Человеческий фактор

Вся заварушка с клипами и отдачей долгов закольцовывается парадоксом Майкла Пирсона: он исчезает из жизни Тренера, но избавиться от него Тренер не может. Вечерняя набережная Темзы, как всегда, многолюдна. Оживлённая лондонская толпа — пульс города, залог его вечной жизни, и Тренер привычно растворяется в ней: мёрзло сует руки в карманы спортивок, и вместо мыслей в его голове плещется чей-то смех, обрывки чужих разговоров и песен. Через пару шагов в мыслительный вакуум врывается густой аромат раскуренных косяков. Один из скучающих подростков кричит что-то не для печати, Тренер выбивает у него самокрутку и вежливо вжимает лицом в скамейку. Стелят ядовитый туман малолетки, но Тренер думает о человеке, который отвечает за этот праздник жизни — где Микки Пирсон сейчас? На светском приеме? Званном ужине у Её Величества? Смотрит «Остров любви» в обнимку с женой? Метафорический Микки-то всегда рядом — и это он предупредительно рычит Тренеру из-за спин накуренных сопляков. Прохлада пробирает до самых костей. Оставив юных ботаников осмыслять лекцию о вреде наркотиков, Тернер поправляет очки и ускоряет пружинящий шаг. Он не хочет иметь с ними дел. Разноцветные огоньки расплываются в чёрной Темзе. Тренер не то чтобы шарит в науках, но думает: взаимодействие с Микки Пирсоном подчиняется закону сохранения энергии. Энергия Микки — не абсолютное зло, но вкрадчивая темнота. Прикасаешься к ней, и она передаётся тебе. Остаётся в отпечатках пальцев, прорастает внутри. Медленно разрушает. Самому Микки это, вроде, не нужно, но он, как чёрная дыра, притягивает всё, что оказывается рядом. И ему, как чёрной дыре, совершенно плевать, кто попадается в его сети. Тренер теперь замечает людей Пирсона всюду. Он ловит их боковым зрением где-то на периферии правды и домысла, чует их животным нутром, видит то тут, то там их дорогие черные тачки. Жизнь марихуановой империи переливается неоновой яркостью — так рыбка видит всполохи телевизионных картинок из своего акваруима; не понимает, но восхищается. Тренер плывёт мимо. Ему туда путь заказан. Он неприкаянно шоркается по залу и вполуха слушает новости, пока Карапузы уничтожают запасы сэндвичей и салатов у него в кабинете. Они спорят о рифмах для нового «бомбически-клёвого» рэпа, но Тренер по-прежнему ни черта не смыслит во всех этих рэпах и громко напоминает, что поотрывает пацанам головы, если они что-нибудь разольют на клавиатуру. Эрни оборачивается: — Смотри, Тренер! Тут Пирсон! — он тычет пальцем в экран компьютера. — Прикольно! А мы с этим хреном братаемся. Тренер отвешивает ему подзатыльник. — Ничего мы с ним не братаемся, Эрни. И говорить надо не «хрен», а «джентльмен». Так культурнее. Микки не главный герой репортажа о рауте, но маячит среди гостей вместе с женой. Красивая пара — король и королева волшебных плантаций. Сияют дружелюбием и с благодарностью принимают любовь истеблишмента. — А че это мы все хрены, а они — джентльмены, а, Тренер? — Мы тоже джентльмены, Прайм-тайм. Просто в другой весовой категории. Один только ангелоподобный ЭйДжей, новый воспитанник, не задаёт философских вопросов и глядит на экран с обожанием. Микки Пирсон зовёт себя львом. Тренер согласен, похож. Однажды он видит Пирсона в городе — шерстяной костюм в крупную клетку, покровительственный взгляд и хищная непредсказуемость. Холодное январское солнце золотит его гриву, он улыбается с обманчивым участием, а рядом с ним — Рэймонд Смит, конечно, не отстаёт ни на шаг. Всегда за спиной, родной тени вернее. Надёжный защитник и целомудренный обожатель. Бесспорно, в своём умении из миллиона выбирать в свою свиту лучших Пирсон почти уникален — ему б работать на шоу талантов. Самого Смита в, так сказать, естественной среде обитания можно наблюдать чаще, чем его босса. Этот сытый молодой лев вышагивает спокойно и мягко по своим владениям. Тренер встречает его случайно, когда идёт в центр договариваться о спортивном инвентаре — стоит на пешеходном переходе и не думает, что Рэй перехватит его взгляд. Тот ежится, пряча бороду в стёганной куртке, смотрит по сторонам, будто кого-то ждёт. И правда — ждёт, но Тренера замечает. Это клетчатое недоразумение