***
Чонгук, кажется, думает, что одна праздничная вечеринка может решить все пять лет сексуального напряжения, словно она недостающий элемент, катализатор, который, наконец, сведет Юнги и Хосока вместе. Ничего плохого в этом нет, но жизнь — не романтическая комедия, и Чонгук не знахарь, который волшебным образом может заставить их признаться в любви друг к другу. Но у Чимина не хватает духу сказать ему, потому что младший практически скачет по общежитию, не в силах сдержать волнение, хотя до вечеринки ещё два часа. Когда остается час, в дверь Чимина стучат. Он открывает её только для того, чтобы получить пригоршню листьев в лицо. — Что это? — Пак нюхает букет перед собой, думая, что это одна из трав, которые Сокджин обычно добавляет в тушёное мясо. — Омела*, — лучезарно улыбается Чонгук. — Это омела? — Чимин срывает одну из ягод — Я думал, они должны быть красные, разве нет? — Это омела, — подтверждает Чонгук, хватая свёрток назад, как будто Чимин обидел его. Чон кажется уверенным в себе, но он всё равно вертит растение в руках, поднимает его к глазам, чтобы рассмотреть. — Не говори мне, что собираешься развесить её в общежитии, — недоверчиво говорит Чимин. — Нет, хён, ты собираешься её повесить. Всё это. Чонгук широко улыбается и хватает одну из рук Чимина, вкладывая омелу в ладонь, все ещё теплую после его рук. — Но… все будут… что, если мы… На этой вечеринке будет только семеро, без менеджеров или координаторов — горсть омелы определённо перебор. Омелы так много, что все в один прекрасный момент обязательно попадут под неё, включая его и Чонгука, чего не может быть. Младший не может быть серьёзным. Чонгук пренебрежительно перебивает Чимина. — Ничего страшного, нам просто нужно взять их в команду, — говорит он, разрабатывая стратегию, как будто всё это просто игра в баскетбол, а не очень реальные личные границы каждого, которые он собирается нарушить. — Или мы просто сбежим очень быстро, чтобы нас не поймали вдвоём. Он ребёнок. Чимин следует указаниям ребёнка. Чимин открывает рот, чтобы возразить, но лицо Чонгука освещено ликованием, глаза сияют ярким светом, Чим не может не уступить. Снова. Общежитие становится минным полем омелы. Чимин вешает её везде, где только может — как минимум шесть подвешены высоко под потолком, одна в коридоре, две в гостиной, а остальные скотчем приклеены над дверью каждой спальни. Чимин стоит на кухонном стуле, натягивая последний узелок прямо у двери спальни Юнги, когда Юнги внезапно открывает ее, поймав Чимина с поличным. Чимин замирает на месте. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — говорит Юнги, готовый убить. Сокджин тоже выглядывает наружу. — Вы уже повесили немного в гостиной, почему ты вешаешь и сюда?! — ругает Джин. — Это всё была идея Чонгука, — раздраженно говорит Чимин — Но будет весело! Вот увидишь, хён. Чимин спрыгивает, закатывает рукава, прежде чем отнести стул на кухню. Он слышит, как Сокджин и Юнги препираются позади него. — Я пойду первым, — говорит Юнги. — Я старше, пойду первым, — возражает Ким — Оставайся здесь, пока я не пройду по коридору. Юнги и Намджун больше всего жалуются на омелу, но они увлекаются ею так же, как и все остальные. Трое старших хёнов готовят планы нападения, спорят, кто идёт первым или вторым, ступают лёгкими шагами и внимательно следят за потолком на наличие омелы, скрытой из виду. Хосок и Тэхён просто кричат и бегают по коридорам, в то время как Чонгук делает всё возможное и кувыркается. Он даже делает ненужные стойки на руках, тупые понты. Прошло больше получаса, а все всё еще невредимы. Но затем Тэхён умоляет Чимина помочь ему найти