***
1981 — Нужно что-то предпринять, — Беллатриса нервно расхаживала по кабинету Люциуса в поместье Малфоев. — Сейчас у нас на руках два крестража. ДВА КРЕСТРАЖА! Один создать равно самоубийство, что уж говорить о двух. И мы не знаем, сколько их у него, — она закусила алую губу. — Успокойся, Белла, — напряжённо ответил Люциус. — Мы всё ещё можем справиться с этим. — Не похоже, — холодно бросил Рудольфус. — Мы не знаем, как уничтожить крестраж, не умерев в процессе. К тому же точное их количество и местоположение нам неизвестно. Всё это слишком большие риски. — Плакала наша корона, — нервно усмехнулся Рабастан. — И давайте не забывать о грёбанном пророчестве, которое притащила эта крыса, — Барти был раздражён. Его рука нервно теребила пуговицу на рубашке. — Лорд совсем с катушек слетел, гоняясь за младенцем. Ещё прицепился к этим Поттерам. Уверен в скором времени это станет нашим заданием. — Согласен. Всё это превратилось в какой-то хаос с непонятными целями. Другие Пожиратели уже не понимают, за что они борются. Ими движет страх. — Тогда воспользуемся этим хаосом, Басти, — ухмыльнулся Люциус. — Посеем сомнения в их головах и заставим быть преданными нам, — Белла торжествовала. — Ага, это прям решит все наши проблемы, — съязвил Барти. — Вы такие умные. На кой черт нам эти идиоты, если крестражи и пророчество всё ещё висят над нашими головами? — Ты можешь предложить что-то получше? — огрызнулся Люциус. — Я единственный, у кого мозги работают как нужно. И это я предложил эту авантюру. Всё благодаря мне. — Мы не твои подданные, Малфой, не забывайся, — холодно бросил Рудольфус. — Умерь свой пыл, иначе это сделаю я. Люциус стиснул зубы. Естественно, он считал себя негласным лидером в их небольшой компании, но он забывал, что остальные были не менее сильными личностями. Именно поэтому они с трудом уживались друг с другом, но, тем не менее, между ними было то, что принято было называть дружбой. — Импровизация — наш единственный выбор, — вернулся к теме Рабастан. — Будем решать на ходу, что делать. Как показывает практика, зачастую это срабатывает. Младший Лестрейндж был знаком с этим понятием, как никто другой. Вся его жизнь строилась на импровизации. Басти был немного беспечным человеком, справляясь с проблемами по мере поступления. Он любил посмеяться и поиздеваться, красиво одеваться и бросаться заклинаниями. По большей части он следовал за своим братом, но и сам любил создавать неприятности, устраивать кровавые побоища и быть на троне. Он считал себя неотразимым красавчиком, с которым хотели быть не только девушки, но и парни. Корона ему не жала, как он утверждал. — Не могу поверить, что говорю это, но Баст прав. Сейчас это лучшее решение, — кивнул Барти. — Наши действия будут зависеть от поступков Тёмного Лорда. — Кажется, это финиш, друзья мои, — нервно усмехнулась Беллатриса.***
Они появились в зале неожиданно для остальных. Джеймс поразился наглости узников Азкабана, которые спокойно разгуливали на свободе. Они прошлись по залу, словно короли, которые немного задержались. Все его инстинкты кричали об опасности, говорили ему броситься в бой, но Поттер усилием воли заставил себя оставаться на месте. Джеймс чувствовал, как в нём клокочет чистая, чёрная ярость. Его глаза горели адским пламенем, он так ненавидел конкретно этих Пожирателей смерти, что не описать словами всю гамму чувств, которую он испытывал по отношению к ним. Джеймс готов был разорвать их голыми руками, испепелить, уничтожить. Но он понимал, что сейчас не время и не место. Он заставил себя заткнуть эмоции, бушевавшие в нём. Джеймс наблюдал за каждым их действием, готовый в любую секунду атаковать. Но, казалось, им не было дело до других гостей и того эффекта, что они произвели. Их взгляды были направлены только на Драко и Нарциссу, но Джеймс видел, как они сканировали помещение краем глаза. Однако большее беспокойство вызывала неизвестная личность под именем Марволо Гонт. Всё, что ему было известно о роде Гонтов, это то, что они были боковой ветвью Слизеринов и потомками Кадма Певерелла. Некогда благородный и древний род прервался на последней девушке Меропе Гонт, которая скрылась из магического мира. Больше о них не слышали. Марволо Гонт мог быть её внуком или правнуком. Или самозванцем. Джеймс напрягся, когда