*
Локи шпионил. Занятие это было для него привычным и не слишком волнующим. Как правило, он предпочитал следить за нужным объектом при помощи разнообразной ручной живности. Но сегодня хотелось самому. Потому что не подглядывать за прекрасной звездой, которая познавала жизнь, было просто выше его сил! Знал, что, если попадется, сестра запросто отправит его на каникулы в лазарет, но удержаться никак не мог. На завтраке у звезды с сестрой опять не задалось, и он порадовался. Когда звезда с Матти переместились в дворцовую библиотеку — восхитился. Оказалось, что звезды вовсе не глупы, как утверждала сестра, отправляя их с Тором на охоту. Хела сравнивала этих невероятных созданий с кошками, которых интересовали лишь тепло, уют и полные миски. Опрометчиво с ее стороны. Ибо кошка никак не могла додуматься до изучения психологии по книгам. Очевидно, Хела сделала вывод о скудоумии звезд из-за сложностей взаимодействия со столь чуждым интеллектом. А, быть может, от того, что ее первая звезда была совсем ребенком. Воспоминание о девочке, которую когда-то опекала мать, было неуютным, и Локи переключился на бормотание Матти. — В современном асгардском алфавите двадцать восемь букв, — объясняла Матти, разложив перед своей подопечной пергамент с азбукой. Звезда слушала ее внимательно, не перебивая, — но, полагаю, тебе также имеет смысл выучить рунический алфавит. Он, конечно, гораздо сложнее, зато откроет доступ к самым интересным книгам. Здесь Локи пришлось отлучиться, потому что пришла пора добавить мяту в настойку откровенности. Впрочем, он не сомневался, что за время его отсутствия в библиотеке не произойдет ничего выдающегося. Обучение чтению — долгий процесс. Он убедился, что экспериментальное зелье в порядке, добавил мяту и уже покинул свой кабинет, намереваясь вернуться в библиотеку, когда его комнатный слуга, нервный и пугливый, как и полагалось приличному персоналу, робко известил о визите леди Фрейи. Локи проверил накидку. Спрятана надежно. Фрейя вплыла в сладковатом облаке духов и фруктовых ароматических масел, румяная и прекрасная, как спелый персик. Очень спелый персик. — Ваше высочество, — Фрейя церемонно поклонилась, но стоило провожавшему ее слуге закрыть за собой дверь, как она бросилась к Локи, схватила его за запястья и раболепно заглянула в глаза. — Локи, дорогой, ужасное несчастье! Локи знал наверняка, какое именно, но вид принял заинтересованный и участливый. — Моя накидка, — тут глаза Фрейи вполне натурально заблестели слезами, — пропала. Я ищу вторую неделю. Видно, украли. У меня. Подумать только! — Какой ужас! — Локи в возмущении всплеснул руками, заодно избавляя свои запястья от ее хватки, — здесь, во дворце! Уму непостижимо! — Даже не знаю, на кого и думать. Ты поможешь? Я ведь без крыльев не могу! Еще бы. Непередаваемые ощущения! — Сделаю все, что в моих силах, — заверил он, — дай мне немного времени и я отыщу подлого вора. Фрейя просияла. — Спасибо, милый мой, спасибо! — извернулась и влажно поцеловала в щеку, — я в долгу не останусь, ты ведь знаешь. Долги Фрейя предпочитала отдавать на пару с братом. Локи убедился в этом лично, решив как-то проверить курсировавшие по дворцу грязные слухи о близнецах. Скучноватая оргия получилась, даже повторять неохота. К тому же он презирал Фрейра за Ванахейм. Продать родину, в которой ты царь и бог, за право пьянствовать в золотом гадюшнике — это ж додуматься надо было. — Приятно слышать, — он расплылся в лживой улыбке. Спровадив Фрейю, Локи про себя отметил, что дал очередной женщине очередное пустое обещание. Ну да и ладно. Имелись дела позанятнее. Она сидела на прежнем месте, освещенная лучами своей сестры, Соль, и всматривалась в страницы какой-то книги, время от времени