наушники, которые, как он клянется, Чимин позаимствовал у него, и последний по опыту знает, что Тэхён не замолчит, пока Пак не сдастся. — Хорошо, пошли, — фыркает он. Чимин не пытается скрыть своё раздражение, встаёт с шумом и направляется в спальню, время от времени поворачиваясь назад, чтобы убедиться, что Тэхён находится на приличном расстоянии позади него. Когда он тянется к дверной ручке, он с охотой сталкивается с очень твердым, очень тёплым Чонгуком. — Чонгук, что ты делаешь в моей комнате? — бормочет Чимин. — Тэхёни-хён попросил меня помочь ему найти наушники, — кричит Чонгук, рассеянно потирая грудь. Его глаза отрываются от взгляда Чимина, смотрят мимо него, а затем выражение его лица мгновенно меняется. Его лицо быстро бледнеет, и Чимин тоже оборачивается, видя, что заставило его выглядеть таким взволнованным. Тэхён улыбается, как непослушный школьник, во все тридцать два. Он ничего не говорит, просто показывает указательным пальцем вверх с блеском в глазах, и Чимин поворачивается туда, куда он указывает, и… чёрт. Омела. — Думаю, это будет иметь неприятные последствия, — смущённо говорит Чонгук, и на его щеках появляется румянец. Чимин не хочет растягивать это дольше, чем нужно. Он расправляет плечи, крепко сжимает кулаки и просто поднимается на цыпочках, чтобы быстро поцеловать Чонгука в щёку. Готово. Конец. — Это не весело, — бормочет Тэхён позади него. Чимин игнорирует его, проходя мимо Чонгука, который неподвижно стоит в дверном проеме, потирая щёку, словно Чимин оставил розовое пятно от помады на его коже. Ничего подобного, но губы Чимина всё ещё покалывают от поцелуя в щёку. Щека Чонгука была тёплой и мягкой на его губах. Глупый, он не может поверить, что думает об этом. — Уйди с дороги, я не хочу тебя целовать, — тявкает Тэхён. Десять минут поисков, и Тэхён вытаскивает спутанный клубок наушников из широкого кармана толстовки. — Ой, — драматично говорит он. Его рука напрягается, когда он протягивает наушники Чимину, завязанные шнуром на ладони — Думаю, они были у меня всё время. С таким спектаклем просто чудо, что Тэхёну удалось стать актером. — Тэхён, — бурчит Чимин. — Извини, я сделаю это для тебя! Чимин бросается на него, но Тэхён бросается к двери, прежде чем Чимин успевает его поймать. Совершенно без предупреждения Тэхён останавливается прямо в дверном проеме и крутится на пятках, блокируя выход, вытянув руки и ноги, как Витрувианский человек Леонардо*, и Чимин резко останавливается перед ним. — Омела, — поёт Тэхён, его лицо расплылось в огромной улыбке. И действительно, связка листьев всё ещё там, подвешенная прямо над дверным проёмом. Он не может поверить, что забыл. Чимин рычит и прижимается лицом к щеке Тэхёна, плохо имитируя поцелуй. Затем бьёт того по руке. Омела не была полностью неудачной идеей. Намджун чаще всего попадает под неё, просто потому, что у него нет телесного осознания — у него уже была очередь с каждым из них, с некоторыми даже дважды. Чимина снова ловят вместе с Чонгуком, когда Тэхён втыкает омелу прямо между ними, болтая связкой с импровизированной удочки, случайно склеенной вместе парой палочек для еды. — Да ладно, — рявкнул Чонгук. Он роняет Тэхёна на землю, отводя его руку назад и зажимая его запястье, и Чимин присоединяется к нему, хлопая Тэхёна по бёдрам рукой. Тэхён смеётся, даже когда его бьют, бьёт ногами, как ребёнок. — Вам всё ещё нужно поцеловаться, — хихикает он. Чимин отводит руку назад и хлопает его ещё раз, прежде чем наклониться и снова поцеловать Чонгука в щёку. — Не за что, — нагло говорит Тэхён. Его тон быстро меняется, умоляя о пощаде, когда Чонгук подпрыгивает на его спине всем