Каждый сам за себя

А вот и новый сезон турнира по Шахматам. Год пролетел слишком незаметно. И слишком быстро. Но Анатолий был только рад этому. Слишком сложный выдался год. С женой после его побега отношения стали только хуже. В итоге они и вовсе разъехались. А самого его затянуло еще сильнее в недра политических игр. А новый турнир стал, прямо сказать, отдушиной для него. Он приехал заранее, решил посмотреть город, немного свыкнуться с атмосферой (а на деле же просто сбежал пораньше). В отель он заселился утром, а сейчас отдыхал, гуляя по ночному городу, как ни странно, в одиночестве. Своего секунданта, а по совместительству, личного охранника, тюремщика и так далее по списку он еще днем отправил куда подальше. И как ни странно, он пошел. Анатолий медленно шел под яркими фонарями. Соперники начнут собираться лишь через два дня. Пресса приедет примерно тогда же. Тишина и покой. Впереди замаячила яркая вывеска бара. А почему бы и нет? Анатолий решил зайти. Что мешает культурно отдохнуть со стаканчиком чего-нибудь крепкого? Все с той же пацифичностью он двинулся туда. Но едва он открыл дверь, покой тут же кончился. В баре было довольно шумно, играла музыка. Но не это привлекло его внимание. Со стороны барной стойки слышались громкие вопли. Разберутся. Он сел за свободный столик, ждать официанта. Опять вопль и треск разбитого стекла. Почему-то голос кричащего показался Анатолию… знакомым? Глупость. Это же Мадрид, кажется, здесь у него не было знакомых. Со стороны бара начали доноситься откровенные угрозы. На английском. Неожиданно. Первой мыслью Сергиевского было, что кто-то так же решил приехать по-раньше, пока над его головой не пролетело что-то стеклянное. Люди начали потихоньку уходить. А официанты всей толпой пытались успокоить сшедшего с ума гостя. Да не может такого быть! Ему должно быть показалось. Анатолий встал и пошел в сторону барной стойки. Пока ничего не летало, потому что бармен подсуетился убрать все тяжелое. Но нет, кажется, он все-таки оказался прав. Стоило бы, наверное, тихо уйти. Оставить работников бара самим разбираться со своей проблемой, но почему-то он решил вмешаться. — Простите, он немного перебрал! — улыбнулся Сергиевский подходя ближе к бушующему Трамперу. Что он тут делает? Пресса должна позже приехать. Ладно, спросит у него сам, как только в чувство приведет. Как-то Анатолию было жалко этих людей, они совершенно не знали, что ожидать от клиента. — Фредерик, езжайте домой, а? Вам хватит, — он аккуратно коснулся пальцами плеча американца, привлекая его внимание. — Пшел вон! Я не с тобой разго… — он резко повернулся и тут же проглотил слова, увидев Сергиевского. Воспользовавшись замешательством, Анатолий схватил его за рукав пиджака и за плечо и начал аккуратно подталкивать к выходу, шепнув какому-то официанту, чтобы вызвали такси. Соориентировался Трампер уже в дверях и попытался вырваться. Сергиевский крепче ухватил его за плечо и прижал к стене. Американец вспомнил кучу матов на английском, которых Анатолий попросту не знал. — Ты?! Что ты здесь забыл?! Да отпусти ты меня, ублюдок! — Успокойся, — тоже на «ты» перешел мужчина. Раздался шум колес автомобиля. Такси приехало. Быстро, что было очень кстати. — Ты! Это все из-за тебя! — кричал он. — Фредерик, ты не в себе, тебе надо отоспаться. Где ты остановился? — спокойно проговорил Анатолий, проглатывая все то, что сказал Американец. Как же он не хотел вновь с ним встретиться. И зачем он ввязался в это? — Я сказал руки убери, ублюдок! — крикнул он, резко подался вперед, в попытке ударить Анатолия. В этот момент сам Анатолий все же выпустил Трампера и тот не расчитав силы, не успел удержать свое тело от удара, перелетел через ногу Анатолия, пролетел мимо и со всего маха ударился о вывеску, свисавшую