Be true to yourself

Сложно оставаться спокойным в условиях постоянных перемен: переезд в другой район, смена рабочего места, расставание с одним человеком ради другого. Перемен много, а привыкать ко всем — одинаково сложно. Но Сокджин совсем не переживает, более того, ему нравится меняться самому, нравится преображать пространство вокруг себя да и постоянного партнёра у него никогда не было. До Намджуна. То есть Намджун — это ходячее ломающее всё вокруг себя противоречие, которое не желает оставлять Сокджина ни на минуту. Они не встречаются. Совсем. Но Намджун думает, что у них что-то может получится, потому что очевидно звёзды сошлись, планеты встали в ряд, иначе как объяснить тот факт, что они работают в одной офисной компании, а до этого ходили в один садик, школу. Образование, правда, у них разное. И всё бы ничего, Сокджин даже мог бы посмотреть на Намджуна, как на предположительную кандидатуру в мужья, но есть определённое «Но». Сокджин — босс, фишка, самая главная изюминка компании, и по совместительству её владелец. Под его подчинением находится большое количество человек. Это что-то да говорит. Намджун же обеспечивает компании и её сотрудникам безопасность, проверяет пропуска, вносит в журнал фамилии и обозначает время прихода-ухода. Он тоже выполняет важную функцию, но не такую важную, как у всех остальных работников, не считая уборщицы, конечно. Не то чтобы Сокджин его стеснялся, но… Ладно, ну да… Профессия охранника и его начальник — такой себе тандем. И он всячески напоминает об этом влюблённому в него Намджуну, а тому как будто бы до лампочки. — Сонбэ? — Намджун, выглядывающий из маленького окошка своей стеклянной комнаты, машет взъерошенному от долгой поездки в метро Сокджину. Начальник торопливо бросает чемодан на кожаное кресло, у противоположной стены, и сразу же ставит подпись около своей фамилии в журнале Намджуна. — Вы сегодня поздно, там вас уже Юнги ждёт не дождётся, говорит, договора принёс. Заполнить надо. Они с Хосоком уже на месте. — Намджун, будь так любезен. Каждый из нас выполняет свою работу, твоя задача — следить за порядком, а не подслушивать разговор Юнги и Хосока, у которых и так дел по горло, — Сокджин бормочет себе под нос, стягивая с себя шёрстяное пальто. — Совсем распоясались. Уволил бы обоих к чёртовой матери. Вот всегда знал — не бери парочек на работу. — Сонбэ, сегодня же корпоратив будет вечером… Можно мне пораньше уйти? Ключи я отдам Чонгуку. Он двери и закроет, — Намджну неловко просить разрешение у Сокджина, знает, что тот подобные отлынивания от работы не очень любит. Но сегодня особенный день, он не может проторчать на посту до десяти часов вечера. Ему в срочном порядке необходимо быть дома. Корпоративы Намджун не любит. Ему на праздниках в офисе не разрешается присутствовать, и это не только потому что у заносчивого, но красивого босса скверный характер. Скорее просто часть мести. Намджун несколько месяцев своей работы в компании потратил на ухаживания за Сокджином: то цветы принесёт, то стихотворение напишет с дурацкой рифмовкой, но зато с душой. Тортики и шоколад тоже были, но всё безрезультатно. Сокджину это надоело, вот он и взорвался однажды, снизил ему зарплату, а офис обозначил запретной территорией для охраны. Вот Намджун и вынужден любоваться своим предметом воздыхания только с расстояния и всего два раза в день — утром, когда все приходят на работу, и вечером, когда все понурые сотрудники покидают здание. Что ему вообще могло понравится в Сокджине — хороший вопрос. Ладно, Намджуну особо похвастаться нечем, он прекрасно знает своё место в мире красоты. А вот Сокджин — дело другое… У него и фигура точёная, такая, что каждый костюм на нём смотрится идеально, и плечи широкие, прямо мужские, которыми восхищаться можно до бесконечности. Однако Намджуна тронуло другое. Он школьником ловил особый кайф от вибраций непрекращающегося и заразительного смеха Сокджина, даже несмешная шутка превращалась в нечто фантастическое и забавное. Он с садика любил проводить с ним время, потому что каждая их