своим весом и ещё сильнее отводит его руку. Чимин видит, как другая рука Тэхёна тянется к лежащей на полу омеле, шарит рукой по ковру, и Чимин подползает к нему, пытаясь схватить её первым. Хосок хватает омелу прежде, чем Чимин успевает до неё добраться. — Я конфискую это, — говорит он серьёзным тоном — Бог знает, что вы трое будете с ней делать. Устройство Тэхёна идеально подошло бы для их планов, но теперь им нужно придумать другой способ одновременно заполучить Хосока и Юнги под омелой. Это кажется невозможным, но им, наконец, удаётся заставить Хосока и Юнги застрять под ней за несколько минут до ужина, рука Чонгук отвлекает Юнги на достаточно долгое время, чтобы Чимин засунул Хосока под омелу. Когда Хосок врезается в него, Юнги вскрикивает. «ПАК ЧИМИН». — Правила — есть правила, — говорит Чимин. Чонгук хихикает за спиной Юнги, и Чимину приходится закусывать губу, чтобы удержаться от улыбки. — Это дурацкие правила, — грустит Юнги. — Хён, почему ты так много протестуешь? Это просто поцелуй, — говорит он. — Я тебе не нравлюсь? Губы Хосока резко сжались, и он накинул всё своё тело на Юнги, прижимаясь к нему, как осьминог. — Да, ты мне не нравишься, дай мне уйти. Юнги суетится, извиваясь в хватке Хосока, но Хосок просто сжимает его сильнее и громко и влажно чмокает в щёку. Чимин клянётся, что Юнги немного покраснел, прежде чем оттолкнуть Хосока. Это чертовски мило, и от этого у Чимина ком образуется в горле, а в груди разливается тепло. Чимин счастлив за них. Не поймите его неправильно, но в его животе тоже ощущается чувство зависти, тяжелый стальной груз, который держится до самого конца. Но Чонгук одарил его нахальной улыбкой, подмигнул ему, как будто говоря «миссия выполнена», и зависть рассеивается быстрее, чем дым.***
Вторая часть миссии начинается, когда Чонгук исчезает, в то время, как они накрывают на стол, только чтобы вернуться с ящиком пива в одной руке и двумя бутылками соджу в другой. — Невозможно устроить вечеринку без алкоголя! — с усмешкой объявляет Чонгук. — Вау, — протягивает Намджун, — наш макнэ превращается в тусовщика. — Тебе недавно исполнилось 18, сумасшедший ребенок, — говорит Сокджин, хлопая Чонгука по руке. — Что?! Прошел примерно год, — парирует Чонгук — И это почти Рождество, мы должны праздновать. Тэхён свешивает голову с подлокотника дивана. — Я слабый, можно мне просто газировку? — Как охотник за твоим соджу, конечно, — смеется Чимин. Он открывает ящик и ставит банку пива перед каждым стулом. — Можешь просто выпить за меня? — Тэхён скулит. Чонгук игнорирует его и твёрдо говорит: — Мы все выпиваем один шот. Хосок поджимает губы, и Чимин готовится к протесту Хосока. В конце концов, он самый слабо пьющий из всех; они усвоили это на собственном горьком опыте, когда Хосок убежал в туалет после шести доз соджу. Они обнаружили, что он растянулся на полу, цепляясь обеими руками за унитаз и выблёвывая содержимое своего желудка. Чимину потребовалось две недели, прежде чем он снова почувствовал запах пулькоги.* — Один шот, — говорит Хосок, к удивлению Чимина — И мне нужен лимонный сок. — Я понял, хён, — щебечет Чимин и подпрыгивает к холодильнику. Когда никто не смотрит, Чонгук шевелит бровями. Пьяный Хосок — обидчивый Хосок. Несколько игр с выпивкой, и он будет у них в кармане. Хосоку просто нужно сесть рядом с Юнги — Чимину не нужно будет ничего делать. — Чимини, сядь рядом со мной! — Тэхён хлопает рукой по стулу рядом с ним, и Чимин нехотя садится. — Чонгук! — зовёт Тэхён. — Я иду, я иду. — Он тащится к нему с рюмками, балансирующими на сгибе его руки, и втискивает их в пустое пространство рядом с ведром с