У Черного моря

Само собой, сундуки с приданым госпожа Фазилет начала собирать для дочерей с детства. Другое дело, что с определенного момента сундук Эдже она начала собирать с куда большим энтузиазмом, о чем теперь жалела, а винила во всем, конечно же, Хазан. Это-де Хазан ночами не шила-вышивала себе полотенца-шторы, теперь перед семьей жениха показаться стыдно, босая-нищая пойдет. А то Эдже шила-вышивала, да? А сундук битком набит. Собственно, Эдже и предложила, чтобы Хазан передали ее сундук, а для нее приданое начали собирать заново, и какой же крик подняла мама! Как будто не сундук на свадьбу хотели подменить, а невесту. Хотя, так ведь и было на самом деле? Хазан помотала головой, снова вглядываясь в выставленные перед ней образчики салфеток. Белые, белые или белые? А может быть все-таки белые? Хазан прикусывала щеку, чтобы не разораться. До свадьбы был еще минимум год, а то и два, сундук они успели бы собрать еще три раза, Хазан не понимала, зачем они всей бандой – мама, Бенназ, Севда, кузина Саре, даже тетя Ханифе зачем-то с ними увязалась – зачем они выбирают белые салфетки в ее редкий выходной день. Хазан даже позавидовала Эдже, которую мать заперла на кухне, велев мариновать фасоль – Эдже замариновала за последние пару недель столько фасоли, что весь Орду мог бы питаться ею год – во всяком случае, так утверждала Эдже. Хазан не стала упоминать, что уже давно можно купить сразу готовый сундук, со всем набором, что никакие Эгемены не посмеют обругать – но знала, если скажет, мать хватит удар, а потом она прогонит ее тапком через весь Орду, и даром ли она «капитан Хазан». «В твоем возрасте у меня уже давно был готов сундук», – заводила время от времени песню тетя Ханифе, а тетя Бенназ время от времени упоминала, какие именно полотенца она уже приготовила для Севды. – Как ты думаешь, Хазан, какое бы больше понравилось Ягызу? О Аллах, откуда ей знать, какое полотенце больше понравится Ягызу? Синее? – Почему синее? Потому что почему бы и не синее, не знает она, о Аллах! В конце концов Хазан просто не вытерпела. Это было нечестно. Почему она должна была страдать, а он – отдыхать? В конце концов Хазан просто не вытерпела. Она достала телефон и нажала кнопку, поднимая палец и затыкая всех вокруг нее. Ягыз поднял трубку почти немедленно. – Доброе утро, жизнь моя, – произнесла она самым сладким голоском, и ухмыльнулась, услышав, как он на том конце провода поперхнулся воздухом. – Хазан? – Да, жизнь моя, – продолжала она певучим голоском под злобный взгляд матери, смешки Севды и недоумение родственниц. – Любимый, скажи, какой у тебя любимый цвет? В трубке повисла тишина. – Если тебя похитили, и тебя нужно спасать, кашляни два раза, – тихо сказал он, и Хазан замерла. Не такого ответа она ожидала. – Кхе-кхе, – откашлялась она, и тут же продолжила сладчайшим голосом. – Так какой твой любимый цвет, любимый? – Где ты? – А мы в магазине дядюшки Эрола Кечоглу, выбираем полотенца… – Ясно, знаю это место, еду, – велел он, отключаясь. Хазан опустила телефон, улыбаясь во все зубы. – Так какой у него любимый цвет? – Настороженно спросила мама, и Хазан смешалась. – Черный? – Наудачу сказала она. – Аллах-Аллах, что значит черный? Мы не можем покупать черные вещи, не к похоронам же! – Взвизгнула мама, и все женщины, включая продавщиц, принялись плевать и молиться, отгоняя сглаз. – О Всевышний, мама, бери любое, Ягызу совершенно наплевать на полотенца, если не понравится, его дед нам двадцать новых купит, уж что-что, а на внука он потратиться не жалеет. – Это правда, – сказала мама, гордо оборачиваясь по сторонам, проверяя, все ли слышали, и повысила голос. – Фатих Эгемен для моего дорогого зятя ничего не жалеет, все, что внук скажет – тут же ему подает, что внук не пожелает, все ему тут же отдает! – О Аллах, терпения мне, – прошипела Хазан, зажмуриваясь от стыда, залившего щеки краской. – Черный не берем, синий берем, – решила тетя Бенназ, и тут же получила втык от дорогой мамочки. – А ты с чего тут командуешь? Не будем мы брать синий, с чего же синий. Розовый возьмем. Хазан закусила губу и сжала кулаки, чтобы не разораться. Продавщица потащила к ним образчики имеющихся у них розовых полотенец. «Создатель, я иду к тебе» – простонала про себя Хазан, цепляя на лицо вежливую улыбку. У Хазан уже болели губы, когда Ягыз наконец-то явился ее спасать. – Жизнь моя, – вошел он в магазин, улыбаясь так непринужденно, будто вечность провел в магазинах приданого, – у