Великий Правитель Нежити, Властитель Людоящеров и Повелитель Великой Гробницы Назарик Айнз Оал Гоун ошарашенно выслушивал доклад стража шестого этажа тёмной эльфийки Ауры.
Основной проблемой, вынесенной Айнзом из рассказа Ауры, была неспособность его первой заместительницы, Генерала Стражей Назарика суккубы Альбедо, сесть на двурога.
В отличие от единорогов, не подпускавших к себе никого, кроме непорочных девственниц, двурог, созданный одним из Высших существ Назарика, был готов возить на себе только порочных женщин. И чем развратнее, тем лучше. Потому он был предназначен для такого существа как суккуб, демона разврата. Но имелась одна проблема, о существовании которой создатель двурога даже не подозревал. Демон разврата, суккуба Альбедо, женщина с телом богини любви, милыми рожками, охватывающими короной её голову, и парой черных крыльев падшего ангела, была девственницей. И не была готова разделить постель ни с кем, кроме её любимого, которым, по велению судьбы и изменённых в игре настроек, является Повелитель Айнз.
А это упиралось в очередную проблему, задуматься о которой влюблённой, как кошка, в Повелителя суккубу Альбедо даже не приходило в голову. Повелитель Великой Гробницы Назарик Айнз Оал Гоун был «старым» могущественным личем. Иначе говоря, из тела у него имелся только скелет. У него не было ни одной мышцы, а двигалось тело исключительно благодаря магии. Он слышал и говорил благодаря магии, у него вполне работало осязание и вообще органы чувств, кроме вкуса — в еде он не нуждался. У него был полный комплект работающих конечностей. У него было всё, что нужно. Почти. И в это «почти» и упиралась невозможность простого решения проблемы Альбедо — лишения её девственности. У повелителя Великой Гробницы Назарик, Великого Айнз Оал Гоуна, попросту не было члена.
И до сих пор он даже не заморачивался об этом. Ну правда, какие-такие плотские желания у скелета с магическим ядром, коим являлось его тело. Поэтому он и не придавал данной проблеме никакого значения. Единственным его действием, которое можно было трактовать как эччи-вещи, было тисканье груди Альбедо в первую же ночь перемещения в новый мир. Админа за действия характера 18+ в игре, доступной для среднего школьного возраста, прозвать не удалось, а вот Альбедо, как он помнил и не придал значения, была крайне довольна его действиями.
Повелителю Великой Гробницы Назарик Айнз Оал Гоуну стало стыдно. И ведь поменял настройки Альбедо буквально за несколько минут до перехода в другой мир. А то, что Альбедо придёт за решением «проблемы» девственности было несомненным фактом. А значит ему нужен член. И ему нужно, чтоб член этот стоял, что было дополнительной проблемой. Ну и было бы неплохо, чтоб была подходящая такому ценному органу чувствительность. Не будь он скелетом, он бы точно покраснел, но нет плоти, нет крови, значит и покраснеть от стыда не выйдет.
Это было практически нерешаемой проблемой, но Момонга, оказавшийся в теле лича, любил вызовы. Иггдрасиль не был игрой 18+, соответственно и никаких заклинаний из эроге-игр, предназначенных для постели, не было, но сейчас они не в Иггдрасиле, так что, возможно, варианты всё же имеются. И первым, кого он отправил на поиски решения, был его верный дворецкий Себас. Нет, он не сомневался в верности и других слуг, но, во-первых, проблема была слишком деликатной, а во-вторых, как раз таки Себас недавно занимался разгромом подпольного борделя, и не может быть, чтоб в таких местах не было спецов по зельям или чарам соответствующей направленности. Зелья, конечно, ему не помогут — нельзя усилить прилив крови и/или увеличение чувствительности тому, чего нет, а вот чары… Чары бывают разные.
Ну, в-третьих, промелькнула мысль, почему-то сказанная голосом Демиурга, самого умного из его Стражей Этажей Гробницы, что у Себаса имелась подопечная, Цуаре, и это было дополнительным поводом как для его рвения, так и для его молчания. Вдобавок, Себасу вменялось найти хорошего магического хирурга, хорошо знающего анатомию.
Себас справился на отлично. Пусть «найденные» им рецепты зелий были для самого Айнз Оал Гоуна бесполезны, им можно было найти применение позже. Часть их он сам отдал Себасу с советом «попробовать при случае». Себас даже глазом не повёл: «Спасибо, господин» — вот и вся реакция. А вот заклинание «Магической поддержки и увеличения чувствительности» было крайне интересным, пусть и в своём первозданном виде Айнз Оал Гоуну совсем не подходило. Но эту проблему удалось решить с помощью другого приобретения Себаса.