с крыши крыльца. Анатолий вздрогнул и машинально поспешил на помощь осевшему на асфальт американцу. Из такси вышел водитель. — Вам помочь? — спросил он на ломанном английском, очевидно, услышав их разговор. — Товарищ немного перебрал. Довезти бы его до отеля, — ответил Анатолий, подхватывая Фредди под руку. Водитель кивнул, подхватил его под вторую руку и вдвоем они смогли посадить внезапно притихшего Трампера в машину. — Какой отель? — спросил водитель. Анатолий задумался. А куда ему тащить теперь сшедшего с ума американца? Ну не к себе же. Но его дилемму развеял Фредди, умирающим тоном проговоривший адрес. Водитель тронулся. Всю дорогу шахматисты молчали. Лишь изредка Анатолий бросал взгляд на Фредди, прижавшего голову к стеклу. Очевидно, неплохо он ударился. Машина затормозила. К слову, надо сказать, этот отель располагался не так далеко от того, где остановился сам Анатолий. Фредди с трудом оторвался от стекла и открыл дверь. — Дойдешь? — как-то внезапно даже для самого себя спросил Анатолий. — Справлюсь, — ответил Трампер и вышел из машины. Когда дверь закрылась, мужчина наконец смог выдохнуть. И что на него нашло? Что за внезапное желание помочь человеку, которого он не то чтобы очень любил? В прочем, уже не важно. Он сказал водителю адрес и машина вновь тронулась, отвозя Анатолия в его отель. *** Это утро у Анатолия началось внезапно и очень рано. Когда в дверь постучали. Прошло 2 дня спокойствия. Ну как «спокойствия»… все это время он не мог перестать думать об американце. Почему он приехал так рано? Как он себя чувствовал? Вообще, Анатолий мог бы съездить к нему в отель и узнать, но это выглядело бы максимально странно. Так что он ходил и терялся в догадках. Но когда к нему в комнату вломилась толпа папарацци всевозможных газет, эти мысли как-то отошли в сторону. С этими ребятами отвлекаться нельзя. Не дай бог, скажешь что-то не то… и все, репутация, как у Фредди. Как-то невзначай он опять его вспомнил. — А вот и мой давний знакомый Анатолий Серррргиевский, еще в Мерано отнявший у меня титул чемпиона! — легок на помине. Фредди вломился в его номер последним. Как всегда блестящий, с наглой улыбкой на лице и сильно пахнущий едким парфюмом. Еще в прошлый раз Анатолий отметил, что хочет дать ему кулаком в наглую морду, но нет. Не в его стиле. — Скажите, мой друг, вы снова намерены взять титул? Или решили отдохнуть от Шахмат и побыть с семьей? Нет, да он издевается. Будто бы Фредди не знал о его проблемах с семьей. И вообще, после всего, что произошло, этот вопрос был максимально неуместным. — Нет, я отдохнул за этот год и теперь полон решимости и надежд удержать отданный вами мне титул, — в тон Трамперу ответил Сергиевский на мгновение вгоняя американца вступор. — Такая решимость похвальна! Что ж, тогда я надеюсь, что вы никому не подарите подаренный вам мной титул. Трампера сместили репортеры, подлезая с самыми тупыми вопросами на которые ему, увы, пришлось отвечать. Он пытался говорить, как можно более спокойно и рассуждать как можно более здраво. Он не должен ударить в грязь лицом. Потихоньку репортеры начали утекать. Похоже, у каждого из них закончился багаж вопросов. У Анатолия уже болела голова. — И последний вопросик: «что вы можете сказать о своем сопернике?», — спросил мужчина на ломанном английском, с трудом произнося слова. — К сожалению, не имел честь с ним познакомиться лично. Так что ничего не могу о нем сказать, — устало ответил он и уверенно пошел к выходу, вытесняя всех оставшихся. Хлопнула дверь, запираясь. Анатолия прижался спиной к стене и откинул голову назад. Тишина резала уши. До чего он не любил этих папарацци… Но едва он отошел от двери, за дверью послышался вопль. Столь знакомый вопль. Он мысленно застонал и открыл дверь. — Твою ж… да где