наклоняясь, бесшумно втягивая носом запах ветхих листов и радостно улыбаясь. Иногда она отрывалась от разглядывания страниц и принималась вертеть головой, словно боясь упустить что-нибудь важное в пустом читальном зале. А порой просто задумчиво смотрела перед собой. Такая славная! Локи не мог отвести от нее взгляда. Стройная, светлокожая и светлоокая, она, хоть и не сияла, но все равно излучала какое-то невидимое глазу свечение. Он ощущал его всей кожей. Пальцы просто зудели от желания коснуться ее, снова почувствовать ее нежную, почти младенческую на ощупь кожу. Какая-то часть сознания требовала немедля уволочь этакую драгоценность и припрятать, но Локи умел сдерживать такие порывы. Можно было запросто ограбить Фрейю, да кого угодно, но только не сестру. И что-то, зарытое совсем глубоко, желало излапать звездный свет, пожрать и загасить. Та его часть, что давала силу и всегда была голодна. О, теперь он хорошо понимал нетерпеливость сестры. Звезда вновь склонилась над книгой. Светлые ресницы слегка подрагивали, когда она переводила взгляд с одной строчки на другую. Переводила. Взгляд. Локи закатил себе мысленную оплеуху. И завертелся на месте, выискивая взглядом среди стеллажей Матти. Та нашлась на удалении, достаточном для того, чтобы снять покров невидимости и перекинуться парой слов. Подбирала книги. Локи заметил на столе книгу имен. В руках же Матти держала «Искусство обмана и манипуляции». Старая кошелка! Он проявился перед ней внезапно, на неуютно близком расстоянии. Матти вздрогнула от неожиданности. — Мой принц, — проговорила она с легким укором, — у меня слабое сердце. Слабое. Как же. — Что это ты делаешь? — произнес он тем самым вкрадчивым тоном, от которого у всех обитателей дворца, кроме его ближайшей родни, обычно начинался тик. — Подбираю принцессе литературу, — не моргнув и глазом, ответила женщина со слабым сердцем. — Час назад она осваивала алфавит, — заметил Локи. — Верно, — ответила Матти и вдруг затараторила с несвойственным ей воодушевлением. — Она научилась читать всего за полчаса! Удивительная девушка. Фантастическая память! Ее познания в устройстве Вселенной потрясают! И при всем этом она так наивна и невежественна. Чистый лист. — А ты, стало быть, этот лист заполняешь всякой дребеденью? — Никто не запрещал. — Ну разумеется, — отозвался Локи, медленно свирепея. Какое дело сестре, чем себя на досуге развлекает ее обед. — Мы всячески поощряем любое устремление нашей драгоценной гостьи, — произнес он, копируя восторженность Матти, — а потому я самолично составлю список… подходящей литературы. Щелчком пальцев отодвинув стул, Локи подсел к столу, протянул к себе пергамент и быстро набросал по памяти короткий список «подходящей литературы». С приятной улыбкой протянул Матти. — У вас отменный вкус, мой принц, — пробежавшись взглядом по списку, проговорила та. — Вторых таких восхитительно наивных и нелепых любовных романов не найти, пожалуй, во всех Девяти мирах. И уставилась с укором. Неужто надеялась его пронять? Ха. — Других книг не предлагать, эта, — он обратил «Манипуляции» в руках Матти в пепел, — ей не понадобится. — Я должна обсудить это с Императрицей, — похоже, старуха вполне искренне защищала интересы своей подопечной, — она обязала меня докладывать обо всем, связанном с принцессой. О каждой мелочи. Запугать его надумала, значит. Ну-ну. Локи поднялся из-за стола, навис над Матти и с едва ощутимой угрозой в голосе осведомился: — Как поживает твоя внучка? — Здоровье совсем слабое, — Матти сдулась мгновенно, как проткнутый иголкой воздушный шар. Что ж, соображала она всегда быстро. — Глупости, уверен, она вполне может послужить дому Одина. Возраст для обучения у Валькирий вполне подходящий. Такой почет! Я могу