ABBA — I have a dream
Луи садится на свой рабочий велосипед, поправляя футболку на плечах, и ставит ноги на педали. Рама велосипеда нагрелась на солнце и немного обожгла кожу его ладоней, когда он коснулся её. Найл выбегает в тот момент, когда Луи отталкивается от земли одной ногой, а второй нажимает на педаль велосипеда. Одной рукой он держит бумажный пакет с прикреплённым к нему чеком, а второй быстро размахивает у лица, перепрыгивая через одну ступеньку. Луи умело тормозит, ставя обе ноги на асфальт с двух сторон от велосипеда. — Ничего горячего? У меня только закуски и десерты. Луи щурится от солнца, прикрывая глаза рукой, пока Найл скачет к нему, потряхивая пакетом. Томлинсон всерьёз переживает за сохранность заказа. — Нет, всего лишь десяток пончиков. Найл тяжело дышит и передаёт пакет Луи, упираясь своими теперь уже свободными руками об раму велосипеда. Его рабочая одежда липкая и в пятнах от разных соусов и кофейных напитков. Иногда Луи рад работать на доставке, но периодически утомительно крутить педали, разъезжая по Лондону, чтобы доставить людям их заказы. Это надоедает. Особенно летом, когда солнце печёт в первой половине дня, и его лицо и руки сгорают под прямыми лучами. Луи терпеть не может лето. Он кладёт пакет в большой контейнер-переноску, прикрепленную к его велосипеду сзади, и усаживается на сидение, глядя на Найла. — Отойди с дороги. Найл глубоко вздыхает и отталкивается, выпрямляясь. — Люблю, когда ты со мной пакуешь заказы и готовишь долбанные эспрессо, а не катаешься по городу на своём уродливом велосипеде. Луи выпучивает глаза в притворном ужасе и выставляет вперёд одну руку, тыча указательным пальцем в грудь Найла. — Во-первых, он не уродливый, а довольно экстравагантный, — Найл хмыкает и упирает руки в бока. — Во-вторых, я еле вымолил хотя бы его, так что мы должны почитать этот кусок металлолома. — Конечно. — В-третьих, я и сам не люблю доставку. Найл гордо улыбается и дёргает бровями. Дело в том, что он очень самоуверенный, прекрасно ощущает себя в центре внимания и любит влюблять в себя людей, что получается у него безукоризненно. Но Луи знает истинную его натуру, скрывающуюся под маской милого мальчика с крашенными волосами и ужасным ирландским акцентом. Найл мудак. Вот, что уже много лет пытается донести до людей Луи, но никто не хочет воспринимать эти слова всерьёз, потому что стоит этому чёртовому мудаку сделать вид, будто он внимательно вас слушает, улыбнуться и рассмеяться своим громким дребезжащим смехом, и вы будете очарованы раз и навсегда. Но Луи не очарован. Он привык, у него есть противоядие на чары этого тошнотворно-счастливого человека. Найл выжидающе смотрит на него, толкая ногой переднее колесо велосипеда. Луи раскачивается на нём из-за этого, изо всех сил пытаясь удержать равновесие и не уехать от очередного толчка на проезжую часть. — Меня ждут заказы, — напоминает он, наезжая на ногу Найла. — Ну же, скажи это. — Заказы. Найл цокает и дёргает язычок сигнала, звук которого всегда раздражал Луи. Мудак. — И я тоже люблю работать с тобой, — вздыхая, произносит Луи, отдёргивая его руку от велосипедного звонка. Найл Хоран, он же мудак, счастливо улыбается и отступает в сторону, указывая двумя руками в сторону тротуара, по которому Луи предстоит сейчас проехать. — Ваш выход, сэр. Луи толкается и ставит ноги на педали, проезжая мимо Найла. Конечно же, ударив его рукой по промежности. Хоран громко стонет, но Луи уже отъезжает от него с довольной улыбкой. — Ублюдок, — кричит Найл и забегает обратно в пекарню. Он умело проезжает по знакомым улицам, сворачивая при возможности на более теневые и безлюдные, ловко объезжая собак и детей, выбежавших навстречу. В принципе, день можно было бы назвать неплохим, даже удачным, потому что заказы отдаются быстро, без путаниц и грубых клиентов, но Луи его всё равно ненавидит. К тому времени, как он возвращается к пекарни после своего четвёртого выезда, его ноги жутко горят от жары и усталости, кожа липкая, а футболка мокрая и прилипает к его сгорбленной спине. Он