Худшая участь из возможных

- Я бы попросил Вас обойтись без пламенных обличающих речей и перейти непосредственно к экзекуции. Грюнфельд Бах так и остался стоять с открытым ртом и возведенным в небо пальцем. Себастьян ЛаКруа прервал его прямо на середине торжественного монолога о богопротивных тварях, отродьях Сатаны и очищающем пламени. В стальных глазах распятого на цепях блондина было море презрительного снисхождения. Так обычно смотрят на умственно отсталых, чего не мог не понять инквизитор. Максимилиан Штраус не придумал для свергнутого Князя наказания оригинальнее, чем скармливание фанатичным пираньям из Общества Леопольда. Сейчас, оказавшись здесь в качестве пленника, Себастьян укрепился в своем убеждении, что в справочники по психическим заболеваниям пора вводить главу посвященную такому явлению как "Религиозность головного мозга". Самым ярким примером подобного заболевания и являлся, мечущий глазами молнии и бегающий с ружьем и крестом наперевес, инквизитор Грюнфельд Бах. Именно в его обществе в этих пещерах под монастырем и приходилось сейчас "приятно" проводить время бывшему Князю Лос-Анджелеса. - Замолчи, извращенное порождение Люцифера! Своими сладкими речами тебе не соблазнить божьего слугу! Соблазнять? Да ЛаКруа еще даже не начинал... И где это больной на голову охотник увидел сексуальный подтекст? Хотя, идею можно было бы и развить: - Пардон, согласно Вашим драгоценным клише я, как слуга Дьявола, должен быть настолько извращен, чтобы пытаться совратить мужчину? - Скептично изогнутая светлая бровь. Бах замялся - этот животрепещущий вопрос, вероятно, не затрагивался в священных писаниях. - Никакие плотские утехи не чужды порочному порождению Люцифера! - Уверенно заявил инквизитор. - О, Вы меня раскусили. Но, спешу Вас разочаровать: даже у "порочных порождений" есть эстетический вкус. И, к величайшему сожалению, я не имею никакого желания соблазнять слугу господа, пока он не уверует хотя бы в ежедневное принятие душа. Себастьян преувеличенно брезгливо оглядел охотника с ног до головы, начиная с грязных сапог и заканчивая недельной щетиной и зализанными в хвост сальными волосами. Грюнфельд начинал беситься. - Покайся в черных делах своих, презренный! Себастьян раздраженно закатил глаза. Инквизитор, вероятно, ожидает, что ЛаКруа немедленно раскается в содеянных злодеяниях, проклянет свою демоническую природу и с экзальтированным трепетом совершит самосожжение, распевая псалмы. - Ваше предложение будет рассмотрено в течение месяца, я обязательно Вам перезвоню. - Ответил, улыбаясь, Вентру заученной фразой своей секретарши. Рвущий и мечущий от наглости пленника инквизитор выглядел крайне забавно. ЛаКруа даже подумал, что последние часы его не-жизни могут быть наполнены своеобразным позитивом. Он не мог позволить себе прямых издевок над Сородичами, но сейчас решил оторваться напоследок. Если бы только кандалы не впивались в нежные запястья так сильно, и не этот жуткий голод, то этот вечер можно было бы назвать прекрасным. Перебесившись, Грюнфельд извлек из кармана деревянный крест и выставил его перед носом Вентру: - Узри же лик божий! Ослепляющая вспышка белого света заставила вампира зажмуриться. - Ох, боюсь, после подобной коррекции зрения я больше ничей лик никогда не увижу. - Сокрушенно сообщил бывший Князь в попытках проморгаться. - Хотя это и не лишено своей прелести, Ваше лицо тоже не будет маячить перед глазами в момент моего триумфального свержения в бездну ада. Но зрение, как назло, начало проясняться. Сквозь белые круги перед глазами Себастьян видел инквизитора, с завидным упорством толкающего перед собой бочку со святой водой. Почему-то пластиковую - современный подход. ЛаКруа представил, как выглядел бы на ней логотип "Made in Церковь". Не особо церемонясь, Бах зачерпнул оттуда ковш воды и со словами о каком-то "очищении" вылил его на голову Вентру. Ледяная вода была мало приятна, но начинать плавиться, как по-видимому ожидает Грюнфельд, не было никакого желания и стимула. - Ммм, прошу прощения, у меня не было возможности ознакомиться со сценарием: в данный момент я должен был просто рассыпаться прахом или же, все-таки, живописно сгореть в столбу пламени? Бах схватился за голову, взвыл и с криками а-ля "Сатана, забери ж ты, наконец, дитя свое" стал носиться по пещере. Пронзив вампира гневным взглядом, он стал, размахивая руками, увещевать: - Ты сдохнешь здесь, ЛаКруа!!! Неизбежно сгоришь в очищающем пламени, и никто не отомстит за тебя! - Вынужден не согласиться. Мой стилист будет преследовать Вас вечность. - Уведомил Себастьян охотника, пытаясь оценить уровень повреждений, нанесенный своей шедевральной укладке. - Я сожгу тебя, и пепел растворю в святой воде!!! - И вы такое пьете? И меня после этого называете извращенным? Ах да, кстати... На счет извращений. Возможно, я любезно соглашусь соблазнить Вас и совратить с пути истинного, если Вы вежливо меня об этом попросите. Понимаю, конфетно-букетный период не может иметь сейчас место, но я и не настаиваю... - ЗАТКНИИИИИИИИСЬ!!!!! ЛаКруа послушно замолчал, с легким сочувствием рассматривая задыхающегося от гнева и красного как рак Баха. А не-жизнь-то налаживается. - Вынужден напомнить Вам о том, что вампир, слишком долго остающийся без пищи, склонен демонстрировать прискорбный недостаток самоконтроля. Поэтому для Вашего же психического здоровья настоятельно советую угостить меня бокальчиком крови. Иначе я рискую утратить последние свои такт и вежливость. А, утолив голод, я возможно даже замолчу... Просиявший Грюнфельд куда-то бодро ускакал, вернулся с задрыпаным пакетиком крови не первой свежести и, после убедительных заверений в молчании в исполнении вампира, напоил этим ЛаКруа. - Благодарю Вас, мистер Бах. А теперь будьте добры открыть кандалы, они нещадно мне натирают... ... Премного благодарен. Отныне я Вам обязан по гроб жизни. Жаль только жизни, как таковой, у меня нет, и гроба, соответственно, не предвидится. Оставайтесь там, где стоите. Возможно мы еще встретимся, и я вновь буду иметь счастье подвергнуться Вашим наставлениям на путь истинный. Доминирование сработало идеально. Пакета, даже отвратительной на вкус и несвежей крови хватило на внушение, и Себастьян уже растирал освобожденные инквизитором запястья. Расщедрившись на улыбку, Вентру пригладил рукой мокрые волосы и продефилировал мимо стоящего столбом охотника к моторной лодке, покачивающейся на поверхности подземного озера с выходом в океан. Оказавшись в ней, он сделал прощальный жест рукой своему, не обремененному интеллектом злейшему врагу и покинул пещеры. Все обернулось как нельзя лучше. Но Себастьян ЛаКруа был уверен, что долгосрочное общение с фанатичными охотниками-инквизиторами, это для любого, уважающего себя, вампира - худшая участь из возможных.