Люциус дошёл до своей семьи. Он поцеловал руку жены и слегка приобнял её одной рукой за талию. Нарцисса настолько искренне и счастливо улыбнулась, что это поразило Поттера. Но ещё больше его изумило то, что Драко повторил действия матери и пожал руку отцу. Рядом с ним судорожно выдохнул Сириус. Джеймсу не хотелось предполагать худшее. Ведь этого не могло произойти. Почему Драко Малфой и бровью не повёл, словно знал, что это произойдёт? И каким образом сбежавшие узники проникли в поместье, защищённое как никогда? Каждый в зале следил за действиями опоздавших. В воздухе висела напряжённая тишина. Гости не знали, что им делать. С одной стороны, они были преступниками, скрывавшиеся от закона, с другой — представителями чистокровных благороднейших и древнейших родов. Каждый уважающий себя аристократ знает правило о конфиденциальности и правило не вмешиваться в дела других, даже если происходит что-то незаконное. Своеобразный пакт о неразглашении. Особенно, когда Министерство Магии не так уж и уважается в их обществе. — Леди и джентльмены, — сладко улыбнулся Драко. — Рад сообщить вам, что мой отец и его друзья вернулись к нам. Я так долго ждал этого, что мне показалось отличной идеей сообщить эту прелестную новость на нашем Зимнем бале. Теперь, когда моя семья в полном составе, я сделаю всё возможное, чтобы очистить их опороченные Министерством имена. Невиновные пострадали, и я как лорд Малфой, должен препятствовать такой несправедливости. Послышались неуверенные хлопки, и через несколько мгновений весь зал громко аплодировал. Гарри посмотрел на то место, где стояли Перси с Аннабет. Его глаза встретились с такими же встревоженными бирюзовыми. Никто из них не ожидал этого. Они были в замешательстве, и до конца не понимали, что происходит. Драко… Драко вообще вылетел за грань их реальности. Малфой ни о чём таком не предупреждал их. Он не говорил о своём отце почти никогда. И до этого момента они были уверены, что он ненавидит его. Когда история приняла иной оборот? Что случилось с Драко? И как это всё понимать? У них не было ответа ни на один из этих вопросов. — Что происходит? — голос Дафны отвлёк Гарри от мыслей и безмолвного разговора с Перси. Он видел, что Олимпийцы потихоньку двигались к нему. Поттер-младший посмотрел сверху вниз на миниатюрную блондинку, которая серьёзно смотрела на него своими сапфировыми глазами. Он видел, что она была немного обеспокоена, но всё также сохраняла маску холодного равнодушия. Их отношения сдвинулись с мёртвой точки после ночи на Астрономической башне. Ненамного, правда, но это был прогресс. Даже сегодняшний его флирт она приняла более игриво, чем когда-либо. Она меньше закатывала глаза, меньше называла его придурком и меньше насмехалась над ним. Она даже иногда улыбалась ему. Но Гарри видел, что она сдерживалась. Он был уверен, что уже завладел её мыслями и сердцем. Осталось лишь закрепиться там навсегда, но Поттер не сомневался в своей очаровательности. — Хотел бы я знать, — слабо улыбнулся Гарри. — Думаю, тебе стоит пройти к своим родителям, кроха. Мне нужно разобраться с этим. — Я останусь с тобой, — твёрдо произнесла Дафна. — Это угроза и моей семье, и я хочу быть в курсе происходящего, чтобы защитить их. — Я понимаю тебя, но я позабочусь об этом. Обещаю. Твоя семья будет в безопасности. Я найду тебя позже, и мы поговорим, — Гарри умоляюще посмотрел на девушку. Он не мог позволить ей быть в гуще событий. Он однажды сказал ей, что защитит, и не намерен был отступаться. К тому же не было времени рассказывать ей подробности. Ему нужно было лишь, чтобы она была с родителями, которые могли её защитить. Дафна посмотрела в его изумруды. Она заметила в них беспокойство за неё. Он искренне желал, чтобы она была подальше от всего этого. Она медленно и неохотно кивнула. Гарри взял её за руку и оставил на тыльной стороне поцелуй, отчего Дафна смущённо закусила губу. Ей были непривычны все эти прикосновения, хотя это и было частью этикета. Просто факт того, что это делал Гарри, заставляло её сердце стучать быстрее. Она заставила себя успокоиться, не понимая, почему он так действует на неё. Но сейчас было не время думать об этом. Дафна кивнула ему и развернулась, глазами ища родителей. Но они уже направлялись к ней, не спеша, словно ничего