он? — рычал американец посреди опустевшего коридора. — Что-то потеряли, Фредерик? — устало спросил Анатолий. — Ключ от номера, — прорычал он. Да за что ему это? — Ну заходи. Наверное, выпал в толпе. Трамперу ничего не осталось, кроме как пойти в номер к Анатолию. Он внимательно просмотрел пол. Анатолий заглянул под стол, ногой выпнув оттуда мусорное ведро. За тумбочки. Фредди полез под диван, бурча что-то нечленораздельное. — Как он хоть выглядел? — спросил Анатолий, чтобы как-то развеять повисшее напряжение. Ему казалось, что в такой атмосфере нервы американца сдадут слишком быстро, и он опять заведется. А лишняя истерика ему была явно ни к чему. — Ты не знаешь, как выглядит ключ от комнаты? — фыркнул он. Анатолий пожал плечами и полез за изголовье кровати. Вряд ли ключ вообще мог туда попасть, но кто ж знает. — Ты… ммм… Фредерик, — начал было Сергиевский, — чувствуешь-то себя как? А то при нашей последней встрече ты еле шел. — Отлежался… Похоже вопросы его только сильнее начали раздражать. Зато сам Анатолий потихоньку успокаивался. — Ты рано приехал. Заренее чтобы не пропустить ничего интересного? — хмыкнул Анатолий, задирая ногой край ковра. — Нет, — Фредди выпрямился, замахивая рукой назад выбившиеся пряди из прилизанной челки, — Я приехал сюда за две недели. Благодаря тебе, у меня не осталось ничего, что бы держало меня дома. Дома… да теперь это просто принадлежащая мне жилплощадь. Язык не поворачивается назвать домом чуждое место. Анатолий поднял на него взгляд. — Ты про Флоренс? Она тебя очень любила. И всегда вспоминала. А сбежала со мной только ради того, чтобы не остаться одной. С ее слов, она устала от твоих выходок. Да и, я думаю, ты сам прекрасно понимаешь, что твое поведение не каждый сможет долго терпеть. Фредди с ненавистью посмотрел на Анатолия, но тот лишь развел руками и опустил взгляд. — Оу, вот где они! — он нагнулся, вытаскивая ключи из-под ковра, — Видимо, их загнали сюда ногами. Подошел к американцу и протянул ему ключ. Тот забрал, пряча в карман куртки. — Почему ты себя так ведешь? — внезапно спросил Анатолий. Фредди молчал. И мужчина осекся, — Прости, лезу не в свое дело. — Ты читал газеты? — после паузы спросил Фредди, — Там пишут обо мне. И люди меня знают. Не важно, что пишут. Скандалы — тоже популярность. Вокруг меня всегда была пресса. И Флоренс. У меня было все. — Ты… это попытка самоутвердиться? — Внезапно осознал Анатолий, — Ты настолько одинок, что привлекаешь к себе внимание таким образом? Он окинул взглядом американца. Неожиданный вывод. Для него всегда Трампер был психом, который жил по непонятным для общества правилам. Но теперь он понял. Понял все. — Вот теперь ты точно лезешь не в свое дело, — огрызнулся Фредди. Анатолий промолчал. Нет, он не хотел извиняться или переводить тему. Он почему-то считал, что сделал правильно. И теперь поступит правильно. Он сделал неуверенный шаг к шахматисту, явно вторгаясь в его личное пространство. Тот машинально сделал шаг назад, отталкивая Сергиевского. Мужчина перехватил его руку. Фредди вздрогнул и в панике попытался выдернуть руку из железной хватки. Анатолий сделал шаг вперед и… просто обнял американца. Тот дернулся еще сильнее и напрягся. — Что… ты… почему… Зачем? — начал подбирать он подходящие слова. — Я думаю, тебе хотелось этого, — пожал плечами Анатолий, проскользив рукой по куртке Фредди, — Да расслабься, я не укушу. Ты предлагал мне дружбу, если я сделаю так, что Флоренс будет со своим отцом. Я сделал. И теперь предлагаю дружбу тебе. Он улыбнулся, отпуская Фредди. — Если захочешь поболтать, можешь забегать. Американец попятился к двери и резко вышмыгнул в коридор, явно напугавшись такой доброжелательности бывшего врага. А вот Анатолий задумался. Что же такое произошло в жизни Трампера, что