игра в кубики или догонялки заканчивалась коротким разговором вроде «тебе было плохо сегодня? Давай поговорим». А они же всего лишь были малышами. Удивительно всё-таки… Пока люди не понимают разницы между собой, когда они просто дети, которые хотят получать удовольствие от жизни, играя в игры с другими детьми и неважно из какой они семьи, какое у них образование, красивые они или некрасивые… Важно лишь то, что между ними происходит веселье. В этом плане быть ребёнком значит не испытывать трудностей в отношениях, им не приходится нарываться на чужую гордость и едкое «я слишком хорош, чтобы общаться с тобой». Вот и сейчас Намджун смотрит на этот холодный взгляд чёрных глаз Сокджина, брезгливо блуждающий по лицу своего охранника, по этим надоедливым ямочках в уголках губ… И честно, Сокджину крайне любопытно — почему спустя столько лет он продолжает преследовать его по свету. Где бы Сокджин не оказался, Намджун обязательно будет там, он не назвал бы это маньячеством… Во всяком случае при приёме на работу у Сокджина была возможность отказать Намджуну, но он этого не сделал. Гораздо легче доверить ключи человеку, которого знаешь не один год точно, в здании слишком много дорогого оборудования, документы, которые нужно беречь как зеницу ока, есть также сейф с кругленькой суммой. Намджун пришёл сюда, потому что не смог в своё время поступить в институт, хоть это и странно. Этому парню нравилось учиться, он все контрольные решал со скоростью Света. Ну, а потом в старшей школе что-то пошло не так. Начались регулярные пропуски, как следствие — снизилось качество успеваемости. Гениальный мозг достался простому колледжу в Сеуле, поэтому, когда он пришёл сюда за любой возможной должностью, Сокджин не побрезговал и предложил ему вакансию охранника, красть он явно не будет, а за квартиру платить чем-то надо, не в Намджуновых интересах обворовать человека, в которого он влюблён с юношеского возраста. — А может мне вычесть из твоей зарплаты сегодняшний день и отдать честно заработанное Чонгуку? — куда давить Сокджин знает и делает это мастерски. Намджун под его напором теряется, кивает отрешённо. Он был готов к такому исходу событий, тут и разочароваться не в чем — Ну вот и чудненько, — начальник хватает лежащий на кресле портфель, делает несколько шагов вперёд по направлению к лифту, а затем оборачивается и смотрит обыденно: — Зря любишь, Намджун. Мне мой теперь уже бывший сказал утром, что я — сволочь та ещё. Думаешь, он правду сказал? Сокджину плевать на мнение Намджуна, плевать на каких-то когда-то влюбённых в него дебилов, неизвестно что возомнивших о себе и решивших, что они вправе ограничивать Сокджина в общении и в работе в целом. Но он всё равно ждёт ответной реакции, опаздывает уже на минут десять, если не на все двадцать, но упрямо стоит, засунув одну руку в карман брюк, а другой, сжимая ручку портфеля. Ему хочется самому себе доказать, что Намджун — абсолютно такой же, как они все, в нём тоже есть чернота, мрак да что угодно… А эта доброта и наивность, желание быть рядом — всего лишь влияние красоты Сокджина, его обаяния, никто не захочет жить с человеком, который только и ждёт удобного момента, чтобы облить кого-либо грязью. А Сокджин такой, и его уже не исправишь. — Нет, сонбэ, он просто ничего о вас не знает и не пытается узнать. По полу стучат каблуки туфель Сокджина, который, услышав сказанное, отчего-то сжал губы в линию и решил заняться работой. В голосе охранника была сплошная уверенность, как будто он эту истину вырезал себе на подкорке сознания. Сокджин ему делает больно, говорит всё наперекор, а Намджун всё равно не меняет своего отношения к боссу, а только сильнее тянется, лишь бы просто существовать рядом в пределах радиуса его обитания. Коридор резко погружается в тишину, у Намджуна высвечивается в голове желание выпить несколько кружек кофе залпом, и неизвестно по какой причине — то ли из-за того, что ночью у Мэй снова поднялась температура, и он не спал, пока у дочки окончательно не спал жар, то ли из-за того, что с каждым проведённым