не происходит. Однако по их слишком холодным лицам она поняла, что они напряжены. Блондинка чуть улыбнулась им, успокаивая и как бы говоря, что с ней всё в порядке, и пошла к ним навстречу. В борьбе с Волдемортом род Гринграсс занял нейтральную сторону, как, впрочем, и всегда. Они не лезли в политику, занимаясь лишь бизнесом и инвестициями. Они владели парой виноделий, сетью ресторанов во Франции, Испании, Италии и Великобритании и модным домом в Париже. Во время войны Гринграссы покинули страну, отправившись на пять лет в Италию к матери Александра, отца Дафны. Там же у них родилась старшая дочь. Руки Волдеморта просто не успели до них добраться, но предложение о сотрудничестве поступало. Александр отклонил его и, схватив жену, скрылся в Италии. До них доходили слухи, что Тёмный Лорд обещал расправу над ними, но был слишком занят, чтобы взяться за них по-настоящему. Если он вернулся, ещё и со своими верными соратниками, обещание может быть исполнено. В Марволо Гонте Александр узнал Тёмного Лорда. Каким он был, когда впервые пришёл к ним зимой тысяча девятьсот семьдесят первого. И это пугало ещё больше. Он помнил, каким он стал к тысяче девятьсот семьдесят седьмому. Ничего общего с мужчиной, которого он видел прямо сейчас. Но Александр Гринграсс готов был защищать свою семью снова. Перси с Аннабет настолько быстро, насколько позволяла толпа, пробрались к Гарри. Рядом с ним уже стояли Терри и Седрик. Они напряжённо наблюдали за улыбающимися Малфоями, к которым подходили гости одни за другими, чтобы поздравить. — Что, Мерлин вас задери, происходит? — повысил голос Блэк-младший. В шуме толпы его никто не услышал, кроме друзей. Вся эта ситуация начинала его выбешивать. Он терпеть не мог не знать чего-то. — Этот вопрос мне задали как минимум раз пять, — спокойно ответил Гарри, пристально наблюдая за Драко. Он пытался вглядеться в его лицо, уловить взгляд, чтобы хоть что-то заметить. — Сейчас не время для шуток, — огрызнулся Перси. — Когда он говорил о грандиозной новости, я не думал, что он говорит об этом. Он пригласил Люциуса, Рудольфуса и Беллатрису! Он ведёт себя так, словно ждал этого дня годами, — выплюнул он. — И кто такой этот Марволо Гонт? — Успокойся, Перси, — сжала его руку Аннабет. — Нам известно не больше твоего. — Давайте сохранять спокойствие, — перевёл взгляд на друзей Гарри. Его лицо было каменным. — Я полагаю, что Драко предал нас. Олимпийцы в ужасе раскрыли глаза, отшатываясь. Гарри издевался над ними? Сейчас он рассмеётся и скажет, что они дурачки, раз поверили в такую абсурдную мысль. Драко не был подарком, но он не был способен на предательство. Они дружили семь лет, прошли бок о бок огонь и воду. Малфой был заносчивым, гордым и высокомерным, но он не был предателем. Этого просто не может быть. Они видели его счастливое выражение лица, когда дурачился с ними, слышали его искренний смех, видели его неопрятным и лохматым. Он был настоящим с ними, не так ли? Не могли же эти семь лет быть фальшью? Он действительно оказался подлым сыном Пожирателя смерти, как о нём все говорили? — Мы не можем знать наверняка, — жёстко произнесла Аннабет. — Возможно, ему угрожали, застали врасплох или ещё что-то вроде этого. — Но почему он не пришёл к нам с этим? — осторожно спросил Седрик. — Мы всегда были вместе. И всегда решали проблемы сообща. Он мог намекнуть, завуалированно как-то сказать об этом. У нас на втором курсе был даже какой-то идиотский шифр, когда мы играли в шпионов. — Я не знаю, ясно?! — рассердилась Аннабет. Она не хотела верить в предательство Драко. Она не выдержит этого, что уж говорить об остальных. Её безупречная выдержка дала сбой. — Хватит, — вмешался Гарри. Его голос был холоден и пуст. — Пойдём и выясним это. Гарри двинулся в сторону Малфоев. Толпа понемногу рассасывалась вокруг них. Все вернулись к банкету. Танцы и разговоры продолжились, словно ничего не было. Друзья следовали за ним. Им казалось, что они идут по адской дороге и в конце пути их не ждало ничего хорошего.***