он остался совсем один? Не может же быть такого, чтобы у него вообще не было никакой поддержки. Как он смог всего добиться без поддержки? Фредди явно силен духом. Хотя, это в его голове не укладывалось с истеричностью американца. *** Завтра первый день матча. Но Анатолий играет только через два дня. Стоило посмотреть, что из себя представляют соперники. Он почти засыпал, когда услышал тихий стук в дверь. Неожиданно. Кому он мог понадобиться во втором часу ночи? Через силу Анатолий поднялся с кровати и поверх голого тела накинул рубашку, даже решив не застегиваться. По пути натянул брюки. Ну вот кому… на пороге стоял белый, как снег, Трампер. Весь всклокоченный и явно не в себе. — Фредерик? — удивленно спросил Анатолий. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть. После того их разговора, американец всеми силами пытался избегать русского, так что они так и не встретились. — Что случилось? — спросил он, в ответ на продолжительное молчание. Трампер продолжил стоять, глядя куда-то сквозь Анатолия. — О боже… Фредерик, что случилось? — он затянул его в номер и усадил на диван. Так, он сейчас явно после очередной истерики. Значит, надо его успокоить. Анатолий покопался в сумках и нашел валерьянку. Ну ладно, сойдет. Налил чай и поставил на стол перед американцем. Тот с немыслимой силой заставил себя сфокусировать взгляд на чае. — Я видел Флоренс, — тихо сказал он, — мы… поговорили. И… — Фредерик… — Сергиевский попытался привлечь внимание вновь ушедшего в себя американца. Тот перевел на него рассеянный взгляд. Задрал рукав рубашки и разодрал зубами какой-то кусок ткани, стягивающий его запястье, показывая вспоротые вены. — О боже… — выдохнул Анатолий, пытаясь собраться с мыслями, подсунул ему таблетку и вручил чай. — Я… — его губы тронул смешок, — Я псих, да? — Успокойся, пожалуйста. — Я псих, — он вскочил на ноги, — Я никому не нужен такой! Почему я привлекаю к себе столько внимания, спрашиваешь?! Я не хочу быть один! Понимаешь? Не хочу! И шахматы всегда были моей жизнью. И моей возможностью не быть одному. А я буду один. А знаешь почему? Да потому что нахрен никому не нужен такой псих, как я! Кричал и размахивал руками. Анатолий едва сумел увернуться от его руки, схватил за плечи и усадил назад на диван. — Да что случилось-то? — Флоренс. Мы с ней разговаривали. Я просил вернуться. А она сказала нет. Нет. Потому что я стал не таким, каким был. Я стал психом. Я могу ее убить в порыве ярости! Я на нее замахивался! Понимаешь?! Вот поэтому она ушла. Потому что боится моих выходок! Анатолий сидел молча и слушал Фредди, не представляя, как его успокоить. Он истерил все сильней. — Понимаешь? — всхлипнул он, а затем его вновь начала обуять истерика, — Да что ты понимаешь?! Ты когда-нибудь сидел в уголке дома, когда ругались родители, боясь сделать лишнее движение? Играл в шахматы по ночам, чтобы никто не видел твое увлечение? Я не знаю, где мои родители. И знать не хочу. После того, как мне исполнилось восемнадцать, я просто сбежал. И все. Да. Я просто сбежал. И моей единственной страстью стали шахматы. Вот такого откровения Сергиевский точно не ожидал. Очень неожиданно и… ему захотелось просто обнять Фредерика, но пока он в таком состоянии, к нему даже подойти было невозможно. — Да! Я вспорол себе вены. Сидел и смотрел, как кровь лилась по моим рукам на дно раковины. Но вернулась Флоренс. Не знаю, что ей было нужно. Я не открыл. Она, видимо, поняла. Сломала замок на двери, вломилась ко мне. Дальше я не помню, что было. Помню, что упал… и… и все. Когда я пришел в себя, ее рядом уже не было, а мои руки были перебинтованы. Он замолчал. Вновь взглянул на Анатолия, и тот увидел блеск слез на его глазах. — Я не знал, куда еще пойти. Мне… мне больше некуда. Убедившись, что Фредди