нас с тобой срочное дело. – Какое такое срочное дело, зятек? – Подозрительно спросила мама, и Ягыз ласково улыбнулся ей. – Добрый день, госпожа Фазилет, дамы, – поприветствовал он. – У нас с Хазан срочное дело в порту, если вы не против, я украду ее у вас. – В порту? – Переспросила Хазан, – Да, – Ягыз пожал плечами. – Касательно… Корабля, который мы собираемся передать дяде Джихангиру. Для… – Он дернул плечом, не желая произносить следующих слов, но мама быстро сделала выводы. – Для этого негодяя Кудрета! Папа Джихангир берет его в артель? Этого негодяя? Этого проходимца? Его же в море пускать нельзя! О чем он только думает? – Мама! – Хазан подскочила к ней. – Замолчи! – Зашипела она, скосив глаза на продавщицу, чьи глаза загорелись от любопытства. – Я пойду и разберусь! – Прошептала она, всучивая маме в руки образчики тканей для занавесок. – А ты сгладь тут все! Еще не хватало, чтобы по улицам болтали о дяде и нашей семье! – Хорошо, дочка, хорошо, – зашептала мама. – Идите, идите, мы сами тут закончим. Скажи своему деду, чтобы гнал Кудрета метлой поганой, а не в море его пускал, не хватало еще от него новых… – Мама! – Хазан замотала головой. Уф, Ягыз, уф, неужели не мог придумать ничего другого? – А что я еще мог придумать? – Спросил Ягыз в машине, когда она налетела на него. – Дядя Джихангир и правда просит у нас корабль, все это знают. Твоя мама терпеть не может твоего дядю Кудрета, и это все знают. Ничего нового никто не узнает теперь. – О Аллах, какой же ты хитрый… – Покачала головой Хазан. – Стамбульская школа, – ухмыльнулся он. – Едем в порт? – Я хочу есть, – ответила она. – Поехали, покажу тебе одно место. Тебе понравится. Ягыз приподнял брови, когда увидел, куда она его привела. – Суши? Серьезно? – А что такое, ты думал, мы здесь едим только черноморскую кухню? Иногда и нам, жителям Карадениза, хочется экзотики, – Хазан подлила себе соуса. – Мы с братом Мертом вместе ездили в Японию пять лет назад, – весело сказала она. – Он учился там готовить, а я проходила практику в их рыболовной артели. В Японии одни из лучших в мире рыболовств, знаешь ли. Мне понадобилось три года, чтобы убедить дедушку отпустить меня. – И долго ты там прожила? – С интересом спросил Ягыз. – Восемь месяцев, – улыбнулась она. – Признаться, назад мне захотелось уже через три. Там было невероятно интересно, но, если честно, уже на вторую неделю мне захотелось сармы и нашей жареной рыбы, и когда я вернулась, думала, вечность не смогу есть их кухню. Но как вернулся брат Мерт, я сразу же прибежала к нему. Это вкусно, когда понемногу. А для тебя как? – Спросила Хазан, глядя на Ягыза. – Ты ведь у нас даже не стамбульский. Американец. Не надоела еще черноморская кухня? Может, уже хочешь со всех ног сбежать к… К чему там у вас в Америке едят? К гамбургерам? Ягыз рассмеялся. – Я с детства обожаю черноморскую кухню, – сказал он, ловко орудуя палочками. – Ты никогда не ел сирон, – напомнила Хазан, и Ягыз пожал плечами. – Сирон я не помню, но… У нас была повариха с Карадениза. Понятно почему, папа скучал. Так что, черноморская кухня всегда была для меня домашней. – Значит, не собираешься через полгода сбежать в Америку, рыдая и зовя на помощь? – Ты сбежала из Японии, рыдая и зовя на помощь? – В глазах Ягыза сверкали веселые огоньки. – Почти, – шепнула она, склонившись к нему, словно поведав секрет. – Но никому не рассказывай. Он сделал вид, будто закрывает губы на замок. – Я открою тебе другой секрет. Если бы ты там осталась, – тихо сказал он, – ты бы привыкла… Года через три. Хазан серьезно посмотрела на него. – Это тебе столько понадобилось, чтобы привыкнуть к Америке? – Около того. – Значит, – она склонила голову набок. – К Орду ты тоже будешь привыкать три года? – К Орду я уже почти привык, – хмыкнул он, – кроме одного. Как быстро здесь разносятся новости. – Ягыз посмотрел на часы. – Мы здесь уже двадцать минут. Значит, уже минут десять, как мой кузен в курсе, где мы находимся, что мы едим и, наверное, о чем говорим. Хазан махнула рукой. – Ой, не считай Сефера Эгемена типичным представителем Орду. Новости у нас и правда быстро расходятся, но брат Сефер в этом деле просто мастер. Ему надо было быть журналистом, я не знаю, как это у него получается, но даже об интрижках женатых мужчин он узнает раньше любовниц, не говоря уж о женах. Иногда мне кажется, что он телепат. – О, да не надо, – помахал палочками Ягыз. – Я видел его за работой. Вся его суперсила в