в созвездии ориона

Проходя мимо домов знатных волшебников, можно заметить, что один из них выбивается из общей среды. Некогда наводивший страх особняк теперь стал лишь моими воспоминаниями. Я начинаю свой рассказ здесь, сидя под обломками дома когда-то богатого и древнего рода, ведь история, что так безжалостно обошлась с детьми, не должна повторяться вновь. Пусть ветер услышит слова, которые я говорю, и разнесет по всему миру, и пусть иссушит мои соленые слезы. Магическая Англия, 1994 год, поместье Денница. Солнце зашло за горизонт. Я помню, как тогда пахло в комнате: смесью кофе и сожаления о том, что я не успела сделать. Как странно, уже тогда я была словно разбитая ваза, хранившая в себе столько боли, что меня бы никогда не смогли собрать вновь. Вокруг темные стены, которые будто бы затягивают внутрь, наверное, ее юная душа была такая же черная. У нее красивое лицо, большие зеленые глаза будто бы смотрели в душу при встрече взглядами, острый подбородок и ямочки на щеках больше всего выделялись на кукольном лице. — Мисс Денница, — в проходе стоял их домовой эльф, одетый в поношенную одежду, — ваш отец ждет вас. — Твинки! — от испуга вскрикнула волшебница. — Я хорошо выгляжу? — неуверенно спросила она, глядя в зеркало и расправляя складки на своем платье. — Как же это все нелепо. — Мисс Денница выглядит сегодня просто замечательно! — домовик подошла к своей хозяйке и улыбнулась ей. — Вы затмите всех на Кубке Мира. Девушка тепло улыбнулась своему эльфу. Иногда ей казалось, что только Твинки по-настоящему заботится о ней. Они не виделись почти четыре года, и за это время волшебница поняла, что она действительно скучала только по своему домовому эльфу, которая вырастила девушку. Жизнь сложилась так, что и я помнила этого отважного домовика. Приходя в очередной раз в поместье Денница, нельзя было не отметить того, как хорошо этот эльф справлялась со своей ролью. Но больше всего я помню ее пустые глаза, мечтавшие о свободе. «Может быть, когда-нибудь ты станешь свободна, Твинки», — сказала я ей тогда и получила в ответ скромную улыбку. «Какая глупость, — думаю я сейчас, — в этом мире мы все рабы и нет здесь упокоения». — Лукреция! — тяжелый рокот отцовского голоса прошелся по всему поместью, отчего девушка вздрогнула. Я встречала Амадея Денница много раз в своей жизни, и, спроси любого, кто говорил с ним, единственное, что они помнили в нем — его холодный взгляд и пугающий голос. Это был высокий мужчина, который ходил только в мантии. У него были черные кудрявые волосы, отдающие сединой, и небольшой шрам под глазом. Говорили, он получил его, когда отважно пытался спасти свою младшую дочь. Вспоминая это, я горько улыбаюсь, наверное, никто в мире не знал этого человека так хорошо, как я. — Я уже спускаюсь, отец, — крикнула Лукреция. — Пойдем, Твинки, сегодня меня ждет тяжелый вечер. Когда вспоминаешь поместье Денница, только одно слово приходит на ум —«отчаяние». Каким-то неведомым образом, попадая в этот дом все, что ты чувствуешь — это непрекращающийся страх и грусть, которая окутывает тебя с ног до головы. Когда-то я думала: это все из-за хозяев дома. Амадей и Деметрия были прекрасной парой, оба из знатных чистокровных и древних родов, оба целеустремленные маги. Оба одинаково несчастные в браке, который им навязали. Я помню разочарование на лице Деметрии, когда она выходила замуж, помню ее слезы. Может быть, это стало причиной того, что они так не любили своих детей? Тогда я еще не знала ответа на этот вопрос. Как печально, испорченная молодость может исчернить твою душу настолько, что кроме ненависти ты не сможешь ничего чувствовать. Словно роза Деметрия увядала от отчаяния и безысходности, с каждым днем теряя свою красоту, а злоба, что так давно поселилась в ее душе, оставила следы на некогда красивом девичьем лице. — Сколько можно тебя ждать! — Амадей вскочил с кресла, как только его дочь вошла в гостиную. — Простите, отец, я уже готова, — от волнения закусывая губу, сказала девушка. — Веди себя достойно аристократки, Лукреция, детство закончилось, достаточно мальчишеских выходок, — ее мать холодно выдохнула слова, и от этого холода сердце девушки