они действительно не знают?

      Генос вслушивается в предрассветную стерильную тишину и надеется услышать надоедливое жужжание телефона — Академия Героев призывает всех. Всех, оставшихся в живых и в своем уме. Учитель беспокойно дремлет на пластиковой кушетке в рабочем ангаре Лаборатории доктора Кусено, который примостился прямо за рабочим столом. Третий день в мире творится форменное безумие, вышедшее из-под контроля.       Генос внимательно вглядывается в промозглую серую стынь, затянутую тучами и пыльной взвесью. Где-то там замер практически обезлюдевший город, улицы которого заполонили монстры пострашнее тех чудовищ, что раньше надоедали Академии Героев. Сайтама легонько всхрапывает и поворачивается на спину. Через пару часов — его очередь «дежурить». Но, если учитель не проснется, Генос не собирается его будить. Последние три дня Сайтама спал от силы часов шесть в общей сложности.       В тот день Сайтама ездил в магазин на другом конце города на распродажу морепродуктов. Он как раз возвращался домой, когда несколько обезумевших людей начали нападать на прохожих. Сначала Сайтама не придал этому значения: для регулирования человеческой преступности есть герои С-класса. А потом он заметил: только что убитые люди, с разорванными артериями и выпотрошенными кишками, встают и нападают на других. Вопли и кровь заполнили улицу, а герои все не приходили.       Впервые в жизни Сайтама растерялся: он мог с одного удара вынести любое чудище, но здесь… Здесь были люди. Мертвые ходячие люди. В кармане пиликнуло уведомление от Академии Героев. Четкий приказ: не вмешиваться до получения новых инструкций. И не прикасаться к заражённым.       Доктор Кусено совсем по-стариковски кряхтит и поднимается из-за стола. Глаза мутные и усталые, и становится совсем очевидно, что он не так силен, как хочет казаться. Он, едва слышно шаркая, подходит к Геносу и подталкивает того к освободившемуся креслу:       — Иди отдохни, мой мальчик. Не обязательно караулить — дроны сообщат о любом шевелении на территории.       — Но, профессор…       — Иди, Генос. Даже если твое тело неутомимо, мозгу всё равно нужно отдыхать. Не забывай, что ты — не робот.       Поджав губы и насупившись, Генос всё же сдаётся. На полпути к креслу он останавливается и глядит на Сайтаму: на кушетке подле него совсем нет места, и у Геноса нет совершенно никаких шансов примоститься рядом. Поэтому он всё-таки занимает предоставленное кресло и погружается в тревожный сон, который не несёт ни спокойствия, ни отдыха. Только позволяет мозгу обработать всю поступившую за эти дни информацию. Кошмары, давно отступившие под ежедневной рутиной, снова возвращаются. Только теперь в них не погибшая семья, а совершенно незнакомые люди, залитые кровью, бредущие куда-то и нападающие на всё живое.       Просыпается Генос на излёте быстрой фазы сна, буквально выдирается из кошмарного марева и вываливается в реальность. Процессор, встроенный в ядро его тела, выводит на искусственные склеры подгружающуюся информацию о текущем положении вещей, а живой мозг в свою очередь, делает свои загадочные дела, в которых Генос не имел и не имеет никакого желания разбираться. Минут через пять после пробуждения парень полностью возвращается в реальность и поднимается из кресла. Благодаря процессору, он идёт ровно и не врезается в предметы, как обязательно делал бы после пробуждения, будь у него только один мозг.       Сайтама уже не спит, а сидит возле огромного бомбо-непробиваемого окна и смотрит вдаль. В одной руке зажат забытый онигри, а в другой — коробочка бананового сока. Генос пристраивается рядом и тоже изучает унылый пейзаж. Им не надо говорить, чтобы понимать состояние друг друга: они облажались. Герои, которые никого не смогли спасти.       Вместе с приказом из Ассоциации в письме была информация с известными данными. Вирус, передающийся через физический контакт с заражёнными. Подвержены все существа, обладающие органическими частями. Да, даже Кибердемон. Да, и ты, Зомбимен — тоже. Очень агрессивны. Неутомимы. Что именно побуждает нападать — неизвестно. Лечение — неизвестно. Для спасения собственной жизни и жизни незаражённых разрешаются дальние атаки. Впрочем, возможно ли их убить — неизвестно тоже.       Буквально в несколько прыжков Сайтама добрался до квартиры, где Генос, хмурясь и покусывая губу, читал ровно такое же сообщение. На поднятый слегка вопросительный взгляд жёлтых глаз Сайтама только и выдохнул:       — Там пиздец.       Страшно не было. Было непонятно и очень странно. И немного грустно. Но не страшно.       Первым делом, разумеется, Генос позвонил профессору — сообщил новости и поинтересовался, что им стоит делать. И как можно помочь старику пережить это непонятное время. Именно Кусено составил чёткий план действий: что необходимо взять с собой из близлежащих магазинов, какие лекарства, как передвигаться и где укрываться на пути к Лаборатории. И именно он попросил привести одного из заражённых к нему. В надежде найти лекарство. Или хотя бы понять, что именно заставляет неживых идти и нападать.       