курицей. С ухмылкой Чонгук протягивает руку, сунув бутылку соджу в лицо Чимину. «Хён, оказывай почести». Первый шот идет резче, чем помнит Чимин, даже с выдавливанием лимона, чтобы облегчить путь, но у него получается лучше, чем у Тэхена, который просто давится рядом с ним, высовывая язык изо рта, как собака. Юнги заканчивает свое соджу с неизменным выражением лица, поэтому Чимин наливает ещё одну порцию пива. — Что, черт возьми, ты делаешь? — огрызается Юнги. — Хён, поверь мне. Тебе это нужно. — Я чертовски стар для этого. Сокджин кричит: — Кто, черт возьми, тогда я?! — Дедушка, — хихикает Чонгук, набив рот куском мяса. Сокджин жестом ударил его палочками через стол, но Чонгук просто посмеялся, и Чимин не смог удержаться от смеха из-за наглости Чонгука. — Паршивец, — бормочет Чимин, качая головой, но не скрывая нежную улыбку.***
Две запойные игры и Чимин возбуждён больше, чем он ожидал. Когда дело доходит до этих игр, ему всегда не везёт — это как Rookie King* снова и снова. Металлические палочки для еды Чимина начинают тяжелеть в руках, когда Тэхен внезапно вскакивает рядом с ним. — Давай сыграем в «Я люблю тебя», — говорит он, и что-то в животе Чимина сжимается. — Это нечестно, я отстой в этой игре, — ворчит Чимин. Краем глаза он видит, как Чонгук разворачивает плечи, выпрямляясь на своем месте, смотря на всё с интересом. — Я хочу поиграть, — говорит он. И, чёрт возьми, он должно быть шутит. — Я ненавижу эту игру, — стонет Юнги. — Это просто потому, что ты тоже плохо играешь, — отвечает Чонгук и ох. Он понял только что. Чонгук тоже пытается напоить Юнги. Чимину просто нужно объединиться с ним. — Я начну, — слишком взволнованно говорит Тэхён. Он преувеличенно громко прочищает горло, дышит так, будто готовится к заплыву. А затем он поворачивается к Чимину с глупейшим выражением лица, растирает щёки обеими руками и говорит пронзительным детским голосом: «Я тебя люблю», и это даже не смешно, но хихиканье вырывается из груди Чимина, как река, прорвав плотину. — Ты худший, — скулит Чимин. Тэхён хихикает и потирает плечи. — Это слишком легко. Чимин впивается в него взглядом и делает глоток пива, морщась, когда газы щекочут горло. Глаза Тэхёна блестят. — Твоя очередь, — говорит он. Вздохнув, Чимин поворачивается к Чонгуку, лицо которого ничего не выражает, а глаза совершенно пустые. Пальцы Чимина холодные, что-то в каменном лице Чонгука заставляет его нервничать, это смешно. Это не похоже на то, что Чимин искренне исповедует свою любовь, это просто игра, глупая игра. Он закрывает глаза и выдыхает. А затем он принимает самое милое выражение, на которое только способен, хлопает веками и ласково говорит: «Я люблю тебя», и Чонгук улыбается, морщит нос, но не смеется. По крайней мере, Намджун потакает ему, скрипит в глубине его горла, как ржавая дверная петля. — Так мило, — воет он. Чонгук игнорирует его, поворачивается к Юнги и драматично поднимает руки вверх, напевая оперным фальцетом: «Я люблю тебя», а Юнги так же плох, как Чимин. Он тоже вздыхает, а затем ругается, пока пьёт. Это стоит того, чтобы увидеть как Юнги сказал Хосоку: «Я люблю тебя». Юнги пытается сделать это смешно (но безуспешно), а Хосок даже не пытается сохранить невозмутимое выражение лица. Выражение его лица настолько мягкое, что это застает Чимина врасплох. У него перехватывает дыхание, когда он видит, как голова Хосока наклоняется, а уголки его губ изгибаются в нежной улыбке. Между ними что-то есть. Так должно быть. — Ты это видел? — шепчет он Чонгуку. Чонгук кивает почти незаметно, круглые глаза всё ещё смотрят на Хосока. Когда они добираются до Сокджина, круг меняет направление