Сириус сжал руку на талии жены, до того он был напряжён. Салли мягко коснулась его бицепса, поглаживая. Он ослабил хватку, виновато улыбаясь. Блэки посмотрели на Джеймса, который не сводил глаз с Люциуса. Вся его поза кричала о том, что он был на волоске от того, чтобы бросить убивающее заклятие. Сам же Сириус наблюдал за Беллой и её мужем. Кузина совершенно не изменилась, как и её муж-айсберг. Они переходили от одних гостей к другим, одаривая их завуалированным презрением. Они подходили всё ближе к ним, и Сириус напрягся. В это время Люциус и загадочный Марволо Гонт подбирались к ним с другой стороны. Сириус не мог не думать, что всё это напоминало, словно их окружают. — Сохатый, — позвал он друга. Тот не шелохнулся. — Сохатый! — ноль внимания. — Джеймс! — на этот раз повезло. Поттер медленно повернулся к нему. Такая чистая ненависть горела в его карих глазах, делая их почти чёрными, что Сириус на мгновение почувствовал испуг. Но Блэк знал Джеймса больше двадцати лет. Он знал, чем вызвано это. — Сохраняй спокойствие. Уверен, они не пройдут мимо нас. Не бросайся проклятиями, — он беспокоился за Поттера. Сириус хотел как можно быстрее свалить отсюда, но им нужна была информация. И лучше получить её из первых уст. — Не волнуйся, Бродяга, — криво улыбнулся Джеймс. — Я спокоен, как удав. «Это и пугает меня больше всего», — подумал Сириус. — Джеймс, Сириус! Рад видеть вас, — слащаво улыбнулся Люциус, подходя к ним. — Миссис Блэк, — он поцеловал тыльную сторону ладони Салли. Женщина постаралась сохранить нейтральное выражение лица и подавила желание вытереть руку. — Люциус, — почти прорычал Джеймс. — Давно не виделись, правда? Извините, но в Азкабане не выпускали на прогулки, — пожал он плечами. — Я сообщу аврорам, что сбежавшие Пожиратели здесь, — резко сказал Поттер. — Вам, ублюдкам, самое место в Азкабане. Или на ближайшем кладбище. — Ты угрожаешь мне, Поттер? — игривый тон исчез. Люциус весь подобрался. — Что ты, — невинно улыбнулся Джеймс. — Всего лишь говорю очевидные вещи. — Боюсь, ты ошибаешься. А насчёт авроров, — протянул Малфой-старший. — Уже в понедельник я буду оправдан по всем пунктам, как и мои друзья. Какая грубая ошибка со стороны Визенгамота посадить невиновных в тюрьму. — Сукин сын, — прорычал Сириус. — Тебе это с рук не сойдёт. Будь уверен, в ближайшее время ты вернёшься туда. И никакое золото тебя не спасёт. Мы сами придём за тобой. — Мы — это ваш Ангельский клуб? — выгнул бровь Люциус. Джеймс и Сириус напряжённо переглянулись. Их организация «Ангелы Ада» была секретом. Никто не знал о ней, кроме самих членов, которым они доверяли на все сто двадцать процентов. — Драко поделился этим. Худшие догадки подтвердились. Джеймс знал, что этому белобрысому щенку нельзя было доверять. Он был против, когда Гарри и Перси начали с ним дружить на первом курсе. Он чувствовал, что от сынка Пожирателя ничего хорошего ждать не стоило. Он такая же лицемерная мразь, как и его родитель. — Может быть, и так, — быстро взял в себя руки Сириус. — В любом случае, ты будешь гнить в Азкабане, Люциус, — имя Малфоя он выплюнул, скривив лицо. — Я бы не был так уверен. К тому же, как бы миссис Блэк не повторила судьбу грязнокровки, — Люциус хищно посмотрел на Салли. Его пожирающий взгляд заставил её кожу покрыться мурашками. Джеймс побледнел. Воспоминания пронеслись одним вихрем. — Ах ты сукин сын! — кулак Сириуса врезался в скулу Малфоя. Блондин отшатнулся и ухмыльнулся, потирая лицо. Никто не обратил на них внимания, старательно отводя глаза. Никому не хотелось быть вовлечённым в неприятности. Все мечтали как можно быстрее оказаться дома. — Аккуратнее, Блэк, а то мой друг не сдержится, — он указал рукой на стоящего неподалёку Марволо. — Знаете, Тёмный Лорд никогда не отличался терпением. Джеймс посмотрел на незнакомца. Он разговаривал с какой-то пожилой парой, улыбаясь, но его глаза неотрывно следили за ними. Они были холодны и в них иногда вспыхивали красные огоньки. Поттер дёрнулся от осознания. Он не мог в это поверить. Джеймс вспомнил уродливое, серое лицо Волдеморта, когда видел его в последний раз. Этот же мужчина был симпатичен, с идеальной кожей. Он не выглядел старше пятидесяти. Как это произошло? — Советую вам сдаться. Вам не выстоять в этот раз. И никакой Избранный вам не поможет, — холодно бросил Люциус. — Присоединяйтесь к нам, и Тёмный Лорд вас пощадит. — Пошёл нахуй, — ухмыльнулся Сириус. — Мы уходим, — сверкнул глазами Джеймс. Он развернулся спиной к Люциусу, не проявляя и грамма почтения. Джеймс твёрдым шагом направился к сыну и его друзьям. Он знал, что Блэки следовали за ним. Джеймс заметил Гарри и Перси почти у выхода. Они стояли со своими друзьями и что-то обсуждали в своём кругу. Гарри поднял голову, и его бледное, чуть не плачущее выражение лица разбило Джеймсу сердце. Он перевёл взгляд на Перси, который тоже посмотрел на них, и он почувствовал, как осколки вынули из груди и растоптали.***
