске, наталкивая Итачи на очередной разговор. Вот только о чем? - А что, помимо этого у тебя проблемы? - Да так, есть парочка. Я омега, например. Ах, да! Это же неважно! Мы все идем по жизненному пути, борясь с преградами. Ага… я помню, не лечи меня, тут и так врачей достаточно. Психологов в том числе, - Саске подкинул помидорку, ловя ее ртом. - Можешь не делать вид, что тебе интересно. И так зачет. - Опять капризничаешь. - Что за тон, мать твою?! Хватит со мной сюсюкаться, как с ребенком! - Саске, замолкни. Что с тобой? Я тебя не узнаю и уже давно. Что за манеры, что за тон? Если у тебя проблемы, то просто поделись ими и все. Зачем устраивать весь этот цирк? - Да потому что меня тошнит уже от тебя и твоей помощи. Что ты хочешь? Чтобы я поплакался у тебя на груди, повествуя о том, как несчастна моя жизнь, словно ты этого и так не знаешь? Что тебе надо? - Я лишь… - Так, спасибо, очень вкусно. Что-то еще? - Саске, перестань. - Что такое? Ты злишься? Тебя раздражает мое настроение? Очнись! Я такой и есть! Я не собираюсь больше играть на твоих коленках и рассказывать про оценки в школе. Все, черт, достал. Уйди! Умеешь же ты, блин, настроение изгадить. Снова сорвался. Это такое выражение чувств? Саске ненавидел себя в такие моменты, но заткнуться тоже не мог. Вечно он срывался на Итачи, а потом несколько дней вообще с ним не разговаривал. - Я съехал лишь потому… - Ты серьезно думаешь, что меня это волнует? Мне плевать. - Ты ведь из-за этого сейчас злишься, - констатировал факт Итачи, глядя в обозленные темные глаза брата. Ну что за вспыльчивость? Откуда она такая? – Сколько можно? Мне двадцать три, Саске. Это уже некрасиво сидеть на плечах родителей, когда есть возможность жить самостоятельно. - Не на чьих плечах ты не сидел, - огрызнулся Саске. – Зарабатывал так же, как и отец. А дом у нас большой, я не понимаю. Может, ты просто невесту нашел? Или какого черта так внезапно? - Нет, о невесте я не думал. И все вовсе не внезапно, я просто не хотел говорить, ведь ты и так не особо разговорчив в последнее время. - По-моему, ты просто сбегаешь. - От тебя что ли? Господи, как же меня достало твое отношение ко всему, – Итачи улыбнулся, пододвигаясь к брату. Саске сразу не понравилась эта теплая улыбка. И он уже заведомо знал, что сейчас скажет брат. – Сейчас, ты меня обнимешь, скажешь, что любишь, поцелуешь в щеку, и я все забуду. Без вариантов. Для Саске это действительно было сложно, в отличие от Итачи, которого прикосновения братца успокаивали, даря какое-то странное легкое чувство. Ему требовалось знать, что именно Саске его любит, это было важнее всего. В такие минуты его вовсе не тянуло на «неправильности», скорее просто негативные мысли сгорали, а улыбка становилась чуть более искренней. Откуда ему знать, что с Саске было иначе? Учиху младшего неприятно ломало внутри в такие моменты. Пальцы переставали гнуться, а любое, даже самое невинное прикосновение в один момент могло потерять контроль, превращаясь в нечто очень порочное. - Иди к черту, - отказался Саске. - Считаю до трех… - Я сказал, к черту иди! - Два… - Ладно, слушай, я не злюсь. Доволен? Все, забыл, вали на все четыре стороны, я не злюсь. Хорошо? Итачи приподнял бровь, выжидающе глядя на брата. На губах играла легкая улыбка, глаза горели огнем. - Ты ведь знаешь, что не ладно. Я ведь тоже могу обидеться. - Похер. - Уверен? Хорошо, - Итачи поднялся с кровати, и все сразу же поменяло цвет. Ну вот как он так делает? Почему, глядя, как он поднимается, в голове что-то взрывается, и мысли в стиле «он больше не вернется» оккупируют все сознание, несмотря на то, что мозг все еще функционирует. Почему, только по одному его желанию все так резко меняется, почему на его поводу все так безоговорочно ведутся. Он что, серьезно? Саске схватил Итачи за руку, дергая на себя, заставляя опустится обратно. Да, да, да! Сейчас он, как ребенок сделает все, что ему сказал Итачи, потому что он и есть ребенок. А может потому, что обиды он не пережил бы. Даже осознание того, что все это блеф и было продумано не освобождало от ответственности. Сволочь, что сказать. - Я люблю тебя, нии-сан. Больше всех, честно-честно, - Саске крепко обнял брата, утыкаясь лицом в плечо, стараясь вести себя, как подобает младшему брату. От Итачи пахло родным одеколоном и немного шампунем, тем самым, который из года в год не менялся. Этот родной головокружительный запах. Вроде такой легкий и одновременно дурманящий своей силой и красотой. От