отвёз последние заказы на сегодня, слава Господу Богу. Небо приятно розового оттенка над его головой успокаивает и напрягает одновременно. На летней веранде пекарни полно народу, некоторые из них даже узнают Луи, когда он мучается с противоугонным замком для велосипеда. Томлинсон оглядывается через плечо, выискивая этих людей и узнавая в них их постоянных клиентов. Он машет в ответ и снова наклоняется над долбанным замком, пытаясь коленом правой ноги удержать велосипед у забора. — Привет. Могу помочь? — говорит незнакомый голос над головой Луи, и он вздрагивает. Ситуация критическая. Он стоит с отставленной задницей прямо перед летней верандой, где едят их посетители, возможно, даже видны его трусы, а незнакомый парень предлагает свою помощь во избежание травм с коленом непосредственно у Луи. Томмо поднимает голову и видит парня с двумя стаканчиками кофе на вынос. На них корявым почерком Найла написаны имена и названия напитков. Добрые карие глаза парня лишь немного выдают беспокойство, в остальном они излучают искреннее желание помочь. — Я так плохо выгляжу? Луи подтягивает джинсы и поправляет кепку на голове. Его потные волосы прилипли ко лбу, поэтому он пытается вбить их под бейсболку, пытаясь при этом не растерять те драгоценные крупицы гордости и самоуважения, которые у него остались к этому моменту. Незнакомцу хватает наглости осмотреть Луи с ног до головы всё ещё добрым взглядом подобранного с улицы щенка, а потом по-детски улыбнуться и сказать: — Вроде, нет. Луи тупо моргает, раздумывая о своей жизни, когда незнакомец продолжает. — Я имел дело с велосипедами и противоугонными системами, так что мог бы взглянуть на твою проблему, — предлагает он. — У меня нет проблем. Заявление смелое. Особенно, если учитывать все его проблемы. Которые к тому же прибавляются с каждой секундой. Например, сейчас он видит Найла, прижатого лицом к стеклу и наблюдающего за ними. Это тоже своего рода проблема. Весь Найл проблема, но его искреннее желание подглядывать и подслушивать в частности. — Просто позволь мне тебе помочь, — снова пробует парень, неловко переминаясь с ноги на ногу. Луи уверен, что от него сейчас плохо пахнет, его щёки красные, а ноги покрыты мелкими кровоточащими царапинами, потому что он свалился в куст дикой розы у одного из домов, пытаясь сесть обратно на велосипед. И, честно говоря, ему бы не помешала помощь с грёбанным адским противоугонным замком на грёбанном адском велосипеде с названием их пекарни, но он ненавидит просить о помощи или признавать свою нужду в ней, так что, собрав остатки силы воли в кулак, Луи произносит уверенное нет. — Где-то поблизости есть благотворительные фонды, кстати. Я не заходил, но говорят, что можно безвозмездно оказывать помощь, — он пинает скатившийся велосипед обратно к забору. — То, что нужно, да? — Если у тебя плохой день, то советую заказать здесь фраппе. Освежает. Парень выглядит раздосадованным и подавленным от того, что ему отказали в оказании помощи, которую он хотел оказать. Луи чувствует укол вины, но все становится куда лучше, когда он понимает смысл сказанного. Он ненавидит фраппучино. — Полное дерьмо, — говорит он, сощурив глаза. Незнакомец ещё больше грустнеет и выглядит теперь уже брошенным щенком. Луи доволен. И когда он уже чувствует себя побеждённым и готов праздновать победу, Зейн выходит на веранду в заляпанном фартуке и громко вздыхает. Он скучающе спускается по ступенькам и подходит к Луи, кидая в него скомканный грязный фартук. Прямо в лицо. — Хватит трепаться, у нас ещё полно заказов. Это ужасное унижение, потому что выражение лица незнакомца меняется от грустного к удивленному, затем к восторженному, сочувствующему и снова к грустному. Луи не намерен терпеть жалость в свой адрес, поэтому театрально разворачивается спиной к парню, испепеляя тоскливого Зейна взглядом. — А ты куда собрался? — цедит он. Зейн снова вздыхает, продолжительнее, чем в первый раз. — За молоком. — Я могу сходить за молоком. Малик устало моргает несколько секунд, а потом молча уходит, извиняясь