Они встретились на полпути и молчаливо решили отойти к ближайшему углу, чтобы никто не смог подслушать их. Лицо Драко ничего не выражало, он холодно смотрел на своих однокурсников. — Что происходит, драккл тебя раздери?! — не выдержал Перси. Он подскочил к блондину, напряжённо всматриваясь в его лицо. — А что происходит? — лениво протянул Драко. Он выглядел так, словно ему наскучил этот разговор, который и начаться не успел. — Не прикидывайся идиотом, — прорычал Терри. — Чего вы так разозлись? Это всего лишь мои отец и тётя с дядей. Моя семья, смекаете? — Драко, — осторожно начала Аннабет. — Они Пожиратели Смерти. Они убивали невинных, пытали всех, кто попадался им в руки. Мы клялись, что уничтожим их, и ты в том числе. — Значит, я соврал, — пожал плечами блондин. — Вы до сих пор не поняли? — вздохнул Драко. — Я такой же, как они. И никогда не был другим. Наши с ними взгляды полностью совпадают. Я всего лишь играл свою роль. Мерлин, это были худшие семь лет в моей жизни. Целых семь лет мне приходилось изображать себя вашим другом. Но оно того стоило, — он ухмыльнулся. — Я был в курсе всего, что происходило. А благодаря близким отношениям с Джеймсом и Сириусом, я знал и о больших планах. Вы были такими жалкими, — Драко рассмеялся. — Вы искренне верили, что я, сын Люциуса Малфоя, наследник древнейшей и благороднейшей семьи, буду нянчиться с полукровками и грязнокровками. Вы считали меня своим близким другом, чуть ли не братом, как это мило. Аж блевать хочется. Но в отличие от некоторых, я воспитан должным образом. — Ты прав, Драко, — глухо произнёс Седрик. — Мы считали тебя своим другом, мы верили, что ты не такой, как они. Когда все оскорбляли тебя Пожирательским отродьем, мы защищали тебя. Я думал, это было настоящим. На долю секунды в глазах Драко промелькнула боль, но он быстро вернул себе маску холодности и презрения. Гарри внимательно следил за его лицом, и мимо него не прошла эта вспышка. Он надеялся, что всё ещё можно исправить. Как говорят маглы, надежда умирает последней. — Видимо, думать это не твоё, — фыркнул блондин. — Тёмный Лорд вернулся, и мне больше не приходится играть. Ваш план по его уничтожению не сработает, потому что он знает обо всем. И когда он победит, я буду рядом с ним, улыбаться и махать рукой, а вы будете гнить в тюрьме. — Ну ты и лицемерная мразь, — прошипел Перси. — Даже для слизеринца это подло. — Не тебе говорить о Слизерине, Блэк, — усмехнулся Драко. — Ты вообще ошибка на факультете, как и эта грязнокровка Богард, — он поморщился, выражая всем своим лицом презрение. — Хотя в постели она хороша. Шлюха, что с неё взять. Перси набросился на него. Парни быстро его оттащили, так что Драко почти не пострадал, лишь его волосы были растрёпаны. — Ты всегда был неуравновешенным психом, Блэк, — ухмыльнулся Малфой. — Заткнись, Малфой, — угрожающе рычал Перси, удерживаемый Седриком и Терри. — Ты пожалеешь обо всем. Я тебе обещаю. Блэки не прощают. И ты убедишься в этом. — Ничего не скажешь, Гарри? — повернулся блондин к Поттеру, невинно улыбаясь. — Твоя собачонка лает. — Я впечатлён, — сухо бросил Гарри. — Столько лет притворяться нашим другом, смеяться с нами, быть фальшиво искренним. Твоя актёрская игра выше всяких похвал. Уверен, отец будет гордиться тобой. За нас не беспокойся. Один отвалившийся винтик можно всегда заменить. Полагаю, на этом мы закончим. И он развернулся. Ребята бросили последние взгляды на Драко Малфоя и последовали за Поттером. Они больше не видели смысла оставаться здесь. Кажется, Седрик слышал грохот их разбитых сердец и невыплаканных слез. Он никогда не думал, что переживёт что-то такое. Он не верил, что кто-то из Олимпийцев способен предать. Они были семьёй. Они искренне заботились и поддерживали друг друга. Они защищали, смеялись, делились самым сокровенным. Он чувствовал, как в груди образовывалась пустота. Он ничего не чувствовал, но знал, что как прежде