Это сердце ничего не боится

Вдох-выдох. Струя воздуха вырывается изо рта птичьим щебетанием. Рукава ханьфу багрового цвета ниспадают до локтей широкими крыльями, мстительный блеск серых глаз прячется за подолом бамбуковой шляпы. Сегодня всё закончится. Соловей склоняется в приветственном поклоне вместе с толпой, пришедшей на церемонию совершеннолетия господина Вэй Цин Ина. Дворцовые ворота открываются. Под радостные возгласы и пожелания счастливой жизни навстречу народу выезжает красочный паланкин с прозрачными шторами, через которые видно молодого мужчину с лёгкой улыбкой на устах. Он непринужденно осматривается по сторонам, словно бы оценивая, достойно ли встречают его. Девушки кокетливо прикрываются платками, ловя на себе расчётливый взгляд, когда мимо них четыре раба не спеша проносят праздничный паланкин. У Соловья сводит зубы. Она жмурится в надежде сбросить с себя чувство отвращения, как старую шкуру. Наивные девицы не знают грязных секретов этого человека. Толпа восторженно загудела, выудив её из болота воспоминаний. Солнце резко ослепило её от резкого движения головой, отпечатываясь на сетчатке святым свечением, в котором купался господин Вэй. Он откинул шторы паланкина и бесстыже протягивал руки к девушкам. Они смущенно охали, когда кончиками пальцев касались своего божества. Молодой господин оставался внешне спокойным, но по его высунувшемуся наполовину туловищу было понятно, что он вошёл во вкус. Роскошные одежды с золотой вышивкой блестели звёздами на чёрном небе и струились вниз оперением гордой птицы. Ужасающе прекрасный, мужчина смог приковать к себе внимание Соловья в последний раз. Она навсегда запомнит нефритовую шпильку в медных волосах и по-детски изогнутые брови на болезненно худом лице. На глаза наворачиваются слёзы, смывая ореол небожителя с господина Вэя. От любви до ненависти один шаг, и он скоро будет пройден. Из-за ворот показывается труппа артистов, акробатическими трюками и музыкой она сглаживает недовольство последних рядов. Их сопровождает гвардия семейства Вэй. Они грациозно маршируют, занимая позиции по бокам процессии, вскоре нагоняя паланкин. Казалось, то, что они вышли позже молодого господина, было продуманно заранее. Гвардейцы оттесняли в стороны радующихся людей, из-за чего они стали расходиться. В конце концов, они увидели виновника торжества и были готовы повеселиться на фестивале, который будет проводиться в сумерках. Капитан гвардии Тао Минг незаметно вытирает со лба пот. Своеволие Вэй Цин Ина он не выносит, а тот только рад делать всё обратно распоряжениям своей семьи. Соловей нервно наблюдает за приближением к ней паланкина и молится божеству Бай Ю Аню. Легенды о его благородстве натолкнули её на путь справедливости. Слегка поглаживая себя по тыльной стороне ладони, она готовилась к нападению. Ничего не подозревающий господин Вэй не стерпел и приостановил рабов, чтобы размяться. Гвардия быстро среагировала, чуть плотнее сомкнув строй вокруг молодого человека. Девушка панически осознала, что может упустить идеальный момент для покушения. В её руках поселилась дрожь. Вдох-выдох. Толпа впереди рассеивается подобно туману, позволяя увидеть мишень. Она подцепляет кинжал, который соблазняюще показался из потайного кармана наручей и стрелой бросается на Вэй Цина. Сладкая месть сбывается за мгновение. Одежда Вэй Цин Ина обильно пропитывается кровью. Взгляд Соловья плясал сотней лезвий, когда враг жалко закряхтел в попытке произнести её имя. — Узнаешь меня? — девушка сморщила нос и толкнула его на землю. — Запомни своего убийцу. Солдаты из гвардии схватились за мечи. Они выстроились плотным рядом костей домино, заставляя Соловья инстинктивно застыть на месте вместе с парой других зевак. — Господина Вэя ранили! — Хватайте преступника! — Он здесь, капитан! Капитан Тао приказал гвардейцам окружить подозреваемых. — Защитите господина Вэя! — капитан образцово сохранял хладнокровие. — Не дайте никому уйти! Крики встревожили толпу, разнося новости о покушении по всей округе. Девушка пришла в себя и побежала следом за какими-то людьми, выкинув кому-то под ноги оружие. Кто-то в начале их группы сбил с ног гвардейца и проскакал на свободную улицу через него. Его примеру хотели последовать оставшиеся, но путь им преградили два высоких мужчины с каменными лицами. — Дальше никто не пройдет. Окружённые возмущённо топнули ногами. — Преступник наверняка тот, кто сбежал первым! — пожаловалась девица в изящной розовой накидке. — Вы не можете задержать невиновных! — Да-да, это правда! — поддержал её низенький слуга. — Всё наверняка было так! Девица обняла себя за плечи и обиженно отвернулась, евнух закрыл её собой. Гвардейцы рассеянно посмотрели по сторонам, а затем обменялись многозначительными взглядами между собой. Соловей заскрипела зубами от их беспечного вида и даже расхотела уходить с места преступления. Она впилась ногтями в свою кожу со злорадной улыбкой. Её успокаивала мысль о том, что недалеко лежит Вэй Цин Ин, истекающий кровью. С таким исходом событий было даже не стыдно признаться в содеянном. Она повернулась к паланкину, рядом с которым собралось с десяток людей семьи Вэй и покачала головой. — Мы правда не виноваты, — Соловей пустила