перед незнакомцем, который все ещё стоял с двумя стаканчиками ужасного фраппе и лицом щенка. Как ужасно. Луи решает, что ему абсолютно плевать, что произойдёт с велосипедом в будущем, и гордо уходит в пекарню, встряхивая фартуком перед тем, как зайти. Он почти ударяет Найла по лицу дверью, когда входит, но это никак не может испортить оптимистичный настрой ирландца. Хоран прыгает вокруг него до самого прилавка, дразня. Луи вытирает столешницу от капель молока тряпкой, игнорируя друга. Он надеется, что поступит очередной заказ, и Найлу придётся заняться своей непосредственной работой, а не болтовнёй о заднице Луи, выставленной перед лицом незнакомца. К концу рабочего дня Луи настолько измотан, что полностью игнорирует человека, вошедшего в их маленький туалет в подсобке, пока он писает сидя. Он лишь лениво открывает глаза и шмыгает носом, облокачиваясь головой о кафельную стену, которая охлаждает. Это была Джесс, которая тоже работает тут после пар в колледже в учебное время, но ему совершенно плевать, даже если она увидела его член. Это её проблемы, по большей части, потому что он видит его несколько раз в день. Когда он выходит из туалета, Найл выключает кондиционер, а Зейн сидит в кресле, широко расставив ноги. На улице уже темно, часы показывают половину двенадцатого ночи и Луи опустошён. Он мечтает поскорее добраться до дома, снять кеды и лечь в кровать. Луи лишь надеется, что Лотти не забыла покормить близняшек хотя бы два раза. Джесс щёлкает Луи по носу, когда проходит мимо. — Миленький член, Лу, — кричит она, выходя из пекарни. — Спасибо, — запоздало отвечает он, не открывая глаза. Они идут домой в тишине, хотя вокруг них полно людей, заполняющих её. Огни Лондона, запахи закусочных, летний ветер и разная музыка из заведений, которые они проходят, почти убаюкивали. Либо Луи перетрудился. — Так ты в итоге разобрался с замком? — неожиданно спрашивает Зейн, когда они оказываются за пределами ухоженных районов Лондона. — Нет, — устало отвечает Луи. Здесь гораздо меньше фонарей и ощущается запах мусора, но всё в порядке. Луи работал четырнадцать часов. Ничего не может быть хуже четырнадцатичасовой смены. Он даже умудрился побыть доставщиком на велосипеде за эти четырнадцать часов. Луи одержал победу в лотерее для неудачников. — Когда я вернулся из магазина, он был пристёгнут. Луи пожимает плечами. — Наверное. — Это тот чувак сделал, — встревает Найл. Он молчал некоторое время, и сейчас его голос звенит довольно громко в темном и тихом квартале. — Который чувак? — Которому Луи показал задницу. — Я не показывал. — Но её было видно. Луи хмурится. — Её всегда видно. — Конечно, но в том положении особенно. Они снова замолкают. Это окраина Лондона, далеко не самый благоприятный район, поэтому когда мимо них пролетает бейсбольная бита, они останавливаются, чтобы подождать и убедиться, что как только они вновь возобновят ходьбу, в их головы не прилетит чего-нибудь потяжелее. Дом Луи старый и у него отваливается крыльцо, но так приятно до него, наконец, дойти. Из окна на первом этаже горит жёлтый свет, и они видят Лотти, сидящую за столом в одной футболке и с распущенными волосами. Она придерживает голову рукой и едва ли справляется со сном. Луи грустно улыбается и тихо открывает дверь. Найл и Зейн входят одновременно, еле вписываясь в дверной проём. В доме тихо, поэтому их тщетные попытки разуться в тёмной прихожей, не создав много шума и остаться незамеченными, проваливаются. Лотти выходит из кухни и медленно моргает. Она смотрит даже не в их направлении, но они все равно замирают. Луи делает шаг вперёд и свет из кухни освещает половину его лица. Лотти обнимает его, прижимаясь к потному телу и делает глубокий вдох. — От тебя плохо пахнет, — шепчет она. Луи улыбается и целует её в макушку. Он мягко берёт Лотти за плечи и отстраняет от себя, заглядывая в сонное лицо. — Ложись спать. Она всегда дожидалась их с работы, даже если у неё не было на это сил. Это была ужасная привычка, за которую Луи её всегда ругал, но он так ценил это. Найл