не будет. На входе их нагнали Джеймс, Сириус и Салли. Седрик тускло улыбнулся им. Они были бледны. Салли схватила Гарри и Перси за руки. Ребята постарались придать своим лицам более весёлый вид, но у них ничего не вышло. Волшебники и волшебницы вышли за двери. Седрик, Терри и Аннабет были не в состоянии искать своих родителей, поэтому наплевав на правила, исчезли вместе с Поттерами и Блэками. Люциус подошёл к сыну и положил руку ему на плечо. Они вместе наблюдали, как условно светлые покидали банкет. — Ты молодец, сын. Я всегда знал, что ты похож на меня. В одиннадцать лет придумать такой план. Я горжусь тобой. Драко промолчал, криво усмехнувшись.***
Прошла неделя с Зимнего бала. Казалось, будто само время замерло, потому что Гарри не ощущал того, как день и ночь сменяют друг друга. Он на автомате выполнял рутинные дела, играл с Розой, которая была тише обычного. Девочка не понимала, что происходит с братом, лишь то, что ему причинили сильную боль. Так сказал папа. Она видела, как он улыбался ей и был счастлив проводить с ней время, но в его глазах плескалась грусть и тоска. Иногда он останавливался, как вкопанный, и о чём-то задумывался. В этот момент на его лбу образовывался складка. Рози не любила, когда брат хмурился. Все эти дни он был дома, никуда не выходя. Хотя Роза прекрасно знала, что брат не любил сидеть взаперти, он бы обязательно куда-нибудь сходил с друзьями или на очередное свидание с магловской девушкой. И Перси их не навещал, а он обычно проводил как минимум пару дней у них, потому что любил её и скучал по ней, как и она. Но его не было. Всё это казалось очень странным девочке. В один из вечеров она решила выяснить, что происходит. Ей не нравилось, когда её любимый братик был сам не свой. Она приготовила две чашки какао, взяла маршмеллоу, положила всё это на поднос и стала подниматься в комнату брата. Гарри лежал спиной на кровати и пялился в потолок. Все эти дни перед его глазами мелькали воспоминания о семи годах дружбы с Драко Малфоем. Он помнил высокомерного беловолосого мальчика, который старался смотреть на всех с презрением. Гарри это тогда изрядно повеселило. Одиннадцатилетка пытался строить из себя взрослого. Смех, да и только. Он не думал, что это не было игрой. Игрой оказалось всё остальное. Вдруг в дверь постучали. Гарри подумал, что это был отец. Джеймс пытался поговорить с сыном, но парень был не в настроении разговаривать. Ему нужно было успокоить бушующий огонь в груди, побыть немного одному, переварить информацию. Он открыл дверь, готовый вымученно улыбнуться и сказать папе, что не хочет разговаривать. Но, к его удивлению, это была Роза. У неё был поднос с двумя дымящимися кружками и маршмеллоу. Гарри освободил руки девочки, аккуратно ставя всё на стол. — Я решила, что нам пора устроить посиделки и поговорить по-взрослому, — для пущей убедительности девочка нахмурилась и скрестила руки на груди. Гарри улыбнулся. — Да? И о чём же таком мы будем говорить? — Я хочу, чтобы ты перестал грустить. А для этого тебе нужно поделиться своими перевижа… перенижа… переживаниями! Вот! Тётя Салли говорит, что люди становятся счастливее, если у них есть тот, кто будет слушать. Я буду слушать тебя! Роза забралась на кровать брата, скрестив ноги по-турецки. Гарри передал ей кружку дымящегося какао и устроился напротив неё с тем же напитком. Роза выжидательно уставилась на брата. Парень вздохнул. — Понимаешь, принцесса, иногда случаются такие вещи, к которым мы совсем не готовы. И иногда случается так, что люди, которых мы любим, уходят. — Как мама? — Нет, не как мама, — Гарри наклонил голову. — Иногда люди просто уходят и перестают с тобой общаться. Они бросают нас, но ты всё равно их видишь, и тебе больно, потому что вы больше не разговариваете и не смеётесь вместе. — Ты с кем-то поссорился? Когда я ссорюсь с Лией, мы не разговариваем, не играем вместе и сидим мы далеко друг от друга. И мне грустно, потому что я скучаю по ней. — Да, можно и так сказать. Один мой друг перестал быть мне другом. Он выбрал другого, а не меня. С ним ему интереснее, чем со мной. — Но ведь у тебя полно других друзей. Почему бы тебе не дружить с ними? — Принцесса, дело в том, что такого, как он больше нет. Он был моим другом, и я не хочу переставать с ним дружить, потому что