вообще трудно не заметить. Тренер, качнувшись на пятках, отдаёт ему честь. Рэй взмахивает пальцами в ответ и садится в машину. Когда именно его жизнь превращается в нон-стоп трансляцию с чертова канала Дискавери, Тренер не знает, но соглашается: живёт он, если не в джунглях, то в зоопарке уж точно. Когда марихуановая марь ползет по полу из раздевалки, Тренер едва не разносит зал в щепки. Пацаны косятся с пугливым недоверием, они тоже зверьки — любопытные, способные, но тупые до одурения. ЭйДжей, который принёс эту дрянь в святую святых, смотрит в глаза Тренеру смело. Они разругиваются в пух и прах, и Тренер почти убеждает себя, что ему и вправду плевать, как сложится жизнь обалдуя, он не в силах его отговорить. Пытается, но не может — пацан шлёт его нахер и сваливает к своему Пирсону «мутить бизнес и делать бабки». А вот остальные Карапузы, восхищенные яростью Тренера, вваливаются к нему в кабинет и дружно клянутся, что не притронутся больше к наркотикам. Они лезут обниматься, и Тренер невнятно бормочет о телячьих нежностях, после чего быстро разгоняет всех на тренировку. Долгое время он ничего не слышит ни о Пирсоне, ни о Смите. Под колёсами машины тихо хрустит изморозь, когда Тренер подвозит Прайм-тайма домой. Район препаршивый, час поздний — себе дороже. Пацан нехотя выпрыгивает из тёплой машины, втягивает голову в плечи и трусит к жилому комплексу. Тренер провожает его взглядом до самой двери, затем собирается выезжать, но так и замирает, завидев дорогую тачку, перекрывшую переулок в конце квартала — ну нет. На таких машинах тут не катаются. Из темноты переулка выплывает фигура, прислоняется к машине спиной. Ночь беззвёздная, и фонарь вдали тускло очерчивает силуэт — руки замком, аккуратная борода, уложенные назад волосы. У Тренера ухает в груди: это Рэй. И это охота. Будто в подтверждение раздаётся пара глухих хлопков. Реакция Смита — едва заметная складка на лбу. Он поправляет очки, осматривается. Из тьмы к нему скользят две тени и снимают глушители. Тренер закрывает глаза. Вот так быстро. Просто. Никто не узнает. От подлой слаженности сводит скулы, и прямо сейчас Тренер ненавидит Рэймонда Смита. Его абсолютную исполнительность, вежливое спокойствие, его высокий пост в королевстве Пирсона. Ненавидит его каждой фиброй души, как ненавидит только собственные роковые промахи, потому что, конечно, и сам не святой. Тренер оказывается слишком близко к пирсоновской тьме прямо сейчас, и ночь стягивается чёрным холстом, на котором яркие брызги, но не краски, конечно — крови. Он ненавидит. Потому что, увы, малышу ЭйДжею не хватит ни ума, чтобы быть честным, ни прозорливости, чтобы лгать, так что в один день эта махина задавит и его. Перемолет да выплюнет останки. Тренер снимает очки и старательно трёт лицо ладонями. Сердце города пропускает удар. За следующий месяц Тренер всё же оттаскивает от края марихуановой бездны пару заблудших юнцов. Он боится, но только немного — ему не нужны проблемы с сильными мира сего, и он надеется, что Рэймонд Смит не ведёт счёт комьям грязи под ногами своего босса. А одним светлым апрельским утром в зал возвращается ЭйДжей. Его почти ломает жизнь в низах пирсоновской империи, и теперь ему, как никогда, нужен друг и наставник. Тренер жмёт пацана к себе почти до хруста костей. Время идёт. Лето цветёт в груди Лондона — от зелени и вечернего зноя не продохнуть. Карапузы выигрывают семь боёв подряд и, пользуясь хорошим настроением Тренера, выгоняют его из зала, чтобы снять новый клип. Тренер мотается без дела по городу, пока не находит группку хулиганов, с которыми решает обсудить пару морально-этических дилемм: в конце концов, парни не выдерживают философский накал и соглашаются вернуть ворованные энергетики в магазин. Город сегодня — как шоколадный фонтан. Закат струится по его ярусам малиновым сиропом, и Тренер глядит на розовеющую витрину респектабельной забегаловки напротив, когда оттуда выходит Рэймонд Смит. Рядом с ним какой-то бритый амбал, и он не выглядит дружелюбно: идёт непочтительно близко, а следом выходят ещё двое громил и какой-то энергичный хлюпик. Что-то не так. Тренер даёт продавцу пару фунтов, приглашает