здесь днём любить Сокджина становится всё сложнее. Всё прекрасное всегда колется, знает себе цену и не достаётся просто так. Намджун смотрит вслед уходящему Сокджину, и на удивление, у него нет и мысли, чтобы назвать его сволочью, даже несмотря на то, что Мэй снова придётся праздновать свой день рождения в компании няни. В отличии от того дурацкого парня, он знает о Сокджине многое, начиная от его предпочтений в еде и заканчивая тем, какой он на самом деле, все его эмоции и привычки. Даже сейчас створки лифта не успевают спрятать от взгляда Намджуна то, как Сокджин водит рукой по своему плечу, кривя лицо. Очевидно он расстроен. Это у него ещё с класса пятого осталось, и пусть у них разные жизни, миры, Намджун надеется, что у Сокджина всё будет хорошо. Большего и не нужно. Пускай не с ним, но Намджун хотел бы, чтобы Сокджин просто был счастлив. Сокджин раздражённо стучит в двери собственного кабинета, еле сдерживаясь, чтобы просто не войти внутрь. Зная Хосока и Юнги, у которых чёрт-те что творится в головах, лучше подстраховаться и избежать возможной психологической травмы. Он уже видел сколько родинок находится на спине Юнги, второго раза его сердце не выдержит. Если бы эти двое не были лучшими работниками прошлого месяца и вместе с тем лучшими друзьями Сокджина, он мог бы их уволить, причём без особых колебаний. — О, хён, а мы тут тебе документы принесли, — Хосок протягивает Сокджину несколько договоров, в то время, как Юнги сидит себе на стуле в углу и усердно борется с сонливостью, потирая ладонями глаза. — Чонгук уже пришёл? Ему надо заняться созданием презентации, а то конференция на носу. Чимин и Тэхён позаботятся о статистике… — Сокджин просматривает бумаги, игнорируя настороженный взгляд Хосока. Наверняка, по боссу видно, что он не в духе и расстроен. Хосок — ходячее бедствие, эмпат, от которого ничего невозможно скрыть. Он чувствует изменение настроения буквально сразу, стоит на на него посмотреть или что-то сказать. Неудивительно, что даже Юнги начинает оттаивать рядом с Хосоком. — Чонгук же у нас занимается не только программами и компьютером в целом, ты его ещё и назначил личным носильщиком твоего капучино, — бросает Юнги обвиняюще. — Хотя раньше это была моя обязанность. — Американо, Юнги, — поправляет Сокджин и садится в кресло. Он лениво подписывает документы, пробегает глазами по строчкам, даже не пытаясь вникнуть в написанное. У него совершенно нет никакой мотивации работать. Сначала громкий уход Су из его жизни, потом просьба Намджуна, и как итог — полное разочарование в себе. — Именно поэтому Чонгук и носит мне кофе. У парнишки феноменальный талант, с первого раз запомнил мой любимый напиток и даже не потратил сдачу на автомат с игрушками. — Чёрт возьми, ты видел эту пучеглазую белку с орехом? Я не мог пройти мимо неё. — А как насчёт той гусеницы в яблоке? — Сокджин не реагирует на бессмысленные оправдания Юнги, чья любовь ко всему мягкому и игрушечному не поддаётся объяснению. Юнги складывает руки на груди, и демонстративно отворачивается в сторону. Его характер не позволяет принять поражение так быстро, но даже он понимает — отпираться просто бессмысленно. Хосок ласково поглаживает его по плечу, словно утешая и говоря — «с кем ни бывает». Мин же ему улыбается, и сжимает ладонь Чона в ответ, благодаря его за поддержку. Они идеально друг другу подходят, так думает Сокджин, украдкой посматривающий на своих друзей. Абсолютно разные по темпераменту, но безумно влюблённые. Сокджин так не может, у него пунктик на достаток, статус… Однако он хотел бы иметь крепкую семью, чтобы дома его ждал ребёнок, чтобы он мог найти успокоение в объятиях с любимым человеком. А пока… Сокджин вынужден довольствоваться одиночеством, тишиной, разговорами с самим собой (если друзья долго не наведываются к нему домой, и ему в срочном порядке нужен собеседник). Иногда ему даже кажется, что вот такие вот внезапные праздники, которые происходят чаще всего по инициативе подчинённых Сокджина, делаются только ради того, чтобы хотя бы немного отвлечь босса от