ещё одного такого же друга я не найду. — А ты уверен, что он перестал быть твоим другом? Может, ему просто захотелось подружиться с кем-то ещё. — К сожалению, мы не сможем больше дружить. — Не будь так уверен. Когда я ходила в садик у меня был друг Йен. Помнишь его? Они с родителями уехали в другой город. Я думала мы больше никогда не будем общаться. Но мы с папой видели его на прошлой неделе, когда ходили в магазин. Он сказал, что приехал к бабушке на каникулы. Мы даже пару раз играли вместе. И он сказал, что никогда не забывал меня. И мы всё ещё друзья. Может, у вас также? Может быть, он ещё вернётся к тебе. Просто сейчас такие обства… обстава… обстоятельства! — Я не знаю, принцесса, — Гарри вяло улыбнулся. — Но я буду надеяться на это! Возможно, ещё не всё потеряно! — Правильно! Братик, если тебя бросят все друзья, я буду твоим другом. Я всегда-всегда буду с тобой и ни за что не брошу тебя! Гарри ярко улыбнулся. Мерлин, его сестрёнка такая милая, что он начинает любить её ещё больше. Рози такая солнечная, сияющая девочка. Она всегда могла поднять ему настроение и никогда не надоедала ему. Он был рад проводить время с ней, и он не понимал тех, кто жаловался на своих младших сестёр и братьев. Они же такое счастье, и с ними не соскучишься. — Спасибо, принцесса. Я тоже никогда не брошу тебя. И буду всегда защищать. Роза улыбнулась во все свои двадцать четыре и накинулась на брата с объятиями. Какао давно уже было допито, поэтому стояло на столе, куда поставил кружки парень. Гарри в ответ обнял девочку, удобно размещая её на коленях. От её волос шёл запах детского шампуня с клубникой. Джеймс закрыл дверь. Конечно, подглядывать нехорошо, но они были его детьми. И это самое милое, что он когда-либо видел. А у него уже семь лет как двое детей. Больше всего на свете он любил своих сына и дочь. И готов был сделать, что угодно ради их счастья и благополучия.***
Гарри выходит на улицу, вдыхая морозный воздух полной грудью. Ночь уже вступила в свои права, и только звёзды освещали пространство вокруг, серебря снег под ногами. Он тихо идёт к беседке, где любил сидеть по вечерам с мамой, обнимая её и слушая рассказы обо всем на свете. Она грела его ладошки своим дыханием, целовала пухлые детские щёчки и улыбалась так ярко, что и солнца не нужно было. Его мама смогла бы заменить его. Гарри идёт, вслушиваясь в скрип снега под ногами. Тишина затопила всю деревню, все уже спали, как-никак уже было за полночь. Гарри обводит взглядом старую беседку, стоящую в глубине сада на заднем дворе: кое-где уже осыпалась краска, торчали гвозди, пару досок начали гнить. Поттер тяжёлым взглядом обводит каждую мелочь, не в силах войти в неё и присесть на давно забытые подушки и плед с молнией. Он смотрит в небо, задирая голову, смотрит на мерцающие огонёчки, и его отпускает. Он чувствует спокойствие и умиротворение. Наконец-то. Впервые за семь лет здесь, у этой беседки. Гарри аккуратно поднимается по ступенькам, подушечками пальцев касаясь вырезанных букв на одной из досок. Парень грустно улыбается, смаргивая выступившие слезы. Он не должен плакать. Он ведь маме обещал. Гарри садится на холодные подушки, даже не пытаясь их заклинанием согреть, потому что холод отрезвляет, заставляет не окунуться в пучину отчаяния и грусти. Он должен, наконец, отпустить и принять, что её больше нет. Гарри обхватывает коленки, кладёт на них подбородок и прикрывает глаза. Он чувствует запах шоколада и свежеиспечённых булочек. Мама всегда их пекла, когда хотела порадовать своих мужчин. Он чувствует нежные и мягкие руки, обнимающие его и ерошащие непослушные волосы. Он видит солнечную улыбку и слышит заливистый смех. Гарри улыбается, он чувствует тепло, заполнившие его нутро, чувствует себя девятилетним ребёнком, возвращается в детство. А потом он резко открывает глаза, и осознание бьёт сильнее любой пощёчины, отрезвляет замечтавшийся разум. Пропадают запах, руки, тепло. Вокруг лишь ночь и зимний холод. Гарри сильнее обхватывает коленки, с силой сжимает челюсть, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы. Нет-нет-нет. Он не будет плакать, не будет грустить. Потому что мама бы этого не одобрила. Она бы этого не хотела… Семь лет прошло, а больно всё также. Также остро бьёт под дых, выбивая воздух из лёгких. Также