***
Вечер в таверне всегда наступает быстро, учитывая поток людей и популярность этого заведения, в столь любящим выпить городе. Особенно, когда на носу праздник, когда люди приходят выпить, как говорится, «для смелости». Вместе с вечером и наступает пора покидать заведение его хозяину, ведь у него есть другая обязанность ночью, такая как защита Мондштата, под маской Полуночного Героя. Не думайте, Дилюк это придумал не сам, его так прозвали горожане, сам же мужчина считал это имя глупым. Его главной задачей была защита города от нападений монстров и Ордена Бездны, что не давал тихой жизни. Спокойной походкой он шёл по улицам, как за стенами города послышался взрыв. Когда Дилюк услышал его, то сразу бросился туда, но, видимо, опоздал, ведь работу сделали уже за него. Путешественница, что неоднократно помогала городу Свободы, сейчас рассекала своим мечом воздух, побеждая монстров, будто и не прикладывая усилия. На секунду мужчина замер. В лунном свете золотистые волосы, белое платье и блеск меча завораживали его, заставляя замереть и будто примерзнуть взглядом к девушке, хотя слово «примёрзнуть» больше подходило его названому брату Кэйе — капитану кавалерии Ордо Фавониус, нежели самому Дилюку. Из легкого ступора его вывело то, что топор митачурла, чудом пролетев в паре сантиметрах от головы Люмин, задел ее плечо, оставив на нем довольно глубокий порез, из-за чего девушка осела на землю, прижав руку к предплечью, поэтому тот молниеносно возник перед ней, победив монстра одним пиро ударом. — Кто просил тебя лезть? Чтобы было, если бы топор пролетел на несколько сантиметров левее?! Защищать город — моя работа, — он просто посмотрел на неё из-за плеча, нахмурив брови, стараясь вести себя сдержанно. Только Люмин хотела открыть рот, как рядом материализовалась маленькая летающая фея Паймон, сразу же вставая на защиту подруги. — Эй, Люмин вообще-то помочь хотела! Мало ли где ты там ходишь, она умеет драться и очень хорошо! — начала Паймон, летая рядом с Дилюком и повышая тоненький голосок. — Оно и видно, — тот вздохнул и повернулся к путешественнице, подав ей руку. — Вставай. И она послушно вложила свою ладонь в его, поднимаясь с земли и вновь взялась за раненую руку. Даже по тому, как ее маленькие пальчики плавно выскользнули из его перчатки, можно было понять, что руки этой девушки очень нежные, от чего появилось неожиданное желание прикоснуться к ним без ткани, что не давала почувствовать всё самому. И почему он раньше этого не замечал? — Простите, мистер Дилюк, мне правда не стоило лезть, — она виновато склонила голову и посмотрела немного в бок. Ей было правда стыдно, что она доставила неприятности этому человеку. — Дай мне посмотреть, — Дилюк присел на колено, рядом с путешественницей, чтобы разница в росте не мешала ему осмотреть раненое плечо. — Тебе и правда не стоило лезть… Как я понимаю, с собой у тебя ничего нет, чтобы обработать, так? — На это он получил лишь кивок. Дилюк мог поклясться, что на секунду заметил на щеках Люмин румянец, но решил не обращать на это внимания. Тот провел пальцем рядом с раной, от чего девушка дернулась и Дилюк вздохнул, встав с колен. — За мной, — он был всё так же холоден и строг, будто приказывая Люмин следовать за ним. И она покорно пошла, пока Паймон негодовала и летела за ней. Они направились на винокурню «Рассвет», где главная горничная Аделина могла обработать рану и проследить за гостьей. Дилюк шёл спереди, а Люмин лишь следовала за ним, опустив голову. Он старался сохранить невозмутимый вид, хотя сердце трепетало. Он не знал почему, но смахивал это на то, что просто немного переживает, раз по его вине пострадал человек. Ведь именно он не уследил. Шли они молча, и тишина лишь иногда прерывалась недовольством Паймон, потому что дорога была слишком долгой и, как она считала, не имеющей какой-либо цели, но её сразу затыкала Люмин. И вот, перед глазами оказалась массивная дверь винокурни. Дилюк открыл ее путешественнице, а затем вошёл и сам. — Аделина, обработай ей раны и проследи, чтобы ей стало лучше. А мне нужно отлучиться, — и он ушёл, оставив девушек наедине вместе с непониманием главной горничной, висевшим в воздухе. Дилюк никогда не приводил в свой дом девушек лично, особенно раненых, с указаниями проследить, чтобы им стало лучше. — Господин Дилюк не перестаёт меня удивлять… — со вздохом сказала горничная и подошла к Люмин, что всё так же стояла и молчала. Женщина осмотрела рану, оценивая ее вид. — И как же ты удостоилась чести быть приведённой сюда господином? — Можно это оставить в тайне? — с