хулиганьё к себе в зал и выскальзывает на улицу. Сложно оставаться незамеченным на открытом пространстве вокруг недостроенной многоэтажки, но темнота быстро съедает остатки заката, и Тренеру это на руку. Получается, как в кино: ночь, заброшка, гангстеры. Ни одного свидетеля. Тренер не видит, как Рэймонда бьют под дых. Он только слышит удар, и подтягивается на бетонном блоке, когда двое рывком поднимают Смита за плечи, и главарь этой шайки-лейки что-то ему говорит — Тренер не разбирает слов. Рэй тяжело дышит сквозь сжатые зубы и смотрит на оппонента недобрым взглядом исподлобья. Лев, окруженный гиенами. Не джентльменский расклад. — Нам с тобой не о чём договариваться, дрянь, — цедит он, и названный дрянью смельчак открывает багажник машины. — Ладно, тогда поговорю с Микки. Тренер цокает языком — ребята, должно быть, совсем бессмертные, раз позволяют себе такое панибратство. С правой рукой короля стоит обходиться повежливее, но громилы крепко держат его за локти и тащат к багажнику, несмотря на сопротивление. С обоими Рэю не справиться. Он только толкает плечами, извивается, повисает на похитителях, а потом и вовсе упирается в багажник ногами — Тренер сжимает зубы. Самое время отсюда линять. Пусть плохие парни перестреляют друг друга, и дело с концом, но нет, хрен там, только не после того, как серьёзный и лощёный Рэймонд Смит у него на глазах становится на секунду просто напуганным пацаном — прям как Прайм-тайм. Или Эрни. Или Джим. Или любой другой Карапуз. Тренер спрыгивает с бетонного блока и сразу привлекает внимание: — Вечер добрый, господа, — чуть кланяется. — Не помешаю?   — Это ещё что за хер?! — Это хер, который сломает тебе шею, если ты ещё раз назовёшь его хером, — Тренер грозит пальцем и слышит щелчок предохранителя. — Ну вот. Сразу бы так. Всё происходит мгновенно: он выбивает пистолет у мужика, который стоит за его спиной, поворачивается и дважды стреляет — не промахивается. Когда Рэй тоже вооружается, Тренер откидывает пистолет и отправляет третьего амбала в нокаут. Кулаки обжигает болью, но в голове — пустота. Тренер не замечает, как проваливается в чёрную дыру с головой, как тьма забивается в его лёгкие, пожирает его. Он встаёт, словно оглушенный; замечает где-то сбоку Рэя, по-животному взвинченного, который стоит над поверженным главарём и взводит курок. Рука его не дрожит. Голос тоже. — Я передам Майклу привет от тебя, говнюк. Стреляет. Резкий звук слегка отрезвляет, и Тренер морщится — не бывает аккуратных дырок во лбу. Когда Рэй отходит на пару шагов, он поворачивает к нему голову: — Ты в норме? — А? Да, — Рэй секунду-другую усиленно моргает. Чтобы опять овладеть собой, снимает очки, трёт переносицу. Щёки у него раскраснелись, и пара витых прядок спадают на лоб, когда он наконец поворачивается к Тренеру. — Здесь надо прибраться. Тренер кивает. Надо так надо. Люди Смита приезжают минут через десять, и кровавое марево перед глазами рассеивается окончательно. Тренер отряхивает ладони и подходит к Рэю, когда тот глубоко затягивается — держит во рту, а затем выдыхает плотную струю дыма. Он больше не разъяренный хищник, а снова безупречный высокооплачиваемый бухгалтер с косячком за пазухой. — Возможно, лезу не в своё дело, но у тебя сильно хромает навык борьбы. Барахтаешься, как слепой котёнок в воде, так не годится, — Тренер вскидывает брови на удивлённый взгляд Смита. — Ну, ты приходи ко мне в зал. Посмотрим, что можно сделать. У Рэя в глазах искрится веселье, но он виду не подаёт. Отворачивается. — Как ты здесь оказался? — Гулял. А ты? Смит опять затягивается с наслаждением. Затем кидает самокрутку на землю и наступает на неё. — Это были наши товарищи. Они давно стали перегибать палку, и мы знали, что они скоро выкинут какой-нибудь фокус. Мы ждали, — он поворачивает к Тренеру голову. — И предоставили им возможность действовать. — Стой-стой, погоди. Хочешь сказать, всё это, типа, было спланировано? — Предусмотрено. — Что, и багажник тоже? Рэй поднимает брови. Выдыхает смешок. — Нет. На багажник я не рассчитывал. Актуальность моральной дилеммы Тренера разбивается о простой нюанс: ну разумеется, такие люди, как Рэймонд Смит, не попадаются, они