***
Сказать, что Юра был напуган — ничего не сказать. Нет никаких слов, которые могли бы описать состояние подростка в этот страшный и травмирующий момент. Алан, который теперь был пьяным и невменяемым человеком, пробрался в дом, из которого его выгнали ранее, и точно хотел убить их обоих. А Джей-Джей просто запихнул Юрия в шкаф, в какой-то степени загнав в ловушку, и буквально признался в любви перед тем, как уйти на верную погибель. Что если Джей-Джея убьют, когда он будет сопротивляться? Юра не сможет смириться с этим. Он не стоит такой жертвы. Друзья будут ненавидеть его за то, что он жив, в то время как Жан-Жак мёртв. Или что если всех друзей перестреляют одного за другим, когда они будут приходить? Кто знает, на что способен этот безумный псих. Все эти мысли прокручивались в голове снова и снова. Он даже не подумал о том, что можно вытащить телефон и позвать на помощь, потому что тревога превратилась в настоящую панику. Юра слышал, как Джей-Джей побежал вверх по лестнице. Были слышны крики и еле различимые гомофобные оскорбления и угрозы убить всех, кто есть или окажется в этом доме. Юрий начал задыхаться. Раздался выстрел, ещё несколько выкриков, и два тела покатились с лестницы. Плисецкий, находясь в своей клетке, заткнул уши руками, когда разум погряз в пелене панической атаки. Он тихо всхлипывал от страха за себя, Джей-Джея и друзей, которые должны очень скоро прийти сюда. А Алан, скорее всего, всё ещё жив, и всем им грозит серьёзная опасность. Он не знал, сколько прошло времени. Должно быть, минут пять, может около двенадцати; но казалось, что прошла целая вечность. Следующее, что осознал Юра, когда открыл глаза, — дверца шкафа была приоткрыта, а на него сочувствующим взглядом смотрела женщина средних лет. Она осторожно положила свою (достаточно холодную) ладонь на руку Юры и заговорила низким, но приятным голосом, заставив подростка успокоиться и внимательно её слушать. Женщина-офицер сообщила, что он в безопасности и может выйти наружу. Она помогла ему подняться и продолжала держать его за руку, когда он шёл. Его сильно трясло, и только с усилием воли его разум не поддался новой панической атаке. Когда они вышли в маленький коридор, Юра увидел на полу дробовик и табличку с номером около него; в дверях спальни стояли двое полицейских, что-то записывающих в блокноты. Юрий с женщиной-офицером прошли мимо них к лестнице, где несколько минут назад происходила драка. На полу лежало лишь одно тело, укрытое чем-то вроде простыни, поэтому было невозможно определить личность, но сердце Юры всё равно пропустило удар. Мысленно он молился всем богам, которых знал, чтобы тело принадлежало Алану, а Джей-Джей был жив. Пока Юрий поднимался по лестнице, его внезапно накрыла слабость, а беспокойство в груди нарастало всё сильнее. Ему было необходимо знать, в порядке Джей-Джей или нет. Ему было необходимо увидеть его, чтобы накричать за безрассудное поведение и обвинить в том, что он напугал его до смерти. Может быть даже поцеловать его грёбаные губы на тупом лице, если он достаточно извинится. Может быть? Нет, Юра знал, что точно сделает это. Идиот более чем заслужил это, когда рисковал собой ради его безопасности. Наконец, когда он с офицером-проводником дошел до кухни наверху лестницы, Юра увидел Джей-Джея, сидящего на диване в гостиной. Его левая ладонь и предплечье были перевязаны, а фельдшер перед ним бинтовал бицепс этой же руки. Леруа обратил внимание на Юрия, когда услышал всхлип со стороны входа в гостиную. Теперь на голове Джей-Джея можно было увидеть повязку, чуть выше левой брови. Плисецкий предположил, что он упал на левую сторону, когда дрался со своим, так называемым, отцом. Он просто был благодарен, что его безмолвные молитвы были услышаны. Тело Юры будто на автопилоте отправилось к Джей-Джею быстрыми шагами. Юноша дрожал, и слёзы без остановки потекли по его щекам, когда он прижался лицом к правому плечу Леруа. Он зацепился руками за рубашку Джей-Джея, сминая ткань в кулаках, и затараторил напряжённым голосом: — Ты ёбаный идиот. Неужели ты думал, что тебе так просто сойдёт с рук признаться мне, а потом пойти на верное самоубийство?! Ты, блять, напугал меня до смерти! Если бы ты, нахуй, умер, ты действительно думаешь, что я бы смог это вынести, придурок?! — голос срывался чуть ли не на каждом слове, но Юру это не останавливало. Джей-Джей спокойно подвинулся, чтобы мог свободно двигать правой рукой, и нежно обнял Юрия, позволяя плакать в своё плечо. Он слегка наклонился и мягко поцеловал светлую макушку; Леруа уловил слабый запах кофеина и чего-то сладкого и улыбнулся. Прошло ещё несколько минут, пока Юра пытался успокоиться, и потом Джей-Джей отодвинулся, чтобы посмотреть в его ярко-зелёные глаза и попытаться вытереть слёзы правой рукой. Щёки Юрия совсем раскраснелись, то ли от слёз, то ли от смущения. Жан-Жак приулыбнулся и прошептал: — Прости, что напугал тебя и заставил волноваться, Юрий. Всё, о чём я думал, это твоя безопасность. Я бы сделал всё, что в моих силах, чтобы защитить тебя. — Ты конченый тупица… — тихо ответил Юра и потянул Джей-Джея за воротник рубашки, чтобы после оставить невесомый поцелуй на его губах. Однако в этот поцелуй он вложил столько чувств, что будто кричал: «Я чертовски люблю тебя». Он продолжил говорить, когда отстранился от его губ: — Никогда больше так не делай, а то я прикончу тебя собственными руками. А потом верну тебя к жизни, и опять убью. И буду повторять это до тех пор, пока ты не усвоишь этот ёбаный урок. — Я обещаю больше так не делать, если подобных ситуаций впредь не случится. Юра хотел что-то ответить, но его прервал звонок телефона. Вытащив его из кармана, он увидел на экране имя «Отабек». — Чёрт, это Бека, — произнёс он, быстро отвечая на звонок. — Бека? — Юра, что происходит? Тут полиция блокирует квартал, а возле дома Джея машины полиции и скорой. Я не могу до него дозвониться, меня сразу перекидывает на голосовую почту. — Я не знаю, как много я могу тебе рассказать сейчас. Важно лишь то, что здесь место преступления. — Я могу что-нибудь сделать? Вы оба в порядке? — Джей ранен, но жив, я невредим. Не удивлюсь, если сейчас нас начнут допрашивать, а потом Джея, наверное, отвезут в больницу, — Юра посмотрел на Леруа, и тот ему кивнул, соглашаясь со словами. — Чёрт, Юра. Я позвоню всем и сообщу, что вечеринка отменяется, но что ещё я могу сделать для вас двоих? — Я хочу, чтобы вы все поехали по домам и ждали моего звонка. Я сообщу, когда вы сможете приехать в больницу. Нас надо будет отвезти ко мне, если Джею разрешат уехать сегодня. В противном случае нужно будет довезти только меня. — Хорошо. Пожалуйста, держи меня в курсе всего. — Обязательно. Спасибо, Бека. — Не за что. Буду ждать звонка, пока. — Пока. Юра вздохнул и посмотрел на Джей-Джея, когда звонок завершился. — Бека пытался дозвониться до тебя, но звонки переадресовывались на голосовую почту. — Да, это из-за падения с лестницы, — он указал на телефон, лежащий на кофейном столике. Его экран был разбит к чёртовой матери. Очевидно, защитное стекло не помогло, будто его вообще не было на телефоне. — Ты позвонил в полицию с домашнего? Я удивлён, что они приехали так быстро. — Нет. Видимо кто-то из соседей увидел, как отец припарковался возле пожарного гидранта и вытащил дробовик из багажника. Он пытался взломать наши двери, поэтому соседи забеспокоились и позвонили в 911. Полиция ворвалась в дом как раз в тот момент, когда отец выстрелил. К ним подошел офицер с просьбой допросить Юрия. Плисецкий поднялся и бросил Джей-Джею свой телефон. — Тогда самое нахуй время позвонить маме и сказать ей, чтобы она ночевала у родственников или где-нибудь ещё, — сказал он и отправился за офицером в соседнюю комнату. Когда допрос был окончен, Юрий вернулся к Жан-Жаку. Тот пытался завязать шнурки на кроссовках одной рукой, а фельдшер терпеливо ждал, когда он встанет. — Офицер сказал, что я свободен. Ты поедешь в больницу сейчас? — Да, полицейские сказали, что вопросов ко мне больше нет, и я свободен. Завтра они свяжутся с мамой, чтобы расспросить о