Stop Me

      — Это невозможно, — едва не прорычал Рэтчет. — Просто исключено! Теории Бреинсторма даже в лучшие времена были на грани безумия: если вы хотите сказать нам, мне, что он хоть как-то связан с этим кораблем, то это в корне все меняет – это все портит!       — Даже если и так, то что? — проворчал Балкхэд. — Мы же все равно не нашли ни одну из его разработок на корабле…       — Они станут доступны только если мы сможем полностью активировать корабль, — перебил его медик. — И тогда можешь даже не сомневаться, что мы найдем всевозможные инструменты, чертежи и оружие, замаскированные под те же инструменты.       Оптимус поднял манипулятор.       — Пожалуйста, хватит. Твои опасения более, чем обоснованы, Рэтчет, но мы не можем забросить подобную находку просто из-за одного меха.       Смоукскрин кивнул.       — Оптимус прав. Это корабль. Рабочий корабль. Как давно ты в последний раз видел технологии Автоботов, Рэтчет?       Старший мех нахмурился и отвернулся. Все в комнате были так или иначе удивлены или обеспокоены.       Раф увидел, как Саундвейв крепче сжимает найденный накопитель, и, поправив очки, прочистил горло:       — Т… то есть… Брэинсторм был не совсем в себе?       Оптика Рэтчета округлилась.       — «Не совсем в себе?» Он был абсолютно неуправляем! Если в мире и существовали какие-то самые немыслимые и невозможные теории, можно было не сомневаться, что Брэинсторм уже придумывает, как воплотить их!       — Секундочку, док, — нахмурился Уилджек, сидя у дальней стены комнаты. — А что именно делало его теории менее ценными, чем твои собственные?       Медик закатил оптику.       — Ой, давай-ка я начну с его отношения к обычной безопасности и надлежащих экспериментов, после чего уже перейду к полному разгрому некоторых из его научных «открытий»!       Ультра Магнус, стоящий рядом с Оптимусом, проворчал:       — Рэтчет прав: Брэинсторму было плевать, кто в его команде, если они были готовы с ним работать, и едва ли как-то заботился о технике безопасности. Это вполне может означать, что если он как-то взаимодействовал с этим кораблем, то мы находимся в опасности.       Нокаут надулся.       — Но Смоки тоже верно подметил: это – работающий корабль. Вы правда хотите отмахнуться от него просто из-за легкого беспокойства? Я просто хочу сказать, неужели этот мех был настолько ужасен?       Рэтчет закатил оптику. С него хватит. Никакие обсуждения не изменят его мнения.       Ультра Магнус прочистил горло:       — Давайте просто скажем… он из тех ученых, чья наука относится к «возможно», но, учитывая все вопросы морали и стандартов, «лучше не стоит».       Нокаут скривился. А, из этих. Он начинал понимать, о чем они. Его взгляд метался по всей комнате словно в ожидании, что из стен вот-вот просочится какой-нибудь невидимый эксперимент.       Оптимус заметил нарастающее беспокойство и сдержал вздох.       — Несмотря на это, — твердо сказал он, — мы можем больше не встретить подобной возможности. Репутация Брэинсторма была не самой лучшей, однако он далеко не дурак. Его работа была его жизнью. Раз накопители, которые нашел Саундвейв, здесь, то маловероятно, что у Брэинсторма был шанс подстроить какую-либо ловушку. Он бы просто забрал свою работу с собой.       Рэтчет застонал. Остальная команда в помещении по-прежнему была в разной степени обеспокоена. Арси хмурилась, опустив взгляд в пол и крепко скрестив руки.       —… Неужели он действительно так высоко ценил свою работу? — спросила она. Когда Оптимус кивнул, она вздохнула. — Ладно. Тогда я за то, чтобы мы продолжали работу. Мне нравится, когда у меня есть более надежная опора под серво. Это место не идеально, но оно лучше того, что мы имеем на данный момент.       Бамблби молча кивнул, а Смоукскрин улыбнулся.       — Мы поднимем эту штуку в небо, и вот тогда у нас будут равные условия для битвы с Немезидой.       Брейкдаун усмехнулся.       — Не-а, не совсем. Немезида – военный корабль. Это – исследовательское судно. Из того, что у нас лучше, так это более мощные двигатели и меньший размер, так что мы хотя бы будем быстрее. А вот с боевой мощью тут беда… — Он ухмыльнулся Нокауту, который ответил такой же улыбкой. — Но дайте нам с доком немножечко времени, мы и это исправим.       Уилджек слегка крутанулся в кресле, чуть выпрямляясь.       — Так, значит, мы остаемся? Мы готовы рискнуть?       — Я считаю, что нам стоит попробовать, — кивнул Оптимус. — Однако в случае, если возникнет какая-либо опасность, мы тут же покинем Ковчег.       Решение было вынесено. Обсуждение закончилось. Когда комната опустела и все боты вернулись к работе, Джун оторвалась от группы бурно беседующих детей и подошла к Рэтчету.       — Доктор, — тихо обратилась она. — Мы по-прежнему на этом корабле и мы по-прежнему путешествуем с вами. Насколько опасным был этот ученый? Брэинсторм?       Старый медик заворчал, качая шлемом и очищая консоль от всяких обломков и пыли:       — Думаю, он был гениален, но слишком эксцентричен. Иррационален. Неустойчив. Ему нравилось проверять на прочность пределы физики, биологии и терпения… и если этого было недостаточно, чтобы выделиться среди своих коллег, он шагал дальше. — Рэтчет поднял коробку каких-то обломков и понес ее из комнаты. — Вот почему ему и запретили проводить исследования на родной планете…