затяжной депрессии. Сначала был очаровательный Су, который скрашивал вечера и ночи, а теперь всё… Теперь вся ответственность за поддержание нормального состояния Сокджина лежит целиком и полностью на хрупких плечах Хосока и Юнги. — Хён, ты бы хоть сегодня разрешил Намджуну повеселится, парень-то он неплохой… Ну подумаешь, решил сделать одного директора счастливым… С кем не бывает… — Юнги лукаво лыбится и откровенно надсмехается над своим боссом, а что ещё делать, если твой лучший друг не замечает очевидного? Правильно. Действовать напролом и вопреки. С такими хорошими показателями продаж увольнение ему не грозит в любом случае, а помочь другу наладить личную жизнь очень хочется. — По-моему, это мне решать кому из моих сотрудников быть на корпоративе, а кому продолжать работать, Мин Юнги. Возвращайся на своё рабочее место и не порть мне настроение. — Тебе его уже утром испортили, — возражает Юнги, подходя к столу Сокджина. У него нет цели обидеть или сделать больно, и пусть он сейчас злится, намеренно разговаривая на повышенных тонах с Сокджином, но только от того, что его на самом деле хороший и добрый хён снова, как по щёлчку пальцев, превращается в нечто зловещее, начинает говорить грубости, может и обматерить, если с настроением будет совсем плохо и даже не подумает об извинениях. А он такой же человек, который хочет себе обыкновенного счастья, любви и заботы, только вот не там и не тех людей он ищет для этого. — А мы с Хосоком давно тебе говорили… Не подходит он тебе, семья его интересует в последнюю очередь, а о детях вообще забудь… Это же ты из-за этого идиота такой бледный? Хосок тянет Юнги за локоть в сторону лифта, что-то шепчет на ухо, стреляя глазами в поджавшего губы Сокджина. Мин же отступать не намерен, парень выдёргивает руку из хватки Хосока и всё шипит: — Куда делся мой самоуверенный хён, которого все в уважали в школе? Почему ты зациклился на своих выдуманных ценностях? Почему позволяешь другим всякий раз себя ломать? Неужели так сложно снова стать прежним Сокджином без этих дурацких тараканов? Сокджина ломают постоянно. Хосок и Юнги частенько сталкивались с алкогольной зависимостью друга, когда очередной «идеальный» бойфренд снова разрушал жизнь Кима, пытался вносить свои корректировки вроде того, что Сокджину идут белые волосы, а не тёмные, что он зарабатывает слишком мало для начальника компании, а все они получают в разы больше него, что дети им не нужны, потому что свою жизнь нужно прожить на полную катушку, а не растрачивать все силы на чужую. В такие моменты алкоголь, начиная от красного полусладкого и заканчивая янтарным виски или соджу, буквально заменял кровь в организме Сокджина. То тепло, которое он искал в отношениях, постепенно приобретало очертания стеклянных бутылок и обжигало горло, а не сердце. Конечно, в устранении зависимости очень помогли Чимин, Тэхён и Чонгук, которые бывало несколько раз на дню заходили к нему домой и проверяли его состояние, причём на добровольной основе. У Сокджина характер тяжелый, это правда. Но с обязанностями босса он справляется превосходно: зарплату выдаёт вовремя, премии тоже не проблема, если заслужил, то обязательно получишь, поэтому безусловно им дорожат. Юнги не дожидается от Сокджина ответа и с таким же психом, как и Су утром, хлопает дверью кабинета, оставляя шокированного выходкой парня Хосока наедине с Кимом. Сокджин не поднимает головы, всё так же сжимая ручку в руке и пялясь на поле договора, где должна стоять его подпись. Во рту становится так сухо, что появляется навязчивое желание пойти в ближайший магазин за выпивкой и наконец-то расслабиться. Он мертвецки устал. Всё вокруг — такое одинаковое, одинаковое лицо Хосока с застывшим сожалением, такая же дрожь в теле, как и несколько месяцев назад после расставания с Шоном. По мнению Юнги, в этом мире изменился только Сокджин, а всё остальное осталось прежним. В проемё появляется встревоженный Чонгук со стаканом душистого кофе и с несколькими контейнерами еды. Парнишка неловко мнётся, не решаясь и слова сказать, но затем