более-менее успокоился, Анатолий чуть приобнял его, укладывая его голову к себе на плечо. — Все хорошо, — тихо прошептал он, — главное, что ты не погиб там. И в этот момент Анатолий действительно понял, что говорит искренне. Фредди крепче прижался к нему. В дверь раздался стук. Ну не сейчас. Ну пожалуйста, не сейчас. Но стучали слишком настойчиво. Анатолий еще раз обнял Фредди и отпустил. — Не вставай, я сейчас вернусь, — он поднялся на ноги и пошел открывать, уже подготавливая, отправляющую, в лучшем случае, спать, фразу. В дверях стоял охранник отеля. — У вас все хорошо? Ваши соседи услышали крики и связались с охраной. — Все в порядке. Приносим свои извинения. Ко мне зашел приятель немного не в духе. Пожаловался на бывшую… ну вы знаете, как это бывает. Мы постараемся потише. Охранник кивнул. Анатолий выдохнул, краем глаза пытаясь держать Фредди в поле зрения. — Вам, может, что-нибудь нужно? — спросил он. И тут Анатолий понял, что сделает. Это было бы не очень хорошо с его стороны, но должно помочь. Он вышел из комнаты и шепнул охраннику: — Есть ли в отеле медпункт? Моему товарищу нужно снотворное. У меня, к сожалению, нет. Охранник кивнул и ушел. Анатолий вернулся к Фредди. Тот монотонно мешал чай в кружке. — Ты чего не пьешь? Если хочешь, у меня есть чай с запахом, — сказал он. Нужно было чем-то занять американца, пока вернется охранник. Фредди взял кружку и сделал глоток. Его рубашка задралась, показывая раны на руках и Анатолию на мгновение стало плохо. Он не боялся крови, но мысль о том, как из этих ран сочилась кровь, как умирал человек, который сейчас сидит перед ним… Фредерик… Фредди… В дверь вновь постучали. Анатолий вышел. — Медики нашли у себя. Сказали, крепче дать не могут, но это по их словам не плохое, — он протянул таблетку, завернутую в фольгу. Анатолий поблагодарил. Закрыл дверь и принялся разворачивать таблетку. — Фредерик, — начал было он, привлекая к себе его рассеянное внимание, — на, выпей, полегчает. Он улыбнулся. Трампер без какого-либо сопротивления или лишних слов забрал, сунул в рот и запил чаем. Анатолий вновь сел рядом с ним и прижал к себе. — Знаешь, а ведь здесь очень красиво, — ты не замечал? — начал совершенно отстраненную тему, — Я всегда думал, что Испания — это один сплошной песок. Хотя, про Россию тоже говорят, что у нас один снег и медведи на балалайках играют, — он посмеялся, — говорят, скоро здесь какой-то праздник будет. По улицам пройдут наряженные повозки с лошадьми какой-то местной породы. Никогда не интересовался этими животными, но мне бы хотелось посмотреть. Так он и рассказывал все, что знает об Испании, до тех пор, пока не услышал тихое сопение у себя на груди. Снотворное подействовало. А он боялся, что не сработает, ведь Фредди был на нервах. И все-таки, что ж ему такого Флоренс сказала, что он решил жизнь самоубийством закончить? В любом случае, его спасли. Анатолий обнял задремашего американца и откинулся на подлокотник — очевидно спать ему будет сегодня не очень удобно. *** Проснулся Анатолий от ерзанья на собственной груди и нехотя приоткрыл глаза. Фредди проснулся и явно не мог понять, где находится. Озирался по сторонам и со стыдом смотрел на притворяющегося спящим Сергиевского. Анатолий кинул взгляд прищуренных глаз на часы. Кажется, если они поторопятся, то еще на матч успеют. Ладно Анатолий, но Трампера обязательно нужно туда отправить, ему еще интервью брать. А если он этого не сделает, возникнет много вопросов. — Доброе утро, Фредерик, — сказал Анатолий, садясь. Тот не ответил. Сцепил пальцы рук у себя на коленях и уставился в пол. — Фредерик… — вновь позвал его Сергиевский. — Я такого наговорил… просто… просто забудь, что я сказал. И прости, что потревожил ночью. Такого больше не повторится… — он говорил тихо с