хочется расцарапать себе запястья до красных капель. Также хочется забиться в угол и тихо плакать. Но Гарри ведь сильный. Он семь лет старался избегать этой беседку на заднем дворе, даже смотреть в её сторону боялся. Потому что здесь мама. Здесь всё напоминает о ней. А сейчас решился. Надоело бегать от самого себя, надоело пытаться всё забыть, потому что он не может забыть. И сейчас ему как никогда нужна была поддержка мамы. — Мам, — голос звучит хрипло и неуверенно. — Я столько хочу тебе рассказать, что наверно и года не хватит. Мне уже семнадцать, представляешь. Ты бы сказала, что её малыш так быстро вырос, — нервно смеётся. — Папа в порядке, и Рози тоже. Мелкая улыбается, прям как ты. А ещё у неё твой фирменный прищур. Она уже строит нас с отцом. Папа ушёл в работу, но он отлично о нас заботиться. Знаешь, мам, нам пришлось нелегко. Папа забыл, что такое сон и отдых. Он заботился обо мне, о Розе. Я видел, как ему было тяжело, спасибо Блэкам, что щедро одаривали нас поддержкой. Но всё в прошлом, мы справились. Почти. Без тебя, правда, тяжело, мам. Но мы ведь Поттеры. А Поттеры не проигрывают, даже боли и судьбе, — горько усмехается. — Я нашёл друзей, самых добрых и искренних, как ты и говорила. Они всегда на моей стороне, всегда за моей спиной, — картинки веселящихся друзей мелькают перед его глазами. — А ещё они заботятся обо мне и просто обожают Розу. Мне так жаль, что со многими из них ты так не познакомилась, но я рассказывал о тебе. Они любят истории о тебе, мам. Правда, кажется, я потерял одного друга. Но я исправлю это, — он видит перед собой серебряные глаза. — Роза растёт красивой девочкой, прям как ты. Она талантлива, рисует таких красивых кошек. У неё милые пухлые щёчки и самая сладкая улыбка. Когда она злится, то хмурит свои бровки и топает ножкой. У неё нос кнопочкой, который невозможно не целовать. В её карих глазах беснуются чертята, когда она что-то замышляет. Она звонко смеётся, смотря мультики, и писклявит, играя со своими игрушками. Она ловко забирается на стул, когда хочет приготовить нам с папой тосты, говоря, что в её обязанности входит кормить своих мужчин, — тихо смеётся. — Она чудесна. Своим уходом ты подарила нам комочек счастья с привкусом горечи. Но я понимаю, я всегда понимал тебя, и я принимаю твой выбор. Спасибо тебе, мам, за неё. А ещё, я, кажется, влюбился. Как мальчишка, сильно и искренне. Когда я впервые её увидел, она показала мне неприличный жест, и я решил, что буду держаться от неё подальше. Она такая маленькая, хрупкая, словно фарфоровая куколка. Я хочу защищать её, хочу завернуть в плед, обнять её и скрыть от всех глаз. Она моя кроха, красивая и восхитительная. Я так сильно люблю её, мам. Она бы тебе понравилась. — Мам, я скучаю. Безумно хочу обнять тебя и ощутить твои тёплые руки. Хочу хоть ещё раз поцеловать тебя и вдохнуть твой запах. Ты пахнешь домом, мам. Я так люблю тебя, — Гарри выбирается из беседки и смотрит на звёздное небо. — Я знаю, что ты там, наверху. Ты приглядываешь за нами и оберегаешь. Только тебе я мог доверить все свои секреты. Только тебе я мог рассказать всё. Ты мой лучший друг и всегда будешь им. Я просто провожу тебя на станции на твой поезд, давно пора. И я буду ждать, когда мы сможем вновь увидеться. А пока я буду идти вперёд, и каждая моя победа, каждое моё достижение я посвящу тебе. Когда-нибудь зима закончится, и наступит весна. Иногда я думаю, если бы я стал снежинкой, я бы смог приблизится к тебе? Я скучаю. Смотрю на твои фотографии и скучаю ещё сильней, поэтому я убрал их в тайное место. Когда-нибудь цветы распустятся, а деревья покроются зеленью. Когда-нибудь я смогу вспоминать тебя без капли боли и грусти. Гарри всё смотрит вверх, мягко улыбаясь. Его руки в карманах большой красной толстовки, капюшон которой вот-вот упадёт с головы. Вдруг на его щеку приземляется что-то холодное. Гарри моргает и рукой касается кожи, чувствуя влагу. Он подносит ладонь к глазам и видит капельку воды. Гарри задирает голову, и теперь снежинки падают ему на лицо, макушку. Они кружат в воздухе, словно танцуют. Гарри счастливо улыбается, открывает рот и высовывает язык. Он ловит снежинки, раскинув руки в стороны. Гарри прикрывает глаза и шепчет: «Я тоже люблю тебя, мам». Слова уносит лёгкий ветерок вверх и вверх.