проходит мимо и целует Лотти в щёку, послушно стирая свои слюни с её кожи после. Он заходит на кухню и наполняет чайник водой. Зейн двигается медленно, ещё более медленно, чем обычно. Лотти встаёт на носочки и целует Луи в подбородок, так мягко и нежно, что он теряется, забывая ответить на ласку. Она берёт его за руку и ведёт на кухню, усаживая на стул. — Спагетти? — тихо спрашивает она, подходя к плите. Найл хлопает в ладоши и садится за стол, подпирая подбородок двумя руками. — Ты покормила близняшек? — Конечно, Луи. Они и мои сёстры тоже. — Прости. Он улыбается и позволяет себе на секунду прикрыть глаза, прислушиваясь к тихой болтовне Найла, лязгу тарелок и кипению воды в чайнике. С окна дует прохладный летний ветер, который освежает его разгорячённое после тяжёлого рабочего дня тело. Он выставляет босые ноги из-под стола, двигая их ближе к открытому окну. Лотти жарит сосиски. Их запах приводит в восторг желудок Найла и Луи. Зейн остаётся поразительно спокойным, раскручивая на столе зажигалку пальцами. Зейн умело игнорирует людей и почти всегда выглядит отстранённым, но за его напускной сдержанностью скрывается очень ранимая душа, требующая любви. Луи склонен верить в это. Хотя доказательств мало. Поздний ужин потрясающий. Возможно, он ужасный, но Луи почти ничего не ел с раннего утра, поэтому всё лучше, чем отлично. Он счастливо откидывается на спинку стула, хлопая себя по животу пару раз. Лотти смущённо улыбается, выглядя чуть бодрее, чем в момент их прихода, но часы показывают почти час ночи, так что он торопит Найла и поднимается, собирая пустые тарелки со стола. — Я помою, — говорит Лотти, толкая его локтем. — Тот, кто готовил, тот не моет. Наше правило, — напоминает Луи. — Ты устал. Он включает воду, мылит губку и наваливается на шкафчик с раковиной всем телом. Дружба с Зейном не проходит зря, потому что он тоже умело игнорирует Лотти, которая пытается перехватить грязные тарелки. — Спокойной ночи, Лотти, — пропевает он в очередной раз, и она сдаётся. Нет ничего лучше лечь в свою кровать после четырнадцатичасовой смены на адской работе. Его ноги зудят и он постоянно двигает ими по кровати в поисках более холодного места. Всё отлично. Этот день наконец подошёл к концу.***
Его будит Дейзи ранним утром. — Что ты делаешь? Она подпрыгивает на его животе и обхватывает ладошками щёки. — Лу, ты проснулся! — счастливо щебечет она. — Конечно я проснулся, — он хмурится и пытается повернуться на бок. — Было бы странно, если бы я не проснулся от твоих скачек на моём животе. — Я хочу есть. Дейзи надувает губы и становится точной копией Лотти. — Мы разбудили Найла, но у него сгорели тосты. Зейн сказал, что не будет вставать и сказал, что нам запрещено заходить в его комнату, которая находится в нашем доме. Луи фыркает. Зейн просто чудо. — Фелисити спит после ночной смены на работе, а Лотти уже ушла на работу. В жизни Луи снова критическая ситуация. Если Найл не дал детям хлопья с молоком, значит чего-то из этого нет, а если он пытался приготовить им тосты, то мог израсходовать весь хлеб на свои ужасные попытки сделать это. — У нас есть хотя бы яйца? — Я спросила у Найла, — Дейзи скатывается с кровати и тянет Луи за ногу. — Он сказал, что у него есть, но они непригодны для нашего завтрака. Не знаю почему. Луи идёт на кухню на максимальной скорости. Фиби сидит за столом в трусах и футболке, тяжело вздыхая и слушая рассказ Найла о пользе пива на завтрак. На нём лишь свободные серые шорты до колена и бейсболка с клевером. Патриотизм и прочие прелести. Когда Фиби замечает Луи, то возводит руки к потолку и говорит громкое: — Наконец-то! Найл надувает губы и забирает бутылку пива, стоящую перед лицом ребёнка. — Прекрати спаивать детей и говорить им непристойные вещи. Дейзи запрыгивает на стул рядом с Фиби, довольная собой. Найл делает большой глоток пива из горла бутылки и тычет в Фиби пальцем. — Она отказалась даже пробовать. Луи взлохмачивает её волосы и открывает холодильник под протестующий вопль. Одиннадцать яиц, отлично. На них