папе, — ответил Леруа, отдавая Юре телефон. — Я поеду с тобой, — настоял Юрий и перевёл взгляд на фельдшера. — Я же могу быть с ним? — Да, конечно. Только вы должны подождать, пока мы положим вашего друга в машину на носилках, а потом можете сесть рядом с ним, — ответил врач приветливым тоном. Плисецкий кивнул и, быстро захватив свою и Джей-Джея куртки, последовал за врачами. Оказавшись в машине, он быстро написал Отабеку сообщение о том, что они едут в больницу и будут ждать его в приёмном покое. Пока они ехали, Юра спросил: — Как твоя мама отнеслась к звонку? — Она была в шоке, конечно, но рада тому, что мы оба живы. Она успокоилась, когда я предупредил её, что останусь у тебя. Мама хотела поехать в больницу и увидеться со мной, но я убедил её не ехать и перестать беспокоиться. Я даже отправил ей селфи, чтобы она убедилась, что всё хорошо. И сказал, что позвоню ей, если её помощь понадобится. Юра кивнул. — Мы должны позвонить ей потом по видео связи, чтобы она увидела тебя и перестала волноваться. Джей-Джей посмотрел на Юрия и решил полностью сменить тему разговора: — Завтра я приглашаю тебя на ужин и просмотр фильма. Юра покраснел. Он активно думал, что можно ответить на это: — И ты говоришь это, находясь в машине скорой помощи. Мы даже не знаем, как долго тебе придётся находиться в больнице. Лучше сосредоточься на выздоровлении, потом мы отдохнём у меня и только после этого можем планировать день свидания. — Как скажешь, принцесса, будь по-твоему, — ответил Джей-Джей с огромной глупой улыбкой. — Тц… идиот, — пробормотал Юрий, не зная, что Леруа всё ещё слышит его. Он не смог сдержать лёгкой улыбки, расползающейся по его лицу, и густого румянца. — Я, может, и идиот, но я твой идиот. — О боже, ты придурок. — Да, и тебе это нравится, — сказал Джей-Джей, наслаждаясь реакцией Юры. Плисецкий не хотел признавать это, но ему нравилось, когда Леруа вёл себя как придурок. И нравилось, что он был его идиотом. Теперь Юра был в разы благодарен тому, что Джей-Джей выжил, а врачи помогли ему. Он с нетерпением ждал, как будут развиваться их новые отношения.Часть 1
16 января 2021 г. в 15:24
— Оставь там, Джей-Джей, я повешу его потом, — сказал Плисецкий.
Он встал на табуретку, чтобы прикрепить последние две ленточки к баннеру, гласившему «С днём рождения». Юре помогал Жан-Жак — будучи выше, он придерживал плакат у стены, чтобы его друг не оказался погребённым под плотной бумагой и кучей декораций.
— Это же последнее украшение, да?
Плисецкий кивнул и спустился со стула, чтобы посмотреть на баннер и другие Хэллоуинские декорации, которые они вдвоём развесили по всей комнате. Юноша гордился подготовленной ими комнатой, а осознание, что всё сделано для лучшего друга — Отабека, — только прибавляло радости.
— Юрий, это больше не похоже на мою берлогу.
— Ты можешь вернуть свои дерьмовые плакаты с Мэйпл Лифс и Канадиенс завтра. Если я буду чувствовать себя нормально, то помогу, — ответил Юра голосом более мягким, чем обычно.
Джей-Джей усмехнулся и, склонив голову на бок, сказал:
— Я запомню это.
— Твоя мама всё ещё не против ночной вечеринки у вас дома? — спросил Плисецкий, собирая мусор, который остался от приготовлений к Хэллоуину/Дню рождения. — Ты говорил, что праздник мог отмениться, но не сказал почему.
— Не переживай, Юрий, никто не против. Мама хочет, чтобы мы веселились, несмотря на все эти перемены в нашей жизни. Она выгнала отца на прошлой неделе, потому что он был слишком… помешан на христианстве, — Леруа выдавил из себя грустную улыбку.
— Что ты имеешь в виду?
Джей-Джей задержал дыхание. Он никогда не рассказывал много о себе или своей семье, потому что боялся осуждения или смеха в свою сторону. Но Юра не вызывал недоверия, ему можно было поведать грязные семейные тайны, Леруа это чувствовал.
— Ещё весной отец начал посещать церковь на другом конце города. Я слышал, что люди в этой церкви — экстремисты, и своим поведением выставляют всех христиан в плохом свете. Они пропагандируют ненависть к другим религиям и ЛГБТК+ сообществу.