Момонга отдавал себе отчёт в том, что в Японии эту особу законопатили бы пожизненно, вопрос только в психушку ли строгого режима или в не менее строго режима тюрьму. Леатти Пачки-Трупов своё прозвище заслужила не за красивые, безмятежно спокойные, голубые глаза. У девушки, выглядевшей не сильно старше двадцати, был Имперский диплом хирурга, очень слабые лечебные магические способности и около сотни убитых в экспериментах разумных и «условно» разумных существ. И даже то, что спасённых военным хирургом-вивисектором разумных и «условно» разумных существ было в десять раз больше убитых от казни через отрубание головы её не спасало. То, что для лечения людей она использовала части тел нелюдей, признали на суде отягчающим обстоятельством. Её знание о течении магических потоков поражало, в создании разного рода магических протезов она не имела себе равных. Обратной стороной этого знания была ещё одна строчка обвинения — создание химер. Живых и «условно» опасных. Хотя КотоПетух у самого Себаса вызывал только истерический смех, что в чём-то было показательным для этого вечно сурового дворецкого.
Как именно Себас её освободил Айнз Оал Гоун не вникал, Себас просто упомянул «осла, гружёного золотом» как лучшее средство для штурма замков. Или тюрем. Рецепт какого-то Вилипа Македо.
Узнав, что она будет до конца жизни служить в Назарике, реакцией Леатти была чистая, незамутнённая радость ребёнка:
— То есть, после работы над вашим проектом вы на всю жизнь обеспечиваете меня жильём, одеждой, пищей и рабочим материалом? И дадите артефакты немного увеличивающие магию? И я смогу создавать интересных химер? Повелитель, а вы мне как-нибудь жизнь удлинить не сможете? А то я всё, что хотела сделать точно не успею.
— Что-нибудь придумаю, — сухо бросил лич. — Но если ты проболтаешься!..
— Да ни в жизнь! Хотя, такая интересная задача! И в журнал никакой статьи не послать…
— Да тебя похоронили уже…
— Знаю, — вздохнула вивисекторша, — ну ладно. Значит, вам нужен магический протез, имеющий полную чувствительность, основанный на магии. А протез, извините, чего?
Узнав чего именно, девица только хмыкнула:
— Хмм, крайне интересная задача. Повелитель, а вы представляете себе точные размеры и форму?
Момонга ещё раз порадовался, что скелеты не краснеют. И выдал технические детали. И они даже сделали несколько зарисовок. Но заниматься таким в главном зале было как минимум опрометчиво. Айнз Оал Гоун позвал Себаса, дал указания по поводу доступа воды и пищи для учёной, назначил Альбедо главой вооружённых сил, Демиурга временным управляющим, и залез в лабораторию на добрую неделю безвылазно. И, конечно, они не могли не достичь успеха.
***
Альбедо вот уже седьмой день пребывала в отвратительном состоянии духа. Повелитель Айнз заперся с этой мухой, этим насекомым в лаборатории на целую неделю. Эта вертихвостка! И зачем Себас приволок эту человеческую шлюху в Назарик?! От убийства Себаса её останавливали два обстоятельства: во-первых, Себас был не сильно слабее её самой и их бой точно создаст много шума, а во-вторых, именно он доставлял еду для этой человеческой мошки. На мошку ей было плевать, но вот повелитель будет недоволен. Но ничего поделать с собой Альбедо не могла, и в свободное от обязанностей время торчала недалеко от входа в лабораторию. И на седьмой день без сна прямо там и заснула.
И снился ей замечательный сон. О том, как её подобрал Повелитель Айнз и отнёс в свою постель. О том, как она его обнимала и гладила столь великолепного Повелителя. И он гладил её в ответ. И ей даже приснилось, что он лишил её девственности. И на этом не остановился. Альбедо в эту ночь познала всю глубину своей чувственности, а часть Великой Гробницы Назарик была заполнена не вполне обычными для этого мрачного места сладострастными стонами.
***
Только когда клятый двурог пусть неохотно, но позволил ей на себя сесть, Альбедо осознала, что это был совсем не сон. Лицо Шалтир Бладфоллен, её основной соперницы за внимание Повелителя, осознавшей
что именно это значит, на долгие годы было одним из самых приятных воспоминаний Альбедо.