хватит. — Дейзи, Фиби, — он разворачивается к ним лицом, держа лоток с яйцами. — Пойдите и разбудите Зейна. Стратегически правильно отправлять детей будить Зейна, потому что людей старше семи лет он может ударить. Луи стратег. Когда он слышит, как открывается дверь в комнату, в которой спит Зейн, то швыряет яйца (ну, как швыряет, скорее очень агрессивно, но аккуратно кладёт) на стол и поворачивается к Найлу. — Хватит им говорить про свои яйца. Это пустая угроза и трата времени, но он пытается быть хорошим старшим братом. — Чёрт, она обещала, что не проболтается тебе, — Найл обречённо вздыхает и запрыгивает на подоконник, подальше от Луи. — Это вырвалось случайно. У меня подгорели тосты. Луи разбивает яйца в миску. Ему совершенно не нравится чувствовать себя домохозяйкой, но именно так он себя ощущает всё время. Особенно когда огорчённый пробуждением Зейн появляется на пороге кухни, спрашивая: — Что на завтрак? Они опаздывают на работу, потому что близняшки не могли определиться с выбором одежды. Зейн пытается быстро осмотреть себя в отражении витрин магазинов, которые они проходят на бешеной скорости. Ситуацию усложняют двое ноющих детей, одетых в уродливую неподходящую одежду и с кривыми косичками, которые Луи заплетал почти на ходу. Найл поскальзывается прямо перед дверью пекарни, чуть не разбивая окно головой, но Зейн вовремя хватает его за футболку, оттягивая обратно на себя. Его футболка хрустит и трещит, но остаётся целой, как и сам Найл, поэтому они вбегают в пекарню впятером с тяжёлым дыханием и взлохмаченными волосами. Луи мельком смотрит на часы. До начала их смены две минуты. Они успели, уложились точно в срок. Луи сажает близняшек за ближайший к прилавку столик и забегает за него, пристраиваясь к Найлу, который чистит кофемашину так, будто находится здесь по меньшей мере час. Он умеет создавать видимость работы. Зейн прижимает красное лицо к холодной поверхности холодильника, переводя дыхание. Сэм выходит из подсобки в чистой и отглаженной рабочей форме, гладковыбритый, пахнущий порошком и одеколоном. Луи его ненавидит. — Отличная причёска, Зейн, — комментирует Сэм, вставая за кассу. Зейн выпучивает глаза и в ужасе двигается к ближайшему зеркалу. Всё не так плохо в сравнении с волосами Луи, так что ему нужно всего лишь поправить пару прядей, выбившихся из общей кучи, и все будет отлично. Луи надевает ненавистный фартук кремового цвета с тёмно-зеленой надписью их пекарни, вышитой прямо посередине. Ужас. Падение мировой моды. Откат на сотню лет назад. Но Луи натягивает профессиональную улыбку и облокачивается о кофейную станцию локтем. Уже через пятнадцать минут он по уши в сиропе, молоке и соусе для курицы для их фирменных сендвичей. Что на нём делает соус, Луи не знает, потому что он на станции бара, но тем не менее. Он пытается не хмуриться, потому что старается быть хорошим работником и заслужить премию, как самый очаровательный сотрудник, но всё идёт наперекосяк, когда Найл машет в пространство за ним. Луи быстро разворачивается под хруст суставов своей шеи и закатывает глаза. Во имя всех святых, что опять? — Привет, — говорит парень-щенок. Он смотрит прямо на Луи, пока Луи занят рассматриванием своих ногтей. — Привет, — счастливо звенит Найл, хотя он не должен это делать, потому что там стоит Сэм, готовый принять заказ и пробить его в компьютере, чтобы получить чек. Луи крутится вокруг себя, пытаясь найти для себя занятие, потому что ему жутко неловко. Вчера незнакомец предлагал ему свою помощь из чистых побуждений, явно, но Луи отказал ему, причём довольно грубо, умудрился оскорбить его вкусы в напитках, которые, к слову, дерьмо полное, но он всё равно прикрепил его долбанный велосипед и, вероятно, избавил его от возможных затрат в будущем, если бы его угнали. Но Луи не может просто повернуться и сказать: «Чувак, ты клёвый, спасибо за помощь, я оказался мудаком. Дерьмовый фраппе за мой счёт». Во-первых, он не может это сказать, потому что не может себе позволить заплатить за два непонятных фраппе, предназначенных для незнакомца и