ужасным усилием, так и не посмотрев на Анатолия. — Не беспокойся. Я понимаю, что тебе вчера было плохо. Ничего страшного, обращайся в любое время, — он слегка улыбнулся. Фредди с трудом поднял на него взгляд. — Спасибо за… просто за все спасибо. Ты мог выставить меня… как-никак мы были врагами. Я тебя пытался подставить. Да и ты меня явно не очень любил. Не пойму, почему я именно к тебе пошел. Все было как во сне… — Я не мог. Ты был бледный, как простынь. Смотрел куда-то сквозь меня. Да я бы себе не простил, если бы выгнал. Он вспомнил вспоротые руки шахматиста и нервно сглотнул. — В любом случае, я рад, что тебе лучше. Нам нужно показаться на матче. Тебе еще у победителя интервью брать. — Точно, — с отчаянием проговорил Фредди. Какое-то время они сидели молча. Анатолий понимал, что Фредерик не хочет вставать и вновь ввязываться во все это. Игра, интриги, шахматы. Он и сам не хотел этого. Здесь, в номере, было уютно. Вдали от всех интриг. Приятно и спокойно. И почему-то ему хотелось, чтобы Фредди тоже был здесь. С трудом поднявшись, он пошел к своим вещам, вытащил какую-то мазь и бинты, вернулся к Фредди. — Давай руки. Сейчас забинтуем. Потом наденешь рубашку, и не будет видно ран. Они явно не нужны на камере. Американец поднял взгляд, вздохнул и протянул руки. Анатолий аккуратно размазал мазь по его рукам и принялся бинтовать, так, чтобы не было видно под рубашкой. После этого они несколько привели себя в порядок, погладили мятые вещи. Ехать к себе в отель, у Фредди уже не было времени. Нужно было торопиться, чтобы успеть на матч. Перед выходом Фредди немного сник. Анатолий положил руку ему на плечо. — Давай после матча снова встретимся у меня и поиграем в шахматы? — Я не играю, — пресно сказал Фредди. — Не ради победы, не ради прессы. Ради шахмат. Просто ради того, чтобы играть? Как давно ты играл просто потому что хотел, а не чтобы быть чемпионом? Фредди пожал плечами и двинулся вперед. Анатолий почти весь день не видел Фредди. Он с репортерами обитал совсем в других местах. Анатолий пытался максимально холодным умом оценить соперников, разобрать их стратегии. Вот и первая победа в этом сезоне. Неожиданная тактика. Но рабочая. Надо обратить внимание. Тут же набежали репортеры. Анатолий двинулся прочь, назад в отель. Как ни странно, ему внезапно захотелось выпить. — Значит, вы не считаете сегодняшних игроков достойными соперниками? — послышался знакомый голос. — Ну почему же? Они хорошо играли. Анатолий остановился послушать. Фредди пытал одного из участников завтрашней игры. Что ж, у него работа такая. Пускай. Фредди выглядел так, словно ничего и не было. Словно он не вломился среди ночи к русскому шахматисту, словно не было той истерики. Анатолий слегка улыбнулся и пошел в свой отель. Идти нужно было пару кварталов. Обычно шахматистов подвозили, но сегодня Анатолий решил пройтись пешком. По дороге он купил бутылку хорошего вина и каких-то сладостей. Комната встретила его прохладой из открытого окна. Видимо, забыли закрыть при уборке. Он решил оставить окно открытым, достал из сумки шахматы, положил на стол доску, расставил фигуры. Вскоре в дверь постучал Фредерик. Он был весь измотан и едва держался на ногах. — Хочешь выпить? — спросил Анатолий, ставя бутылку на стол, где уже стояли шахматы. — Давай, — согласился он, — Вот же… не пойму, не то спину продуло, не то надорвался. Болит, — пожаловался он. — Это ты чего поднимал? — недоуменно спросил Анатолий. — Мы перетаскивали кое-какое рабочее оборудование в машину. Он сел на диван, с каким-то необъяснимым взглядом глядя на шахматы. Анатолий разлил по найденным в баре фужерам вино и один протянул Трамперу. Он взял и отхлебнул. Анатолий убрал бутылку под стол, сел на стул и выставил вперед пешку. Фредди не долго думая тоже