на противоположное. Неловкое «Я люблю тебя» Намджуна не может тронуть Сокджина, который просто холодно смотрит на него и самым ровным тоном говорит «заблудись». В конце концов, Хосок едва открывает рот, как Юнги снова разражается смехом. — Я ненавижу эту игру, — бормочет он, глотая пиво. Его щёки краснеют, возможно, это просто от алкоголя, но Чимин думает, что Хосок тоже мог сыграть свою роль. Чонгук и Хосок заставляют Юнги выпить ещё два раза, прежде чем Чонгук разворачивается на стуле, корпусом повернувшись к Чимину. Серьёзность взгляда Чонгука заставляет кровь со свистом приливаться к лицу старшего. Он готовится к этому, старается не смотреть Чонгуку в глаза, а смотреть мимо него, но Гуку всегда удаётся ломать Пака, плавить его, как шоколад в теплых ладонях. Его губы скривились в развратной усмешке, он приподнял бровь и сказал преувеличенным хриплым тоном: «Я люблю тебя», и от этого у Чимина учащается пульс, но лицо Чонгука такое глупое, что он не может сдержать смех снова. Чимин хлопает Чонгука по руке и надувается, «потеряйся», но он чувствует, как кровь стучит в его ушах, сердце бьётся в два раза сильнее, в два раза быстрее. — Ты должен сказать: «Я люблю тебя», — поддразнивает Чонгук, кусая губы, словно пытается сдержать улыбку. Чимин слабо говорит: «Я тебя ненавижу», а затем делает ещё один глоток пива. Прошло меньше получаса, и шум вокруг него заглушается, как будто он под водой. Он знает, что пьян, потому что его тело кажется слишком лёгким, а лицо горячим, и он не может перестать хихикать, а это значит, что ему нужно пить ещё больше. — Я слишком напиваюсь, я не хочу больше играть в это, — ноет он. — Слабак. — Заткнись, Тэ, ты едва выпил даже половину банки пива. — Не моя вина, что я хорош в этой игре, — икает Тэхён. — Это подстроено в твою пользу, тупица. Сокджин вмешивается: — Вы, ребята, слишком шумные. Заткнитесь. — Тогда давай сыграем в правду или действие, — говорит Чонгук с озорной ухмылкой — Если вы не можете ответить на вопрос или не можете осмелиться, то пьёте. — Мы живем вместе больше трёх лет, мы уже всё знаем друг о друге, — утверждает Юнги. Чимин протестует ради Чонгука: — Не всё. Под столом Чонгук похлопывает Чимина по бедру, что означает «спасибо», и жар не исчезает с того места, где его коснулись. Чимин определенно слишком много выпил. — Сначала я! — Чонгук поёт. Первый вопрос направлен к Юнги, который после того, как какое-то время метался туда и обратно, в конце концов приходит к «правде». Должно быть, это то, чего хотел Чонгук, потому что его глаза сияли от восторга. — Хён, тебе кто-нибудь нравится? Чимин видит, как плечи Юнги едва приподнимаются, челюсти стискиваются. Рядом с ним лицо Хосока пустое, взгляд опущен на кружку с пивом, которую он крутит в руках. Юнги пьёт, а Чонгук хихикает. — Это было точно "да". — Заткнись, — отвечает Юнги. А затем он переключает внимание на Чимина. — Чимини, правда или действие? В голове у него путаница, но он придерживается «правды», это кажется самым безопасным. — Тебе кто-нибудь нравится? — спрашивает он, и у Чимина всё трепещет внутри. Он не ожидал этого от Юнги, он не думал, что его волнуют такие вещи. Алкоголь, должно быть, делает его глупее, чем обычно, потому что он выпаливает «Да», прежде чем застывает от шока. Он двигается своем кресле, свернувшись калачиком от смущения. Чонгук удивленно поворачивается к нему, он видит его боком, но Чимин не может заставить себя встретиться с ним взглядом. Сокджин вопит с противоположного конца стола: — Почему я не знаю об этом? Юнги добавляет: — Кто это? — и Чимин заикается. — Ты уже задал свой вопрос! Я не попадусь на это. Он вытягивает ноги и делает вид, что признания никогда не было, ведет себя так, будто не замечает, как все смотрят на него, как будто ответ нарисован на его лице. — Хосоки-хён, — говорит он. — Хм? — Хосоки-хён, если бы тебе пришлось встречаться с кем-нибудь из нас, кто бы это был? Щеки Хосока надуваются, и он воркует: — Очевидно, ты, Чимини. — Я говорю серьезно, — ворчит Чимин. — Я тоже, — весело говорит Хосок. Юнги усмехается и бормочет: — Чимин, прими комплимент. Чимин дуется, потому что всё должно было идти не так.***