ещё одного более незнакомого ему человека. Во-вторых, он не хочет извиняться, потому что ему не нужна была помощь, и он сам виноват, что предложил её ему, навязываясь. Нечего везде и всем помогать. Так что Луи провозглашает себя жертвой в данной ситуации и преспокойно ждёт чека, чтобы начать готовить ужасный фрапучино. Освежающий, конечно. Рядом с этим незнакомцем жмутся другие люди, ожидающие своей очереди или своих напитков, и Сэм утопает в чеках, но Луи терпелив и не торопит этого опрятного мальчика скорее разобраться в этих бумажках и дать ему с Найлом указания по поводу их дальнейшей деятельности. — Как тебя зовут, приятель? — быстро тараторит Сэм, печатая его заказ. — Лиам. — Ли? —…ам. — Лиам? Луи бьёт себя по лицу и облокачивается о холодильник, встречаясь глазами с Дейзи и Фиби. Они подмигивают ему и с интересом следят за работой пекарни, специализирующейся ещё и на кофейных напитках. Пекарня-кофейня. Кофекарня. Из колонок звучит песня группы ABBA, и Луи вдохновлён. Его нога автоматически начинает стучать в такт песни под лязг кружек, блюдец и разговоров посетителей. Сэм распечатывает именной чек для Лиама (фишка заведения, которую так любят их посетители) и передаёт его к бару. Луи дерзко перехватывает чек, пробегаясь по нему глазами несколько раз, но не находя в нём даже отголоска, напоминающего фраппе. Всего лишь: Кофе со льдом (без сахара, с добавлением одной чайной ложки молока) и Кофе Декаф. Найл заглядывает в чек через его плечо и хмыкает на замечание по поводу молока. Он молча хватает чайную ложку и бредёт к холодильнику, вынимая бутылку молока. Всё в порядке, не самый худший выбор. — Отличный выбор сегодня, — кричит он, перекрикивая шум. Лиам поднимает голову и смотрит прямо на Луи, выглядя радостно. — Ты так думаешь? Луи морщится, но берёт ёмкость с кофейными зёрнами, которые прошли водный метод для удаления кофеина. — Да, но Декаф всё ещё странноватый выбор. — О, это для моего друга. Лиам облокачивается о стойку, наблюдая за Луи, а потом происходит нечто, заставившее его испуганно обернуться. — Эй, если ты хочешь пофлиртовать с Луи, то ты должен знать, что у него четыре младшие сестры, две из которых с одинаковыми лицами. Луи громко вскрикивает и оборачивается. — Фиби! Он в ужасе. Лиам с интересом смотрит на двух близняшек, сидящих на мягких креслах мятного цвета. — И ещё он не умеет заплетать косички в критических ситуациях, — для подтверждения своих слов, Дейзи наклоняет голову и демонстрирует кривой пробор и волнообразные косички. — Дейзи! — вновь выкрикивает он. Луи растерян. Это всё ужасно, особенно когда Зейн толкает языком свою щёку, чтобы не рассмеяться. А Зейн редко заливисто смеётся. Найл открывает морозильную камеру, чтобы достать кубики льда и зависает, наблюдая за ситуацией. Пока Джесс не хлопает дверцей морозилки прямо перед его лицом. — Так вы Дейзи и Фиби? — Лиам наклоняется к ним и поочерёдно показывает пальцем на каждую, произнося услышанные имена. — Нет. Я Фиби, а она Дейзи. — Не слушай её, я Фиби. Найл громко смеётся. Это он научил их пудрить мозги незнакомцам. Лиам выглядит таким же растерянным, как и Луи, когда поворачивается к нему с мольбой в глазах. Томлинсон пожимает плечами и принимается за свою работу, оставляя своих сестёр выводить из ума взрослого парня. Для них нет никакой сложности определить каждую из них, но для незнакомцев в первый раз это непосильная задача, так что, возможно, Найл сделал милое дело, научив их этому. — Нет, я Фиби. Лиам садится за их столик и протягивает руку. — Я Лиам. — Луи не разрешает нам здороваться с незнакомцами. — Ну, вы знаете моё имя, а я знаю, что вы обе Фиби. Так что, технически, мы уже знакомы? Девочки переглядываются, а потом одновременно вскакивают с кресел, забегая за прилавок и дёргая Найла за фартук. Случились непредвиденные обстоятельства. Незнакомец поверил и решил продолжить общение. — Что нам делать? — шепчет Фиби, поглядывая на улыбающегося Лиама. Найл садится на корточки, чтобы его не было видно за прилавком и собирает их в небольшой