скупую слезу, и та потекла по её щеке. — Какой дурак вообще будет желать навредить молодому господину? — Какой-то нашелся, — уставший голос заставил окруженных вздрогнуть. — Братец Минг! — девица оттолкнула слугу и бросилась в объятия подошедшему мужчине. — Нам незачем вредить Цин Ину, ты же знаешь. Как он? Капитан шумно выдохнул, словно его заставили носить на шее камень. — Сестрица Сяо, кто-то совершил серьезное преступление. Я должен хотя бы убедиться, что у преступника не было сообщников. Поговорим позже. Он отстранил девушку от себя, похлопав её по плечу и обратился к Соловью: — Из неизвестных лиц остались только вы. Пожалуйста, представьтесь. — Меня зовут Мэн Лин, господин. Она выпрямилась после вежливого поклона и не отводя глаз заглянула в бездонные, как колодец, глаза капитана Тао. Он казался совершенно отстраненным от реального мира. О его присутствии здесь напоминали только еле заметные зрачки. — Я бывшая слуга господина Вэя. Сейчас путешествую, обучаю за деньги игре на флейте. Она произносила полуправду-полуложь и наблюдала за колебанием внутреннего огня в этих дьявольских глазах. — Если это правда, то ты должна знать, какой наряд одевает господин Вэй по праздникам, так? — Да, — подтвердила Соловей, кусая изнутри щеки. — Господин Вэй, если его привычки не изменились, между нижними и верхними одеждами надевает ещё один слой одежды из материала, похожего на тот, из которого изготавливают броню. Она тяжёлая, но пригождается в такие моменты, как этот. — Тогда ты должна знать, какой длинны нужно оружие, чтобы пробить эту броню? — Не уверена, — прогнусавила она, потерев нос. — Наверное, около восьми цуней. — Значит это не ты убила господина Вэя, — капитан Тао ухмыльнулся и потёр ладони. — Восьми цуней бы не хватило для убийства. У девушки задергалась нижняя губа. — Вы хотите сказать, что он до сих пор жив? — Дева Лин очень проницательна, — помахал перед собой указательным пальцем мужчина. — Вы абсолютно гениальная женщина. Соловей сощурилась и сжала кулаки. «Этот гад пережил покушение! Да я задушу его голыми руками!» — Тогда отведите меня к нему. Я хочу лично принести свои соболезнования. «Соболезнования о том, что ты до сих пор жив!» — гневно закончила в воображении она. Капитан вежливо поклонился и подвел девушку к паланкину. Когда она была готова попросить слуг подвинуться, её оттолкнула Тао Сяо и по-хозяйски уложила господина Вэя себе на колени. Он прикрыл веки, поглаживая мягкие ладони своей любимой. От этой картины Соловья затошнило. Когда-то этот человек также гладил её руки. Сейчас он точно за всё заплатит! — Рада видеть, что с господином Вэем всё хорошо, — она прячет слёзы обиды за смехом. — Как вы? Вы разглядели убийцу? Цин Ин вяло шевелится, узнавая голос. — Спасибо, что пришла. Не ожидал этого от тебя. Тао Сяо перебирает его мягкие волосы. Несмотря на ранение, он ведёт себя безмятежно. — Не могла пропустить такое важное событие, ты же знаешь. — Ещё как знаю. Ты здесь только из-за меня? — Да, — Соловей опускает голову. — Так кто покушался на вашу жизнь? — Точно не моя невеста, — молодой мужчина любовно прижимает её руку к своей ране. — Без нее я бы точно умер. — Что вы прикажете, господин? — вмешался в разговор капитан гвардии. — Убийца наверняка среди нас. Цин Ин замычал, помассировав висок. — Ну что вы заладили, а? — не выдержал он. — Всё просто: тот, кто покушался на мою жизнь, наверняка тренировался наносить такие раны. Лекарь сказал, что, если бы не уплотнённая броня, мое сердце было бы проткнуто. Вряд ли тот, кто впервые взял оружие, смог так точно ранить меня в самое сердце и не задеть легкое. Посмотрите на руки задержанных. Оружие особенно хорошо оставляет следы на них. Вы это знаете, капитан Тао. Соловей занервничала. Она не понимала, что задумал господин Вэй. Помогает ей сдаться правосудию? Мстит в ответ на покушение? Как бы то ни было, девушка решила подождать ответа. Светловолосый капитан осмотрел руки слуги Тао Сяо, спокойно вздохнул и взял маленькие ладони Соловья в свои. — Не верю, что такими ладонями можно держать оружие, — заключил он. — Однако не похоже, что вы умеете пользоваться чем-то страшнее ножа. Девушка раздражённо сложила руки на груди. — Вам нужно признание или что? — Признание или следы крови, — перебил капитана Цин Ин. — У тебя есть что-нибудь? — Прекрати играть со мной! — вспылила Соловей. — На моей одежде есть кровь, я признаюсь в покушении на твою жизнь, потому что в прошлом ты сделал мне очень больно, плачу тебе тем же, что и ты! Господин Вэй сел, невеста аккуратно поддерживала его за спину. — Зато мы квиты, — подмигнул он. — Только ты сгниешь в пещере. Я замурую тебя прямо в пещере Бога Справедливости. Ты не стала моей убийцей, ты не отомстила. Прошлое будет тебя терзать до конца твоих дней. Может через неделю, может через две ты погибнешь от голода, и никто о тебе не вспомнит. Каждому воздастся по деяниям его. — Ты стал ещё хуже, чем был! — слёзы градом потекли по её щекам. — Уведите её. Было приятно увидеться с тобой в последний раз, Ида. — Не смей называть меня этим именем! Она топала, лягала и кусала солдат, тащивших её к месту временного заключения. Мир вокруг пролетал перед ней каруселью и закончился в сарае с сеном.