сократилось до размера атома. Лукреция бросила на нее взгляд: иссушенную фигуру матери закрывало дорогое платье в пол, а лицо, больше похожее на собачье, с обвисшими от худобы щеками и впалыми глазами смотрели на дочь со злобой. Когда-то красивая женщина теперь стала лишь призраком своего прошлого. — Нет времени на нравоучения, Деметрия, — отец схватил юную волшебницу за руку так, что Лукреция чуть ли не взвыла от боли. — И все же, веди себя достойно, — с этими словами он утащил ее за собой в камин. В тот год организаторы Кубка по Квиддичу поработали на славу, даже антимаггловские установки работали исправно, но в толпе меня привлек взгляд огромных зеленых глаз, которые смотрели на все с испугом. Я знала эту девочку с детства, у нее были длинные кудрявые волосы и глаза отца, но, в отличии от него, ее глаза горели добротой и светом. В свете фонарей и фейерверков я видела, как дрожат ее ресницы. Как мне хотелось тогда просто обнять ее, но я лишь отвернулась. Тогда я еще не знала, что мы еще много раз столкнемся с этой девочкой, как жаль, что жизнь так жестока к ней. — Лукреция! — строгий голос отца отвлек ее от мыслей. — Хватит витать в облаках! Я привез тебя не для этого, — девушка следовала за отцом по крутой лестнице, которая ввела в верхнее ложе стадиона. — Здравствуй, Артур! — Амадей поздоровался с неизвестным Лукреции мужчиной с рыжими волосами в поношенной одежде. — Все твои? — отец усмехнулся, смотря на ораву детей за спиной мистера Артура. — Что вы, министр, только рыжие, — мужчина улыбнулся Амадею, но юная волшебница заметила, как он пытался выдавить из себя эту улыбку. Видимо, общество ее отца было неприятно не только ей. — Неужели это юная Мисс Денница? — рыжеволосый мужчина обернулся к Лукреции и смешно прищурился. — Наслышан о ваших успехах в Дурмстранге, мисс. — Да, Артур, моя дочь действительно одна из лучших учениц, — зная мистера Денница достаточно, вы точно можете сказать, что показать свои успехи в чем угодно он будет только за. Лукреция стояла позади отца, когда ее привлекли голоса чуть выше их. — Кто это? — голос мальчика был высоким. Посмотрев наверх, Лукреция заметила его и еще двух подростков примерно одного возраста. — Гарри, тише! — шикнула на него девочка с большими передними зубами. — Это новый министр магии, Амадей Денница. — Что? — если бы вы были в тот день на матче, вы бы посмеялись над тем, как Гарри Поттер удивился тому, что сказала ему подруга. — Куда делся Фадж? — Ты что, с луны свалился? — Лукреция услышала, что к разговору подключился третий мужской голос. — Он подал в отставку еще летом. — Что? Но почему? Разве министры не сидят на посту до конца своей жизни? — наивность мальчика в очках позабавила дочь нового министра. — Конечно нет, Гарри. Не забывай, что Сириуса так и не нашли, министерство не простило бы Фаджу это. Хорошо, что он отказался от должности, — сказала девочка. — Странно, как этот склизкий тип оказался у власти, — рыжий парень кивнул в сторону отца Лукреции. Лукреция и сама не знала, каким образом ее отцу удалось завоевать министерство Британии. Будь ее воля — это был бы последний человек, который занял бы этот пост. Девушка заметила, как ее отец прощается с мистером Артуром и как им на встречу идут два светловолосых мужчины. Волшебнице кажется, что когда-то она уже видела их, что они были в ее жизни. Она смотрит на то, как Амадей тепло здоровается с мужчиной повыше. — Люциус, как я рад встречи, мой друг! — ее отец улыбнулся мужчине, а после обратился к стоящему рядом юноше. — Драко, как ты вырос! Драко был высокого роста юноша с острым лицом и пепельными волосами, его серебряные глаза как будто светились в темноте, и Лукреции казалось: это самые красивые глаза, которые она видела. Ей казалось: та боль, что так долго хранилось в ее сердце, наконец-то нашла путь на свободу. Когда я смотрела на них тогда, мне казалось, что именно там, среди шума фейерверков и гула болельщиков зародилась их любовь, чистая и светлая любовь детей, которые еще не знают, как много им придется пройти в этой жизни. А пока они на Кубке Мира, и Драко целует руку Лукреции в знак приветствия, смотря ей в глаза и улыбаясь.