Сайтама в это время пытался дозвониться до Кинга и Бэнга, да так и не смог…       К концу второго дня они добрались до лаборатории. На плечах Геноса висел огромный рюкзак — тот, с которым он переезжал к учителю, — набитый всевозможной провизией, предметами первой необходимости и баклажками с водой. Во внутренней полости под грудиной, справа от ядра, стоял кактус, каким-то чудом переживший все злоключения, и от которого Сайтама не смог отказаться. Сам же Сайтама тащил на плече спелёнутого титановой цепью заражённого: руки несчастного были плотно примотаны к телу так, чтобы исключить минимальную возможность царапин, а нижнюю челюсть сжимала ладонь Геноса, управляемая дистанционно. Так и добирались.       Оружием решили не запасаться, справедливо рассудив, что в Лаборатории будет всё необходимое и даже больше, лучше место под пушки использовать для более важных вещей — для туалетной бумаги, например. И смазки. Не то, чтобы они рассчитывали на какие-то ночные развлечения в Лаборатории, но очень надеялись.       Оживившийся было перед лицом непонятной угрозы Сайтама снова сник и даже немного скис, замкнувшись в себе, а Генос не навязывался. Он знал, что в таком смурном расположении духа, учитель не приветствует праздные беседы, тем более, если в них больше двадцати слов. Пленённый неживой периодически дёргался на сильном плече, и Генос рефлекторно сжимал отделённую от руки ладонь. Чтобы точно убедиться, что укусы не грозят Сайтаме. А тот только встряхивал заражённого посильнее, и неживой снова затихал, будто в режиме ожидания.       Сообщений из Ассоциации Героев пока не поступало. Скорее всего, они сами законсервировались внутри центрального офиса или подразделений. Если выжили, конечно. Сайтама приваливается к холодному жёсткому плечу и, вяло жуя онигири, интересуется:       — Как думаешь, они действительно не знают, что делать?       Генос слегка приобнимает его и, не отрывая взгляда от окна, что-то невразумительно мычит. Он не хочет думать, что Академия скрывает информацию. Ведь тогда получается, что все они — не герои. Злодеи в одной упряжке. Те, с чьего молчаливого согласия всё это произошло и происходит.       Рядом шуршат стариковские шаги, и профессор ласково ерошит волосы Геноса, привлекая внимание:       — Тебе тоже надо позавтракать, Генос. А потом… думаю, мне есть, что вам рассказать.

***

      Заражённый лежит на лабораторном столе, пришпиленный к нему цепью и несколькими роботами. Он пытается вырваться, перекусить маленького дрона во рту, хоть немного сдвинуть оковы, но всё тщетно. Однако он пробует снова и снова, не зная усталости. Его грудная клетка раскрыта, грудина, отделённая от рёбер лежит на хирургическом столике. Рядом лежит совершенно мёртвое сердце.       Профессор, натягивая перчатки, подходит к изголовью стола и, изловчившись, снимает крышку черепа, что до этой манипуляции держалась на нескольких скобах. Взмахом руки Кусено подзывает героев к себе и начинает рассказ:       — Вот тут, между черепом и мозгом, должна быть жидкость. Её нет, как видите. И не по моей вине. Он уже таким сюда прибыл. Возможно, вытекла из-за тупой травмы головы в затылочной зоне, — с трудом, но профессор умудряется повернуть голову заражённого на бок и показать неровную вмятину с небольшим отверстием в центре, — но также возможно, что-то случилось с ликвором после заражения и до травмы. Скажите, Сайтама-сан, это вы его так?       — Не, не я, — Сайтама отстранённо смотрел на чужой мозг и, кажется, размышлял о чём-то своём, — я бы не смог принести его целым, если бы начал бить…       — Я так и думал, да, — Кусено что-то делает, и кусок мозга падает ему в ладонь, — это теменная область ответственна за… впрочем, вам это, наверное, не интересно. А вот тут, — он раздвигает извилины, погружаясь пальцами практически до середины головы, — тут гипоталамус. Должен быть. Но его нет. Как нет эпифиза и гипофиза. Это отделы, ответственный за секрецию гормонов.       Сайтама снова отстранённо кивает, а Генос пытается не думать, что точно так же — может, более заботливо и аккуратно — профессор препарировал его самого пять лет назад.       — Сейчас я хочу, чтобы вы поняли две вещи: человек не может жить без работающего мозга. Даже без сердца может, — беглый взгляд в сторону Геноса, — но не без мозга. Это первое. Второе — сейчас у нашего друга, — лёгкое похлопывание по мозгу, — отсутствует примерно тридцать процентов мозга. И он до сих пор жив. Если честно, я пытался его убить разными способами — безуспешно. Поэтому сейчас мы с вами возьмем на себя ответственность проверить ещё несколько вариантов.       Дождавшись смиренных кивков, профессор начал объяснять, что от них требуется.       Затаривались в этот же день, во всех ближайших к квартире магазинах и аптеках. В этой части города ещё не было ни заражённых, ни паникующей толпы — волна убийств ещё не докатилась до окраин, а СМИ молчали, рассказывая о погоде. Люди спокойно ходили по своим делам, покупали рамен и пластыри, гуляли по улицам и перекусывали в пекарне на углу.       