лишь позволяют себя поймать. Борьба за добро на стороне Майкла Пирсона не добавляет плюсики в карму, да и в целом не приносит удовлетворения, но по крайней мере Тренер чувствует, что они в расчёте — он, как ни крути, уводит у Пирсона клиентуру. И чёрную рабочую силу. Вряд ли это сильно бьёт по бумажнику Микки, да и наверняка есть в его моральном кодексе табу на детей, но в этих джунглях ой как не любят всякую самодеятельность. Тренер дотрагивается до тьмы, чтобы её оттолкнуть, но она, как маятник, возвращается и ударяет по лбу. Дома он долго стоит под горячим душем. Плотный пар обволакивает его, кипяток выжигает пятна крови с его кулаков, пока он невидяще пялится в стену — в памяти только голодный взгляд Рэймонда Смита, который командует избавляться от тел. Наступает затишье. Интенсивность общения Тренера с марихуановым миром походит на синусоиду, и сейчас она, должно быть, на том промежутке, где функция ползёт вниз. Лондонская толпа осенью не редеет, бодро циркулирует по венам города, подставляя лица под холодную морось, а Тренер всё мажет горчицей хот-дог, учит пацанов уму-разуму и дышит городу в такт. Пока однажды, в конце октября, случайно не встречается взглядом со Смитом, проходя мимо их паба — Рэй гостеприимно качает головой, и Тренер приглашение принимает. В помещении тепло и уютно. Рэй в светло-сером джемпере сидит за барной стойкой и что-то пишет. Ни намёка на способность к хладнокровному убийству — только густой запах кофе, тихий блюз из проигрывателя у стены и золотистые полосы света на деревянных столах. Милый бариста делает Тренеру кофе за счёт заведения и ставит чашку возле Рэя. Тренер подходит, но сесть не решается — Смит расписывается внизу листа и только тогда оборачивается к гостю. Тот вскидывает подбородок: — Как жизнь? — Есть одно предложение, — Рэй смотрит спокойно, внимательно, — если ты хочешь работать на меня. Ты и твои ребята. — На тебя — это, типа, на Пирсона? — хотя нет нужды уточнять. Быть под крылом короля, конечно, перспектива заманчивая, но это заступничество слишком дорого стоит: в жизни Тренер не допустит, чтобы его пацаны связались с наркобизнесом. — Прости, Рэй, но нет. Не могу. Я уже говорил тебе, я, типа, не гангстер и знаться с вашими кренделями не хочу. Я пытаюсь своим пацанам дать нормальную жизнь, понимаешь. Честную, законную. Чтоб они выросли хорошими людьми, — он поджимает губы. — Так что, прости, но лучше мы разбежимся. Опять. Совсем разбежаться у них не получится, Тренер знает, но в следующий раз не забудет показать сразу пять пальцев — с вас ещё станется, мистер Смит. Не братаются они, как же. Рэй пожимает плечами. — Хорошо, — и протягивает по столу какой-то конверт. — Это тебе. Компенсация за моральный ущерб. — Слушай, Рэй, я… — Нет. Возьми. Это от меня, лично. Купишь новые маты в свой зал. Тренер качает головой и сует конверт в карман куртки. Ему, наверное, никогда не понять, каким образом Рэй, будучи одним из опаснейших охотников в этих джунглях, умудряется быть настолько сентиментальным. Очередной парадокс. Боссу под стать. Глаза у Рэя сейчас почти серые, и он оборачивается как раз в тот момент, когда из соседнего зала выходит Майкл Пирсон — стоило ожидать, что он был где-то здесь. На нём сегодня роскошный синий костюм, и Тренер впервые видит его так близко, это, наверное, как увидеть единорога. Возможно, даже приносит удачу. А для усиления эффекта надо ещё подёргать за бороду Смита — успеть, прежде чем руку откусят. Микки скользит по гостю холодным взглядом и едва заметно щурится. — Рэй. — Секунду, босс, — Смит поворачивается. — Тебе пора. — Ага, это точно. За кофе спасибо, — Тренер ставит чашку на барную стойку и шутливо салютует. — Ну, прощай. Дождь ненадолго вымывает из жил Лондона запах сладкой отравы, и солнце разливается по городским лужам. Привычно гудит толпа, шуршит прелой листвой, а где-то в квартале отсюда снимают очередной клип Карапузы. Что ж, возможно, парадокс Майкла Пирсона не такая уж и большая проблема: в конце концов, только пока где-то пульсирует тьма, можно радоваться тому, что здесь — свет. И Тренер вдыхает холодный разреженный воздух. У него нет времени думать о травке и ее королях.