***
< Она повсюду в каждом отражении и в витиеватых изгибах парижских улиц, но по-прежнему до саднящей бесконечности далекая. Арамис вздрагивает и замирает, когда слышит ее легкие, узнаваемые шаги за своей спиной. — Вы отдали ей мою подвеску, она ваша любовница? — у неё дрожит голос, а руки стискивают оборки золотистого платья. Он усмехается в ответ на ее вопрос, думая о том, что ни одна женщина кроме неё более не занимает его мысли. — Простите, Ваше Величество. Графине с утра грозила смертная казнь, я лишь хотел ее поддержать. — Это вы должны меня извинить. — ее взгляд блуждает по его лицу, словно стараясь запомнить, для того чтобы вспоминать в тиши бесконечно-одиноких ночей во дворце. Анна разворачивается и уходит. Арамис же чувствует как бездонная пустота поглощает его вновь.***
Его окутывает запах фиалок — терпкий и сладостно-манящий, а изящная ручка Королевы покоится поверх его, лежащей на поводьях. Так правильно, будто там ее истинное место. Погони, схватки, поединки — для него лишь бесконечная, повторяющаяся череда событий из его жизни. Но не для неё. Он чувствует страх смешанный с толикой радости. Потому что у них по воле судьбы есть эти вырванные из реальности мгновения. Келья Битюнского монастыря, душная и горячая. Призраки прошлого сжимают его в тиски. Перед глазами аляпистыми, несуразными картинками мелькает та жизнь, которой он отныне лишен, выбрав шпагу и нашивку мушкетера. — Практически после свадьбы, я забеременела. — ее голос разрезает тишину кельи. — Но ребенка я потеряла. Прошло шесть лет. Но я все еще помню эти ощущения. Как он был во мне. Изабелла сказала неправду, Арамис. Она помнила вас все это время. Ваша любовь это подарок для любой женщины. Их разделяет лишь пара сантиметров. Арамис удержаться пытается. Не упасть в бездну. Взывая к голосу разума, но она близко. Отчаянно. Запретно. Напоминающая ему лесного духа, что появляются в темноте среди светлячков, сбивая заплутавших путников с пути. Он уже давно сбился. Пути назад нет. Он с маху впечатывается в губы Анны, ощущая как ее выдох полынью оседает на его потрескавшихся губах. Арамис жаждет ее для себя навсегда. Но у него никогда не будет на это права. А пока для них есть лишь эта ночь. И признания хриплые, что рождаются в плену державших его рук.***
Лувр по-прежнему помпезно-ослепителен, а Король напоминает ему павлина распустившего свой хвост. — Кардинал! Дамы и господа! У меня для вас радостная новость! Спустя столько времени Королева наконец-то беременна. Господь услышал мои молитвы и я надеюсь, что Он сниспошлёт нам наследника французского престола. Среди гвалта поздравлений и хаотичного движения толпы, он ловит ее взгляд, который прошивает сердце словно пуля. Арамис понимает без слов. Обессилено закрывает глаза, чувствуя как спину выжигает вопросительный взгляд Атоса. «После друг, пожалуйста после.» — Я чувствую, что будет мальчик, — она улыбается и подает руку для поцелуя, которую он непозволительно долго, вопреки этикету задерживает в своей. — Он унаследует о своего отца его храбрость и честь. — А от матери ее ум. А я положу жизнь на его и вашу защиту. Ее миниатюрная фигурка растворяется вдали, а Арамис чувствует как в горле встает непрошенный комок. Отчего-то становится больно.