том, что он просто спрашивает: «Что нового, братья?». – Когда я спрашиваю: «Что нового, братья?», – ответила Хазан, – мне говорят: «Легкой работы, капитан Хазан, до свидания». Они захохотали, как дети на перемене. – А если серьезно, Ягыз, – сказала она. – Ты не захочешь вернуться в Америку? Неужели у тебя там ничего не осталось? – Почему же? У меня там остались друзья. Пару раз в неделю я созваниваюсь с кем-нибудь из них. У нас общий чат, где мы скидываем друг другу фотографии и глупые шутки. Мы ставим лайки друг другу в соцсетях. Через полгода мой друг женится, и я съезжу к нему на свадьбу. Пара ребят пообещали, что приедут на свадьбу к нам. «К нам» – Хазан это заметила. Заметила, хотя Ягыз будто и не понял, что сказал. Он не сказал «на мою свадьбу». Не сказал «в Орду». Он сказал «на свадьбу к нам». Будто уже привык, что есть «мы», у которых будет свадьба, в то время как Хазан сама не привыкла к этому. «У него было семь лет, чтобы привыкнуть», – подумала Хазан. Он семь лет думал, что женится на незнакомке, брат Хазан, не читай в этом того, что нет. – Значит, больше у тебя никого нет? – Спросила она. – У меня есть дедушка, бабушка, кузен Сефер. У меня есть невеста и ее семья. Как зовут мальчика, я совсем забыл спросить? – Эмин, – с горечью сказала Хазан. – Дядя назвал своего сына Эмином, в честь моего отца. «Я должна была назвать своего сына Эмином», – подумала она. Но… Отец умер врагом Эгеменов. Захотел бы он, чтобы его внука, его тезку, звали Эгеменом? Захотел бы он отдавать дочь в жены Эгеменам? Это спросил Кудрет в тот день, сказала тетя Кериме, и Джихангир Чамкыран дал ему пощечину. – Значит теперь брат Кудрет будет водить корабль, как и ты? – Спросил Ягыз, и Хазан кивнула. – Не знаю, как это получится. Дядя десять лет не водил корабли в Черном море, а рыбу не ловил и того дольше. Он занимался грузовыми перевозками, знаешь? Ягыз быстро взглянул на нее и опустил глаза. Знает, подумала Хазан. И почему ему больше не доверяют грузовые перевозки, знает. И почему дедушка прогнал дядю Кудрета, знает. И как едва не подставилась флотилия Чамкыранов под обвинения в контрабанде, все он знает. Дядя сказал, что водил корабли. В Эгейском море. Один Аллах знает, что он возил в Грецию и из Греции. Один Аллах знает, сколько бы он этим еще занимался, если бы не умерла его бывшая жена, оставив ему двухлетнего ребенка. – Малыш – просто копия дяди Кудрета, представляешь? Помнишь, что мама тогда вопила? Ей достаточно было увидеть маленького Эмина, чтобы заткнуться. Глаза, лицо – мальчика словно клонировали. – Твой дедушка очень счастлив, уверен. – Не то слово, – Хазан грустно улыбнулась. – У дедушки были мы с Эдже, есть Керем и Алтай, но… Мы девочки, а сыновья тети Кериме – Йылдызы. Нечестно такое говорить, но дедушка завидовал дяде Фатиху. У него трое внуков по фамилии Эгемен, а у деда до последнего не было никого. – Это нечестно, – кивнул Ягыз. – Ты стоишь сотни внуков, знаешь? Все в городе говорят так. Кузен Сефер так говорит. – Ну, если кузен Сефер, – Хазан фыркнула. – А кроме Японии ты где-нибудь еще была? – Спросил Ягыз после короткого молчания, переводя тему. – В Германии и Голландии, – с благодарностью подхватила разговор Хазан. – В России, Украине, Болгарии, Грузии. – Аллах-Аллах, – Ягыз покачал головой. – Ты повидала стран больше меня. – Я видела их не дальше портов, – засмеялась Хазан, – иногда дальше порта даже не выходила в город, так что… Почти не считается. – А в Германии и Голландии? Это же не Черное море. – Рыбная ловля. Всегда есть, чему поучиться, Ягыз. «Я ведь думала, что возглавлю флотилию дедушки после него». Ягыз серьезно смотрел на нее, словно изучая, словно пытаясь прочесть ее мысли, и Хазан не хотелось, чтобы он их прочитал. Что она и правда опасалась двухлетнего мальчика, которого в доме дедушки теперь будет растить кузина Севда. Что она и правда завидовала мальчику, который родился мальчиком по фамилии Чамкыран. Резкая трель звонка телефона словно вывела их из транса. Хазан удивленно подняла трубку, хмуря брови. Звонила Гекче, подруга Эдже, и ей это не понравилось. – Сестра Хазан! – Заверещала та в трубку. – Сестра Хазан, беги скорее! Скорее, сестра Хазан! – Что такое, Гекче? – Хазан до боли в пальцах вцепилась в телефон. – Что случилось, говори? – Сестра Хазан, скорее! Скорее! Я видела, видела их! – Да что случилось, Гекче, говори спокойнее? – Эдже сбежала! – Прокричала в трубку Гекче. – Эдже сбежала с Ясином в Стамбул!