всё же обращается к Хосоку и спрашивает: — Корпоратива сегодня не будет? — Видимо не будет, Гук, — вздыхает Чон, перехватывая пакет с едой. В подтверждение слов Хосока слышится тихий совершенной несвойственный Сокджину плач. Мужчина просто смаргивает с глаз слёзы, попадающие прямо на листы. Многолетняя выдержка даёт сбой, ему так сильно хочется выпить, что внутри начинается ломка, приходится стискивать зубы, чтобы не приказать Чонгуку ринуться в ближайший магазин и купить ему что-нибудь. Он всхлипывает, прощупывает пальцами упаковку салфеток, но натыкается на папки, ручки, карандаши, бумаги, мужчина уже открывает рот, чтобы попросить друзей принести ему хоть что-нибудь отдалённо или близко напоминающее салфетки, но когда он поднимает глаза, никого уже нет рядом. Сокджин утирает нос рукавом своего пиджака, наплевав на дорогую ткань, на затраты за химчистку, ему всё равно. Он опускает голову на сцепленные перед собой руки и заходится в дичайшем плаче, позволяя стенам своего кабинета слышать его всхлипы, тихий шёпот, полный мольбы, чтобы этот кошмар наконец закончился. К концу дня Сокджин чувствует себя ещё хуже, он абсолютно равнодушен к смеху Чимина, когда тот проливает на себя, к счастью, холодный кофе, не обращает внимание на Чонгука, беседующего с Тэхёном уже после рабочего перерыва, и Сокджин видит их по пути в курилку. Видит то, как Тэхён целует Чонгука прямо на глазах у всей конторы, и душа Сокджина рвётся на части. У него нет сил даже на то, чтобы наорать на них. Секретарша интересуется, что ему принести, а он рассеянно отвечает: — Пива. Сдвиг по фазе, помутнение рассудка, и ещё куча-куча всего. Сокджин натягивает на себя пальто и сканирует взглядом свой кабинет. На полу валяются скомканные бумажки, карточки, прочий мусор, в то время как на столе — безупречный порядок, ни единого изъяна. Прямо как в личной жизни Сокджина. На виду вроде бы всё прекрасно, но если присмотреться и оценить реальное положение вещей, всё оказывается совсем по-другому. — Сонбэ? Разве рабочий день не закончился? — Намджун нарушил правило, он вторгся в кабинет Сокджина без его разрешения, несмотря на то, что рабочий день подошёл к концу. — Вы плакали? У Сокджина красные от слёз глаза, тёмные мешки под ними, да и весь его внешний вид не имеет ничего общего с опрятностью и свежестью. Неудивительно, что Намджун заметил… И это даже не раздражает, а в какой-то степени даже нравится. Напоминает заботу. — Я так хочу выпить, ты даже себе не представляешь… Думаешь, слёзы — показатель слабости? — Сокджин вдруг понимает, что снова задаёт вопрос своему охраннику, снова спрашивает его мнение. Это очень странно, и ему бы не следовало так больше делать. — Мы все устаём, и иногда, когда нам кажется, что никто не понимает сигналов о том, что нам плохо, на помощь приходят слёзы. Вы просто нуждались в поддержке. — Пожалуй, ты прав, — соглашается Сокджин, уже выходя из кабинета и закрывая его на ключ. Намджун, стоящий позади него, смущённо потупляет взгляд в пол. На его памяти подобная мягкость со стороны босса ощущается впервые с самых школьных времён. Ему бы хотелось помочь своему боссу справится с внутренними трудностями хоть как-нибудь, потому он вдруг выпрямляется и говорит: — У меня есть. — Что есть? — от такого горящего взгляда Намджуна Сокджину становится не по себе, он даже по сторонам оглядывается, вдруг тот на него напрыгнет и потащит в сторону подсобки. Влюблённые очень опасны, если им долгое время не отвечать взаимностью. А Сокджин понятия не имеет чего ожидать от Намджуна. — Выпивка. Сегодня у Мэй день рождения, мы с ней хотели устроить вечер кино и вкусностей. — А Мэй это… — Дочка. Пять лет уже стукнуло, — Намджун улыбается широко и по-доброму, в этой эмоции нет ни капли злобы или обиды, наверное, если что-нибудь из этого и было, Сокджин бы сейчас не прокручивал в голове голос Су и его «ну ты и сволочь». Ким в это время вешает ключи на крючок, потом закрывает свою стеклянную комнату, проверяя всё ли на месте, и только после возвращается к шокированному Сокджину. — Ты