кружок. Работники пекарни неуклюже обходят их, стараясь не столкнуться в маленьком пространстве и не ударить детей, пока они продумывают свои дальнейшие действия. План Б, как говорит Найл, когда они снова бегут к своему столику. Луи смиренно готовит кофе Декаф для друга незнакомца-Лиама с лицом щенка. Очень хипстерский подход к выбору кофе. Очень привередливый. Проще было бы заказать чай. Без заварки. Но Луи справляется, потому что он хороший бариста, и почти вовремя отдаёт заказ, передавая его вместе с чеком обратно Сэму. — Лиам! Твой заказ готов! Он выискивает его в толпе взглядом, но Лиам появляется перед ним в ту же секунду. Луи не обращает внимание на него, потому что из-за этого дурацкого Декафа у него скопилось определённое количество чеков, так что он возится с капучинатором, взбалтывая молоко. Дела идут хорошо.***
Через четыре часа смена Луи подходит к концу, и он выходит из пекарни ещё засветло. Чудесно. Смена Найла закончится через час, а Зейн потерпел неудачу и теперь вынужден крутить педали. Дейзи и Фиби счастливы покинуть стены пекарни, хотя они всегда любили там находиться. Довольно хороший день, только слишком жаркий. У Луи разболелась голова от жары. Он даже подумывает о том, что у него солнечный удар или что-то типа того, когда у него начинается головокружение. Дейзи и Фиби счастливо бегают вокруг, прыгая с бордюров и обратно. Несколько раз их почти сбивает машина, но у Луи шикарные рефлексы даже в полуобморочном состоянии. Они доходят до парка и садятся на ближайшую пустую скамейку под деревом. В тени гораздо лучше. Луи расслабляется на скамейке и закрывает глаза, сглатывая неприятный ком. Ужасная жара. Дурацкое лето. — Луи, у тебя красное лицо, — тараторит Фиби, тыча пальцем в его щёки. — Ага. Мне немного жарко. — Мы можем купить тебе воду. Луи отчаянно нуждается в прохладной воде. Он открывает глаза, чтобы осмотреть место и видит неподалёку продуктовый магазин со стеклянной витриной, так что решает наблюдать за ними отсюда как ястреб. — Хорошо, — он кивает и достаёт смятые деньги с заднего кармана джинсовых шорт. — Идите вон в тот магазин, держась за руки. Не задерживайтесь и не разговаривайте с незнакомыми людьми, ладно? Они дружно кивают и бегут вприпрыжку к магазину, послушно держась за руки. Луи улыбается сам себе и позволяет телу расслабиться на неудобной скамейке.***
Луи пьян. Он сварил макароны, нарезал салат из овощей, вымыл всю посуду после ужина, искупал близняшек и уложил их спать. А теперь он сидит на заднем дворе их дома на траве и пьёт пиво из бутылки. Заслуженный отдых после тяжёлого дня. Типа того. Честно говоря, Луи бы не выходил из состояния алкогольного опьянения, если бы это было возможно. Ну, чтобы игнорировать всё, разумеется. Тёплый воздух быстро отогревает замёрзшие от холодного стекла бутылки пальцы, пока он смотрит на траву между своих ног, согнутых в коленях. Небольшой квадратик жёлтого цвета на траве от окна перекрывает чья-то тень, и Луи поднимает голову. — У тебя появится пивной живот, — говорит Лотти, стоя над ним. Концы её светлых, чуть закрученных волос колышутся от едва заметного ветра. На ней длинная белая футболка Найла, доходящая ей почти до середины бедра, и она очаровательна. Обласкана солнцем. Луи снова опускает голову между колен. — Ну и пусть. Не думаю, что сильно расстроюсь. Она садится рядом после громкого вздоха, соприкасаясь своим плечом с его. Её чуть влажные волосы касаются шеи Луи, когда снова дует ветер. — Почему не спишь? — спрашивает он, делая очередной глоток. Лотти вытягивает босые ноги и медленно двигает пальцами, касаясь зелёной травы. — Не хочется. — Будешь? Луи протягивает ей бутылку и смотрит, изогнув бровь. Лотти щурится. — Это братская проверка? — Нет, — он усмехается и тычет горлышком бутылки в её плечо. — Просто предлагаю. Старшим, вроде, полагается делиться с младшими. — Вряд ли это распространяется и на пиво. Луи пожимает плечами и ставит бутылку рядом с собой. — Зависит от ситуации. Лотти молчит, разглядывая небо. Луна практически ничего не освещает, поэтому