улыбкой спросила Люмин, взглядом затыкая Паймон, что хотела вставить свои пять копеек. — Ну хорошо… Иди сюда, нужно обеззаразить рану, — Аделина подозвала её к себе и усадила на стул, принеся аптечку. Прошло около получаса, Люмин сидела и размышляла о том, что сейчас произошло, пока Паймон спала у неё на коленках. Она в доме Дилюка, оставленная на восстановление от небольшой царапины, ещё его работник Эльзор рассказал о том, что оказывается Дилюк рассказывал ему о Люмин, о том, какая она храбрая и смелая путешественница. Это не могло её не трогать, поэтому она покраснела. Она с самой первой встречи заинтересовалась мужчиной, его красные как пламя волосы, завязанные в низкий хвост, и холодный, но до жути обжигающий взгляд алых глаз засели глубоко в сердце, заставляя содрогаться при каждом упоминании, даже не имени, а существования этого человека. Но она не могла ни на что рассчитывать, так как он был завидным холостяком города, к тому же она могла поклясться, как заметила между ним и действующим магистром Джинн искру… Хотя на деле таковой и не было, но ей так казалось. Из раздумий её вывела открывающаяся входная дверь, за которой показался хозяин этого дома. Он устал, но не сильно показывал это. — Как твоё плечо? — задал тот вопрос, садясь на соседнее кресло и подперев голову рукой. — Всё нормально, не стоило так заморачиваться из-за царапины. — И тогда бы почётный рыцарь Мондштата умер от заразы, — он хмыкнул на свое же замечание. Люмин уже начала закрывать глаза, что он подметил, но мешать не стал. Она одолела много монстров, прежде чем пришёл он, поэтому пусть поспит… Через пару минут девушка мирно сопела, опустив голову на свое плечо. Мужчина просто начал всматриваться в умиротворение черты лица путешественницы, которые так и тянули засмотреться… Розовые щёчки, изящные ресницы… И почему он не замечал этого раньше? Может потому что в первый раз она просто шустро ворвалась в таверну, не давая даже рассмотреть какого цвета у неё глаза? — Загляденье, да, господин Дилюк? — спросил Эльзер, подойдя к креслу, где сидел Дилюк. — Редко встретишь красивую, скромную и умеющую постоять за себя девушку. Грех такую упустить. — О чем Вы? — он просто поднял на винодела взгляд. Взгляд был не менее уставший, чем у девушки напротив. — Я увидел, как вы смотрите на неё. Я прожил долгую жизнь и видел немало человек, что так смотрят на любимого. Просто советую подумать над этим, — он вздохнул и просто пошёл к выходу. Старик открыл дверь, повеяло легким ветерком, что дошёл до Люмин и она поморщила носик, от слабого холода. Кажется слова Эльзера плотно засели в его голове, и он со вздохом взял девушку на руки и отнес наверх, в свою комнату, чтобы она нормально поспала… А завтра уже он всё обдумает. Уложив Люмин на мягкие подушки, сам Дилюк сел на мягкое кресло, что стояло рядом с кроватью. Конечно же, он не собирался спать вместе с ней… Просто любовался на её безмятежное лицо. Эта милая мордашка, в спокойной обстановке, без воин и остального, правда завораживала и притягивала к себе взгляд. Трудно представить, какой путь она проделывает, раз так быстро засыпает… Успевает помочь людям в Мондштате, в Ли Юэ, разобраться по пути с монстрами… Конечно такое будет выматывать. Ещё и заниматься поисками брата… Пока Дилюк сидел в раздумьях, Люмин мило сморщила носик. Видимо ей что-то снится… Конечно, зрелище было умилительное, но долго наблюдать за ней мужчина не может. Все неправильно поймут, да и скоро рассвет, время идти в таверну и не смущать гостью. Поэтому тот просто встал и подошёл к Люмин, нагнувшись над ней и вглядываясь в лицо… Он накрыл её одеялом и вышел, чувствуя в душе разочарование, будто бы он не сделал, что должен.***
На улицах уже рассыпались тележки с атрибутами праздника и даже цветочная лавка маленькой Флоры, в которой она аккуратно раскладывала венки с цветами лилий. Кажется, точно такие же есть на голове Люмин. — Хотите приобрести венок для праздника? Есть ещё и бумага, если будете складывать цветочек, — сказала девочка, мило улыбнувшись. Мужчина посмотрел на неё и через минуту уже шёл с красиво исписанным листом бумаги, на котором была пошаговая инструкция по складыванию. Ну и зачем он это купил? Сам не знает. — А я смотрю, ты настроен серьёзно в этом году, — послышалась усмешка, и Дилюка взял кто-то за плечо. Он мигом убрал лист бумаги во внутренний карман пальто и повернулся в сторону человека, что прикоснулся к нему. Это оказался Кэйя, его сводный брат, с которым у него были не самые лучшие отношения. — И кто же эта девушка? — Что тебе