поэтому хотел сегодня пораньше уйти, да? Я бы отпустил, Намджун. Это же дочь, а я не настолько скотина, чтобы держать тебя здесь во время её праздника. Она, наверняка, тоскует сейчас одна и хочет, чтобы папа был рядом с ней, — Сокджин тараторит без умолку, в его голове просто не укладывается, как Намджун может оставаться таким спокойным. Он никогда и не подумал бы, что у Намджуна может быть семья, а тем более ребёнок. — Я не могу принять твоё предложение. Ты хоть понимаешь, как это выглядит? Это я ей испортил праздник… Намджун вдруг подходит близко к своёму боссу, так, что между ними остаётся буквально метр, совсем нерешительно, но всё же дотрагивается кончиками пальцев до чужой руки и шёпотом говорит: — Это не так… Поверьте, она будет только счастлива. Я ей много рассказывал о своём лучшем друге из садика, потом просто о друге со школы, и о… — Работодателе, — заканчивает за Намджуна Сокджин и кривит лицо. Он помнит всё это с самого начала, когда маленький Сокджин просил воспитательницу познакомить его с ужасно забавным мальчиком со смуглой кожей и ямочками в уголках губ, у него постоянно ломались машинки в руках, рушились башни из конструктора. Намджун тоже был для него самым лучшим другом, и только спустя года дружба уступила место чувствам, но, к сожалению, только со стороны Намджуна. У Сокджина к этому моменту уже сформировалось понимание того, какой человек должен быть рядом с ним. Не Намджун точно. В метро Сокджин узнает многое из жизни Намджуна, о том, что в старшей школе у него случился роман с хорошенькой девушкой. Ким надеялся, что эти отношения помогут ему забыться, хотя бы на время прекратить думать о Сокджине. О том, как красиво бы они смотрелись вдвоём на фоне закатного солнца Сеула, о долгих поездках на велосипедах, о пухлых губах на идеальном лице. Но всё обернулось иначе. Девушка призналась, что беременна, и хоть она и планировала аборт, Намджун был непреклонен. Он хотел этого ребёнка. По правде говоря, он даже был согласен провести всю жизнь с нелюбимой, чтобы малышка была счастлива, но похоже, что Лин придерживалась иного мнения и при первой же возможности бросила новорожденную дочь молодому отцу. Где она теперь, Намджун не знает, одноклассники говорили, что она сбежала с непонятным гангстером в другой город, где живёт до сих пор и даже не пытается связаться с собственным ребёнком. Это ужасно, и трогает Сокджина до глубины души, он бы многое отдал, чтобы иметь своего малыша. Они держатся за один поручень, а у Сокджина проскальзывает в голове мысль, чтобы схватить Намджуна за руку и почувствовать тепло кожи, а не металл. Он вдруг видит человека, которого знает много лет в совершенно другом свете. И да будет он проклят, но Сокджин завидует Намджуну, у него в принципе есть всё, о чём он всё это время грезил, это чувство только усиливается, когда они заходят в магазин и выбирают вместе подарок, чтобы начальник Намджуна пришёл в дом не с пустыми руками. Сокджин покупает самую дорогую и красивую куклу в розовом платьице и с аккуратными кудряшками, он несёт её бережно вплоть до самого пункта назначения в надежде, что даже коробка останется в целости и сохранности. Дорогу освещают тусклые фонари, а сам дом находится где-то на отшибе. Плохой район. В таких обычно случаются страшные вещи и ладно, если дело окончится простой кражей. Сокджин даже зайти в квартиру не успевает, как маленькие тоненькие ручонки обхватывают его ноги и тянут на себя. Его пальцы зарываются в волосы девочки, он и сам не замечает, как начинает умиляться. Намджун же стоит в стороне и хитро щурится: — А папу обнять не хочешь? Малышка тут же срывается с места, чуть было не подскальзывается на полу, но Намджун её сразу подхватывает и отрывает от земли, прижимая к груди и целуя в макушку. — Это же тот самый Сокджин, который тебе нравится, да? — Ну… — Намджун оглядывается на замершего босса, который взгляд переводит с восторженного детского личика на постепенно краснеющего Намджуна. Наверняка ему сейчас крайне неловко. Девочка даже не подозревает, в какое положение она