Луи не видит её лицо. — Не хочу, чтобы ты закончил как Барбра или Джейсон. Или дедушка. Она смотрит на него, и свет из окна дома освещает половину её уставшего лица. Пару прядей прилипает к розовым щекам Лотти, но она не убирает их, продолжая глубоко дышать и смотреть на Луи. Он отворачивается первым и смотрит вперёд на их деревянный забор, который нужно покрасить. Его пальцы автоматически начинают поглаживать края горлышка бутылки по кругу, размазывая собственную слюну. — Всё будет в порядке. Я не собираюсь бросать вас вот так. Лотти откидывается на локти и прикрывает глаза. Мягкая кожа её бёдер становится оранжевой от света уличного фонаря. — Да? А если не так, то как? Луи оглядывается через плечо. Она смотрит на него одним едва открытым глазом, а потом и вовсе откидывает голову назад, позволяя ей висеть между своих плеч. Луи делает несколько громких глотков пива. — Ну, — он прокашливается и поддевает ногтём большого пальца влажную от конденсата этикетку на бутылке, — не знаю. Сначала мне нужно вас четверых выдать удачно замуж. А потом, может быть, уйду в вечный запой. Что скажешь? Лотти громко смеётся, полностью ложась на траву. Футболка Найла с динозавром задирается, и Луи видит её нижнее бельё. Он шлёпает Лотти по животу и ложится рядом. — Мне всего лишь шестнадцать, а близняшкам семь. Даже не думай о наших свадьбах. — Я должен думать об этом уже сейчас, чтобы всё хорошо спланировать. Платье, цветочная арка, столы с длинными восковыми свечами в золотых подсвечниках. Луи закрывает глаза и складывает ладони на животе. Он слышит размеренное дыхание Лотти рядом, пока она думает над его словами. — А ты романтик. Она не спрашивает, и поэтому Луи ничего не отвечает. Сейчас ему хорошо. В компании Лотти и пива ему всегда хорошо. Он уже начинает дремать, когда она поворачивается к нему лицом и упирает голову в согнутую в локте руку. — А за кого ты собираешься выдать меня замуж? — Это, вроде как, ты должна решать. Она хмыкает и тычет в его щёку. — Прекрати. Если ты уже спланировал моё свадебное платье и решил какого цвета будут подсвечники на столах, то точно подобрал мне жениха. Чёрт, она его раскусила. Маленькая проницательная блондинка. Он не собирается сдаваться так быстро. В конце концов, он не настолько очевиден. — Я никого не подбирал. — Подбирал, я знаю это. Ты точно думал об этом. Она снова ложится на спину и кладёт руки под голову, постукивая пятками по траве. — Кто он? Я его знаю? — Нет никакого жениха. Я не подбирал тебе мысленно будущего мужа. Он чувствует, что она улыбается. Но Лотти слишком упёртая, чтобы отступить так просто. Именно поэтому когда-то она была любимицей их дедушки. — Кто-то с церкви? — она громко вздыхает, словно всё поняла. — Это Остин? Да? Луи открывает глаза и смотрит на неё, пытаясь уловить её взгляд, который она отводит в сторону. Будто случайно. — А тебе нравится Остин? — он выгибает бровь и двигает ногой. Бутылка с пивом падает на траву и раздаётся тихий всплеск вылившейся на траву жидкости. Луи громко и раздосадовано вздыхает. — Нет, мне не нравится Остин, — Лотти закусывает верхнюю губу и хмурится. — Он как-то приглашал меня в кино. — Ты отказалась? — Ага, ты бы точно был против. — С чего ты взяла? — он притворно возмущается, хотя она права. — Ты всегда против, — она снова замолкает на пару минут. — Тогда кто? Луи смеётся и поворачивается к ней, запуская пальцы в мягкие волосы, как она любила в детстве. Сейчас она ненавидит, когда кто-то трогает её волосы, и всякий раз морщится при этом, но терпеливо ждёт, когда Луи, предавшись старым воспоминаниям, утолит жажду касаться её прядей и успокоится. — Я думал над Найлом, — сдаётся он. Лотти распахивает глаза и из неё вырывается громкий короткий смешок, похожий на звук сирены. — Кто? Найл? — она морщит нос и поджимает губы. — Найл точно не будет моим женихом. Луи ласково ей улыбается и вытаскивает руку из волос, опуская её между их тел. — Хорошо. С ними всё будет в порядке. Луи может себе представить их будущее, и он уверен, что оно будет счастливым.