замолвить за нее словечко. — Я сделаю все, как вы велели, — хитрая старуха тут же покорно закивала. Родная кровь ожидаемо оказалась ценнее чужой принцессы. — Вот и славно. С тобой приятно иметь дело, Матти. — А когда она прочитает это, — Матти бросила брезгливый взгляд на список. — Скажешь мне, подберу что-нибудь еще. Сложно помнить наизусть все шедевры этого жанра. Но я непременно освежу свою память. Разговор пора было сворачивать, он и без того излишне затянулся. Локи хищно улыбнулся Матти, забрал у нее список и смял его в ладонях, проговаривая названия про себя. Список вспыхнул и исчез, а на столе появились книги. — За что вы так с ней? Он невольно скривился. Всегда раздражался, когда кто-то взывал к его совести. Тор и так постоянно полоскал ему мозги. — Видишь ли, Матти, принцесса мне… очень нравится. Я желаю добиться ее расположения, — доверительно сообщил он. — А на войне все средства хороши. Матти вытаращилась на него в немом ужасе. Вполне довольный ее реакцией, Локи набросил покров, подтолкнул ее в сторону читального зала и зашагал следом. Достаточно близко, чтобы она знала о его присутствии. — Матти! — его звезда при виде своей компаньонки заулыбалась. — Я прочитала главу! Локи встревожился. Что за книгу она здесь читала без присмотра? Он заглянул через плечо Матти. Правила этикета для леди. Тоже ни к чему ей, конечно, лучше бы и дальше своей наготы не стеснялась, но хоть не так вредоносно. — Я подобрала для тебя книги, — деревянным голосом произнесла Матти. — Чтобы понимать других лучше? — обнадеженно уточнила звезда. — Не совсем. Здесь, — Матти придвинула ей книгу с именами и их значениями, — ты можешь подобрать себе имя, если захочешь. Звезда завороженно вгляделась в рельефную обложку, ощупала ее подушечками пальцев, словно была слепой и пыталась таким образом изучить очертания предмета. Локи нетерпеливо ткнул Матти пальцем в бок. Та раздраженно выдохнула. — А это, — еще пять книг разной толщины легли рядом. — Самое важное, что тебе нужно узнать. Любовь. — Любовь? — с сомнением переспросила звезда. Матти жевала губу и молчала. Локи ткнул ее сильнее. — О, да! — со злостью воскликнула Матти, — любовь — это то, ради чего стоит жить. Самое прекрасное чувство на свете. Тебе стоит узнать ее и ты поймешь, что это — лучшее, что может случиться в жизни. Теперь звезда выглядела заинтересованной. Заинтригованной. Она отодвинула книгу имен и придвинула к себе «Балладу о заколдованном принце». Пересилив себя, ибо больше всего на свете ему хотелось задержаться и понаблюдать за ней еще, Локи оставил звезду с книгами, и отправился восвояси. Он никак не мог позволить себе весь день прятаться в библиотеке. Призрачный часовой у его дверей пока безмолвствовал, но Соль уже была в зените, и сестра, которой могла взбрести в голову любая чертовщина, могла послать за ним когда угодно. А опозданий она, как известно, не терпела. Как в воду глядел. Стоило подойти к дверям, как из-за угла вынырнул эйнхерий и передал послание. На закате планировалась казнь очередного предателя родины. Не в настроении, стало быть, сестра. Его стараниями. Локи кивнул эйнхерию в знак того, что все понял. Казнь так казнь. Главное, что не его. И, желательно, не Тора.*