ставит своего папу, но Сокджина похоже это крайне веселит. Он всё прекрасно понимает, гладит малышку по головке, не сводя с Намджуна глаз, и дабы сохранить авторитет хладнокровного отца Мэй, сам отвечает на вопрос и тем самым ещё сильнее смущает Намджуна. — Да, я тот самый Сокджин, малютка. Что с ним происходит? Только утром он собирался чуть ли не уволить своего охранника, а сейчас и вовсе согласен чуть ли не стать частью этой маленькой семьи. Ему здесь спокойно и уютно, квартира выглядит крайне неухоженно и бедно по сравнению с апартаментами Сокджина, но в ней ему нравится, нравятся стены с тусклыми цветами, относительно пустая кухня с минимумом приборов и приспособлений. Ему нравится, что спальня Намджуна — довольно скромная по сравнению с комнаткой дочери, у Мэй стоит маленькая кроватка с диснеевскими принцессами, комод для вещей, красивое зеркало с витиеватой отделкой, и целая куча игрушек. Намджун тратил большую часть своей и без того низкой зарплаты на дочку, о себе он думал всегда в последнюю очередь Во время просмотра мультфильмов, когда девочка спала на коленях Сокджина, а Намджун отвлекал себя поеданием тортика, Сокджин вдруг говорит: — Это странно, если человек может влюбиться в кого-то всего за один день, хоть они вовсе не незнакомцы? — Хм, если они знакомы с садика, то не думаю, что это странно. — А если у этого человека крайне много тараканов в голове, связанных… Ну скажем… С профессиями… И то, что он изменился, испортился, — у Сокджина дрожит голос, он видит, как встревоженный Намджун ставит тарелку на столик и смотрит прямо на него. — Все меняются, Сокджин. Это же естественно, ты помнишь, каким я был ботаником в школе? — Намджун дожидается кивка и продолжает: — Да, мы до сегодняшнего момента очень посредственно разговаривали друг с другом, но это тоже нормально. Я помню тебя, каким ты был раньше, но я не вижу, что ты сейчас другой. Ты так же любишь детей, любишь выпить, когда случается что-то нехорошее, тяжело переживаешь неприятности в жизни. Да, у тебя, конечно, появились другие черты характера, но это не значит, что ты плохой, — Намджун тяжело сглатывает и переплетает свои пальцы с Сокджиновыми, — Я вижу перед собой того самого Сокджина, в которого когда-то влюбился и в которого влюблён до сих пор. У Сокджина отказывают тормоза, по-другому объяснить происходящее не получается, он просто прижимается губами к чужим, и наслаждается этим мгновением, когда тёплые ладони Намджуна касаются его шеи, но не спускаются ниже, потому что на коленях лежит спящий ребёнок, которого они ни в коем случае не хотят будить. Любовь — вообще странная штука, сегодня утром человек был тебе противен, раздражал только своим присутствием, а сейчас Сокджин думает, что Су проигрывал Намджуну во многом. У него были слишком сухие губы, грубый голос без вот этой особенной свойственной только Намджуну заботы. Да, им потребуется много усилий, чтобы избавится от закрадывающейся в мозг мысли, что охранник и босс — странное сочетание. Но Намджун продолжал удивлять, делал вид, что ничего не было, называл Сокджина «Сонбэ», а вечерами спокойно дожидался окончания смены начальника, чтобы потом вместе пойти за продуктами. Намджун старался делать всё возможное, чтобы Сокджину было комфортно и его комплекс постепенно сошёл на нет. С того самого вечера не сказать, что изменилось многое. Просто Сокджин всё чаще начал выходить из собственного кабинета, посылал Чонугка уже не за одним кофе, а двумя. Слухи о романе расползлись со скоростью Света, Сокджин ничего не отрицал, больше предпочитал молчать и глупо улыбаться, уставившись куда-то в сторону. Хосок даже несколько раз видел Сокджина и Намджуна в одном вагоне метро и что самое удивительное — вместо поручня Сокджин держался за предплечье Намджуна. А спустя время в бумажнике Сокджина появилось фото маленькой девочки с ямочками в уголках губ, её маленькие ручки прижимали к себе куколку в красивом розовом платьице. На обратной стороне этой маленькой фотографии красовалась витиеватая надпись: «Наше счастье. Мэй. Пять годиков.