Намджун снял с себя всё, кроме боксеров, Тэхён проглотил отвратительную смесь из свинины, сока кимчи и колы, прежде чем вопрос снова был адресован Чимину. Он не понимает, почему Тэхён хочет задирать его, когда за столом сидят ещё пять совершенно прекрасных вариантов, Тэхён что-то замышляет, он это знает. — Правда или действие? — спрашивает Тэхён. В общении с Тэхёном всегда нужна смелость. На это надо осмелиться. Другого выбора нет. Как только губы Тэхёна растягиваются в лёгкой ухмылке, Чимин сожалеет об этом. — Скажи нам, кто тебе нравится, — говорит он самодовольно. Чимин уже напился, но успокаивается и глотает ещё пива. Тэхён бормочет: — Ты скучный. — Я хочу знать, — скулит Хосок. Чонгук вмешивается: — Я тоже, — и Чимин краснеет и игнорирует их всех. Немного погодя, Намджун встаёт со стула и окончательно говорит: — Окей, окей, я пьян, я стар, и я собираюсь потерять сознание. — Если ты старый, то кто тогда я? — Сокджин шипит, хлопая Намджуна в грудь. Чонгук хихикает и снова говорит: — Дедушка А Сокджин рычит: — Чонгук, клянусь богом. А потом за кухонным столом сидят Чимин и Чонгук. Сокджин и Намджун уже удалились в свою комнату после того, как закончили мыть посуду, а Тэхён впал в крепкий алкогольный сон, лёжа на большом диване. Хосок и Юнги, кажется, чем-то занимаются, прижавшись друг к другу на диване, и Чимин немного ошеломлён, поэтому не удосужился проверить их. Он просто откидывает голову на стул, тело все ещё тёплое и лёгкое от алкоголя. Даже с закрытыми глазами он чувствует тепло, исходящее от Чонгука рядом с ним. Вся его левая сторона чувствует покалывание, он сильно ощущает присутствие Чонгука. — Есть другие идеи? — спрашивает Чонгук низким шёпотом. Чимин просто мычит, не открывая глаз. Он вздрогнул на сиденье, когда рука Чонгука отчаянно хлопнула его по бедру. Глаза Чона широко раскрыты, он кивает подбородком в сторону дивана, Пак оглядывается и видит, что Юнги и Хосок прижаты плечом к плечу. Они обмениваются шёпотом, потерявшись в своем маленьком мире, а потом Мин встаёт и рукой стаскивает Хосока с дивана. Их руки остаются сцепленными дольше, чем необходимо. Юнги не обращает на них внимания, просто направляется в сторону спальни, а Хосок следует за ним. Они не могут быть… Пак кидается к Чонгуку, чьи брови приподняты. Они переглядываются, Чимин знает по нетерпеливому выражению лица Чонгука, что они оба думают об одном и том же, а затем они с грохотом встают и мчатся к комнате Хосока. Чонгук торжественно открывает дверь, стремясь поймать их в процессе, что бы они ни делали. Но Хосок и Юнги просто стоят перед дверью со скрещенными руками и выпяченной грудью и с самодовольными взглядами на лицах. Хосок показывает вверх. — Омела, — поёт он, Чимин поднимает голову к потолку и… Чёрт побери. Он готовится снова поцеловать Чонгука, но прежде чем он осознает это, Чонгук наклоняется и быстро чмокает его в щёку, настолько быстро, что это едва ли можно назвать поцелуем, но всё тело Чимина гудит от энергии. Он всё ещё чувствует чмок на своей коже, тёплой там, где губы Чонгука касались её, и его сердце бьётся в груди