Марибель

      В наше время, в двадцать первом веке, в эпоху быстрорастущих технологий и неумолимо шагающего прогресса, глупо верить в сверхъестественное, правда? Поэтому у Марибель Хирн никогда и не было друзей: все знали о ее чокнутности. Все знали, что она верит в каких-то екаев, в ками, верит, что пение воробья, услышанное поздней ночью, ничего хорошего не сулит, и поэтому та добиралась до дома час, потому что идет по оживленной, светлой дороге, вместо того, чтобы пойти коротким путем. Оставалось лишь гадать: она великая фантазерка, не отличающая мечты от реальности, или просто странная?       А Марибель клятвенно признавалась, что наблюдала, слышала екаев, признавалась, что постоянно видит во снах чудесную страну, в которой она могла бесконечно блуждать в бамбуковом лесу под неестественной луной — Мари и сама не могла объяснить, почему она такой казалась, — могла стоять на берегу огромного озера, объятый алым туманом. И Марибель знала, что эта страна создана для екаев. Забытых екаев, в которых давно никто не верит. Неестественных, неправильных, ненормальных. Как и она сама. Те сказочные земли казались единственным местом, где Марибель будет такой же, как и ее окружение.       Древние японские легенды не давали покоя девушке. Все посвященные этой теме книги, находившиеся в городской библиотеке, Марибель прочла от корки до корки, но не нашла не единственного упоминания о стране, где вся мистика и все сверхъестественное скапливались воедино. Хирн продолжала посещать ее в своих снах, и изучала все больше мест и знакомилась с новыми людьми и нелюдьми. Даже разговаривала с ними, но, увы, после пробуждения Марибель не помнила ни словечка из тех диалогов. Но помнила то чувство, сидящее в душе во время них. Чувство обыденности, чувство того, что она не первый раз общается с жителями той страны, и их предметы обсуждения до ужаса обычны. Как будто Мари обсуждала с родителями погоду. Но как может человек, обычный, смертный человек, обсуждать неприлично долгие солнечные дни с самим вампиром?! Марибель путалась.       Однажды, уже поступив в университет, но не переставая знать о существовании неестественного, Марибель Хирн встретила свою родственную душу. С виду Ренко Усами не казалась той, кто верит в тануки и синигами и порой видит необъяснимые вещи; могла по распоряжению луны и звезд на фотографии определить время, умножить в голове трехзначные числа… Но именно эта девушка и стала той, кто понял Марибель. Никогда бы они обе не подумали, что с кем-то будут расследовать паранормальное и искать доказательства камикакуси. Потому что люди не могут исчезнуть так бесследно!       Честно, Хирн и сама хотела стать похищенной богами, веря, что то место, куда она попадет, будет для нее роднее. Просыпаясь ранним утром после очередных сновидений, Марибель ложилась на плечо еще спящей подруги и из-за всех сил пыталась вспомнить сон, ощутить себя в нем, вытаскивая осколки видимых пейзажей, крупицы диалогов из памяти. Но безуспешно.       Нужно быть действительно не от мира сего, чтобы однажды проснуться в Генсоке. «Неужели я недостаточно странная, чтобы там оказать?!» — изнывала Марибель и поглядывала на заброшенный синтоистский храм около леса. Что, если заснуть в нем?