выставил вперед пешку. — Это странно. Никаких оваций. Никакого напряжения. Просто игра, — внезапно сказал Фредди, передвигая фигуру следом за Анатолием. — Да. Удивительно. Такими темпами, скоро мы с тобой забудем, что значит играть ради игры, — он отхлебнул из бокала и долил им обоим еще. Трампер распаковал конфету. — И все-таки, я скажу еще раз спасибо. Ты нянчишься со мной, как Флоренс. — А ты против? Фредди вдохнул, чтобы что-то сказать, но тут же выдохнул и лишь отрицательно махнул головой. И тут запихал в рот конфету и запил ее вином. — Как у тебя хоть день-то прошел? Выглядишь ты… мягко говоря, неважно. Фредди выставил еще фигуру. — Сложновато. И суматошно. Я поговорил почти со всеми участниками. Завтра должно быть проще. Я узнал все, что мне для газеты было нужно. А у тебя? — Я, по большей части, ничего не делал. Кхм. Ты видел, как играет англичанин? Интересная техника. — Да. Мне тоже так показалось. Я последил… он сначала полностью отдает поле, как при проигрыше и резко накрывает короля. Я б со своей самоуверенностью может быть и продул бы ему первую игру. А ты с кем играешь? — С французом. Анатолий внезапно понял, что ему нравится вот так просто сидеть и обсуждать шахматы. Стратегии. В спокойной обстановке говорить о том, о чем он любит. С таким же, как и он, человеком, который живет шахматами. Пешки, фигуры, вот поехала ладья, переместился конь, сдвинулся офицер. Они просто играли. И разговаривали. Обо всем на свете. О шахматах, о погоде, об Испании, о каком-то таксисте, который должен был довезти Фредди неделю назад и потерялся в городе. Не важно было о чем говорить. — Мат, — улыбнулся Фредди, ставя коня. Анатолий тоже улыбнулся. Ему было не стыдно проигрывать. Он ничего не отстаивал, просто играл. А Фредди сразу повеселел. — Возьмешь реванш? — задорно хмыкнул он. — Конечно! — завелся задором Анатолий. И вот уже падает король Фредди. Еще один реванш. Игра становилась пассивнее. А в бутылке меньше содержимого. Конфеты почти все были съедены. А два шахматиста просто наслаждались моментом. — Да ну что это? — фыркнул Фредди, покрутившись. — Спина? — спросил Анатолий. — Угу. — Слушай, — внезапно задумался он, — ложись. Я сейчас. Фредди недоуменно посмотрел на Анатолия, который полез в сумки. Вытащив тюбик, он вернулся к дивану. — Это мне кто-то когда-то дал. Мазь прекрасно помогает от боли в мышцах. Давай намажу? Фредди густо покраснел. Анатолий сделал вид, что этого не увидел, принялся растегивать рубашку американца. Тот фыркнул и растегнулся сам, после чего лег на диван. Это было весьма странно. Анатолий и не подумал сначала, как это будет выглядеть. Он выдавил часть мази и размазал по обнаженной спине. Тот вздрогнул и напрягся. — Фредди, расслабься. Он принялся расстирать мазь и слегка массажировать. Но, кажется, тот ни только не расслабился, но напрягся еще сильнее. — Расслабься, а то уйду, — фыркнул он, ощущая как американец все же сделал попытку расслабиться, — Я ж не укушу. Но, кажется, Фредди это было просто слишком чуждым. Анатолий массажировал ему спину. Изредка они все же передвигали фигуры, хотя уже никто из них просто не следил за какой-либо тактикой. С поля улетели почти все пешки. Два коня, один офицер. Они играли уже как дети во дворе, пытающиеся убрать как можно больше фигур противника, нежели, поставить мат. Так, за игрой, под теплыми руками русского шахматиста, Фредди вновь уснул. Анатолий решил ничего не убирать, чтобы своими передвижениями по комнате не разбудить товарища. Лишь положил рядом с ним подушку, которую американец машинально подгреб под себя. После этого Анатолий тихо ушел на балкон и в лучах закатного солнца принялся читать книгу, привезенную из родной страны. В дверь постучали. Он недоуменно глянул в ее сторону. Вопрос все тот же: «кто?». Вроде, для папарацци слишком поздно, а для охраны слишком рано и тихо. Только если соседи решили одолжить соли. Он пошел открывать, пытаясь двигаться максимально бесшумно. — Флоренс? — недоуменно спросил Анатолий, увидев в дверях девушку, — Ты что здесь делаешь? — Я просто хотела увидеть тебя. И сообщить кое-что… я узнала, что твой соперник был несколько раз пойман на жульничестве. Будь осторожен. Ты не имеешь права проиграть. Анатолий кивнул. Да, не имеет. Не имеет права подарить какому-то французу титул Фредди. — Спасибо, буду иметь в виду. Это все? — спросил он. Флоренс, явно надеявшаяся на слезливый диалог в комнате у Сергиевского, была в растерянности. — Еще… ммм… слышала, ты разошелся с женой… — Мы не разошлись, а просто разъехались. Но это не для всех. Флоренс вновь взглянула в лицо Сергиевского, пытаясь найти хоть искру той любви к ней. И Анатолий это понял. — Флоренс, прости. Просто… то что было… это как сиюминутное увлечение. Да, я любил тебя. И до сих пор люблю, но… нет, я не могу себе позволить… — Я тебя понимаю. Я нашла отца. Спасибо тебе и… и Фредди. Я заходила к нему, поблагодарить его. Но наш разговор немного скатился. Он начал просить у меня того, что я… я просто не могла сделать. — Вернуться? — спросил Анатолий. — Да… — тихо произнесла она, — Я люблю его. И тебя тоже. Вы мне близки. Но… я не могу быть с вами и… я осела в Англии. Там же мой отец. И… моя семья. За этот год я нашла прекрасного молодого человека. Я устала гоняться неизвестно за чем. Мне хотелось покоя и… Фредди узнал, начал кричать. Замахнулся. Я хотела убежать. А он меня поймал. Кричал, что я меняю мужчин, как подзаборная шлюха. Затем отшвырнул меня, ходил, что-то кричал. Я просто сбежала. А потом вернулась, думала, он успокоился. А он не открыл. И… — Он вспорол себе вены, — продолжил Анатолий. — Откуда ты… — В ту ночь Фредди в истерике влетел ко мне в комнату. Рассказал. Кричал, что никому не нужен и подобное. Показал руки. — Я вызвала врача. Они остановили кровь. Потом врач ушла, я пообещала ей, что послежу за его состоянием… а сама не смогла. Я просто не смогла на него смотреть. И ушла. Надеялась, утром он придет в себя. — Я дал ему снотворное и просидел с ним всю ночь, — практически без эмоций проговорил Анатолий, — Ты оставила. А он мог утром не придти в себя. Мог прыгнуть с крыши или еще что. Ты должна была за ним последить. — Я… я не могла. Фредди… О, Боже. Ну почему все так сложно? Анатолий не ответил, облокотился на косяк двери и неодобрительным взглядом смерил Флоренс. — Знаешь… вы с ним стоите друг друга. Оба истерички. Флоренс посмотрела на серьезное лицо Анатолия и опустила взгляд. Она понимала, что он прав, но это било по больному. Мужчина вздохнул. — Хочешь вина? У меня еще осталось немного. — Нет, спасибо. Я улетаю сегодня, наверное. — Не досмотришь игру? — Я и не планировала. Я хочу уйти от шахмат подальше. Я лишь прилетела, чтобы извиниться и поблагодарить вас обоих. Фредди дернулся во сне на диване. Флоренс заметила движение. — Ты не один? — удивленно спросила она. — Мы с Фредди выпили, в шахматы поиграли. Он уснул, и я не стал его будить. Флоренс мягко улыбнулась, бросив взгляд на диван. — Не говори ему, пожалуйста, что я здесь была. И… береги его. Ему сейчас как никогда нужна чья-то поддержка. Анатолий кивнул, понимая, что это не просто слова. Она действительно желала ему добра. А мужчина не мог отказать. Или… или он сам для себя решил, что не бросит его. — Спасибо еще раз. И… прощай. Флоренс ушла. Анатолий закрыл дверь и вновь пошел на балкон, подбирая по пути со стола книгу. — А? — дернулся Фредди, просыпаясь, — Кто-то заходил? — Да. Ошиблись номером, — улыбнулся Анатолий, падая на кровать, — Спи. Ничего важного. Фредди поерзал, зарылся носом в подушку и снова уснул.