Итачи пахло альфой, запах сносил голову, застилал глаза, напоминая о той ломке, что творилась с Саске уже несколько раз. Губы мягко прикоснулись к щеке, ближе к шее, так и замерев на мгновение. Это тоже было своего рода издевательство, словно проверка на выдержку. Чего хотел Итачи, было сложно сказать, но за эти вот желания аники Саске и ненавидел его. Зачем так издеваться? Учиха-младший крепче обнял брата, мягко скользя ладонями по широким плечам. - Твоя душенька довольна? - Более чем, - пусть Саске и не видел, какая улыбка сейчас на лице брата, он прекрасно себе это представлял, ведь даже голос изменился. - А теперь иди отсюда, - продолжил в присущей ему манере Саске. - Аррр… какие мы злые. Саске не сдержал смешка, немного зачарованно глядя как Итачи закусил губу. Умел он это делать так не вовремя. Губа на мгновение немного покраснела, но спустя секунду это было незаметно. Боже, как же это красиво. Саске крепче сжал зубы, не смея оторвать взгляда от губ. - Я что-то не так сказал? - М? – отото вскинул голову и мотнул головой. Черт, эти губы. Как так можно? Пальцы дрогнули в желании прикоснуться к ним и удостоверится, что они действительно такие мягкие. «Я точно не здоров». - А теперь, раз уж мы все выяснили, может, ты поделишься со мной причиной своего плохого настроения? Саске кивнул, продолжая безотрывно смотреть на губы брата. - Ну? – спустя несколько секунд молчания поторопил Итачи. - Что? – парень все-таки поднял взгляд, боже как на него смотрели. – Причина? Нет, все нормально. Просто не хочу, чтобы ты сваливал. - Об этом мы уже говорили. Я буду рад, если ты будешь торчать у меня, ничего не изменилось. - Да нет, - не согласился Саске. – Многое изменилось. Но так хочется верить в твои слова. - Вот увидишь, а пока, будь хорошим мальчиком. - Иди в задницу. - Ммм…. Грубо, но в целом верно. - Что?! – совершенно искренне возмутился Саске. Ему следовало вести себя чуть более сдержано и не проявлять так явно своего нежелания в подобных вопросах. Ревность, чтоб ее. – Серьезно, что ли? Ну, и кто? Он, она? - Нет, малыш, не в этом смысле. Не важно, забудь. Итачи поднялся с кровати. В целом, прием оказался более радушным, чем ожидалось. Хотя, начало было весьма шаблонно. И что с этим парнем не так? Аники не особо удивился бы, если бы Саске гулял дни и ночи напролет, возвращаясь с легким запахом перегара и табака. Но он не был похож на нормального подростка. Сильно старше что ли… - Просто мне пора. - У тебя вообще выходные бывают? – откинулся на кровать Саске. Пижамная майка задралась, открывая подтянутый бледный живот. Взгляд Итачи скользнул по обнаженному участку кожи вверх, до сокрытого одеждой изгиба плеча. Чертов маленький засранец, и как можно быть таким привлекательным? Словно он специально это делает. Но будь бы Учиха - младший хоть капельку повнимательней, он бы определенно заметил нехороший блеск в родных глазах. Но Саске глядел в потолок, совершенно не интересуясь тем, что происходит у него под носом. - Что молчишь? - М? Что? – Итачи вывели из астрала собственных мыслей. Он пропустил вопрос? Ну да, сложно в такую минуту смотреть в глаза и слушать, что тебе говорят. - Я спросил: выходные у тебя бывают, нет? - У меня ненормированный рабочий график, так что заранее я не могу сказать, - поспешно ответил Итачи, стараясь смотреть куда угодно, только не на Саске. – В общем, мне пора. Выпишут, приезжай, хорошо? - Ага, - лениво протянул отото, безжалостно лишая жизни очередную помидорку. – Как кошку зовут? Итачи усмехнулся. Саске, как всегда, проницателен. Учиха - старший с детства хотел себе кошку определенной породы, которую младший братик даже выговорить не мог, не то что запомнить. Саске был более чем уверен, что таковую себе Итачи приобрел, раз уж свалил из-под родительской опеки. - Ёси. - Ты серьезно назвал кошку именем из трех букв? Это так на тебя не похоже. Я ожидал, что-то в стиле Графиня Эскудемуа Лефарентьес… ну как-то так. - Нет, но полное имя ты не запомнишь, так зачем знать? – господи, что за глупая тема для разговора? У Саске была мнимая аллергия на домашних животных. Ну, не выносил он весь этот скот, который так и лезет поласкаться и просит заботы больше, чем разумный человек. А тем более кошки. - Спорю на сотню, что она противная, - в детской манере протянул Саске. - Спорю на две, что ты ее полюбишь, - принял ставку Итачи. - А я что, обречен, быть завсегдатаем у тебя дома? Итачи усмехнулся, застегивая плащ. - Словно может выйти иначе.