Юра шокировано смотрел на Джей-Джея, пока слушал его рассказ, понимая, как сильно опустился отец семейства Леруа в его глазах. Тем временем парень продолжал:
— Помнишь, как я расстался с Изабеллой незадолго до летних каникул. — Он дождался, когда Юрий кивнёт ему, — Я расстался с ней, потому что я гей, и я больше не мог жить во лжи. Эти отношения были несправедливыми по отношению к нам обоим.
У Плисецкого отвисла челюсть. Он совсем не ожидал, что Джей-Джей окажется кем-то, помимо гетеросексуала.
— Мама знает, но отцу я не рассказывал, потому что он всегда был гомофобом. В любом случае, он столкнулся с Иззи в магазине на прошлой неделе и спросил у неё, почему она больше не появляется у нас. Она рассказала ему всё, и чёрт… он был в бешенстве.
— Воу… — Юра пытался осознать всё услышанное.
Он сдружился с Джей-Джеем только на летних каникулах, когда ему стали приходить частые навязчивые сообщения от канадца. Тогда Юра был в России, чтобы закончить учебный год в школе.
Юноша встречался с Аланом всего несколько раз, когда компания останавливалась в гостях у Джей-Джея. Он почти не разговаривал с отцом Леруа, потому что от него всегда исходила странная энергетика, будто он всем видом показывал свою ненависть к Юре и его друзьям. В этом был какой-то смысл.
— Единственный человек, который до этого знал о моей ориентации — это Бека. Я рассказал тебе, потому что ты хороший друг, такой же как Бека. Я знал, что вы примете меня, потому что вы оба геи, — Жан-Жак наблюдал, как Юра подбирает последнюю обёртку. Его глаза не могли оторваться от подростка — это заставило Юрия покраснеть.
— Большинство парней в нашей компании тоже геи, — ответил Плисецкий, вставляя мешок в большую картонную коробку, которая будет использована на вечеринке в качестве мусорки. Джей-Джей встал рядом с ним, опершись о стену.
— Да, но я ещё не достаточно близок с некоторыми из них. И так же я ещё привыкаю быть собой, — он улыбнулся. — Я планировал рассказать им позже. Может быть сегодня, если будет удачная минутка.
После того, как Юра понимающе кивнул, Джей-Джей посмотрел на часы и осознал, что до прибытия гостей остался всего час. За оставшееся время они должны были принести с кухни закуски в комнату и дать им остыть.
— Давай принесём закуски, напитки, лёд, тарелки и салфетки сейчас и расставим их. Потом можно будет отдыхать и ждать всех.
Юрий кивнул и последовал за Джей-Джеем к выходу из комнаты. Но внезапно Леруа остановился в крошечном коридоре около лестницы, заставив Плисецкого врезаться ему в спину. Поморщившись от столкновения, Юра вопросительно уставился на тёмную макушку, но когда перевёл взгляд в сторону окна, осознал, что заставило его остановиться как вкопанного. Отец Жан-Жака — Алан, — будучи пьяным, пытался открыть калитку забора, окружавшего их дом. В другой руке мужчины был дробовик.
Юра был слишком шокирован, поэтому пришёл в себя только когда Джей-Джей толкнул его обратно в комнату, закрыв за ними дверь. Он схватил его за запястье и повёл к шкафу возле стола для закусок. В одно мгновенье дверца шкафа была открыта, а Юрий уже находился в тесном пространстве среди одежды и вешалок. Плисецкий смотрел на друга распахнутыми от удивления глазами, когда тот быстро шептал ему:
— Попробуй сесть в самый дальний угол и прикрой себя как только можешь. Сиди тихо и ни за что не выходи.
Затем Джей-Джей закрыл шкаф и придвинул столик к нему, чтобы максимально заблокировать двери. Убедившись, что гость в безопасности, Леруа прошептал тихо и храбро, так, чтобы Юра его услышал:
— Я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Ты стал очень важен для меня. Больше, чем просто друг.
После этого он подошёл к двери и прислушался к звукам снаружи. Судя по всему отец уже проникнул в дом и теперь медленно и, запинаясь, плёлся к комнате сына.
ДУМАЙ … ДУМАЙ … ДУМАЙ
Сейчас или никогда. Джей-Джей должен был остановить отца, чего бы это ему не стоило. Он хотел защитить Юру и был готов пожертвовать собой ради него. «По крайней мере, Юрий знает о моих чувствах, даже если со мной что-то случится», — подумал Леруа, глубоко вдыхая и собираясь с духом. Распахнув дверь, он побежал так быстро, как только мог. Бежал из комнаты в холл зигзагообразным движением, чтобы не получить пулю, если Алан решит выстрелить.