В каждом магазине Генос умудрялся договариваться, пользуясь своим статусом героя S-класса, о небольшой рассрочке — буквально на неделю. И чувствовал себя полнейшим мудаком, читая восторг в глазах напротив и зная, что, скорее всего, долг возвращать не придётся — некому будет.       Сайтама в это время стоял снаружи и прислушивался к шуму улиц, пытаясь определить, когда придётся сматываться. Но всё было тихо.       Собрав всё необходимое — и даже немного больше — они вернулись в квартиру и решили отдохнуть перед долгой дорогой. А через пару часов проснулись от сигнала тревоги с датчиков Геноса.       Весь район заполонили ходящие и рычащие трупы. Не откладывая больше, подхватив приготовленные вещи и — в последний момент — кактус, герои двинулись в путь. Передвигаться приходилось по крышам домов, во все глаза высматривая заражённых кошек и ворон, ускоряясь при малейшем признаке опасности. Да, герои бежали из захваченного города. На самой окраине они выловили и спеленали беднягу-заражённого, а через пару километров город неожиданно кончился, сменившись пустой дорогой и зарослями лесов по бокам.       До самой Лаборатории заражённые практически не попадались. По крайней мере, заражённые люди.       Генос наблюдает, как профессор и Сайтама стягивают перчатки и, на всякий случай, обрабатывают руки антисептиком. Сам киборг ни капли не заляпался, занятый только испепелением кучки мозгов в жестяной операционной посудине. Профессор же отделял части мозга, а Сайтама их плющил в руках.       — Итак, вот, что мы имеем, — профессор выводит на большой монитор результаты их… исследований, — заражённые умирают, если уничтожено больше восьмидесяти процентов мозга. Именно уничтожено, должен заметить. Если мозг просто отделён от тела — заражённый продолжает… существовать. Надо передать эту информацию в Академию Героев. Если получится хотя бы локализовать очаг заражения, то…       — Я бы на это не надеялся, профессор, — встрял Генос, — по пути сюда мы видели не только заражённых людей, но и зверей. И если люди оставались пока в городе, то животные и птицы двигались дальше…       — Это плохо, — заключает Кусено, — потому что, боюсь, лекарства от… активной смерти придумать невозможно.       — Учитель? — обратился Генос к Сайтаме, — вы очень задумчивы. Более задумчивы, чем все эти дни.       — А, — отмахнулся Сайтама, — я только сейчас понял, какую удивительную работу провел профессор над тобой. И как много он знает про человеческое тело…       Избавившись от трупа в огромной печи, они все разошлись по жилым помещениям — нормально отдохнуть в надежде, что дроны справятся с патрулированием территории. Комнат в Лаборатории было всего три: комната профессора, гостевая (где обычно обитал Генос) и кухня. И, конечно же, рабочий ангар. Каждое помещение было снабжено отдельным санузлом и бронированным входом, так что — в случае чего — можно было изолироваться в любом помещении. Именно с этой целью часть продуктов и гигиенических принадлежностей разделили между комнатами, а в спальню героев и в кухню притащили станции подзарядки для Геноса.       Уже поздно ночью, после лёгкого ужина и тёплого душа, лёжа под тонким одеялом и прижимаясь со спины к Сайтаме, Генос признался:       — Мне Академия прислала два сообщения, — дождавшись тихого мычания, он продолжил, — во втором сообщении был приказ всем героям класса S явиться в ближайший офис Академии для посильной помощи в изучении вируса.       — Ты не пошёл…       — Я не пошёл.       Сайтама извернулся в его руках и, серьёзно глядя в синтетические глаза, сказал:       — Ты сделал то, что должен был сделать. Возможно, здесь от нас двоих пользы будет больше, чем от меня — здесь, а от тебя — там. И ещё, возможно, что Академия не собирается ничего изучать. А собирается просто закрыться за своими стенами и переждать. Наверняка, они туда эвакуировали все семьи сотрудников, а не только S-героев. Так что не думай обо всём этом больше необходимого…       — Больше двадцати слов… я ценю это, учитель.       Сайтама в ответ только фыркнул, как и всегда, когда Генос обращался к нему на «вы», и, легонько чмокнув куда-то в район подбородка, продолжил свою мысль:       — Мы поможем профессору: будем ловить заражённых, чтобы он нашёл лекарство. Будем совершать вылазки за продовольствием и всем необходимым. Однажды найдём ещё выживших и приведём сюда, если профессор позволит. И обязательно… доберёмся до ближайшего отделения… Академии, чтобы… вытрясти из них всю правду…       Под конец голос Сайтамы стал еле слышен и в итоге потонул в ровном сонном дыхании. Генос обнимал его, вглядываясь в морщинки и синяки под глазами, и пытался верить: в легкомысленный тон, в отстранённость, в слова эти и планы. И вслушивался в ночную тишину Лаборатории, пытаясь уловить сигнал от дронов-разведчиков. Впрочем, безуспешно. Только перед рассветом Генос смог уснуть лёгким нервозным сном…