Тору снился хороший сон. По пьяни его часто посещали сны-воспоминания, и они всегда были хорошими. Во сне он, совсем еще мальчишка, стоял, прижавшись к теплому материнскому боку, и с восторгом смотрел на маршировавшее по Бивресту войско. С другой стороны к матери прижимался брат, и их пальцы время от времени встречались на ее спине. Тор хихикал, когда удавалось щелкнуть Локи быстрее, чем тот отдергивал руку. Мать морщилась и шикала на него. И Тор смиренно опускал голову. Чтобы через минуту все повторить. Отец, как это часто бывает во сне, возник перед ним словно бы из ниоткуда, хмыкнул гортанно и низко, уложил шершавую ладонь на голову, взъерошил волосы. И Хела появилась в поле зрения так же внезапно. Молодая, красивая, с чуть надменным прищуром серых глаз. Они с Локи запрыгали вокруг нее, повизгивая от восторга, а она, бросив Мьелльнир наземь, вытащила из-за пазухи очередную любопытную безделицу и впихнула им со словами «отвалите, щенки», и какая-то, должно быть, бодрствовавшая часть его разума, призывала после этих слов немедля удрать подальше, но спавшее сознание ее не послушало. Тор-ребенок продолжал приставать к сестре, а она продолжала уворачиваться от «слюнтявщины» и незло фыркать. Так и проснулся с идиотской улыбкой на лице. Соль уже катилась к горизонту, а голова была тяжелой, как каменный валун. Рядом с постелью маячил его денщик, Алкай. — Чего раньше не разбудил? — буркнул Тор, потирая пальцами виски. Проклятое ванахеймское пойло. Проклятая жизнь, где все уже давно было совсем иначе, чем в его сне. — Ты улыбался, жалко было, — Алкай попал к Тору в услужение еще мальчишкой и был искренне к нему привязан. Тор же изо всех сил старался не привязываться в ответ, ибо знал, что привязанности в золотом дворце чреваты. — Ну! — подстегнул он Алкая, видя, что тот переминался с ноги на ногу. Терпеть не мог, когда тянули с дерьмовыми вестями. — На сегодня назначена казнь. Тор тяжело вздохнул. Больше всего он ненавидел смотреть в глаза приговоренных, полные животного ужаса и немой мольбы, обращенной к нему. Именно к нему. Ни на сестру, ни на брата они так не смотрели. Тор каждый раз опускал глаза. И вспоминал тот единственный раз, когда посмел прилюдно вступиться за осужденного. Выступить против сестры. Локи потом с месяц поил его горькими обезболивающими отварами. Воспоминание о брате и об оплеухе острой шпилькой кольнуло в груди. Недалеко он от сестры ушел, если вдуматься. — Встаю, — объявил он больше себе, чем Алкаю. Приподнялся на постели. По затылку словно молотком ударили. Алкай протянул ему кубок с разбавленным в воде антипохмелином. Соль коснулась лучом макушки дворца, отразилась от золотого шпиля, высветила отполированную сотнями лиц плаху и шеренгу из валькирий. Тор заметил среди них Сиф, которая владела собой так же плохо, как и он когда-то, и, стараясь не вглядываться в лицо приговоренного, занял свое место по правую руку от трона. Слева уже сидел Локи. Хела отсутствовала, и Тор, искренне сожалевший о своем недостойном поступке, подумал, что до ее прихода вполне успеет перекинуться словечком с братом, принести извинения. Повернулся к Локи. Но так и не произнес ни слова. Мелкий скользкий негодяй, глядя на плаху, улыбался столь гадостно и предвкушающе, что извинения попросту застряли в глотке. А руки опять зачесались, и Тору стоило немалых усилий унять злость. К черту. Время шло, но сестра, обычно пунктуальная до зубовного скрежета, так и не появилась. В конце концов к стоявшей серой статуей с черной секирой в руках Брунгильде подбежал эйнхерий, что-то коротко шепнул на ухо. Та кивнула, обернулась к державшим под руки приговоренного валькириям, мотнула головой в сторону плахи. Пока те тащили несчастного, Тор украдкой глянул на брата. Локи кривляться перестал и теперь выглядел задумчивым и… встревоженным. Впрочем, он и сам был встревожен. Нарушение заведенного порядка обычно не кончалось ничем хорошим. Брунгильда тем временем прошлась вдоль шеренги валькирий, остановилась перед Сиф. Молча протянула секиру. Сиф, бледная как полотно, приняла ее, похоже, машинально. Сделала шаг вперед. Тор заставил себя не встречаться с ней взглядом. Теперь отсутствие сестры сделалось понятным. Это зрелище предназначалось исключительно ему.