нужно? — сейчас он не был в таверне, и Кэйя был не посетителем, поэтому он мог не церемониться с ним. — Мне нельзя порадоваться за своего брата? Как-никак главный холостяк города нашёл себе кого-то. — Никого я себе не нашёл. Удовлетворён ответом? А теперь иди, — и хотя он и сказал Кэйе идти, но первый ушёл сам, просто ускорив шаг, чтобы добраться быстрее до таверны. Но его «брат» просто скрестил руки на груди, усмехнулся и пошёл назад по своим делам. Дилюк должен был быстро заскочить в таверну, посмотреть на месте ли бармен и просто отправиться на заслуженный отдых. Он любил посидеть в тишине за городом и иногда даже поспать около дерева. Тот быстро закончил это дело и через какое-то время уже сидел под березой, облокотившись о нее, и рассматривал лист бумаги, который купил. Из звуков был слышен только шелест листьев, пока в тень где сидел мужчина попадали лучи солнца. Дилюк всматривался в этот лист, в нарисованный цветок лилии, что сразу же нарисовал в его голове образ путешественницы. Такой милой, невинной и чистой… «Загляденье, правда?», — донёсся голос Эльзера с небольшим рывком ветра. Мужчина оглянулся, но никого рядом не оказалось. Ему наверное просто показалось или вспомнился момент вчерашнего вечера… Может и правда стоит подумать о том, что для него значит Люмин и в общем над словами Эльзера? Она ужасно милая, ужасно смелая, ужасно невинная и ужасно красивая… Каждый раз, с их встречи, его сердце замирает, когда кто-то упоминает её и так же разочаровывается, когда он не может выдавить из себя лишний комплимент и как в ту ночь поцеловать её… Поцеловать? Так вот, что нужно было сделать… Кажется, наконец до него дошло, что на самом деле он к ней чувствует и зачем он купил этот листок. Рука потянулась к ручке, припрятанной в кармане и остановилась у бумаги. — И зачем я это делаю… Это же всё просто легенда, — и он вздохнул, немного потерев переносицу. — Но чего мне стоит попытаться, так? Не выйдет, так не выйдет. И рука начала двигаться по бумаге, выписывая имя возлюбленной и какие-то неловкие, неуклюже признания, как от пятилетнего мальчика, которому понравилась девочка в садике. Кто знал, что он так может? Даже он не знал, если честно. Закончив писать, он просто сложил цветочек и положил его рядом с собой. — Всё равно ещё рано… — с этими словами он прикрыл глаза и откинул голову назад. Нужно поспать, чтобы набраться смелости.***
Лучи солнца ударили в глаза, заставив прикрыть лицо рукой, чтобы хоть немного заслонить источник того, что помешало сну. Дилюк открыл глаза и, кажется, между пальцев он заметил белокурую макушку. Он подумал, что ему показалось, ведь сейчас она не может быть рядом. Мужчина просто сфокусировал взгляд и убрал руку… Перед ним была Люмин, что невинно и смущённо улыбалась, надевая на голову тому венок из лилий… Мужчина поднялся, встав к девице чуть ли не вплотную, потому что она выставила руки вперёд, где была бумажная лилия. — Сейчас будут будут запускать цветы, а я… Я решила отдать лично, чтобы наверняка, — она опустила голову, и Дилюк мог поклясться, что сейчас, если бы не волосы, он бы лицезрел её зарумяненное личико… Он просто стоял в небольшом изумлении, но потом взял с земли и свой цветок, протянув ей. На обоих явно виднелись их имена, так что ошибки быть не может. В далеке, за стенами города, в голубое небо, ведомые ветром свободы, поднимались цветы, рассыпаясь на зонтики одуванчиков, что парили и кружились, сталкиваясь с друг другом, переплетаясь, падая и поднимаясь. Они будто кружились в танце, каждые летел как и куда хочет, вытворяя разные трюки. Как получилось это чудо, знает только сам Барбатос. — Давай мы не будем нарушать традиции, — Дилюк снял перчатки и взял Люмин за руку, поднимая цветок к небу, вместе со своим. Сразу их подхватил ветер и унёс. Кажется сейчас он, наконец, прикоснулся к кому-то по-настоящему. Без перчаток, почувствовав мягкую и нежную кожу Люмин. И кажется сейчас, когда их цветы и чувства вместе с этим унёс ветер, до обоих дошли слова, написанные и адресованные к их сердцам… Руки оказались сцеплены в замочек, пальцы переплетены и только сейчас можно было понять, какая на самом деле у Дилюка горячая кожа. Они одни, оба смутившиеся, не знающие, что делать и правда ли то, что сейчас происходит. Но они правда счастливы, открыты, хотя и немного растерянные. — Кажется, что мне стоило сделать это раньше… — с этими словами Дилюк потянул Люмин на себя, свободной рукой подхватив её за талию. Их губы соприкоснулись в таком же лёгком и растерянном поцелуе. Кажется, ветер и правда может слышать…