чаще. — Настоящий поцелуй, — протягивает Юнги. — Что… я… нет, — обиженно бормочет Чонгук, и у Чимина сжимаются лёгкие, когда он слышит это. Он не может заставить себя поднять глаза, просто смотрит на ковер, лицо всё ещё тёплое от поцелуя, фантомное прикосновение губ Чонгука ещё остается на его щеке. Настоящий поцелуй? Этого никогда не случится. — Тогда хорошо, — небрежно говорит Хосок. Он вытаскивает маленькое изобретение Тэхёна из-за его спины, но Чонгук быстрее, он делает выпад и выхватывает омелу прямо из рук Хосока. — Хён! — кричит он, и Чимин резко поднимает голову, он понимает план, который придумал Чонгук, и сбивает Юнги на пол. Чонгук садится на Хосока и прижимает его к ковру, и Чимин делает то же самое с Юнги. С широкой улыбкой Чон раскачивает веточку омелы прямо между ними. — Омела, — в отместку протягивает Чимин. Удивительно, но Юнги просто смотрит на него равнодушно. На самом деле, его лицо выглядит немного самодовольным, как будто у него есть туз в рукаве. — Хорошо, ты выиграл, — небрежно говорит он — Но можем ли мы хотя бы встать сначала? Так неудобно. Чонгук настроен скептически, смотрит на Чимина, глазами спрашивая совета, и тот пожимает плечами. Звучит разумно. В любом случае, они не могут целоваться в такой позе. Неохотно, но они слезают, становясь на колени рядом с ними, а Юнги и Хосок садятся, выпрямляясь. — Мы ждем, — напевает Чонгук. Юнги закатывает глаза и грациозным жестом хватает Хосока за лицо, целуя его прямо в губы, и Чимин замолкает, мысли его застывают. Он слышит, как Чонгук резко вдыхает. — Довольный? — говорит Юнги. — Хён, — выпаливает Чимин, все еще не в силах понять ситуацию — Вы… вы, ребята… — Вы двое… — Мы вместе уже больше месяца, — слишком небрежно говорит Хосок. Чимин ненадолго переводит взгляд на Чонгука, пытается оценить реакцию Чонгука, посмотреть, есть ли у Чонгука ключ к разгадке. Но Чонгук выглядит таким же удивлённым, тупо смотря на него, по-прежнему приоткрыв рот от шока. — Твоя очередь, — говорит Юнги — На этот раз поцелуйтесь по-настоящему, как и мы. — Мы уже поцеловались! — Чимин невольно протестует. — Первый не в счёт. — Мы даже не… мы… — запинается Чонгук, его щёки розовеют. — МЫ НЕ МОЖЕМ ЭТО СДЕЛАТЬ, — заканчивает ради него Чимин. — Заткнись, — рычит Юнги — Просто поцелуйтесь и избавьте всех от страданий. Мы устали видеть ваш странный брачный танец. — Все знают, что вы нравитесь друг другу, — добавляет Хосок, закатывая глаза — За исключением, может быть, Джин Хёна. Нравятся друг другу? Нравятся друг другу? Его конечности дрожат. Он мгновенно поворачивается к Чонгуку, чтобы убедиться, что Чонгук слышал то же самое. Должно быть, потому что у него красные уши, нижняя губа втянута. Их глаза ненадолго встречаются, но Чонгук поспешно отводит взгляд. — Чонгук? — он пищит. Гук не отвечает ему, просто возится с омелой в руках, срывает листья со стеблей, как влюбленная девушка срывает лепестки ромашки. Алкоголь делает Чимина смелым. Он теснит Чонгука, сложив ладони на коленях Чонгука. — Хён? — спрашивает Чонгук, его бедра напрягаются под рукой Чимина. Лицо младшего красное, глаза блестящие и широко распахнутые. Чимин набирается смелости и целует его, и, к его облегчению, Чонгук не напрягается. Вместо этого он целует в ответ, кладет свою тёплую руку на щёку Чимина, и в ушах стучит от адреналина, мысли рассеиваются, тело гудит от того, как пальцы Чонгука ласкают чиминову шею. Он так счастлив, что хочет плакать. Раздаётся хлопок, который они оба не слышат, потому что слишком поглощены поцелуем. Если бы они посмотрели, то увидели бы, как Юнги и Хосок улыбались друг другу, давая пять за их спинами.